RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_5819

...Бесстрастие оплетает мое тело, Кажется, даже разум спит. ...Мои глаза отражаются в твоих. Даже если придет день, когда я потеряю тебя, Ты отпечатываешься в моих глазах. ...Пронизывающая белизна дрожит, Вот-вот забуду, как говорить. Куда утекают слезы? Позови меня по имени, Обними до боли, Я боюсь потерять еще больше. ...Не могу вспомнить тепло, что должно было остаться на щеке. То, что я увидел в неясном просвете – холодная реальность. ...Не в силах улыбнуться в ответ, На краю воспоминаний Я лишь считал вздохи… "Chizuru". The GazettE

"Хороший мальчик. А теперь слушай меня"... Я не знаю, как это произошло... Все случилось так быстро. Я помню, мне звонила мама. Но из-за звуков сражения я плохо слышал ее, как и она меня. Мне пришлось отойти, чтобы поговорить с ней. Она говорила мне в трубку, что скучает и волнуется за меня. И я сказал, что люблю ее и как только освобожусь от работы, сразу навещу. Она пообещала сделать много вкусностей для нас с ребятами. Она всегда нас угощала чем-нибудь. А потом... Что было потом? Воспоминания такие мутные... Меня, кажется, позвал кто-то. Да, меня окликнул женский голос, и я обернулся. Мгновенная вспышка боли и слабость. Я упал на колени, видя перед собой только женщину с голубыми глазами. И руки тоже стали ватными, безвольно опустившись. Не мог пошевелиться, словно оказался парализован. Только ее руки по обе стороны от моей головы запомнились особенно четко. А потом странный туман, заволакивающий мысли и укутывающий меня в свою обертку, лишая любой чувствительности, словно мои нервы были вынуты из моего тела, и мне показалось, что если вонзить в меня нож, я не почувствую этого... "Слушайся меня". Словно гипноз. Я поддался... Слушаться... ее... Беспрекословно. - Да... *** Матовый зеленый свет, вырывающийся, казалось, прямо из ладоней ведьмы, осветил красивое лицо, заключив в бледный шар голову ее жертвы, стоящей перед ней на коленях. Распахнутые глаза, смотрящие прямо в глаза женщины, постепенно теряли свой блеск, а границы зрачков сливались с темной радужкой, лучики которой смылись в один единый цвет без изъяна и выразительности. Личность гитариста заглушалась. Чужая сила воли заставляла ее забиться в самый дальний уголок души и не высовываться, пока посторонняя власть не рассыпется, дав свободу разуму. Совсем скоро... он превратится в ее игрушку. - Хороший мальчик. А теперь слушай меня. - Да... - Сегодня ночью, когда твои друзья уснут, ты позовешь в главный зал человека, по имени Мана. Скажешь, что это срочно и что разговор личный, не требующий чужих ушей. А когда он придет, возьмешь вот это, - женщина снимает с ремня на бедре наконечник копья Айры, поднося его к глазам гитариста. Черный клинок отражает в себе полную желтую луну, сверкнув в темноте холодным лучом. - И приставишь к горлу Маны. А после уведешь его из дома демона. Я буду ждать тебя на соседней улице вместе с напарником. Сара опускает оружие в траву рядом с мужчиной. - Заберешь его отсюда только перед тем, как позвать Ману. Ты все понял, Уру-кун? - Да. - Ты не должен допустить, чтобы он позвал на помощь. И ранить его тоже нельзя. Мана нужен мне живым. А если будет сопротивляться - просто заставь его потерять сознание и донеси на руках до места встречи. - Хорошо. - Какой умница... - женщина улыбается, касаясь тонкими пальцами щеки гитариста, скользнув подушечками по гладкой коже к приоткрытым губам. - Люблю послушных. А сейчас будь самим собой. Мы ведь не хотим вызвать подозрения у твоих друзей, верно? - Верно... - Иди к ним. Встретимся позже. Ведьма убирает руку с лица мужчины и отворачивается, направившись прочь от разваливающейся "конуры", что являлась укрытием для музыкантов. И едва ее фигура исчезает в ночи, а запах духов рассеивается в воздухе, Кою приходит в себя, сморгнув и закрыв ладонью лицо, чувствуя головокружение и смертельную усталость. Его взгляд находит сотовый телефон, упавший на землю у его ног, но совсем не замечает оружия, словно его и не было здесь никогда. Так что он только подбирает мобильный, лишь после с трудом поднявшись на ноги. Но слабость быстро оставляет его заторможено двигающееся тело, и воспоминания о встрече с ведьмой стираются до назначенного времени. Гитарист с удивлением смотрит на землю, не в силах понять, почему он оказался сидеть на ней, когда как только что поговорил с матерью, но списывает все на усталость или даже потерю сознания, только встряхнув вновь ясной головой и отправившись обратно к друзьям. - Уруха! - Что орешь? Я не глухой. - Уруха-сан? - Мана оглядывает темный зал в поисках музыканта, вдруг позвавшего его на важный разговор. Что нужно было гитаристу Gazette от него лично, он не понимал. Их ничего не связывало, и они почти не общались, просто не находя общих тем и даже черт в характерах. Но гитарист был совсем на себя не похожим и почти безэмоциональным, и Мана решил, что случилось что-то серьезное, чем можно поделиться только с малознакомым человеком, который не станет разглашать чужие тайны направо и налево. И так как Такашима с Гактом уже были знакомы и даже обедали как-то раз вместе с Сугизо, а Асаги и Камиджо имели свойство общительности, единственным, подходящим на роль слушателя, если именно таковой и был нужен, оказался сам Мана. Что касается его друзей... не всегда можно сказать что-то им. Даже Руки остается скрытным среди своих музыкантов. И хотя Матсумото подошел бы лучше, имея в характере привычку молчать и не показывать своих переживаний и мрачных мыслей друзьям и, тем более, - посторонним, все же, он был близок к Кою. - Уруха-сан, ты тут? Вспышка перед глазами, и в следующую секунду - стальной холод возле горла и на щеке, обжигая кожу и заставляя замереть на месте. Мана даже задерживает дыхание, ощущая спиной стоящего позади него человека, так уверенно остановившего его черным клинком. И все же он решается повернуть голову - очень медленно и очень осторожно, чтобы поймать взглядом своего противника. - Уруха... Взгляд встречается с пустыми и мертвыми глазами, до невозможности матовыми и холодными, прикрытыми лишь слегка густыми ресницами. И именно тогда гитарист понимает, что оказался в руках не Такашимы Кою, а безвольной, потерявшей сердце марионетки, способной на слишком многое, чтобы попытаться вырваться из его ловушки. Такой человек может с легкостью оборвать твою жизнь, даже не моргнув... И Сато закрывает глаза, поднимая ладони к лицу в капитулирующем жесте. Он пытается понять причину предательства этого мужчины, невольного предательства, неосознанного, и запоздало вспоминает ту самую сцену, которая не вызвала ни у кого никакого беспокойства. "Я отойду ненадолго". Верно, это случилось именно тогда. Другого ответа нет и не может быть. Такашима натолкнулся на ведьму. Риск в один миг лишиться жизни слишком велик. И Мане не остается ничего другого, кроме как послушно двинуться вперед, когда ладонь Урухи подталкивает его в спину к широким массивным дверям. Раскрывать рта тоже сейчас не следует. Очень ловкий ход. Айра не может проникнуть в дом Тэтсуи, а Сара одна сюда не сунулась бы. Да и вообще бы сюда не попала - для всех посторонних и неприглашенных развалюха снаружи была бы такой же и внутри, защищенная таким образом от вторжения простых смертных, любящих полазить по таким вот местам. Поэтому... зачем искать вход в логово демона, когда можно найти из него выход? Кажется, новое сражение будет ближе, чем они рассчитывали. И подготовка к бою совсем слабая. Не успели до конца изучить свое оружие и попрактиковаться. Плохо дело. - А вот и моя прекрасная кукла. Мана поднимает взгляд, натолкнувшись им на мужчину и женщину, явно ожидающих только их с Кою. И, конечно, он узнает своего врага, но уже не удивляется. - Что вы сделали с Урухой-сан? - Тебе правда интересно? - Сара с улыбкой подходит к остановившимся мужчинам, держа в руках что-то, напоминающее повязки. - Тебе нельзя говорить, Манабу Сато. Ты знаешь очень много страшных вещей, которые могут навредить моему партнеру. Поэтому... Уру-кун, помоги мне. Мужчина за спиной музыканта поднимает свободную руку к его лицу и длинные пальцы Кою сжимаются на челюсти гитариста с такой силой, что он просто не может не раскрыть губ, между которыми женские пальцы проталкивают кусок тряпки на манер кляпа, закрепляя все это повязкой, неприятно стянувшей лицо и схватившей в узел темные волосы сзади. И руки Маны оказываются скованными стальными обручами на цепи, когда Такашима грубо заводит их за его спину. - Как тебе? Он такой послушный, - Сара прижимается к груди вновь недвижного музыканта, опустившего руки вдоль тела, положив ладони на его плечи. Но Кою не реагирует. Даже не опускает взгляда, смотря в одну точку прямо перед собой этими до ужаса мертвыми глазами, потерявшими свое очарование... Она не лишила его воспоминаний, но поставила на них запрет, полностью изменив личность своей жертвы. Нет, подавив ее. Он даже не понимает, что делает, совсем не руководствуясь своей головой. - Осталось только дождаться твоего хозяина, - шепот на ухо Сато принадлежит Айре, оказавшемуся рядом с ним незаметно. - И я убью его прямо на твоих глазах. Мужчина вздрагивает при этих словах, но уже ничего не может сделать. Нельзя обратить время вспять. Это единственное, что действительно невозможно сделать... - Пойдем. - Иди сюда. Мужчина переступает порог прихожей Аоя, послушно подходя к сидящей за столом женщине, все так же смотря только перед собой. Он останавливается напротив Сары, подвергаясь изучающему голодному взгляду ведьмы, так откровенно рассматривающей его тело. Молча, несколько минут, но Урухе все равно. - Посмотри на меня. Он опускает голову вниз, встречаясь потухшим взглядом с глазами цвета неба. - Тебе не идет простая одежда. Я приготовила тебе кое-что получше. Держи, - она протягивает ему скрытый чехлом костюм на вешалке, дождавшись, когда пальцы мужчины сомкнуться на деревянной поверхности с крючком. - Переоденься. Здесь. Как и ожидалось, он слушается. Опуская костюм на стоящий рядом диван. И его пальцы принимаются за пуговицы простой рубашки, позволяя Саре наблюдать за тем, как они выскакивают из петель, обнажая белую кожу крепкой груди. - Медленнее. Последняя пуговица выскакивает из прорези неторопливо, а после гитарист принимается за манжеты и, наконец, стягивает с плеч тонкую ткань. Он не слышит приказа остановиться, и потому опускает руки на ремень брюк, позволяя звону пряжки проскочить по комнате. Ведьма, подпирающая ладонью щеку, легко прикусывает мизинец, не отрывая глаз от переодевающегося мужчины. - Остановись. Руки вновь безвольно опускаются, и женщина поднимается со своего места, подходя ближе. Хрупкая ладонь опускается на обнаженную грудь, пробегаясь пальцами вниз ласкающим движением. Только реакции это никакой не вызывает. - Какой холодный... Продолжай. Она отступает на шаг назад, позволяя гитаристу освободить из чехла костюм. И наблюдает, как черные чулки, отливающие зеленым, что придает ткани сходство с вороновым пером, обхватывают собой длинные ноги музыканта, как новая обувь затягивается шнурками на ступне, как шорты и кофта, смело открывающая плечи и спину, скрывают собой гибкое тело. И мужчина вновь выпрямляется, застывая на месте. - Неплохо... - Развлекаешься? Сара оборачивается на демона, покинувшего спальню. - Почему бы и нет? Айра лениво оглядывает марионетку напарницы с головы до ног, усмехнувшись выбору костюма. - Действительно, ему идет. - Он будет моим Черным кардиналом... Сядь туда. Рука ведьмы указывает на стул, стоящий у дивана, и безразличный к появлению третьего в комнате гитарист идет в указанном направлении, чтобы в другой миг опуститься туда, куда велено. Так что женщина, оставшаяся довольной и внешним видом пленника, и его послушностью, тоже подходит к стулу, садясь на колени гитариста и раскрывая замок своей косметички, прихваченной со стола. - Закрой глаза. Демон у порога спальни лишь усмехается, предпочитая не смотреть на то, как на сомкнутые веки ложатся тени, преображая и без того привлекательное лицо. Пудра, а после - прозрачная помада, принадлежащая Широяме, в доме которого они и разместились, тоже ложатся на мягкую кожу, и образ завершают две тонких линии карандашом, подчеркнувших изгиб бровей. - Не наигралась в куклы в детстве? - У меня не было детства, и ты знаешь об этом. - Значит, наверстываешь упущенное? - Но разве он не красив? Смотри, Айра, - Сара поворачивает лицо Урухи к демону, приказывая ему открыть глаза. И мутные радужки останавливаются на падшем, облокотившимся плечом о косяк и сложившим руки на груди. - Не интересуюсь мужчинами. Так что можешь не спрашивать об этом. - А как же Ру-сан? - Это исключение из правил. И лишь потому, что в его голове - целый мир из тьмы и жестокости. Это не может не привлекать такого, как я. Женщина усмехается, возвращая лицо гитариста к себе. - Ну и ладно. Не переживай на счет этого, Уру-кун. У тебя есть человек, который может оценить твою красоту. - Только ему глубоко плевать на это, - усмехается демон, и ведьма решает пропустить это колкое замечание мимо ушей, отложив в сторону косметичку и обвив руками шею мужчины, не поднимаясь с его колен, на которых так удобно уместилась. - Слушай, Уру-кун... - ее лицо озаряет улыбка, когда пальцы вплетаются в волосы пленника. - Поцелуешь меня? Молчание в ответ ничуть не трогает напарницу падшего, ведь если вчера он еще имел свое "я" и мог отвечать ей, то сегодня он полностью поглощен ее властью, лишившись возможности действовать самостоятельно. И ее губы сами тянутся к губам напротив, вынуждая мужчину на ответ, когда они сталкиваются в поцелуе. А раскрытые мертвые глаза остаются неподвижны, когда как голубые кусочки неба напротив прикрываются в удовольствии веками. И поцелуй продолжается так долго, как хочет того сама ведьма. Айра лишь растягивает губы в улыбке, отклоняясь от косяка и отворачиваясь, чтобы вернуться в спальню, где его ждет козырь Тэтсуи с мастью "пиковый туз"... но уже в чужом рукаве. - Женщины... существа неверные. Дверь закрывается, разделяя две комнаты деревянной поверхностью до рассвета. - Скоро сюда придут твои друзья. Мужчина не реагирует, когда руки Айры стягивают веревкам его плечи, лишая движения. - Сколько их будет? Пятеро? Восемь человек? Это не важно. Твоя задача - убить их. Но не всех, - Сара подается навстречу Кою, всматриваясь в его глаза с улыбкой, которая свойственна только жестоким и бездушным людям. - Не смей убивать Матсумото Таканори. Он нужен мне живым. Остальные нам не помеха, но будут мешаться. Главное - любой ценой оборви жизнь Широямы Юу. Мне не хочется тратить время на замену его воспоминаний, а смерть от рук близкого друга - самый ироничный и прекрасный конец для такого, как он. Что может быть лучше? - Уверена, что не хочешь оставить в живых остальных из этой группы? - Раньше они были мне нужны. Но с ними слишком много хлопот. Этих музыкантов можно заменить твоими слугами. А еще, их смерти сломают Ру-сан. И тогда прорвать оборону его разума будет проще простого. - Какая прелесть. Сара усмехается, прижимая ладонь к щеке гитариста. - Ты все понял, моя прекрасная кукла? Как только разберешься с этим, приходи к нам. И не забудь взять с собой вокалиста. Но если тебе будет угрожать опасность и ты не сможешь справиться со всеми - уходи отсюда. Особенно, если столкнешься со жнецом. - Как благородно. Хочешь подарить жизнь двоим из пятерки? Я восхищен. - Они оба будут послушными марионетками, так что проблем не возникнет. А талант Уру-кун мне еще пригодится. Мне понравилось быть музыкантом, и я планирую продолжить эту карьеру после того, как все кончится. - Вот как? - Айра затягивает веревку на узел и отходит от стула, бросая взгляд на стоящего у стены Ману, глаза которого наполняются презрением и отвращением к обоим мучителям. - Тебе не нравится это, да? Но понимаешь, мой дорогой, жизнь - очень сложная штука. Предатели встречаются на каждом шагу. Ничего нового не произойдет, просто один человек предаст других, доверяющих ему, людей. Такое случается сплошь и рядом и без промывки мозгов. Люди - бездушные твари. Мана лишь закрывает глаза, не имея возможности высказать демону все то, что думает о нем и его напарнице. - Нам пора, Сара. - Да, - женщина оборачивается на Айру, улыбнувшись. - Еще минуту. Алая повязка в ее руках натягивается, поднимаясь к лицу гитариста. - К сожалению, твои глаза выдадут тебя с головой. А нам не нужно предупреждать твоих друзей о том, что с тобой случилось. Так что тебе придется сражаться вслепую. Но не волнуйся, Айра уже заложил в твою голову все необходимое для этого. Пустые радужки скрывает ткань цвета крови, а после руки Сары опускают лицо Урухи вниз, имитируя потерю сознания. - Я буду ждать тебя... Не подведи, Уру-кун. *** Кровь. Ее слишком много... - ЮУ! Слишком много для тебя, Уруха. И тебе... совсем не идет быть испачканным в этой чужой яркой краске. Я не могу позволить тебе стать таким, как они. Даже не по твоей воле. Ты не можешь, не должен быть измазан этим грехом. Ты не убийца. Моя ладонь крепче сжимается на черном лезвии, которое секунду назад уверенно бросилось в мою грудь и которое я остановил своей рукой. Рана на ладони проливает багровые ручейки на мой же ковер. - Я всегда восхищался тобой. Потому что ты всегда был на ступеньку выше меня... Это не изменится. Я продолжу бежать за тобой, Кою. Даже если ты меня не слышишь, я продолжу... пытаться стать лучше тебя. Поэтому, брось к чертям эту штуковину, чертова пьянь, и возьми в руки гитару. Возьми ее! Я отвожу в сторону наконечник копья, дергая мужчину к себе... Поставленная подножка заставляет его потерять равновесие, так что мы оба падаем на пол, и клинок выпадает из ладони гитариста. Я вижу это, поэтому отбрасываю его подальше от нас, хватая друга за одежду на груди и толкая в сторону, чтобы оказаться сверху, занося руку над головой. Глухой удар - мой кулак попадает в предплечье мужчины, вовремя поставившим блок, и он успевает схватить мое запястье до того, как я повторю удар. Я никогда не уступал ему в силе. В игре на гитаре - да. А в силе нет. Но его словно обучили искусству сражаться и убивать, и я уже не успеваю перехватывать его атаки и попадать по уязвимым точкам. К тому же, кажется, он не ощущает ни боли, ни слабости. Словно под действием наркотика, превращающего обычного человека в неуязвимого бойца. Но сдаваться так просто я не собираюсь. И мы завязываем драку, катаясь по полу в попытках перехватить инициативу, каждый влекомый собственной целью. - Акира... Аки, - Руки добирается до бессознательного басиста, опуская ладони на сквозную рану, выталкивающую из вен алую жидкость, которая обращается лужей на полу. - Аки, пожалуйста... ради бога, очнись! *** - Руки-сан, уходите отсюда, - я все же подбираюсь к мужчинам у стены, наплевав на боль от полученного удара. Мне повезло больше - рана не глубокая, но крови тоже прилично. - Бери Рейту-сан и уходи. - Я не могу! - Сейчас не время для этого! Рейта серьезно ранен! Это не Искажение, это реальность! Он умрет от потери крови! Глаза вокалиста распахиваются, затягиваясь влажной пеленой, которая проливается по щекам слезами. - Но... Уруха... Аой... - Я останусь тут. Позвони Асаги-сан. Его оберег имеет лечебные свойства. Он затянет рану Рейты-сан за две минуты. Вокалист вздрагивает, впиваясь в меня не верящим взглядом, но я лишь с улыбкой киваю, прекрасно помня наши тренировки, в ходе которых получил ранение, когда пытался заставить свой браслет играть по моим правилам. У меня была пробита голень, и носители оберегов уже хотели броситься за помощью к остальным, но именно тогда и проявил себя ранее молчащий и никак не желающий работать браслет Асаги. От моей раны не осталось и следа, и все разрывы срослись безболезненно и мгновенно. - Тогда, что на счет тебя? - Я постараюсь разнять их и успокоить Уруху-сан. - Ты будешь пользоваться браслетом? - Я... не знаю. Но с нами все будет хорошо! Давай, иди к остальным. - Нет, отнеси его ты. - Руки-са... - У меня еще есть мое Искажение! Я уверен, там я справлюсь с ним без последствий для обоих. К тому же, в это время он будет без сознания, так что Юу сможет связать его... пока это единственный способ его остановить. А как вернуть его в прежнее состояние - решим потом! - Хорошо, попробуй, - я дотягиваюсь до скатерти, скатившейся со стола при его падении, разрывая ткань на бинты - надо хоть как-то приостановить потерю крови, чтобы отвезти басиста к Асаги. И один из кусков я отдаю вокалисту, чтобы тот смог перетянуть собственную рану. Звуки борьбы сбоку от нас ужасают, и я бросаю быстрый взгляд на сцепившихся мужчин... Руки Аоя, закрывающие лицо от ударов, покрываются синими пятнами, расползаясь гематомами по коже. Одна за другой непрекращающиеся атаки лишают гитариста возможности ответить, и хруст костей после нового удара, вперемешку со сдавленным стоном Юу, говорят яснее ясного - Уруха сломал его руку... И я впадаю в панику и ужас, дрожащими руками принимаясь перевязывать рану басиста, понимая, что если не сделаю этого, Рейта больше никогда не проснется. - Уруха! Крик Таканори не дает должной реакции, и я не успеваю остановить вокалиста, решившего привлечь внимание друга с помощью контакта. - Посмотри на меня! Матсумото хватает мужчину за руку, и тот все же поворачивает голову, вырывая запястье из его пальцев и ловя ладонью горло мужчины, поднимаясь на ноги. Почувствовавший остановку Юу тоже старается подняться и ответить, но Уруха безразлично ударяет его ногой в живот, не отводя взгляда от Таканори, и тот пользуется этим, стараясь не разорвать контакт взгляда тем, чтобы справиться о состоянии согнувшегося пополам ритмиста. - Смотри... мне в глаза... - хрипит Таканори, хватаясь пальцами за кисть, душащую его, и я замечаю, как чернильные зрачки растекаются по темным озерам, стремясь забрать в свой парадоксальный мир ставшего марионеткой друга. Но ничего не получается. Матсумото вздрагивает, ошарашенный провалом, а Кою, подтягивая его к себе, резко толкает мужчину назад, заставляя его удариться спиной о спинку дивана и рухнуть вниз, кашляющего и хватающего воздух губами. - Уруха! - рык Аоя вновь разносится по комнате угрожающим эхом, а сам Юу хватает гитариста сзади, стремясь удержать его на месте. Он ударяет носком туфли по сгибу его колена, и Кою падает на пол, но... никаких эмоций на лице. Ни боли, ни злости... ничего. Оно остается каменным, неподвижным, как остаются бесстрастными и туманными однотонные глаза. Что они сделали с ним?! И почему Матсумото не смог затащить его в свой мир? - Остановись, Кою! Хватит! - Юу! Плохо, все плохо! Кровь Рейты продолжает вытекать из его тела, Юу подвергается новым избиениям, Матсумото почти не в состоянии придти в себя, а если я полезу в драку... Что нам делать?! Я дергаюсь, когда рука Урухи дотягивается до грифа стоящей у дивана гитары, которую он без промедления поднимает над головой, вывернувшись из хватки музыканта и нацелив инструмент на его голову. Он убьет его! - О, Господи, нет! Кай! Руки Урухи резко замирают, а ребро гитары останавливается в паре сантиметров от лица Аоя. Я едва не падаю на пол от облегчения и пришедшей вместе с ним слабостью, но не могу позволить себе такой роскоши. Не сейчас. А застывший гитарист, продолжающий сидеть верхом на охваченном шоком от возможной гибели Юу, все так же не двигается, крепко сжимая в ладонях гриф. Словно робот, остановленный чьей-то рукой, нажавшей на кнопку "стоп". Он помнит Кая... Помнит ударника! - Уруха, ты ведь помнишь Кая? Это... это человек, которого ты любишь... и твой лидер. Помнишь, ведь так? Он тоже любит тебя! Мы все... ты дорог нам всем... Я тяну руку к гитаристу, медленно подползая к мужчинам, всем сердцем надеясь на то, что мы сможем пробудить ото сна нашего беспечного веселого Кою. - Все в порядке... Мы не злимся на тебя. И ни в чем не виним. И Кай тоже... Он не оставит тебя! Не откажется от тебя... Слышишь? Я дотягиваюсь до грифа акустики, ловя его пальцами и медленно натягивая на себя, отводя в сторону от лица Юу черный корпус. - Пойдем с нами. Мы отведем тебя к нему. Кай ждет тебя. Он так переживал за тебя... Очень испугался, когда ты исчез. Пойдем, Уруха-сан... Аой, ты... Я не успеваю договорить. Произнесенное мною имя любовника вновь приводит в движение потерявшего себя гитариста, и меня отбрасывает в сторону ударом гитары, пришедшей корпусом по моему плечу. От силы, с которой был нанесен удар, я откатываюсь к замершему у дивана Матсумото, и жалобный визг струн вперемежку с грохотом разлетевшейся на щепки акустики, заставляет вокалиста дернуться навстречу - Кою повторил удар, но на этот раз Юу успел уклониться, так что гитара ударилась от пол, лишь поцарапав обломками лицо музыканта. Он сбрасывает с себя Такашиму, и я замечаю, как тот находит взглядом оказавшийся рядом клинок, к которому они невольно подобрались в драке. - Осторожно! Черное лезвие, пролетевшее возле горла любовника, заставляет его отшатнуться назад, и оба вновь оказываются на ногах, бросаясь друг на друга. И едва наконечник копья нацеливается на чужую грудь, дребезг наполняет комнату высоким звоном вылетевшего из рамы стекла, осыпающегося хрустальным дождем на пол и мебель, заставив нас с Матсумото пригнуться, чтобы на попасть под режущие брызги. - Что ты делаешь... Крепкие руки ловят Уруху за запястья, и появившийся так вовремя Кай, проложивший себе путь через окно пятого этажа неведомым даже мне способом, резко разворачивает к себе мужчину, с силой тряхнув его за плечи. - Что ты творишь, Кою?! Черные крылья за спиной ударника и ярко-зеленые глаза, в ужасе впившиеся в лицо гитариста... Но Уруха не то, что теряется, он даже не узнает знакомого лица! Перехватывая рукоять клинка тем, что проворачивает ее пальцами в своей ладони лезвием вниз, он тут же вонзает его в руку лидера, который от неожиданности и острой вспышки боли выпускает мужчину из своей хватки. И Такашима бросается назад, оставляя клинок в предплечье ударника, пролетая мимо меня и исчезая за дверью... - Асаги поднимается к вам! Ждите его! - выкрикивает Ютака, кинувшись в погоню за гитаристом, на ходу вырывая клинок из руки и отбрасывая его в сторону... И комната мгновенно погружается в гробовую тишину, которая прерывается лишь нашим тяжелым дыханием до тех пор, пока на пороге не возникает вампир. - Господи Боже! Что произошло?! - Акира! Пожалуйста, спаси Акиру, Асаги-сан! Что произошло... я бы тоже хотел узнать...