Последний феникс

      Приняв окончательное решение, Рейна в тот же вечер отдала приказ командующим снаряжаться в Намирон. Кринг все еще пытался отговорить ее отправляться в путь, но Рейна слишком уверилась в необходимости этого визита. После Кринга она выслушала от Плеи, которая была в ужасе, что Рейна отправляется в относительно дальнюю дорогу после такого потрясения, еще несколько причин отказаться от поездки.       Но Рейна думала как раз наоборот. Будучи при деле, она забывала про слезы. Время для них появлялось только по ночам, когда она снова оставалась наедине со своими мыслями. Вот и последней ночью тоска и боль вновь навестили ее.       Рассказывать Плее, с чем связано такое спонтанное отбытие, она не стала. Рейна пообещала себе и дальше ограждать подругу от вестей, касающихся правления Эландором. Для нее подобные знания могли быть опасны.       — Дипломатическая поездка, — без устали повторяла Рейна. – Диомерцы так и остаются нашей главной проблемой, и я хочу обсудить с королем Фелиденом дальнейшие действия. Часть солдат останется там, как и всегда, чтобы защищать границы.       Ни про разрыв союза, ни про надвигающихся диомерцев не было сказано ни слова.       Рейне предстояло ехать не в карете, что вызвало возмущение Плеи, а верхом – так гораздо быстрее, — поэтому ничего лучше походного костюма она не придумала. Скакать в штанах и жилетке было гораздо удобнее, хотя Плейона, на удивление отличившаяся тем утром ворчливостью, все-таки сунула Рейне с собой платье, в которое она сможет переодеться по прибытии, потому что Рейна решила ехать налегке – без долгих сборов экипажа, одежды и прислуги, взяв с собой только самых необходимых людей на тот момент — командующих и их подчиненных.       Все придворные вышли во двор посмотреть, как на огромной площади, по которой разносились громкие приказы командующих, собираются колонны солдат. Бойцы должны были направиться в Намирон двумя партиями – вторая тронется в путь почти на день позже.       В это время Рейна стояла в усыпальнице перед могилами отца и брата. Над ними уже повесили их портреты. По просьбе Рейны над могилой отца повесили полотно, которое было написано до смерти Лиры. На ней Селнар был крепок, здоров и красив. Даже на портрете можно было разглядеть тот блеск глаз, по которому всегда так скучала Рейна. А портрет Риднара неволей вызвал у нее легкую тоскливую усмешку. Риднара всеми силами заставляли позировать во всем королевском обличии, которое полагалось наследнику – мантия, венец, меч, — но он настоял на скромном портрете. На нем Риднар сидел за столом и держал в руках открытую книгу.       Смахнув выступившие слезы, Рейна мысленно обратилась к родным. Ей был жизненно необходим их совет или хотя бы простой одобрительный взгляд, чтобы она знала, что все делает правильно.       — Не оставляйте меня, — прошептала она. – Вы мне нужны. Всегда будете нужны.       К полудню все были готовы. Солдаты не без удивления смотрели, как Рейна верхом на Алмазе продвигалась к началу всей колонны. В ее главе, помимо самой Рейны, были еще Алден и стрелок Краен Лорнд. С остальными солдатами в Намирон должен будет прибыть еще и мечник Ачейн Глим. Хотя в Намирон направлялись солдаты из всех подразделений, копьеносца Финса и командующего конницами Днара было решено оставить руководить теми, кто остался для защиты Эландора. Если все сложится удачно, конница и копьеносцы перейдут под начало намиронских командующих, как это обычно и бывало. В этом также проявлялось союзничество Эландора и Намирона.       Для всех путь в Намирон не казался таким уж дальним, но только не для Рейны, которая за всю свою жизнь никуда не уезжала. Поэтому, стоило путникам отъехать от замка, она обернулась и тоскливо взглянула на родные башни, надеясь, что домой она вернется, не разочаровав людей, которые на нее положились.       Походы у бойцов проходили гораздо веселее, чем думалось Рейне. Позади слышались остроумные шутки, над которыми она частенько усмехалась. Порой солдаты вступали в словесные перепалки, и тогда в дело вступал командующий Лорнд, разнимавший бойцов, словно детей. Он сам, к приятному удивлению Рейны, выглядел гораздо более живым, чем при дворе. Если в замке Краен казался сухим, даже каменным, то в походе он словно оживал и то во весь голос смеялся над шутками, дошедших до его ушей, то разговаривал с Рейной и Алденом.       Ближе к ночи путники сделали привал. Перед тем как ненадолго вздремнуть, солдаты подкрепились, а затем так душевно спели медленную походную песню, что Рейна заслушалась. Среди множества голосов был слышен даже усталый бас Краена.       — Они всегда так проходят? – спросила Рейна у сидящего неподалеку Алдена. – Походы всегда так проходят?       — По большей части да, — кивнул Алден. – Если вы про песни.       — Я знала, что в походах поют песни, — усмехнулась Рейна. – Я не про это. Посмотрите – они все вместе. Намиронцы и эландорцы, солдаты и их командующий. Нет ни притворства, ни излишней парадности – они все такие настоящие.       Алден лишь улыбнулся Рейне, и они оба, сидя немного в стороне, продолжили наблюдать за костром, который издавал мирный треск, и бойцами, напевающими баллады о героях и их возлюбленных.       Набравшись сил и позволив коням отдохнуть, ранним утром, еще до зари солдаты продолжили путь. В такое время было гораздо приятнее держать дорогу. Солнце еще не разогрело воздух, в котором ощущалась свежесть, оставшаяся после ночной прохлады. Птицы распевали свою утреннюю песнь, приветствуя утро нового дня.       С того самого момента, как Эландор остался позади, Рейна то и дело размышляла о том, какой поворот может принять разговор с Фелиденом. Как бы она ни уверилась в своих намерениях, Фелиден правил хоть и недолго, но побольше ее. Он уже стал тем, кем Рейне только предстояло стать.       Через пять дней Рейна наконец увидела столицу Намирона – Тайвент.       — Вот здесь повернем и выйдем прямиком на дорогу к замку, — сказал Алден, показывая Рейне на просторы, простиравшиеся дальше ее взора.       Чем ближе была цитадель, тем стремительнее скакали кони. Где-то вдали можно было рассмотреть очертания улочек столицы бравого Намирона. Но все взгляды устремились на величественные башни крепости из белого камня. Грозные, сдержанные, без лишней помпезности, они возвышались над зелеными холмами, словно говорили каждому страннику, забредшему в Намирон: «Приближайся только с добрыми намерениями – иначе пеняй на себя».       При виде многочисленных солдат в сопровождении своей королевы удивлению стражников, охранявших главные ворота замка, не было предела. Благо рядом с ними был Алден, поэтому страже нехотя, но пришлось пропустить прибывших эландорцев в самое сердце Намирона.       — Они что, не знают, что Фелиден не желает видеть эландорских солдат в Намироне? – удивилась Рейна тому, как легко их пропустили.       — Фелидену вряд ли пришло в голову, что кто-то посмеет ослушаться его приказа и приехать сюда с толпой эландорских солдат, — заговорщически улыбнулся Алден. – Он привык, что любое его слово тут же исполняется как в Намироне, так и за его пределами.       —Или же они просто поверили вам, — скептически сказала Рейна.       —Чаще всего брат отдает приказы солдатам через меня, — кивнул Алден в подтверждение словам Рейны.       Как бы то ни было, а еще до сумерек путники были уже на месте. Спешившись, Рейна оглядела внутренний двор. Огромными размерами он был похож на эландорский, но во всем остальном – никакого сходства. Перед белыми, как и камень, из которого был выстроена вся цитадель, дверьми замка не было широкой лестницы. Вдали не росли ни ряды деревьев, ни богатые сады. Зато отчетливо слышался звук скрежета по металлу – где-то недалеко трудился кузнец.       По прибытии Алден в первую очередь поприветствовал намиронских командующих, которые к появлению эландорцев отнеслись спокойнее, нежели стража или прислуга, которая то и дело с любопытством посматривала на новые лица. Когда эландорские солдаты спешили на помощь к намиронцам, они миновали замок и сразу же отправлялись на поле боя, поэтому в отличие от мирных жителей, командующих количеством чужих бойцов было не удивить.       Чуть позже к Алдену из замка вышел юноша. По светлым волосам, высокому росту, королевскому одеянию и молодым летам Рейна поняла, что это Элайден еще до того, как Алден крепко обнял младшего брата. Она не слышала, о чем они говорили, но и без этого невооруженным глазом было видно, что Элайден обеспокоен не меньше Алдена.       Вскоре они подошли к Рейне. Элайден поклонился ей. Вблизи Рейна смогла увидеть еще отчетливее, что два брата одновременно похожи и не похожи друг на друга. Общие черты выдавали их кровные узы, но взгляд и улыбка Элайдена были мягче то ли в силу возраста, то ли в силу характера.       — Элайден, ваше величество, — представился он, — принц Намирона.       — Вы младший брат Фелидена и Алдена, — улыбнулась Рейна и кротким кивком тоже поприветствовала юношу. – Алден рассказывал о вас, рада познакомиться.       — А мне Алден рассказывал о вас, — затейливо отметил Элайден, но обернувшись на Алдена и увидев его недовольно сжатые губы, он поспешил сменить тему разговора. – Это правда, что сказал Алден? Диомерцы снова идут в Митор?       — К сожалению, — кивнула Рейна.       — Я только не пойму, до вас дошло письмо Фелидена или нет?       Алден и Рейна переглянулись, будто спрашивая друг друга, можно ли доверить Элайдену их небольшой обман.       — Да, — Алден ответил почти без промедления.       Рейна в непонимании вскинула одну бровь, но Алден поднял ладонь вверх, призывая ее к спокойствию.       — Не волнуйтесь, — сказал он. – Элайден не скажет ничего лишнего Фелидену. Так ведь, Элайден?       — Не скажу, если вы поясните, что именно я должен не сказать.       — Мы не хотим говорить, что письмо дошло до Эландора, — потише произнес Алден, словно Фелиден мог слышать их за версту. – Брат и так будет в бешенстве. Будет гораздо лучше представить прибытие эландорских солдат как немедленную помощь в надвигающейся беде.       — Понял, — закивал Элайден. – Нем как рыба. Обещаю.       — Я верю, — ухмыльнулся Алден и похлопал брата по спине.       — Ваше величество, король ждет вас в тронном зале сразу после того, как вам покажут ваши покои.       Рейна на секунду поймала себя на мысли, что ей не хочется уходить с площади. Сколько бы она ни представляла себе разговор с Фелиденом, он направится в то русло, которое укажет именно он, здешний король.       В этот момент к Алдену подбежал слуга и передал, что Фелиден уже ожидает его.       — Перейдате, что как только я провожу королеву в…—начал Алден.       — Я провожу, — перебил его Элайден. – Ступай, брат. В наших интересах не заставлять Фелидена ждать.       Рейна одобрительно кивнула, когда увидела, что Алден замешкался. Ему явно не хотелось оставлять ее одну, но и в словах Элайдена был смысл.       — Все в порядке, — промолвила Рейна. – Идите.       Как только Алден скрылся за дверьми замка, Элайден рукой пригласил Рейну следовать в том же направлении. Спустя несколько мгновений, он вновь заговорил с ней.       — Примите мои соболезнования, ваше величество, — первое, что сказал Элайден, когда они направились в замок. – До нас только недавно дошла эта ужасная новость.       Одновременно разговаривая с Рейной, Элайден успевал приветствовать тех, кто встречался им по пути.       — Письмо короля было написано моему отцу, — подтвердила Рейна. – И если быть честной, то я до сих пор гадаю, как бы он отреагировал на подобные новости.       —Еще при жизни моего отца мне довелось пару раз видеть короля Селнара. Отец всегда был очень рад их встречам, в честь них он устраивал пышные пиры. Я любил, когда король Селнар посещал Намирон. Отец нашел в нем хорошего друга, он всегда становился гораздо радостнее, когда ожидал его приезда.       — Жаль, что их встречи были нечастыми, — согласилась Рейна. –В такое трудное время дружба была для них настоящей отдушиной. Я никогда не забуду, как король Тиден поддержал отца после смерти моей матери. Он, как никто другой, понял, какая боль мучила его тогда.       Элайден помрачнел и на несколько мгновений погрузился в себя. Он все так же шел по коридорам замка, но только уже не здоровался ни с кем, словно выпал из жизни и никого не замечал вокруг.       — Да, — кивнул Элайден. – Мой отец испытал эту боль гораздо раньше.       Рейна слышала грустную историю о том, как совсем молодая королева Арэльда умерла почти сразу после рождения третьего сына, после рождения Элайдена. Поэтому для него тема была особо болезненной, и Рейна от неловкости сжала губы. Ей стало ужасно неудобно. Она хотела дать понять Элайдену, как много сделал Тиден для ее отца, но вместо этого напомнила ему о смерти матери.       Элайден и Рейна проследовали в левое крыло, откуда поднялись наверх.       —Здесь ваши покои, — Элайден рукой указал на дверь. – Стража и слуги ваши.       — Благодарю, ваше высочество.       Элайден поклонился и направился в королевский кабинет, где его уже ждали Фелиден и Алден. Но прежде чем завернуть за угол, он остановился.       — Ваше величество, — окликнул он Рейну, которая уже открыла дверь. – Вы спросили, как бы отреагировал король Селнар на последние события. Наши отцы очень дорожили союзом Намирона и Эландора, поэтому думаю, что он бы сделал все возможное, чтобы не допустить его разрыва.       Рейна грустно приподняла уголки рта.       — Я тоже так думаю, — промолвила она. – И я изо всех сил буду стараться сделать все, что в моих силах, дабы Намирон и Эландор не потеряли друг друга.       — Тогда не робейте.       — Что? – не понимающе усмехнулась Рейна.       — Не робейте, — повторил Элайден. – Фелиден чувствует, когда человек слаб и робок. Таких людей он даже слушать не будет. Но если вы сами уверитесь в своих намерениях и предстанете перед Фелиденом не как молодая королева, а как твердыня, которую не переубедить и не сломать о первую неприятность, то тогда он выслушает вас. Это не дает никакой уверенности в том, что ваш диалог увенчается успехом, но тогда у вас хотя бы будет шанс. Поэтому повторю – не робейте. Фелиден будет стараться напугать вас, может напомнить вам, что королева вы совсем недавно, и еще даже не коронованы. Он обязательно унизит Эландор. Не идите у него на поводу, хотя мой брат хороший манипулятор. В такой момент вспомните мой совет.       Элайден потупил глаза, словно сделал что-то постыдное.       — Может, мне не стоило этого говорить, — пожал он плечами, не поднимая глаз и словно разговаривая с самим собой. – Я должен бы быть на стороне брата, но отец всегда учил, что мы должны быть в первую очередь на стороне Намирона. А я думаю, что в такое трудное время терять союзников – не самая лучшая идея.       Он, так и не подняв глаз, еще раз поклонился и поспешил скрыться за углом. А Рейна не заметила, что улыбалась. Она была бесконечно благодарна Элайдену и пожалела, что не успела сказать ему вслед: он никого не предал тем, что решил помочь ей советом.       Рейна зашла в свои покои, ощущая приятный осадок на душе после разговора с юным добрым принцем.       Через какое-то время в комнату зашли слуги и помогли Рейне переодеться из дорожной одежды в платье, которое так кстати положила ей с собой Плея. Хотя сама Рейна с удовольствием осталась бы в любимых кожаных штанах. Черное и, к счастью, не очень пышное платье напоминало всем о трауре, который держала Рейна, но золотистая вышивка на лифе и длинных рукавах придавала живость образу.       Служанки молча закончили свое дело и оставили Рейну одну. Впереди было лишь томительное ожидание того, чтобы Фелиден наконец пригласил ее в тронный зал. Рейна нервно перебирала пальцы, и в ее голове промелькнула мысль, что больше всего ей сейчас хочется услышать, о чем говорят Фелиден и Алден в королевском кабинете.       Чтобы хоть как-то занять время, Рейна начала складывать дорожный костюм в сумку, где до этого лежало платье. Но сумка оказалась не пуста. С ее дна Рейна достала записку. Не было сомнений, что почерк принадлежал Плее: «Наденьте ее, пожалуйста. Пусть она придаст вам сил. Хоть вы еще и не коронованы, вы в полном праве носить ее».       Рейна сразу поняла, что лежало на дне сумки. Вместе с платьем Плея положила диадему, когда-то принадлежавшую Лире. Плейона знала, какое именно украшение может хоть немного придать сил Рейне в нелегкой поездке. Оно не было обычной красивой пустышкой. Покойная королева часто носила почему-то именно эту диадему, полюбившуюся ей еще в молодости.       Надев диадему на голову, Рейна поняла, что давно не носила такой тяжелой ноши на голове. Будучи принцессой, она либо совсем не носила головных уборов, либо, по особым случаям, носила тонкие тиары, которые не особо обременяли своим весом.       В этот момент в дверь постучали так резко, что Рейна вздрогнула. Стражник объявил, что король Фелиден ждет ее в тронном зале. Внезапно она почувствовала предательский прилив страха. Несколько раз выдохнув, Рейна сжала руки в кулаки, и в сопровождении стражи последовала в тронный зал.       Всю дорогу она убеждала себя, что она и Фелиден равны, что и за ним, и за ней стоят королевства, что они оба монархи. Но Рейна сама не верила этим убеждениям, потому что следом понимала – они не равны. Фелиден с самого рождения знал, что станет королем. Его готовили к этому всю жизнь. И раз ему хватило смелости пойти на такой шаг, как разрыв союза, то он вполне себе полноценный король, который уверен в своих решениях.       Рейна будто разучилась преодолевать собственный страх и ругала себя за это. Только недавно она говорила Риднару, что если страх не преодолеть, то он навсегда останется слабостью. «Есть вещи сильнее страха, дорогой брат», — сказала она ему тогда.       Эти вещи существовали и сейчас. Наступающее бедствие со стороны диомерцев, напуганные эландорцы, убийство почти всей эландорской королевской семьи, сбежавший предатель, — теперь именно эти вещи должны были стать сильнее страха.       Сделав короткий выдох, Рейна, собрав всю уверенность, которая у нее еще осталась, вошла в тронный зал.       Он был так красив, что Рейне на миг пришлось остановиться, чтобы перевести дух. В нем не было помпезности эландорского тронного зала. Однако была красная ковровая дорожка, которая вела прямо к трону. Были широкие колоны, упиравшиеся прямо в сводчатый потолок. По стенам висели красные гобелены с изображением белого орла. Такое же полотно находилось прямо за тронами. Тронный зал Намирона по сравнению с эландорским был более узким, но зато более длинным. Настолько длинным, что, лишь дойдя до середины зала, Рейна смогла разглядеть Фелидена, по-хозяйски расположившегося на троне.       Он тоже был светловолосым, но если Алден был златоглавым, а у Элайдена волосы были цвета пшеницы, то локоны Фелидена, ниспадавшие до середины шеи, отливали благородной медью. Голова его была увенчана тяжелой короной, но Фелиден даже не думал сгибаться под ее тяжестью. Напротив, голову он держал прямо и гордо, надменно глядя на Рейну сверху вниз и возвышаясь на своем троне. Рядом с ним по правую руку стояли Алден и Элайден, а также мужчина почтенных лет. Возможно, советник, подумала Рейна. А по левую руку, на соседнем троне, сидела молодая женщина — королева Намирона. Ее длинные рыжие медные волосы ниспадали по острым плечам, зеленые глаза пристально смотрели на Рейну, а костлявые пальцы держались за ручки трона. Несмотря на худобу, которая еще больше подчеркивала острые черты лица, королеву можно было назвать достаточно красивой и утонченной.       — От себя и от всего эландорского народа, приветствую вас, ваше величество, — торжественно сказала Рейна, кротко склонив голову. – Рада видеть вас в добром здравии и вдвойне рада наконец быть в славном Намироне.       — Не могу ответить тем же, — грозно заговорил Фелиден. – Лишь воспитанность и сочувствие вашей утрате не позволили мне развернуть вас и ваших солдат еще до того, как вы достигли цитадели. Я надеюсь, от пережитого горя вы немного потеряли рассудок, иначе я не знаю, какое еще оправдание вы можете найти своей выходке!       Рейна изобразила искреннее удивление и заметила, как Алден напрягся, переживая за их общую игру.       — Не понимаю, о чем вы, ваше величество, — нахмурилась Рейна. – Эландорской разведке стало известно, что диомерцы снова идут на Митор, поэтому границы Намирона в опасности. Как и всегда, мы сразу оказались готовы протянуть руку помощи. И, честно, я удивлена такому холодному приему.       — Удивлены? – Фелиден раскатился в издевательском смехе. – Хотите сказать, вы не получали мое письмо?       — Какое письмо?       — Хватит! – Фелиден стукнул кулаком по ручке трона. – Я послал гонца уже несколько дней назад, и это письмо не могло не прийти к вам!       — Я не гонец, а королева Эландора, и не могу знать, почему ваше письмо так и не дошло до меня! – Рейна тоже перешла на повышенные тона. – И прежде чем обрушить на меня весь свой гнев, позвольте, ваше величество объяснить, что было в том письме и почему вы были намерены развернуть эландорских солдат, не приняв нашу помощь?       — Это возмутительно!       — Вот именно! – Рейна продолжала гнуть свою линию. – Возмутительно отчитывать меня, как ребенка!       Ей было приятно увидеть, что Алден одобрительно кивнул. Он был готов в любой момент встрянуть в разговор, но пока позволял Рейне сделать все самой.       Она не знала, догадывался ли Фелиден об их обмане, но одна лишь необходимость повторять все то, что он уже изложил в письме, вызвала в нем недовольство, которое тут же отразилось на его скривившемся лице.       —Намирон больше не желает видеть, а тем более, подкармливать эландорских солдат, — прогремел Фелиден, пересилив себя. – Остатки солдат, которые до сих пор находятся на границе Намирона с Митором, в скором времени будут отправлены обратно в Эландор.       — Что?! Вы что, намерены разорвать союз, которому уже не один век?       — Всему когда-то приходит конец, — сухо и безразлично ответил Фелиден.       — И это когда-то не должно наступить сейчас! Вы нагло лжете, когда говорите, что Намирон прокармливает эландорских солдат! Доспехами, едой, оружием – да всем! – наших солдат всегда обеспечивал Эландор!       — Думаете, этого хватало? – взбесился Фелиден. – Раз вы здесь, я скажу вам все лично: как только умер мой отец, король Тиден, первое, о чем я задумался в титуле короля, — так это о разрыве союза с Эландором. Мне было больно наблюдать, как отец был слишком щедр к вам! Да, вы посылали провизию солдатам, но этого не хватало! Король Тиден считал своим долгом помогать Эландору, поэтому Намирон долгое время прокармливал ваших солдат и даже не всегда говорил об этом королю Селнару, потому что тот, видите ли, был ему другом! Как вам это нравится?       Рейна выпала в осадок. Выходит, у Фелидена были веские причины предъявить претензии Эландору. Самое обидное, что Рейна об этом ничего не знала. По рассказам отца, она всегда думала, что Эландор обеспечивал своих бойцов, не обременяя добрых союзников. Оказалось все совсем не так.       — Думаю, несправедливо обвинять в этом ее величество, — встрял Алден. – Прежде чем спешить с разрывом союза, стоило все обсудить.       — Не забывайте, ваше высочество, — язвительно сказал Фелиден, обернувшись в сторону брата, — что письмо я писал королю Селнару. И мы не раз обсуждали это с ним в переписке. От него поступали лишь обещания, за которыми не следовало ничего.       Рейна поникла и судорожно подбирала слова. Она не понимала, как отец мог пустить на самотек союз с Намироном. Неужели он считал его настолько непоколебимым?       Элайден громко откашлялся, выдернув Рейну из мыслей. Она поняла, что этим он поспешил напомнить о своем совете. Но Фелиден был разъярен и тверд, как скала, и Рейна с трудом сдерживалась, чтобы не скукожиться, а то и вовсе превратиться в насекомое, которое Фелиден непременно раздавит и не заметит.       — А вы что думаете, ваше величество? – с некой издевкой спросил Фелиден, когда прекратил пререкания с Алденом.       Рейна подняла глаза. Фелиден победоносно смотрел на нее свысока, еле сдерживая самодовольную улыбку. Он понял, что Рейне нечем отразить удар. Рядом с ним сидела жена, внимательно переводившая взгляд то на мужа, то на Рейну. Алден заметно нервничал и временами украдкой гневно поглядывал на брата, но продолжал молчать, потому что своими словами он мог только навредить ситуации. Элайден же грустно смотрел на Рейну, и этот взгляд было вынести больнее всего. Она разочаровала его. Она не выстояла перед доводами Фелидена.       — Но одни вы не выстоите перед Диомером, — среди громогласных намиронцев поникшая Рейна теперь звучала слишком тихо.       — Намирон силен, — гордо сказал Фелиден. – Много кто хочет с нами заключить союз.       — И кто же встанет вместо Эландора?       Фелиден перевел самодовольный заговорщический взгляд на жену. Она улыбнулась ему и посмотрела на мужа с гордостью, как на своего властелина и повелителя.       — Это уже не ваше дело, — ответил Фелиден. – Главное, что я тверд в своих намерениях. Если вам больше нечего сказать, то разговор окончен. Вы можете быть здесь гостьей, пока не отдохнете с дороги, но мое решение по поводу пребывания ваших солдат на нашей земле принято окончательно.       И Рейне нечего было на это ответить. Алден был готов уже столкнуть Фелидена с его трона, а Элайден продолжал с надеждой смотреть на Рейну.       Но здесь и сейчас она не знала, что сказать Фелидену.       — Благодарю за гостеприимство, — сухо промолвила она. – Но мы еще вернемся к этому разговору.       Радуясь хотя бы тому, что Фелиден ничего не сказал ей вслед, Рейна направилась к выходу. Она корила себя за все, начиная от решения приехать сюда до того факта, что не оправдала ничьих ожиданий.       За стенами замка ее ждали солдаты, ждал командующий Лорнд, а она, их королева, вернется ни с чем. Диомерцы уже идут в Митор, уже готовы атаковать границу намиронскую границу, а там не будет эландорцев. Теперь рубеж будет защищать невесть кто, а Фелиден даже не собирается сказать кто, несмотря на то, что границы Намирона – настоящий щит для Эландора.       Тут Рейна остановилась. Прямо посреди тронного зала она встала, как вкопанная, когда до нее дошла истинная правда.       — Это и мое дело тоже, — отрезала она, повернулась лицом ко всем присутствующим и направилась обратно поближе к трону. – Диомерцы идут в Митор, и Эландору необходимо знать, кто будет защищать ваши границы, потому что от этого зависит и наше благополучие. Раз вы отказывайтесь от нас, то дайте нам гарантии, что новый союзник окажется не слабее! Ведь Эландор давал вам не просто солдат, а лучших, блестяще обученных солдат, равных которым еще поискать!       — Вы считаете, я не сумею выбрать союзника?! – рассвирепел Фелиден и вскочил с места.       — Я считаю, что вы не умеете расставлять приоритеты, ваше величество! – крикнула Рейна и громкостью наконец поравнялась с намиронским королем. – Я понимаю ваше недовольство, и мы могли бы разрешить наши разногласия, потому что сейчас гораздо важнее надвигающаяся атака с севера! Какая разница, чьим хлебом питаются эландорские солдаты, когда от нынешней победы зависит и ваше, и наше благополучие! Оставьте свое недовольство до тех пор, пока мы не отразим удар!       Фелиден сжал губы и хотел уже что-то сказать, но внезапно взбунтовавшаяся Рейна выбила его из колеи, особенно после того, как он уже ощутил свою победу.       Рейна украдкой взглянула на Алдена. Ей было приятно увидеть, что в его взгляде не было ничего, кроме нежной гордости. Он довольно приподнял уголки рта и моргнул глазами, давая понять Рейне, что все она делает правильно.       — Вы позволяете себе слишком много, — к Фелидену вернулся дар речи.       — Я позволяю себе действовать в интересах своего королевства. Разве в этом мы не похожи, ваше величество?       — Если вы оставите солдат на нашей земле против моей воли, это можно расценивать, как вторжение, — встрянул вдруг советник.       — Расценивайте! – кинула Рейна. – Если такова цена спасения наших королевств, то так тому и быть. Ни я, ни мои солдаты не покинут Намирон, пока угроза не минует.       Решив, что таким образом последнее слово останется за ней, Рейна развернулась и направилась к выходу из тронного зала с бешено колотящимся сердцем.