Закрой свои глаза, малыш. Мою ты песню услышь. Она успокоит, Звон мечей сокроет.
Рейна напугано смотрела на чем-то явно опечаленную маму. Голос ее звучал звонко и действовал успокаивающе, словно летний ручей.Ты не плачь, мой малыш. Рядом я, пока ты спишь. От бед тебя укрою, От бури огражу собою.
Внезапно все вокруг начало рассеиваться, а голос Лиры зазвучал отдаленно.Храбрым будь, мой малыш. Удар злодея отразишь. И добро воцарит, Солнце землю озарит.
И опушка, и Лира пропали из вида, и осталась лишь кромешная тьма, окутанная туманом. Звонкий голос постепенно сменился на усталый, тихий и мужской.Свет неси, мой малыш, И надежду сохранишь. Путеводная звезда Укажет путь тогда.
В нос Рейне ударил запах лекарств, а глаза ослепило утреннее солнце. Она моргнула и увидела, что Риднар проснулся и улыбался ей, как может улыбаться человек, у которого болит большая часть тела. — Доброе утро, лучик, — хриплым голосом произнес он и улыбнулся еще шире. Рейна вскочила с кресла и присела около кровати. Грустный сон моментально улетучился из головы при виде проснувшегося и даже немного повеселевшего брата. — Доброе? — усмехнулась Рейна и взглянула на перевязанную рану. — Терпимо? — Терпимо, — кивнул Риднар и попытался немного приподняться, но предательская боль не позволила сделать и малейшего движения. — Или нет. Рейна скорее придержала ему спину и помогла аккуратно лечь в прежнее положение. Внезапно слезы радости хлынули из ее глаз. Пускай Риднару больно, пускай он еще долго будет лежать, но он здесь, рядом с ней, говорит, шутит и смеется сквозь боль. Он рядом, а все остальные невзгоды проходящие. — Певец из тебя еще тот, хочу сказать,— протерев глаза, сказала Рейна. Рейна засмеялась, отбросив все грустные мысли. Риднар тоже было хотел расхохотаться, но любое движение приносило зверскую боль, поэтому он лишь улыбался во все зубы, пытаясь сдержать смех. — Рейна, — Риднар сменил веселый тон на серьезный и немного приподнял голову от волнения. — Где Мирд? — В темнице до суда, как ты и приказал, — кивнула Рейна. Больной откинулся обратно на подушку и сжал губы в раздумьях. Тяжесть мыслей отразилась на его лице. Веки и уголки рта опустились, а на лбу появились морщины. — Риднар, — осторожно нарушила его размышления Рейна. — Как вчера все случилось? Если бы не открытая дверь кабинета, я бы не пришла на помощь. Он перевел взгляд с потолка на сестру и глубоко вздохнул, отчего в очередной раз мучительно поморщился от боли. Заговорить он смог, когда жжение наконец прекратилось. — Я сидел в королевском кабинете, — начал Риднар восстанавливать в памяти события прошлой ночи. — Мне понадобилась книга. Я решил, что все равно замок спит и до спальни недалеко, поэтому оставил кабинет открытым, а сам решил сходить сюда и взять то, что нужно. Пока я искал книгу, Мирд и успел зайти. Я не сразу сообразил, что происходит, поэтому даже не успел взяться за что-то, чем можно было его ударить. Оружия у меня не было. Я начал звать стражу, но, как оказалось, этот ублюдок отозвал ее, приказал что-то. Конечно, они повиновались! От бешенства дыхание Риднара становилось все более тяжелым, глаза забегали, а зубы стиснулись от злости. — Подонок! — его трясло от ярости. — Рейна, а вдруг он не один? Вдруг отец тоже в опасности? — Но отец уже должен был давно пересечь границу, — тихо промолвила Рейна. — Что ты предлагаешь? — Подмогу! — вспыльчиво вскрикнул Риднар. — Подмогу отправить надо! Стража! Рейна даже не успела ничего сказать, как гвардеец показался в проходе, где буквально несколько часов назад была дверь, и встал в ожидании приказа. — Быстро, командующего Стелдрода сюда! — эмоции заставляли его срываться на крик, но голос отказывался это делать. — Ваше высочество, его нет в замке, — отчеканил солдат. — Он уехал по приказу короля. — Какому приказу? — Риднар находился в недоумении. — Не могу знать, ваше высочество. Командиры не докладываются своим подчиненным. — Тогда позовите командующего Лорнда! — уже бесился Риднар от промедления солдата. — Скорее! Попытки закричать вернулись ему раскаленным огнем в груди, отчего руки сами стиснули простынь, а глаза зажмурились так, что потом перед ними еще долго плясали черные пятна. Поэтому Риднар вряд ли видел осуждающий взгляд Рейны. — Может, хватит дергаться? — прикрикнула она. — Если хочешь повысить голос, делай это лежа, пожалуйста! — Прости, прости, — закачал он головой. Рейна присела на краешек кровати, поправила подушку и платком вытерла пот с лица Риднара, смотря на него с раздирающей сердце жалостью. — Если бы ты знал, как я сегодня напугалась, — промолвила она. — Я думала, эта ночь никогда не закончится. — Я знаю, — моргнул Риднар полуоткрытыми глазами. — В какой-то момент у меня совсем пропало понимание того, что происходит. Я подумал, что это все — конец, — хотел было уже перестать бороться за жизнь, особенно когда Сайвис поливал это треклятое вино. Думал, что умру от этой дикой боли. А потом услышал сквозь забытье твой плач. Удивительно, но я успел подумать о том, каково тебе будет, если меня не станет. Ведь в таком случае тебе бы пришлось стать наследницей и вся та ответственность, которая лежит на мне, перевалилась бы на тебя. Я не хотел такой участи для тебя, Рейна, — быть наследницей королевства, которое находится на лезвии меча войны. Я почувствовал новые силы и попытался вернуться. Последняя ночь дала мне понять, что Эландор совсем не держит меня в этой жизни. Лишь мысли о семье заставили взять в руки и выжить. Рейна ошеломленно смотрела на слабого брата, а хрупкие слезинки оросили ее щеки. Она взяла его руку, а затем осторожно обняла за шею, надеясь, что не причинит боли. — Спасибо, — прошептала Рейна. — Если бы с тобой что-нибудь случилось… — Но со мной ничего не случилось, — сказал Риднар и улыбнулся Рейне ободряющей улыбкой. — Ну почти. Они рассмеялись, но разговор прервал командующий Лорнд. Мужчина средних лет с черными как смоль волосами, обладатель грозного сосредоточенного лица подошел поближе к Риднару и Рейне и поклонился в пояс. — Сожалею, ваше высочество, — басом сказал он. — Надеюсь, предателю воздастся по заслугам. Селнар не очень любил иметь с ним дело. Краен Лорнд был немногословен, сух и безэмоционален, в отличие от того же Стелдрода, которого король так охотно приблизил к себе. Лорнд лишний раз любезничать и льстить не считал нужным, но был предан своему дому и своему королю. Риднар и Рейна хорошо знали этого бравого воина и верноподданного и считали его одним из лучших в своем деле. — Выносить приговор пока еще не в моей власти, Лорнд, — проскрипел Риднар. — Полагаю, вы знаете, что случилось прошлой ночью? — Да, ваше высочество, меня оповестили о предателе Мирде. О чем бы ни говорил Лорнд, выражение лица у него всегда оставалось неизменным: безучастные холодные глаза и немного приподнятая правая бровь. Рейне даже стало интересно, улыбался ли он когда-нибудь в своей жизни, — настолько Лорнд казался каменным. Высокий рост и крупное телосложение не сглаживали данное впечатление, а лишь усугубляли. — Краен, — обратился низким хриплым голосом Риднар, — отправьте из вашего отделения три дюжины солдат в подкрепление королю. Лорнд оказался в замешательстве от приказа своего принца и нахмурил брови, погрузившись в сомнение и непонимание. — Но его величество уже далеко от Эландора, нам его не нагнать, — тихим басом сказал он. Риднар в очередной раз попытался приподняться, но его, будто на привязи, снова притянуло к кровати. Рейна успела поддержать брата, чтобы удар не был слишком резким. Она подложила ладони под спину и медленно помогла Риднару опуститься обратно на кровать. Все это время Лорнд стоял с безразличием на лице, однако он терпеливо ждал, что ему скажут далее. — Ваша задача не нагнать его, — раздраженно ответила Рейна. — Ваша задача поехать следом за ним и убедиться, что его величество с армией беспрепятственно продолжили путь и по дороге ничего не случилось. Лицо Краена покинули морщины, когда до него дошел смысл приказа. Он кивнул в знак послушания и поклонился в пояс. Лорнд почти вышел из покоев принца, когда Риднар снова смог заговорить. — Краен, — обратился он к командующему, — я не хочу возлагать на вас ответственности больше, чем вы можете или хотели бы нести. Гвардия нуждается в новом капитане. Вы уже много лет показываете преданность короне и прослыли бравым воином. Я не хочу приказывать, поэтому мне лишь остается спросить: можете ли вы хотя бы на время, пока его величество не назначит нового капитана, взять отделение под свое руководство? Лорнд был немного ошарашен таким признанием Риднара. Рейне даже показалось, что уголки его губ немного приподнялись от похвалы. Если и нет, то лицо командующего определенно смягчилось от оказанной чести и не казалось настолько суровым. — Отрадно слышать похвалу от вашего высочества, — официальным тоном промолвил Краен и снова склонил голову. — Я готов взять на себя эту ответственность. Риднар с благодарностью кивнул командующему и в третий раз не дал ему уйти, вспомнив еще одну вещь, которую он хотел поручить. — Краен! — крикнул вслед Риднар. — Еще опросите всю гвардию: вдруг они что-то знают или хуже — были участниками заговора. Опросите со всей строгостью. — Будет сделано, ваше высочество, — отчеканил Лорнд, поклонился и вышел из покоев. Душа Риднара немного подуспокоилась, он выдохнул и позволил себе насладиться мягкой подушкой. — Ты сделал все, что мог, — сказала Рейна. — Теперь нам лишь остается надеяться на благополучное разрешение этой ситуации. А сейчас направь свои силы на выздоровление, пожалуйста, и больше не вскакивай с постели. Рана глубже, чем казалась поначалу. Отдохни и наберись сил — я хочу, чтобы отец увидел тебя более живым, когда вернется. — Ты веришь в это? — немного испуганно спросил Риднар, взглядом впившись в лазурные глаза Рейны. — Веришь, что мы все в безопасности? — Всем сердцем пытаюсь, — кивнула она. — Всем сердцем пытаюсь верить. Отдыхай. Она осторожно обняла брата и собралась выйти из покоев без всяких объяснений, потому что задумала то, что Риднару вряд ли бы понравилось. — Куда ты пойдешь? — спросил он не без подозрения, заметив перемены в настроении Рейны. — В свои покои, куда еще, — с улыбкой ответила она, однако эта улыбка выглядела натянутой. — Рейна, — Риднар издал строгий бас, — я ведь говорил: обманывай, кого хочешь, но не меня. С самого детства ты ухитрялась делать это и обводила всех вокруг пальца, и мне пришлось научиться вычислять, когда ты врешь. И сейчас я вижу, что ты задумала что-то более опасное, чем вылазки за пределы замка, не так ли? — Я не знаю, что ты себе надумал, но я не обманываю, — отчеканила Рейна и ухмыльнулась, дабы Риднар поверил в ее ложь. Однако он сохранил каменное и недовольное выражение лица. Риднар сверлил ее глазами, словно пытаясь понять, что опять этот внезапно проснувшийся непослушный сорванец задумал. — Рейна, только не говори... — начал Риднар, когда его осенило. — Тебе нечего там делать, Рейна! — Там — это где? — она пыталась довести до конца свою ложь, размахивая руками. — О чем ты? — О Мирде, Рейна! — почти сорвался на крик Риднар, но слабость не позволяла дать волю голосу. — Не смей больше притворяться, что ты меня не поняла! Я не разрешаю тебе идти туда! Ты видела, что с ним случалось в приступе отчаяния! Я не удивлюсь, если он найдет способ подобраться ближе, стоит тебе появиться в поле его зрения! — Там стража, Риднар, он ничего не сделает! — во весь голос доказывала Рейна. — До приезда отца еще так долго! Нельзя оставаться в неизвестности! Раз ты встать не можешь, я пойду и вытрясу из него правду, чего бы мне это ни стоило! — Умерь свой пыл, Рейна! — не крикнул, а скомандовал Риднар Рейне, которая уже повернулась спиной к нему и собралась уходить. — Или я пойду с тобой! — Ты ранен и никуда не пойдешь, — снизила она тон и направилась к выходу. Через несколько мгновений Рейна услышала резкий грохот, а затем душераздирающий крик брата, отчего ей пришлось вернуться на прежнее место. Риднар встал с кровати и смог пройти всего лишь несколько самых тяжелых в его жизни шагов, после которых тело не выдержало, ноги подкосились, и он больно упал на бок, потянув за собой уже давно потушенный канделябр и книгу. — Риднар! — воскликнула Рейна и подбежала к упавшему брату. Жалость и чувство вины прозвучали в ее голосе и отразились в глазах. Риднар лежал не в силах перевернуться, а от резкой боли захватило дыхание, отчего он больше напоминал выброшенную на сушу рыбу с выпученными испуганными глазами. На крик Риднара прибежала стража и помогла ему аккуратно перебраться обратно на кровать. — Ты совсем из ума выжил? — возмутилась Рейна, когда Риднару немного полегчало. — Что ты устроил? — Я же сказал, что либо ты не идешь, либо я иду с тобой, — сказал он дрожащим голосом. — Если ты снова соберешься туда без моего позволения, я буду вставать снова и снова, пока не передумаешь. Я почти уверен, Рейна, что, убей он меня, следующей его целью стала бы ты . — А я полностью уверена, — признала Рейна и отвела взгляд. Риднар от возмущения поменялся в лице и маску боли сменил на маску удивления. — И ты все равно собиралась пойти на эту провокацию? — спросил он. — Я хочу взглянуть ему в глаза, — ответила Рейна. — Хочу, чтобы он увидел: мы все живы, а он за предательство расплатится жизнью. Хочу, чтобы он понял, насколько просчитался. — Какие мы все-таки разные, — качал головой Риднар. — Во мне нет того огня, что горит в тебе, Рейна. Будь осторожна и не сожги им саму себя. — Я просто хочу справедливости, — спокойно сказала она. Риднар удивительно умел утихомирить ее, как вода тушила пожар. — Не бери на себя эту заботу, — промолвил Риднар, взяв Рейну за руку, будто боялся, что она снова направится в темницу. — Для этого есть советники. Чтобы тебе больше не думалось об этом, можешь позвать их прямо сейчас, и я поручу допросить Мирда. Они не так взбесят предателя, как вид принцессы, которая, по его задумке, должна была уже держать свой путь в усыпальницу. — А если наоборот? — подумала она. — Если Мирд захочет выдать остальных соучастников? Почему он должен один умирать из-за заговора, а другие продолжать жить? — Этим и займутся советники до приезда отца. Расспросят досконально. Это их работа. Я не хочу, чтобы ты этим занималась, потому что может дойти до пыток. Рейна видела, что Риднар пытался направить разговор в другое русло и отвлечь ее от личности предателя, однако она уже была с головой погружена в размышления и не замечала этих стараний брата. — А может быть, и не захочет, — продолжала Рейна, будто и не слышала никого вокруг. — Если он выдаст остальных, то некому будет закончить его дело. Рейна смотрела в одну точку и кусала нижнюю губу в раздумьях. — Не думаю, что в этом заговоре участвовало много человек, если вообще кто-то еще участвовал, — замотал головой Риднар. — Малочисленный заговор легче скрыть. — Вот видишь — мы ничего не знаем! — воскликнула Рейна, встала со стула и начала ходить по комнате из угла в угол. Риднар осторожно приподнялся, чтобы голова облокачивалась на спинку кровати. — Вот только попробуй встать! — строго сказала Рейна и пригрозила пальцем. — Не встаю я, — закатил глаза Риднар, которого уже заметно раздражала собственная беспомощность. — Я же должен перед поданными выглядеть хоть немного презентабельно. Стража! — Презентабельно? — ухмыльнулась Рейна, пока стражник шел к покоям. Когда она услышала, что Риднар пригласил к себе советников, раздумья о предателе постепенно стали покидать ее. По крайней мере, они пришли к компромиссу, и дело Мирда до приезда отца не пустят на самотек. Приказ о казни может отдать только король, но смерть Ориона — последнее, чего хотелось Рейне. Этот подонок был нужен им еще живым, дабы разузнать, что случилось на самом деле. В комнату зашли двое вельмож: советники Тамптин Лемент и Ним Кринг, разные, словно небо и земля. Лемент был серьезен, жесток к нарушителям закона и порой даже хладнокровен. Высокий, статный и, несмотря на свои пятьдесят лет, еще был способен привлечь внимание дам своими темно-зелеными глазами, всегда расчесанными каштановыми волосами, в которых не смела проскользнуть ни одна седая волосинка. Но больше, конечно, в Тамптине женщин привлекало его состояние. Он был сыном знатного человека и в молодости успел послужить еще и отцу Селнара, Риднару III, хоть и недолго. Подъем его карьеры случился после первых десяти лет правления Селнара. Лемент показал себя преданным, дипломатичным и исполнительным человеком, поэтому нынешний король с радостью приблизил к себе такого умного и расчетливого поданного. Поэтому состояние Тамптина было настолько велико, что он иногда ленился его считать. Неудивительно, что после смерти первой жены он с легкостью обзавелся второй, более молодой и, к его счастью, более наивной, которая не лезла в его государственные дела. Кринг же был полной противоположностью Лемента. Не менее статен и высок, чем Лемент, но более скромен. До ужаса преданный всем, кто его уважал, ценил и любил: предан королю, предан своему государству, предан своей жене и детям, к которым каждый вечер спешил после окончания всех дел и хлопот. Оба советника были обязаны жить не слишком далеко от цитадели, чтобы в любой момент приступить к обязанностям. Лемент жил в небольшом родовом замке его семьи, а Кринг — в скромном, но красивом доме. Селнар не раз приходил на ужин к чете Крингов для переговоров с советчиком. Несмотря на наличие слуг, жена Нима Клера всегда готовила сама к приходу почетного гостя, а трое взрослых дочерей приходили со своими семьями поприветствовать короля. Ним был не так жесток, как Тамптин, но более образован. Казалось, никто лучше него не знал историю не только Алавинора, но и других королевств, географию и даже чуть-чуть медицину и законы природы. Каких книг только не было в его потрясающей библиотеке, однако в ней почти не находились красивые романы. Только просветляющая литература. Селнару была очень нужна светлая голова Кринга, чтобы порой выходить из тупика и искать правильные решения, что у Лемента не всегда получалось. Тамптин не умел думать о простых людях, поэтому действовал лишь в своих интересах или интересах короны, когда Ним действительно был слугой народа и всегда заботился о его благе. — Приветствую вас, — сказал Риднар советникам. — Я думаю, и вы уже в курсе всего произошедшего? — Так и есть, ваше высочество, и мы безмерно рады, что планы предателя не осуществились, — услужливо ответил Лемент. — Тамптин, мы не можем ждать до приезда короля, поэтому я возлагаю на ваши с господином Крингом ответственные плечи допрос виновного, — Риднар захватил воздух, чтобы сказать неприятную для него фразу. — Если словами правду не вытянете, вы знаете, что делать. Лемент ухмыльнулся и понимающе закивал головой, а Кринг совсем побледнел — маленькие глаза выпучились и смотрели на Риднара. — Ваше высочество, это поручение касается и меня? — попытался Ним твердо спросить, однако голос его дрогнул. — На словесном допросе вам присутствовать обязательно, а дальше на ваше усмотрение, — кивнул Риднар, когда понял, что имел в виду Кринг, человек гуманный и миролюбивый. Ниму настолько полегчало, что он даже повеселел, но затем, видимо, вспомнил, по какому грустному поводу находился здесь и сделал серьезное лицо. В проходе за спинами советников появился Сайвис, дабы дождаться своей очереди зайти в покои Риднара. — Вы поняли приказ, — сказал Риднар второпях, дабы быстрее принять лекаря. — Можете быть свободны. Лемент и Кринг поклонились, а Сайвис подошел к больному. — Ведь еще даже не обед, — удивилась Рейна. — Разве время для перевязки? — Нет, — ответил Сайвис, пододвинул себе стул и присел на его край, сложив руки на коленях. — Просто я знал, когда примерно должен проснуться его высочество и пришел осведомиться о его состоянии. Сейчас придут мои помощники из лазарета, а вам, Рейна, лучше отдохнуть: на вас лица нет. Она действительно чувствовала себя очень слабой и разбитой после бессонной ночи, полной тревоги и страха. Но как оставить раненного Риднара? Она печально взглянула на него. — Рейна, и вправду — отдохни, — промолвил он. — Хотя бы немного, а потом сразу вернешься сюда. Риднар хотел взять ее ладонь, но не сразу смог это сделать, до этого несколько раз промахнувшись. Рейне самой пришлось дать руку брату. — Риднар, — настороженно сказала она, — вот же рука. Все это время Сайвис наблюдал за больным и, в отличие от Рейны, был не удивлен. — У него в глазах двоится, — сказал он. — Его высочество потерял немало крови, поэтому еще целый день его будут сопровождать слабость и сонливость. Вам сейчас немного поспать бы, ваше высочество, до перевязки. И после нее тоже будет лучше поспать и забыть на время о своих обязанностях. Не успел Сайвис договорить, как глаза Риднара уже начали слипаться, и он в полном умиротворении погрузился в сон. — Вот и славно, — выдохнул лекарь и повернулся к Рейне. — Как вы? Рейна без сил села на софу напротив кровати и поникшими глазами смотрела в пол. Она до ужаса расстроилась из-за состояния Риднара и про себя даже винила его. Он нагло вводил всех в заблуждение, пытаясь выглядеть лучше, чем это было. А она уже поверила, что брату медленно, но верно полегчало. — Ведь все будет хорошо? — робко спросила Рейна и проглотила нарастающий ком в горле. — Врать не буду: рана оказалась серьезней и глубже, чем я думал, — ответил Сайвис. — Чем вы думали. Видимо, острие прошло дальше, чем показалось на глаз. Но клянусь: я сделал и буду делать все, что в моих силах. Почему-то от слов Сайвиса Рейне не стало легче, хотя она удивлялась сама себе. Столько раз ей приходилось видеть и страшные раны, и мучительные смерти, и истошные крики на операциях, но в эту ночь как будто весь опыт позабылся. Внутренний голос молвил, что все обойдется, но сердце было не на месте и вырывалось из груди. Печаль вконец охватила ее. Рейна залезла на софу с ногами и обхватила колени руками, не сводя лазурных глаз с Риднара. Они уже были на мокром месте, поэтому казалось, что в них скрывалось само море в бликах солнца. — Ваше высочество! — послышался знакомый звонкий голос. В проходе показалась всполошенная Плейона с лицом испуганного маленького олененка. Рейна быстрее подвела указательный палец к губам и указала на спящего Риднара. Даже в таком состоянии Плея не забыла поклониться Сайвису, а затем присела рядом с Рейной, у которой и милая подруга не смогла вызвать и малейшую, хотя бы вымученную улыбку. — Госпожа, что случилось? — впопыхах спросила Плейона, однако потрясла головой, поняв, что не за чем был этот вопрос. — Хотя я же все знаю, что это я, в самом деле. Как вы? Рейне было невдомек, почему Сайвиса и Плею так волновали ее чувства, когда перед ними лежал совсем плохой Риднар, у которого в первую очередь нужно было спрашивать о самочувствии. Никак не у нее, сидящей на мягкой софе, живой и здоровой. — Пока не знаю, — выдохнула Рейна. — Все зависит от Риднара. Ему станет лучше — и мне станет лучше. Ему станет хуже — и мне станет хуже. — Я все же настаиваю, чтобы вы дали себе отдохнуть, — строго сказал Сайвис. — Душевное здоровье так же важно, как здоровье тела. — Но вдруг…— растерялась Рейна. — Если вдруг что-то пойдет не так, вы узнаете об этом первой, — опередил Сайвис ее мысли и посмотрел прямо в глаза. — Обещаю. — Действительно, поспите хоть немного, — умоляющим голосом прощебетала Плея. Рейна почувствовала, как сдается под натиском уговоров и наплывшей головной боли. Руки сами потянулись к пульсирующим вискам, а глаза невольно слипались. — Как только Риднар проснется, немедля разбудите, — приказала она. — Как скажете, — одобрительно сказал Сайвис и склонил голову в знак согласия. Рейна бы и дальше боролась со сном и усталостью, будь на это силы. Но их уже не осталось, и тяжелая голова опустилась на софу. Положив руки под голову, Рейна попыталась спокойно вздремнуть, хоть и чувствовала себя из-за этого последней эгоисткой. Скажи она подобную мысль Риднару - получила бы очередное недовольство в свою сторону, но это была правда. Рейна считала себя не в праве расслабляться, пока ситуация не начнет налаживаться. Однако Плейона накрыла ее мягким одеялом, немного отдававшим запахом деревянного шкафа, где оно, видимо, и лежало. Покрывало будто смахнуло всю тревогу из мыслей и помогло ненадолго забыться. Полная темнота. Полная тишина и безмятежность. Никаких снов, никаких криков в ушах — ничего. Пока не почувствовались непонятные голоса и шевеление. — Ваше высочество, ваше высочество! — толкала Плея Рейну, пытаясь скорее разбудить. Она услышала тревожный голос подруги и быстро вернулась в сознание. — Что случилось? — на выдохе спросила Рейна. Плея ничего не сказала, а лишь посмотрела на Сайвиса, который склонился над Риднаром. Занавески были открыты, поэтому Рейна сразу поняла, что уже вечерело. — Что. Случилось?! — требовательно спросила Рейна, повысив голос и по молчанию Сайвиса и испугу Плеи понимая: что-то идет не так. — У него поднимается жар, — ответил Сайвис низким грузным голосом. Риднар лежал с мокрой холодной тряпкой на голове и отрывисто дышал, время от времени что-то бормоча. Рейна, спотыкаясь, подбежала к нему и села на колени около кровати, приложив руки к горящим щекам. — Так ведь не должно быть, да? — дрожащим голосом спросила она у Сайвиса. Однако слеза прокатилась по ее щеке, когда она увидела растерянное лицо лекаря. Он, на ее памяти, всегда знал, что и как делать, предвидел, что произойдет с больным, но теперь был в смятении. Сайвис виновато посмотрел на Рейну, а затем убрал с груди Риднара полотенце, которое прикрывало рану. Около нее появились кровоизлияния, местами непонятные синюшные пятна. Вся грудь покраснела и опухла. Ужас застыл в глаза Рейны, дыхание захватило, и она не могла и слова промолвить. Лишь отрывистые выкрики временами вылетали из ее уст. — Что это? — через силу спросила Рейна. — Это яд, — ответил Сайвис, пряча от нее глаза. — Клинок был отравлен, ваше высочество. — Но ведь у вас есть противоядие, да? — с надеждой спросила Рейна, но эта надежда резко угасла, когда лекарь замотал головой, так и не найдя в себе силы сказать «нет». — Скажите что-нибудь! — отчаянно закричала на Сайвиса Рейна, не понимая, как дальше быть. — Вы же всегда говорили всю правду! — Теперь не могу, ваше высочество, простите! — ответил лекарь и спустился на стул, закрыв глаза. — Я только что проверил этот клинок — его забрала стража, которая арестовала Мирда. Правда в том, что это яд из Гидомера. У меня уже давно нет противоядий от этих ядов. В Гидомере обитают такие твари, которые Эландору и не снились. Благодаря этому у них самые смертоносные яды, которые даже диомерцы порой боятся использовать. Каждый раз гидомерцы изготавливают все новые и новые смеси, поэтому любой их яд почти уникален и только лишь им известно, что может спасти от смерти отравленного! Рейна не верила своим ушам и отказывалась верить в происходящее. Не могло быть так все безнадежно, как это описывал Сайвис. Сдаться без боя за жизнь брата она была не готова. — Сайвис, верните его в чувства, сбивайте жар, что угодно делайте, но верните его! — кричала Рейна, пока вокруг нее суетились девушки из лазарета. — Ваше высочество, он не выживет, он не сможет…— начал объяснять Сайвис, закрыв глаза. — Это. Был. Приказ! — сквозь зубы от злости скомандовала Рейна, однако это не помешало слезам течь по ее щекам. — Даже если ваши предположения сбудутся… Она замолчала. Предположение Сайвиса — смерть Риднара. Смерть неизбежная, страшная и мучительная, пока яд не поглотит его до конца. — Вы меня поняли?! — еще на больший крик от отчаяния сорвалась Рейна. — Делайте, что угодно, но любой ценой приведите его в чувства! Так сразу я не сдамся, и не просите! Она растолкала всех помощников и самого лекаря и выбежала из комнаты, не сказав куда. Сайвис лишь растерянно посмотрел ей вслед. Однако Рейну это не волновало. Потеряв мать и наблюдав все муки смерти близкого человека, она сделает все возможное, чтобы больше этого не допустить. Ее учили, что надежда есть всегда. Сейчас она теплилась в Рейне и билась в сердце сильнее обычного. Была единственной причиной, почему Рейна стояла на ногах, а не свалилась около постели брата, оплакивая скорую кончину. Надежда несла ее прямо в лапы предателю. Дыхание сбивалось от волнения, ноги подкосились, и Рейна упала прямо перед входом в темницу. Сделав несколько равномерных вдохов и выдохов с закрытыми глазами, она собралась и встала на ноги. Стражники, увидев Рейну, подбежали, чтобы помочь, но она оттолкнула их и вошла в темницу, приказав показать ей, где сидит Мирд. Она вошла в темницу, выглядевшую, словно старое подземелье. Сюда заходили только стражники. Даже для пыток существовало отдельное место, более чистое и светлое, потому что никаким вельможам, никаким гвардейцам не хотелось их проводить среди холода, крыс и смердящего запаха. Но Рейне было на все это более, чем все равно. Она в своем белом атласном платье, словно солнце, зашла в обитель грязи, тьмы и отчаяния всех, кто здесь сидел. Стража повела ее к Мирду. Он был ей нужен. Рейна никак не могла подумать, что сможет в нем увидеть не только губителя, но и спасителя ее брата. Она всей душой надеялась, что Мирд знает этот яд, но в то же время боялась. Он может ничего не сказать и лишь посмеяться ей в лицо. — Мирда забирали на пытки? — спросила Рейна у стражи. — На пытки нет, ваше высочество, — проговорил гвардеец. — Сегодня после обеденного часа был только допрос, а пытки отложили до завтра, потому что, по словам господина Лемента, видимо, от страха, заключенный нес какую-то чепуху и был не в себе. — А лекарь? Лекарь приходил? — Да, сразу после случившегося, — ответил второй. — Я видел, как он зашивал Мирду рану. Рану, которую нанесла ему Рейна. Ее насторожило, что сказал гвардеец о бреднях Ориона. Раз советники не дошли сегодня до пыток, она сама ему их устроит и даже пальцем не дрогнет. Все, что угодно, лишь бы успеть спасти Риднара. Наконец гвардейцы показали, где посадили Мирда. Она с колотящимся сердцем направилась туда, приготовившись пускать все возможные угрозы в лицо предателю. Издалека не было видно его тело, так что пришлось подойти еще ближе: камера находилась в глубине темницы, поэтому рассмотреть что-либо было почти невозможно. Рейна подстроилась под тишину этого злосчастного места и осторожно, почти на цыпочках, сама не зная почему, подошла к Мирду. Однако она смогла увидеть лишь то, что он, не двигаясь, лежит на земле. — Мирд, повернитесь немедля! — скомандовала она, но Орион ее не послушался. Она еще раза два повторила свой приказ, но все оказалось тщетным. Рейна взяла факел у стражи, потому что лица предателя в темноте совсем не было видно. Подойдя еще ближе к камере, она посветила на заключенного, который лежал на земле лицом вниз, совсем не двигаясь. — Откройте камеру! — приказала страже Рейна, заподозрив что-то неладное. Гвардейцы переглянулись и удивленно посмотрели на нее, не понимая причины такого приказа. — Ну же! — вскрикнула Рейна. — Откройте камеру! Помешкав, стражники все же открыли камеру и перевернули Мирда лицом к Рейне, а затем в ужасе выпустили его из рук. Затем последовал крик. Истошный крик Рейны, полный боли и отчаяния. Так надежда покидала ее, вырываясь из души и разрезая ее на части. Гвардейцы продолжали изумленно смотреть на Мирда. Рейна кинулась бежать обратно в замок. Эхо от плача раздавалось по всей темнице и слышалось в коридоре замка. Не понимая, откуда еще брались силы, она бежала в покои Риднара. Бежала как никогда. Так быстро, что ноги трясло от напряжения, но Рейна этого почти не замечала. Щеки обветрились от льющихся слез, а горло совсем разболелось, потому что от быстрого бега и плача приходилось захватывать воздух. Сама не помня как, но все же она добежала до спальни Риднара, где над ним колдовал Сайвис, пытаясь сбить температуру. Услышав тревожные шаги и прерывистый плач, он обернулся и увидел в проходе захлебывавшуюся слезами Рейну, не способную говорить. Она присела на софу, закрыла глаза руками и продолжила горько плакать. — Что случилось? — спросил Сайвис, находясь в полном недоумении. — Где вы были? Он ждал, пока Рейна сможет проронить хотя бы слово. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, она все же попыталась объяснить причину своей паники. — Мирд…— промолвила она, но язык ее не слушался. — Он мертв! Сайвис, он мертв! Затем слезы хлынули с новой силой, но лекарь все еще находился в недоумении. — Неужто вы льете слезы из-за смерти предателя?! Мы найдем других свидетелей… — Неужели вы не понимаете?! — крикнула Рейна во весь голос. — Я ранила Мирда тем же клинком, что он Риднара!