RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_4507%2Fall

...Переплетя пальцы, мы танцуем в море простыней. Нежно, но крепко я обнимаю тебя за талию... ...Дрожишь, дрожишь, приближаясь и отдаляясь, подобно волне Приятная мелодия опьяняет тебя. ...Посвяти свою любовь мне, Моя жизнь – с тобой. Тесный союз. Я пою тебе о любви, Мы будем вместе, пока мое горло не пересохнет. Переплетя пальцы, мы танцуем в море простыней. И ничего, если эта пылкая любовь сожжет меня. "Tsukiyo no Koi Uta". D

Мне нужно вырвать его поцелуй. Вот какие мысли терзают меня уже третий день. Казалось бы, что может быть проще? Мне всего лишь надо подойти и силой заставить мужчину прикоснуться губами к моим губам. Только и всего... Но я не могу. Зачем мне это нужно? Это прозвучит странно и глупо, но... Я хочу ощутить отвращение. Да, вот так! Я не гей. Не гей! И поцелуй мужчины наверняка вызовет у меня что-то, подобно мерзости, заставит понять, насколько это противно. Вот зачем мне нужен поцелуй Хиде. Чтобы убедиться в том, что это всего лишь временное помутнение рассудка, и ничего более. И мне это кажется хорошей проверкой. Ласки и секс - это одно, но поцелуй ведь совсем другое дело. Спать можно с каждым, но не каждого хочется целовать. Поэтому... Я поднимаю взгляд на мужчину рядом со мной. Красивого мужчину. Стройного, гибкого, высокого... Черт! Он кажется мне почти идеальным. Особенно с этой гитарой на его плече. И кисти его рук, поднятые к инструменту, кажутся мне изящными. Завораживающее зрелище. Длинные ноги и тонкая талия. Темные волосы довольно длинные для мужчины. Изгиб шеи плавный, а профиль лица... Мне срочно нужно доказательство своей нормальности! Не может быть, чтобы я ступил на эту дорожку в столь короткий срок! - Отдохнул? Даже его голос... черт, глубокий, мягкий. На ощупь и взгляд - а иногда голос можно ощутить и так, теперь я уверен в этом - похож на черный блестящий бархат. А взгляд глаз - на шелк. Он, кажется, ласкает собой мою кожу так же, как и этот материал. И в итоге я чувствую себя закутанным в разные ткани, словно в кокон - плотно, крепко, но мягко. И я хочу избавиться от этого неестественно приятного ощущения! - Умм... - Сегодня ты совсем тихий. Хиде отворачивается, чтобы подхватить со столика стакан с соком. Мы репетируем на веранде, сделанной в японском стиле - длинный широкий коридор со стеклянными стенами и ковром на деревянном полу. Это смешение стилей довольно странное - изнутри дом в европейском духе, а снаружи - на традиционный японский манер, но, в принципе, меня не особо заботит такая вот дикая смесь. Вернее, меня больше волнует мой репетитор... Так что плевать на дом. А ведь это была идея гитариста - репетировать здесь. Вид на природу сквозь стекло открывается шикарный, не спорю, а музыкант говорил, что она является главным вдохновителем. Но что-то сосредоточиться на деревьях я не в состоянии. И наверное, именно сейчас я кажусь ему безразличным, отстраненным и холодным - таким, как на репетициях с группой, когда мы создаем новые песни. Ребята всегда жалуются на меня, когда я прибываю в таком расположении духа. А вот Хиде это, кажется, не особо и волнует. Он все такой же легкий и свободный... Я тихо вздыхаю. Уже два дня мы тут. Обжиться еще не успели, но свыклись с обстановкой нового жилища. Дом оказался очень теплым и уютным, здесь не было ничего роскошного и дорогого, но и не нужно. Наверное, самым удивительным здесь был камин - раньше я видел такие только на картинках, да и широкие кровати - вот и вся роскошь. Столы, стулья и прочая мебель, коей было тут по минимуму, была простой, как и убранство кухни, но в этом и была прелесть этого места. Что касается застекленной веранды - это было сюрпризом, но приятным. И если в гостиной я ощущал себя туристом другой страны, то тут мог почувствовать себя истинным японцем. Только традиционного кимоно не хватает. Сада тут не было - только деревья и кусты, что скрывали постройку от любопытных глаз своими телами. И от того мне казалось, что мы живем на самом краю света, и никого вокруг нас на многие, многие сотни километров. Словно остались только он и я в этом мире. Вдвоем... Сгорая от желания. Черт. Если оставить два огонька вместе и вдали от всех, жди, что они обратятся в столбы пламени. Я чувствую это. Уже чувствую. Как поднимается в груди это желание прикоснуться к стройному телу рядом со мной. Как в тот день, в гримерной D. Мне нужно... нужно избавиться от этого. - Тогда продолжим? - Умм... Я вновь беру гитару, перекидывая через плечо ее ремень и поднимаясь со стула - все еще осваиваем акустику. А у меня руки чешутся схватить электронный инструмент, замерший в комнате второго этажа, переделанной в репетиционную. Но Хиде поставил условие - пока я не сыграю чисто хотя бы одну мелодию от начала до конца, не видать мне моей красавицы. - Ты начинаешь. Я поднимаю взгляд к нотам, кожей чувствуя, как гитарист встает рядом со мной, упираясь ступней в край сидения стула и опуская на бедро изгиб своей акустики. Сегодня он - ритмист. Но мне не чужда роль лидирующей гитары, у меня были и такие партии. Так что я начинаю, выбросив из головы посторонние мысли и сосредотачиваясь лишь на игре и своих пальцах, зажимая уже знакомые аккорды и дергая медиатором струны... - Вышло! Я сам поверить не могу, даже после этого тихо выдоха Хиде. У меня вышло! Вышло сыграть все гладко и чисто! Так же, как когда-то на сцене! Я даже пошевелиться не могу какое-то время, просто смотря на струны гитары, вдруг подчинившиеся мне сегодня. И чувствую, как грудная клетка наполняется непреодолимым счастьем, тем самым, которое может понять только музыкант, ставший вновь одним целым со своим инструментом. - Аой-сан, ты был великолепен! - смеется знакомый голос рядом со мной, и чужая теплая ладонь опускается на мое плечо, сжав его длинными пальцами - в знак похвалы ли, а, может, в попытке передать мне свое восхищение. И от этого по телу так четко и ощутимо пробегает разряд тока... Я даже задерживаю дыхание. Но ведь... он ничего не сделал! Простое касание, дружеское касание. Да Рейта всегда так делает, когда хочет поддержать! А ток идет... И я не могу не поднять взгляда к мужчине, что вновь оказался так опасно близко ко мне. Опасно! Отойди... Сейчас я сам не свой от урагана в груди, в нем столько живых отголосков, я не удержу... - Давай закрепим результат? Еще не поздно, так что... Пожалуйста, отойди, Хиде! - Хорошо? Я прослушал. - Аой-сан, ты в порядке? Глаза напротив цвета чая... мужчина замолкает, понимая, что я не отвожу взгляда от этих глаз, в которых возникает непонимание. Я не знаю, что именно он видит в ответ, но вот мое тело вновь изменяет мне. Именно сейчас, в минуты радости от случившегося... мне хочется награды. За эти труды. И пальцы машинально отстегивают ремень от моей гитары, позволяя полоске кожи соскользнуть с плеча, и я опускаю инструмент на пол, оставив его облокотившимся на стул... Мне нужен этот поцелуй. Чтобы остановиться и навсегда забыть об этом увлечении тобой, Хиде, чтобы сейчас вновь не сделать ничего странного и до невозможности распутного, я сам оттолкну тебя от себя. Вот так просто. И я уверен, что после этого ни один из нас уже не будет видеть в другом столько соблазнительного и красивого. Когда мы поймем, как ошибались, мы сможем стать хорошими друзьями! Меня устраивает дружба с тобой, я хочу называть тебя своим другом. И буду гордиться этим. Поэтому, давай... Оборвем все остальное прямо сейчас! - Аой? Хиде распахивает глаза, наталкиваясь спиной на стеклянную стенку веранды, когда отступает назад от шагнувшего к нему человека. И вздрагивает, когда мои ладони ударяются в стекло по обе стороны от его лица. Но он не двигается, потеряв эту способность от изумления, легко читаемого по его лицу, и я не хочу давать ему времени, чтобы опомниться, подаваясь ближе к мужчине и останавливая свое лицо от его в паре сантиметров. Вновь ощущая его дыхание на своей коже, и запах, сладковатый, от одеколона, который он так любит. Мне даже не мешает его гитара, все еще висящая на его плече с помощью ремня, скрывшая своим блестящим корпусом узкие бедра, но я все же медлю - поцеловать мужчину... Черт, мне надо собраться с духом для этого! Но времени не хватает, потому что гитарист подается в сторону, желая вновь увеличить расстояние между нами, и тогда я ловлю пальцами темные пряди, не позволяя ему сбежать вновь и тут же вжимая гибкое тело в стекло, легко сталкиваясь своими губами с его... *** Я распахиваю глаза от шока, схватившего меня в свои крепкие тиски, ощущая вкус чужих губ на моих собственных. И не могу оттолкнуть мужчину от себя, потому что его раскрывшиеся губы захватывают мои в требовательном жесте, запечатывая все застрявшие в горле возмущения так нагло и все же довольно грубовато, что я теряюсь окончательно, не в силах понять причины этого порыва... Но едва я раскрываю рот в неосознанном и невольном ответе, как Аой просто слетает с катушек - он сминает мои губы своими, вжимая меня своим телом в прохладную поверхность, и простое прикосновение в миг обращается в животную страсть, ту самую неконтролируемую, которую не остановишь так просто. Я дергаюсь в этих руках, упираясь ладонями в крепкую грудь, но отодвинуть его не могу, и едва теплый язык проскальзывает в мой рот, я тоже лишаюсь рассудка от этого смелого жеста... Этот дикий кот набрасывается на меня с яростной жадностью, на что я отвечаю ему тем же голодом, той же силой, и наши языки переплетаются в борьбе за лидерство, смешивая два вкуса в одно целое... О боже... боже, боже! Да что же это такое?! Дыхание срывается, тело дергается от вспышки возбуждения в чужих руках... Он целует меня, самым жарким образом, глубоко и неистово... И мысль о том, что его язык проникает в мой рот вновь, заставляет меня задохнуться от желания, такого сильного, что я просто не смогу сдерживать его теперь. Зачем ты делаешь это, Юу?! Боже, как же я... хочу этого мужчину! И вместо того, чтобы прекратить это безумие, я хватаюсь за него руками, обвивая ими его плечи и сжимая пальцы на футболке на спине, подаваясь навстречу горячему телу... Возбудиться от простого поцелуя - какая редкость для меня! Но это действительно так, я сгораю, горю в его руках, сжавших мою талию вновь в тесном плену, не прекращая поцелуя, не в силах остановиться. Я хочу только целовать эти выразительные губы со все еще не зажившей ранкой от недавней драки так долго, как это возможно... И кончик языка в запоздалой просьбе проскальзывает по трещинке на губе, оставив влажный след на поврежденной коже, и в тот же миг судорожный вздох в мой рот обжигает небо, вливая в меня новую порцию жара. Я никогда не думал, что буду желать чего-то подобного. И никогда так долго не целовался без остановки. Под корявые звуки струн, которые задевает пряжка ремня гитариста. - Останови меня... Хиде... останови... Черт, я не могу! Как я могу остановить кого-то, когда сам не в силах? Я даже не делаю попыток, поглощенный этими чувствами, этими ласками, и пальцы Аоя отстегивают ремень на гитаре, вовремя ловя ее за гриф, но она все же падает на пол, потому что у нас нет сил оторваться друг от друга, чтобы позаботиться об инструменте. Жалобной визг струн пропускается мимо ушей, когда колено гитариста проскальзывает между моих бедер... У меня перехватывает дыхание, едва мы прижимаемся еще ближе друг к другу, ощущая желание другого на себе, мгновенно понимая, что мы оба страдаем от одной и той же "болезни". И наши тела начинают делать все за нас, выгибаясь в попытке унять болезненное возбуждение неловкими движениями бедер, но этого оказывается мало, слишком мало... Для двух голодных хищников, лишившихся разума. Оба рваных дыхания ударяются в теплоту рта напротив, поглощаясь им, и обжигают, вырываясь шумом в тишину веранды вперемешку с едва слышными стонами, которые мы даже не пытаемся сдерживать. И я не замечаю, не слышу, как звенит мой ремень под пальцами Аоя, я улавливаю это действие лишь тогда, когда тугая ткань освобождает меня от своего давления, и мои руки сами тянутся к чужим брюкам, повторяя судорожными дерганным движениями тот же жест, даже не задумавшись о том, что именно мы оба делаем, как глубоко падаем... - Боже, Юу!.. Это слишком смелая картина, чтобы остаться спокойным к ней. Длинные пальцы, несколько минут назад вырвавшие ровную мелодию из-под струн, сжимают в одно кольцо обе напряженные плоти, и меня едва не разрывает на части от этих ощущений! Я чувствую движение его ладони, и его желание, влагу и жар, и задыхаюсь, на самом деле задыхаюсь, не успевая глотать воздух из-за требовательных губ на моих губах, наполняя пространство развратностью собственных стонов, слыша и второй голос, звенящий в ушах нотками удовольствия, неприкрытого, смелого... я схожу с ума, точно. И мое тело, двигающее навстречу ему, тоже. Все меняется, вот так сразу, перечеркивается, встает вверх тормашками... - Хиде... - Еще... Его тело охватывает судорога при этой хриплой просьбе, она передается и мне, заставляя мышцы ныть от неутоленной жажды, и удовольствие, словно чистый наркотик, вливается в багровые реки, проносясь по всему телу эйфорией, впервые такой сильной... И я не удерживаю собственной руки, что накрывает кисть Аоя на его и моей плоти, задавая новый темп и заставляя пальцы сомкнуться плотнее вокруг них... Мы достигаем этой разрядки почти одновременно. Сопровождая ее приглушенными полу-вскриками, перелившимися в продолжительный единый стон, крупно дрожа и сползая на пол из-за слабости от оргазма, распространившего туман в головах, высушившего горла, дергано глотающие воздух, накрывшего глаза темной пеленой. Наши пальцы... покрытые влагой, переплетены - это я понимаю только спустя какое-то время, когда начинаю приходить в себя, как и Аой. И от того, что сознание медленно проясняется, чего мне так не хочется сейчас, мы расцепляем руки, теряя их поддержку, необходимую после того, что произошло тут. Но даже так я все равно не двигаюсь из-за ткнувшегося в мое плечо лица гитариста, сам тоже прячась в его волосах, не зная, что теперь будет, и как мы отреагируем на все это. Это был один из тех неосознанных порывов, как у меня дома и как в гримерной D - непроизвольный, бездумный. Мы снова забыли о последствиях... Но вечно так не просидишь, пряча друг от друга взгляд. И когда мы вновь приходим в норму, в полной мере понимания силу случившегося, мы наконец-то отстраняемся друг от друга, опуская глаза, дабы не встречаться ими. Это не стыд и не неловкость, это нечто большее, серьезное, это уже не просто интерес. Мы не зашли дальше, но... Это больше, чем оно было раньше. И это уже ненормально. Вернее... это настоящая трагедия для обоих! Я вижу боковым зрением, как Аой поджимает губы, отворачивая лицо. Он потерян. Он даже шокирован. Я чувствую, он в панике. В настоящем ужасе! И я, кажется, знаю причину, но не могу ничего сделать, потому что сам только недавно задумался над этим. - Я... - Иди... в душ первым, - тихо говорю я, спасая тем самым мужчину от объяснений, которые он все равно не сможет найти. - Я после... И гитарист лишь коротко кивает, решая, что этого на самом деле сейчас достаточно, а после порывисто поднимается на ноги и быстро направляется в дом, закрывая губы ладонью. Не оборачиваясь. И вот теперь мне можно позволить себе маленькую слабость, оставшись в одиночестве. Я роняю голову, ткнувшись лбом в согнутое колено и плотно закрывая глаза, сжимая ткань рубашки пальцами - у своей груди, где ноет сердце, отравленное чужим ядом. Я... Теперь я знаю это. Теперь я уверен в этом. Потому что в груди застревает боль, ранее мне неизвестная, но похожая на боль при взгляде на Асаги когда-то. Я уверен... И это разбивает меня. На самом деле... Влюбился в этого холодного ублюдка!! Идиот! Какой же ты идиот, Хиде!