***
Мэри не могла заснуть в течении часа. Она беспокойно металась по постели, вспоминая все подробности сегодняшнего вечера и… и всех предыдущих вечеров, когда он был рядом. Во рту совсем пересохло, и Мэри захотела позвонить Анне, чтобы попросить стакан воды со льдом. Но было поздно, Даунтон погрузился в мрачную тишину, неизбежную для больших домов. Кто сейчас на посту? Даже внизу давно заснули. Что, если самой спуститься в кухню? В последний раз Мэри проделывала это ещё будучи ребёнком. О, они с Сибил часто тайком проникали во владения миссис Патмор! Определённо нужно было совершить что-то такое, что отвлечёт её от навязчивых мыслей. Она просто выпьет немного, а потом вернётся к себе и уж точно заснёт! Мэри выскользнула из комнаты, никем не замеченная. Может, напрасно она покинула тёплую безопасную постель? Это паломничество напомнило девушке одну такую ночь, когда она так же кралась в темноте, а мать и служанка помогали тащить остывающее тело её злополучного любовника в его комнату. Мэри похолодела, отчётливо вздрогнула всем телом. Теперь, после вновь посетившей её навязчивой мысли, шорох собственных шагов пугал вдвое сильнее. Вдруг тень пролетела по стене: Мэри наткнулась на кого-то и приглушённо вскрикнула. — Тш-ш, это я, Мэттью. Мэри метнулась в сторону своей спальни, но вскоре поняла, что путь к отступлению отрезан. По всему телу разлилось сладостное мление: она боялась признаться себе в том, что не хочет отходить от него. — Зачем ты здесь? Что-то случилось? — встревоженно прошептал Мэттью. — Хотела побыть одна в кухне. Неважно. Мэри умолкла и посмотрела на него. Напряжённое молчание становилось невыносимым, а дальнейшие оправдания этой ночной встречи были бы бессмыслены, да и просто глупы. В тишине прерывистое дыхание Мэттью казалось громким, а горделивый профиль Мэри среди рассеянного тусклого света вырисовывался с какой-то особой загадочностью. — А ты? Что ты делаешь тут так поздно и зачем? Мэттью как будто не понял происходящее. Прежде, чем разум взял контроль над безумным сердцем, он пьяным запинающимся голосом ответил: — Я… я хочу тебя. А зачем — не знаю. Мэри отступила на полшага и уперлась спиной в холодную стену. Если бы Мэттью не держал её так властно, она без сил осела бы на пол. Чуть приподняв голову, Мэри встретилась губами с его ошеломительно тёплым ртом. Она была забита в угол и так шокирована внезапным положением дела, что у неё тоже не хватило времени одуматься. Что делать, как спастись? Спасение явилось к ней само. Сквозь затуманенное сознание юрко пробилась мысль: она не хочет и не будет его отталкивать. Теперь, когда тайные мечты её сердца сбывались, какой безумной глупостью было бы всё сломать! В груди Мэри медленно, но верно пробуждалось желание отдаться, подчиниться. Её губы сами льнули к его губам, она в исступлении целовала Мэттью, и ничего в мире не было правильнее этого. Он осыпал поцелуями её лицо, шею, плечи. Всё её тело, едва защищённое от него пеньюаром, горело и подавалось навстречу торопливым ласкам. Крепость Мэри пала в ту секунду, как она успела подумать, что Мэттью нежный до головокружения и ни с кем и никогда ей не было так хорошо. Ни с кем?.. Мэри открыла глаза и отстранилась — или это Мэттью оторвался от неё? В любом случае, без его спасительной близости ей в первые мгновения показалось, что она вот-вот задохнётся. — Люблю тебя, как же я люблю тебя, — совсем сбитый с толку, выпалил Мэттью. — Я не могу жить. Сижу в конторе над глупыми бумагами — и думаю о тебе, пью чай дома — думаю снова. Ты ведь… тоже чувствуешь это? — Возможно, но… — Мэри снова металась, преследуемая воспоминаниями о других ночных поцелуях. Нет, она не могла любить Мэттью только при мысли о том, что придётся однажды сказать ему правду. Не могла показывать слабость.— Ничего не выйдет, Мэттью. — Откуда ты знаешь? Я хочу быть с тобой. Его золотистые волосы были взъерошены, воротник рубашки заломлен, глаза — уже не голубые, а какие-то иссиня-черные, раскрывшиеся шире. И снова ею ненадолго овладела жажда поддаться. Она получила мечту, она получила Мэттью — вот он, в её власти. И теперь только от её слова зависело всё дальнейшее. — Оставь меня. Оставь, Мэттью. Она с силой оттолкнула его от себя и бросилась бежать. Дверь спальни глухо захлопнулась за Мэри.Глава 2.
5 июля 2017 г. в 20:26
Очередной вечер в Даунтон-Холле катился к завершению. В зале стихла музыка; стал почти не различим запах лёгкого ужина и женских духов; немногочисленные гости готовились к отбытию. Мэри апатично наблюдала за тем, как пустеет комната. Разлука с Мэттью уже сейчас, когда он был ещё в пределах доступности, опротивела ей. А он, напротив, торопился скорее покинуть этот дом, где каждый угол наполняло её невыносимое присутствие. Впрочем, английская погода, извечная нарушительница планов, очень своевременно вмешалась.
Густым потоком обрушился на землю ливень. Пронзительное завывание холодного ветра и стук крупных капель за окном заглушал голоса. Кучеры сетовали на плохую видимость на дорогах; водители мёрзли на улице, ожидая своих господ. Так или иначе, серебристая шумная завеса мешала непрерывному движению. Гости вернулись в гостиную и ютились там так, точно уже промокли до нитки. Женщины стали жаловаться на головную боль; Изабель Кроули не преминула с видом опытного медика заявить, что на погоду давление всегда падает.
— Господа, — торопливо обратился к собравшимся лорд Грэнтэм. — Ненастье отнюдь не должно огорчать нас. Увы, осень в этом году непредсказуема, словно девушка. Но, как всякий хозяин, я считаю своим долгом предложить тёплую постель на эту ночь каждому моему гостю. Если дома вас не ждут неотложные дела, то не гнушайтесь воспользоваться гостевыми спальнями. Не думаю, что дождь прекратится скоро.
Все члены этого дружеского съезда оживились и обрадовались гостеприимству семейства Кроули. Кора была довольна предложением мужа и торжественно объявила вечер закрытым. Провести ночь в аббатстве согласились все, кроме Энтони Стрэлона. Он рассыпался в благодарностях и объяснил, что завтра уезжает в Лондон и ему надо закончить кое-какие приготовления.
Проводить его вызвалась Эдит. Едва ли кто-то, кроме проницательной Коры и опытной Изабель, заметил, с какой энергичностью она приняла на себя эту обязанность хозяйки. Спускаясь по лестнице, Энтони пропустил леди Кроули вперёд, и они слегка столкнулись. Эдит зарделась и прикрыла глаза, отдавшись на секунду волнению. Как странно, что в формальности проводов можно открыть такую радость, а в случайной близости мужского плеча — столько нового глубинного чувства!
— Что с вами, леди Эдит? — сэр Энтони подошёл ближе и поддержал её острый локоть. Рука юной леди тотчас как будто онемела — она покорно отдала её мужчине, которому готова была поверить и собственное сердце.
— Нет-нет, ничего, — слабо прошептала Эдит.
— Нет, как хотите, а я больше не отпущу вас, — заверил её Стрэлон. И лучше бы он не говорил этих слов, потому что под ними для влюблённой молодой девушки подразумевалось слишком много.
Влюблённой? Эдит вспомнила кузена Патрика Кроули, единственного, кто интересовался ею, кто… знал её настоящую: открытую, умную, добрую, смешливую, способную отстоять своё мнение в дискуссии. Друг детства, в восемь лет знавший её тайники в кухне и разделявший неприязнь к фройляйн Келлер, в десять лет он терпеливо ждал, когда Эдит дочитает книгу из библиотеки Роберта, чтобы получить её бесценную рецензию и начать читать тоже. В тринадцать они бежали с ярмарки в Рипоне и поклялись друг другу, что всегда будут рядом. В шестнадцать Эдит поняла, что хоть Патрик правда будет рядом, он не будет рядом для неё. Первый кузен Кроули был помолвлен с её старшей сестрой. О, как остро почувствовала она тогда преимущество красоты, которой её обделила жизнь, которая толкает мужчин на предательство! В восемнадцать перед глазами Эдит расплывались строки свежевыглаженной газеты. В тот день, когда трагедия на «Титанике», забравшая Патрика, стала известна всей Англии, леди Эдит Кроули произнесла вторую в своей жизни клятву. Как странно, что всего полгода назад ей вздумалось навсегда положить конец привязанностям!..
Энтони… Этот одинокий мужчина появился в жизни аббатства ради Мэри, но каждый вечер проводил с её неприметной сестрой. Постепенно торжество от победы над гордячкой Мэри, вкушаемое Эдит, трансформировалось в нечто иное…
— Леди Эдит? — Энтони повернулся на каблуках, и вместе с ним резко повернулась Эдит, которую джентельмен всё ещё придерживал за локоть. Казалось, он навсегда передумал уходить.
— Когда я вернусь из Лондона, — тихо заговорил почтенный мужчина, и Эдит слышалось особенное чувство в его голосе, — я задам вам лишь один вопрос. Только вы сможете ответить мне, только вам я смогу поверить ценнейшее, что есть у меня. От вашего ответа зависит, суждено ли мне стать обладателем самого большого счастья, или… или я обречён.
— Спросите меня сейчас, сэр Энтони, — она качнулась и чуть не подалась к нему навстречу. Если только он немного любит её, он услышит, как бьётся наивное девичье сердце в её груди!
Дыхание Эдит предательски перехватило, глаза заблестели, на бледных щеках вспыхнул румянец, теперь уже она сама держалась за руку Энтони. Что бы сказала Мэри, увидев сейчас, как волнение превратило её невзрачную сестру в истиную женщину?
— Нет, милая, мне следует собраться с духом, — Энтони покачал седеющей головой, и от этого ласкового обращения невидимая нить протянулась между ним и его собеседницей. — Ну, прощайте! Нет, до свидания, до свидания, леди Эдит!
И с этой минуты тёплого прощания всё будто облеклось для Эдит в сказочный туман. Она смотрела и не видела, как лакей помогает Стрэлону с пальто — только крепко зажмурилась, пытаясь запечатлеть на плёнке памяти знакомый силуэт.
Ноги у неё подкашивались, но Эдит бросилась к лестнице и помчалась наверх, не заботясь о состоянии платья и причёски. На середине она остановилась, накрыв ладонью перила. Это здесь он так многозначительно взял её под руку и повёл вниз, это здесь он сказал что-то короткое, но, безусловно, значимое… Нет, только не предаваться воспоминаниям сейчас: будет время дразнить ими душу в разлуке! А сейчас — к мудрейшему судье и лучшему советчику. Только мама может понять. Только мама расскажет, как прожить три недели и ничем не выдать своего счастья…