Аббатство Даунтон по-другому

      Роберт Кроули был гордым отцом троих дочерей, абсолютно счастливым в двадцатипятилетнем браке мужчиной и достойным владельцем прекрасного родового поместья. Ничто так не бодрило его с утра, как крепкий кофе, хорошие новости в "Таймс", раззожжённые во всех комнатах камины - а ещё более, слова жены: - Дорогой, ты уже знаешь, что наша Эдит ожидает предложения?..       ... Роберт в превосходном настроении духа отзавтракал с дочерьми, а уж после посетил Кору. У двери в супружескую спальню маячила чёрная фигура верной О'Брайен с белой ночной рубашкой миледи, перекинутой через руку. - Её светлость проснулась? - одарив горничную сияющей улыбкой, осведомился граф. - Да, милорд, и я уже подала завтрак.       Кора встретила радостный хлопок дверью и улыбку Роберта добродушным непониманием. Она только что приступила к трапезе, но по случаю обмена новостями отставила в сторону стакан любимого сока и удивила супруга. Роберт вскинул брови и скептически покачал головой. Эдит? Уж на кого, а на среднюю дочь не возлагали надежд! Между Грэнтэмами давно установилось полушутливое, полугрустное мнение насчёт того, что Эдит "только подаст стакан воды в старости". Мир определённо переворачивался с ног на голову. - А она... не сообщила, кто счастливец? - наконец спросил о главном отец семейства. - Сказала, что это сэр Энтони Стрэлон, - Кора ответила шёпотом, хотя они были в комнате одни.       Возможно, счастливой матери сейчас по-детски казалось, что произнесённое негромко как бы и не будет озвученной тайной. Кора до сих пор не пришла в себя после того, как Эдит, взвинченная, с выбившимися кудрями, чуть не плача, едва ли не в состоянии экстаза, ворвалась к ней в комнату. Вчера вечером... Сколько бессонных часов провела Кора, прижавшись к тёплому боку мужу и думая о будущем своей средней дочери!.. - Подожди, - Роберт нахмурился, а потом заморгал: так обычно выражалось крайняя степень его изумления. - Мне казалось, что он увлёкся Мэри. - Думаю, Мэри это больше не нужно: я вижу, как она переглядывается с Мэттью по вечерам, - многозначительно улыбнулась Кора. - А сэр Энтони - состоятельный джентельмен, и он хочет задать Эдит вопрос, от которого зависит его счастье. - Со мной чуть ли не одних лет - и влюбчив, как мартовский кот, - снова покачав головой, подытожил Роберт.       Потенциальный зять не слишком нравился графу; к тому же, ему была непривычна мысль о том, что первой он поведёт к венцу Эдит. - Сэр Энтони - добродетельный вдовец с опытом семейной жизни, - встала на защиту Стрэлона лояльная Кора. - Это теперь так называется? - настроение Роберта была безнадёжно испорчено, и Коре очень захотелось спасти положение. - Ко всему прочему, дорогой, это ведь отличный шанс для Эдит. А теперь расскажи то, ради чего ты пришёл.       Роберт в который раз убедился в достоинствах своей супруги. Если бы Кора тотчас не вернулась к остывающему завтраку на столике, он расцеловал бы её. К тому же, его свежие новости и правда были очень хороши. - Ты помнишь Эдварда О'Коннора? - перевёл разговор в другое русло Роберт. - Мы с ним учились вместе, и он приезжал на нашу свадьбу вместе с молодой женой. Его сын Клайд приезжал к нам вчера... Ты знаешь, по-моему, он ухаживает за Сибил.       Удивление, как по эстафете, перешло к Коре. Эдит стоит на пороге удачного замужества, Мэри - вершина мечтаний любимого мужчины в графстве, но Сибил... Совсем девочка, к тому же, в самом тонком, опасном и трудном возрасте. - Разве не рано ей заводить знакомства с мужчинами? - осторожно возмутилась Кора. - К тому же, я помню только твои рассказы об отце Клайда: высокообразованный мужчина из старинного ирландского рода, друг твоей холостяцкой юности... А что нам известно о намерениях самого Клайда и чувствах Сибил? Стоит нам начать приглашать его? - Что с тобой, Кора? Где твоя американская прогрессивность? - вспылил Роберт, никак не ожидавший такой реакции. В вопросе жены ему послышалось больше, чем она хотела сказать: недоверие к респектабельности и состоятельности его друзей. - А где твой английский консерватизм, Роберт? Сибил ещё не представлена ко двору, новые представления о жизни вскружат ей голову, и она совершит ошибку, как...       За полминуты этой речи Кора пережила заново все страхи, которые испытала с Мэри ужасной ночью. Перед её глазами со всей ясностью встали картины прошлого: тело турецкого посла в постели её дочери, слёзы и мольбы Мэри, испуганная Анна. Нет, Сибил не ошиблась бы так, Эдит не ошиблась бы, да и Мэри не решилась бы на этот грех снова, но... Как страшно сорить честью, подвергать опасности репутацию своего дома! Кора боялась за своих девочек, но не могла объяснить мужу подлинную причину своего страха. - Прости, Роберт, - горько вздохнула она. - Уверена, Сибил не станет хуже от этого знакомства, только не будем спешить до её восемнадцатилетия и до выезда в Лондон, ладно? - Это я и хотел сказать, - смягчился, в свою очередь, Роберт. - Тем более, Клайд выглядит как приличный юноша девятнадцати лет с умом и состоянием. Не думаю, что он ищет сейчас серьёзных отношений, но почему бы Сибил не развеяться с ним немного? Согласись, что влюблённость в семнадцать может ещё сказаться на ней лучше, чем борьба за права женщин и странная дружба с шофёром.       И Кора вынуждена была согласиться.

***

Откуда мог Роберт знать, что никакая влюбленность не заменит его младшей дочери простой нежной дружбы с водителем Томом? Откуда он, взрослый мужчина, мог помнить, что такое эта страшная вещь - влюбленность, а что такое - всесильная, бессмертная, прекрасная любовь? Роберт был уверен, что сын приятеля его бурной молодости - энергичный и беззаботный ирландец Клайд О'Коннор не только не взволновал Сибил, но даже и не вызвал желания подружиться. Вчера к ней и правда подошел молодой человек, представившейся мистером О'Коннором. Сибил ни капли не заинтересовала копна его жгучих черных волос и черные как уголь глаза. Но она должна была быть вежливой, поскольку это оказался сын покойного папиного друга и все в доме, от хозяйки Коры и до хлопотливой кухарки миссис Патмор знали, что это особенный гость, и с ним надо обращаться должным образом. Сибил, верная указаниям отца, приняла предложение Клайда потанцевать, и даже сидела с ним за ужином. Но новый знакомый не понравился девушке. Он был черезчур беспечный и веселый; во всем, что бы не говорил или делал, сквозила небрежность. Клайд был профессиональным сердцеедом, любил легкие интрижки, и его злило, что Сибил не разделяет его взглядов на личную жизнь, и видимо, не намерена завести с ним роман. Но раз уж он здесь, неплохо устроить веселье с кем-то из даунтонских, а из троих сестер Кроули именно она - самая легкая и подходящая добыча. Эдит слишком неброская, с такой не получишь ярких впечатлений. А Мэри неприступная, процесс ее завоевания будет долгим и вряд ли принесет плоды. Сибил была несказанно смущена и удивлена столь большим вниманием, которое оказывал ей Клайд. Но, с другой стороны...это приятно, черт возьми. Необычно сознавать, что даже в свои почти семнадцать ты уже можешь очаровать мужчину. Единственный, кто ухаживал за Сибил до Клайда, был Ларри Грей. Но этот тип был категорически неприятен юной переборчивой графине. А Том Брэнсон - единственный, кто и правда вызывал волнение и румянец на щеках, был слишком уж сдержан. Не позволял себе назвать ее по имени, не говоря уж о том, чтобы открыть ей душу и хотя бы попытаться прикоснуться к ее рукаву, взять за руку (дальше в своих мечтаниях о нем Сибил и не заходила). Впрочем, даже если бы Том и попытался, Сибил не была уверена, что среагирует адекватно. Они разные, слишком уж отчетливо их классовое различие. Что сказали бы родители, если б узнали, что их дочь, дочь графа и графини, втайне мечтает о шофере? Сколько бы Сибил не твердила самой себе и всем вокруг, что ей плевать на общественное мнение, мнение родителей для нее было святым. Плевать можна на скучную бабушку Вайолетт, на сестер, на Ларри Грея и Клайда О'Коннора, плевать на родителей - нет, нет и никогда. И шаг за шагом она приучала себя не думать о Томе Брэнсоне, прогонять его из мыслей каждый раз, как он там появлялся... В тот вечер, незадолго до того, как гости стали расходится, Клайд всунул Сибил в руку записку. Девушка машинально сжала руку в кулак так крепко, что ногти оставили на нежной узкой ладони ярко- красные полумесяцы. Только когда горничная удалилась, Сибил развернула послание. " Сибил, я люблю вас. Вы невероятная девушка. Рано утром я уезжаю. Но через неделю ваш отец устраивает большую охоту. Давайте встретимся там и сбежим ото всех. Я буду думать о вас всю неделю. Клайд." Что ж, пора сделать последний шаг к выбрасыванию Тома Брэнсона из головы. Она согласна.