Аббатство Даунтон по-другому

- Теперь ты не наследник Даунтона...       Мэри склонилась над колыбелькой, откинув лёгкий полог. Что-то невнятное, волнующее, нежное зашевелилось в её душе при виде сморщенного комочка, появившегося на свет раньше срока. Мальчик был похож на своего отца: такие же круглые светлые глаза, тот же английский нос - правда, пока ещё по-кнопочному крохотный. Когда он выпрастывал ручки и тёр тыльной стороной ладошек щёки, всё существо Мэри отказывалось верить в то, что перед ней - её брат. - Ну, и что? - Мэттью с улыбкой посмотрел на жену, такую прекрасную в этот миг возле колыбели с ребёнком. - Прежний Даунтон отреставрируют до начала войны, и мы вернёмся. Знаешь... теперь всё будет по-другому: нужно больше времени уделять новорождённому и, вместе с этим, готовиться к худшему для страны. Роберт будет тяжело одному - он предложил мне стать совладельцем Даунтона.       Мэри резко повернулась к нему сияющим лицом; её глаза загорелись. - Мэттью! Это правда? - Тише, а не то разбудишь моего кузена, - он погладил её по щеке и, слегка придавив большим пальцем нижнюю губу, прошептал: - Да, это правда. Я приму его предложение. Ты счастлива? - Ты ещё спрашиваешь? - она смотрела на него с восторгом. - Нам не придётся никуда переезжать из дома, мы сможем жить в имении... Ведь это будет справедливо по отношению к маленькому будущему лорду? - Я адвокат, дорогая, к тому же, я советовался с вашим семейным юристом мистером Мюрреем. В сущности, Роберт просто передаёт мне часть дел поместья - я буду помогать вести эти дела. После смерти твоего отца, которая, надеюсь, придёт очень нескоро, его место займёт мой пятиюродный брат. Возможно, это правильно. Рано думать о своём доме и отдельной жизни, Мэри. Скоро война, и лучше бы нам держаться вместе. Наша дочь родится в Даунтоне, как хотели твои родители. - А вдруг это тоже мальчик? - Мэри взяла его тёплую руку и притянула к себе.       Мэттью осторожно дотронулся до её живота, погладил ладонью и покачал головой. - Почему ты раньше не сказала мне? Знала бы ты, что я пережил, когда ты во время пожара выкрикнула это признание! - Я сама узнала только несколько дней назад и хотела объявить после дня рождения, - виновато объясняла она, не глядя на Мэттью. - По моим подсчётам, срок пока очень маленький - не больше месяца. - В любом случае, тебе необходимо съездить к доктору Кларксону и провериться.       Мэттью мягко отстранил Мэри и занял её место у колыбели. Он протянул руку, пытаясь дотронуться до щёчки ребёнка, а тот поймал его палец и бессознательно сжал его в маленькой ручке. На мгновение сердце Мэттью переполнилось ощущением, что это его сын, его и Мэри - в такие секунды он особенно остро чувствовал, как хочет детей от своей женщины. - Уже чувствую себя в резиденции лорда Грэнтэма, - признался Мэттью, без боя отдав палец малышу. - Он такой сильный. - Ты всё ещё хочешь иметь дочь, о самый странный мужчина из всех, кого я встречала? - спросила Мэри, тронутая и развеселившаяся этой сценой. - Я думаю, что сначала будет дочь, - ответил Мэттью, и в его глазах светилось мечтательное обожание. - А потом и сын... я хочу иметь много детей. От тебя. Мне нравится всё: ты, процесс, ожидание, твой вид, когда ты смотришь на детей. И, конечно, теперь ты не отвертишься от одного моего вопроса... Хотя бы в награду за то, что я раскрыл тебе сюрприз, связанный с Даунтоном.       Сын Коры и Роберта сонно приоткрыл один глаз и пососал палец Мэттью. Мэри покраснела. - Дорогая, по-моему, пожар и многое, ему предшествовавшее, нас обоих научило, что обо всём нужно спрашивать и говорить вовремя.       Мэри вздохнула и повернулась к нему. - Спрашивай, если хочешь. - Как же все те способы... ну, что бы не беременнеть?       На этот раз барьера, стоявшего между ними при первом подобном разговоре, как будто пал окончательно. Мэттью спросил без обиняков, спросил в надежде на правдивый ответ. Мэри не хотелось утаивать от него что-то, и тема сама по себе перестала быть такой невыносимо смущающей. - В Швейцарии в нашу гостиницу поселилась одна женщина. Она была молодая леди из рода, состоявшего в дружеских отношениях с нашей бабушкой. Эта женщина приехала за границу, чтобы разрешиться от бремени.       Мэттью с изумлением приподнял брови и отнял руку у своего маленького кузена. Мэри поняла, что до него не раз доходили только отрывки разговоров, он видел их тени, но не настоящий облик. - Ты знаешь, в наших кругах при такой... неприятности..., - она ударила на это слово, из-под ресниц наблюдая за реакцией Мэттью, - женщин часто отправляют за границу. Пятимесячное путешествие, пока не утихнут разговоры, и - возвращение домой. Часто в чужой стране удаётся найти сговорчивого итальянца или француза не слишком строгих правил, и в таком случае быстрый брак покрывает все неприятные слухи. - А что же всё-таки эта швейцарская гостья? - перебил её Мэттью.       Ему казалось невыносимым думать об этом падении. Мэттью знал, что с течением времени отношения вне брака перестают казаться такими греховными и гадкими, что десятки детей рождаются вдали от земли своих родителей и растут потом в чужих семьях или специальных домах... Но... он никогда не допустил бы, чтобы женщина, с которой он вступил связь (пусть и казалось невозможным, чтобы это была не Мэри), так опозорила себя и обрекла своего ребёнка. - Я услышала разговор с молодой родственницей, сопровождавшей её. Эта леди рассказывала, что при одном случайном пропуске приёма средств всё получается очень быстро. И я один раз, всего один раз не выпила эту таблетку. Но, Мэттью... это было намеренно. - Почему? - Ты знаешь ответ. - Скажи мне.       Мэри обернулась к нему и снова взяла его руку. Один палец Мэттью до сих пор казался ей мокрым от слюнки маленького комочка в колыбельке. - Я просто передумала, - бесхитростно объявила она. - Я ведь хочу этого не меньше тебя. Хочу расширить нашу семью, да, родить Весту и потом ещё детей. Хотя я советую переменить имя: бабушка устроит скандал из того, что у её первой правнучки не английское имя. - Я люблю тебя, - тихо произнёс Мэттью, привлекая её в объятия. Он прижался подбородком к её волосам и погладил её плечи и спину, чувствуя тепло прижавшегося к нему тела сквозь ткань одежды.       Стало в один мог спокойно и радостно, как будто посреди пепелища медленно, перо за пером, оживала золотисто-рыжая тёплая птица Феникс. - Я тоже, - Мэри приподняла голову и поцеловала его в щёку. - Я тоже люблю тебя, Мэттью Кроули... И я боюсь даже озвучивать, насколько серьёзен этот особый случай.

***

- Сибил, милая... Мне больно даже думать об этом кошмаре. Отчего мы не спаслись вместе? Как я был глуп, что не приехал сюда раньше!       На Сибил никогда ещё так не давила атмосфера собственной комнаты: её раздражали блеклые стены, полировка чайного столика, аккуратность лакея в белых перчатках. На самом же деле, злость её была вызвана появлением незваного гостя. - Почему мы не спаслись вместе? Почему вы не приезжали? Простите, Клайд, но только вы знаете ответ на этот вопрос, - она выразительно посмотрела на беднягу большими синими глазами - этот взгляд имел обычную силу: обезоруживал, высасывал всё его красноречие.       Клайд потупился и покраснел. Незадолго после пожара в Даунтоне он получил известие о помолвке Китен. Тётушка, обещавшая ему весёлый дом и "приличное состояние", отдала предпочтение жениху, принявшему решение быстрее. Можно ли винить её за это? Ведь Китен была уже в пограничном возрасте, а состояние требовало применения... Клайд потосковал три дня о своей шотландской любви, но потом вспомнил Сибил. - Меня встревожили слухи, ходящие по "Даунтон Плэйс", дорогая Сибил. Вам должно быть известно, что в столь небольшом поместье слуги и господа живут более тесно, скрывать что-либо становится всё труднее, особенно если фоном для сплетен становится реальная история...       Нижний этаж "Даунтон Плэйс" был очень маленьким, совсем не похожим на обычное хранилище мира прислуги. Недаром сэр Роберт говорил ему, Клайду, что в масштабах этого северного поместья неуместно было бы пребывание более десятка слуг. Впрочем, ему нужны не кухарки и горничные, а только один человек... - Томас? Вас ведь зовут Томас? - Да, мистер О'Коннор. Вам что-нибудь нужно?       Томас Барроу. Конечно, это он. Часть с приветствиями можно было и опустить - этот молодойчеловек и так узнаваем. Чёрные сильно напомаженные волосы, глаза с поволокой, непозволительно длинные ресницы и красиво очерченный рот. Такой типаж запоминается, уж больно много в нём коварного шарма, не мужской какой-то обворожительности. - Я должен поговорить с человеком, преданным дому Грэнтэмов и посвящённым в их дела. Но беспокоить экономку мне бы не хотелось, а дворецкий... Что ж, его трагедия мне тоже известна. Возможно, вы поможете мне? Леди Сибил отзывалась о вас в лучших выражениях.      Верный тактический ход: этот парень честолюбив, его красивые глаза влажно заблестели. Хочет выбиться из прислуги? Похвально, но возможно ли с таким прошлым? - Конечно, но чем я могу помочь, сэр?       Клайд усмехнулся и опёрся спиной о стену. Лакей пристально посмотрел на него. - Я хотел бы больше знать о леди Сибил. Мои намерения в отношении этой прекрасной девушки более, чем серьёзны, - голос О'Коннора дрогнул с полагающейся драматичнотстью. - Боюсь, она не верит мне, не желает... верить. Выражает ли леди своё мнение, с безукоризненной вежливостью отказывая мне, или чья-то умелая рука руководит ею? - Я полагаю, сэр, лорд Грэнтэм был бы рад видеть вас в зятьях..., - запинаясь, пытался выговорить Томас, - но вы можете поговорить с ним об этом лично, и тогда... - Вы меня не поняли, - в голосе Клайд появился ощутимый нажим и раздражение, зазвенели нотки холодной стали. Разговор приобоетал иной оборот, по мере накала теряя театральность. - Я хочу знать слухи. Всё, что говорят о нынешнем положении Сибил Коры Кроули здесь, у вас, внизу, - последнее слово он бросил сособенным презрением. - Вы и мисс Браун - кажется, так её зовут? - знаете здесь всё... - Но, мистер О'Коннор!.. - Вы забываетесь, мистер Барроу. Сомневаюсь, что честью этого дома вы дорожите больше, чем своей. Что же, думаете, в моём доме нет болтливых лакеев? - он выдохнул и облизал пересохшие губы, с торжествующим видом взглянув на смешавшегося слугу. - Ваши вкусы и предпочтения несовместимы с вашим статусом в образцовой графской семье. Я могу быть очень жесток, мистер Барроу, и рассказать о ваших похождениях будущему тестю. Но могу быть и милосерден: вы расскажете мне обо всех поводах для беспокойства в отношении леди Сибил, а я хорошо заплачу вам и даже вашей сообщнице, горничной миледи. Я сохраню ваш постыдный секрет, вы получите место в моём доме, когда я женюсь на дочери лорда Грэнтэма, и будете свободны, когда захотите. Так что? - ... Шофёр, сэр, - надтреснутым гооосом произнёс Томас. Его лицо было бледно и покрыто густыми багровыми пятнами. - Что? - уже мягче переспросил Клайд. - Шофёр Брэнсон, спасший леди Сибил во время пожара. Вы хотели знать повод для беспокойства - вот он. - Сибил, это скандал! Ваша доброта и благодарность заслуживает восхищения, но будет ли хорошо, что вы завязали дружбу с ирландским слугой в инвалидном кресле?       Клайд умолк, решив, что стоит выждать. Его ход казался ему блестящим: Грэнтэм будет только рад пресечь странную связь младшей дочери, а для самой Сибил брак послужит спасением. Миссия Клайда О'Коннора куда более красива, чем у этого шофёришки-пожарника. Теперь кто кому окажет честь такой партией?       В предвкушении чего-то грандиозного Клайд сполз с кресла и оказался у ног Сибил. Он внушил себе, что и правда может полюбить эту гордую и, вместе с тем, жертвенную натуру, может осчастливить её. Его глаза, казалось, вот-вот начнут слезиться. - Будьте моею женой, Сибил. Не ломайте свою жизнь, не разбивайте моё сердце. Забудем пожар и досадные недомолвки, забудем то трижды ненавистное моё пушешествие в Шотландию, проложившее между нами такую глубокую пропасть!       Фарс, разыгрывавшийся перед нею, то забавлял, то пугал Сибил. Она странно напрягла плечи и вдруг уронила голову на грудь, закрывая покрасневшее лицо руками; Клайд услышал приглушённые звуки. Но когда она отняла руки от лица, глаза её оказались сухи; более того, они смеялись! - Что с вами? - тихо спросил он. - Ничего, - Сибил промакивала лоб и дрожащие в улыбке губы носовым платком. - Решительно ничего, Клайд, но я вдруг поняла, как много времени потеряла. Умоляю вас, едьте в свою Шотландию, не то я скажу папе, что вы домогаетесь моего расположения самыми мерзкими способами. Ищите в другом доме, в другой стране ту, которая поверит вашей лжи. Нет-нет, - она покачала головой и прикоснулась к рукаву незадачливого кавалера, - не думайте: врёте вы очень искуссно, но... право же, Клайд, это не для меня, совсем нет... как же я не поняла это сразу? - последние слова её потонули в новом приступе смеха.       Сибил уже и не хотелось унижать его, но ей так понравилась собственная издёвка, что она не могла остановиться. Всё, мучившее её, отступило - она вкушала то, о чём однажды говорила с нею Мэри, - наслаждение от своей победы над жалким умом и очевидной трусливой фальшью кавалера.       В порыве отчаяния Клайд вскочил. Дверь за ним захлопнулась в считанные секунды - в графство Йоркшир он с того дня не возвращался.       ... Вечером в комнатке Тома Сибил снова не выдержала и рассмеялась, вспомнив лицо этого напыщенного идиота и лицемера О'Коннора. Бывший даунтонский шофёр недоверчиво заглянул ей в лицо: лихорадочная весёлость Сибил смущала его и вызывала недоумение. - Что с тобой? - спросил он.       Сибил помотала головой и взяла с подноса белую чашку, протягивая ему. Брэнсон одновременно попытался взять у неё чашку и принять более или менее удобное положение в кровати. Едва ли не половина содержимого расплескалась ему на грудь. Том сдавленно простонал. - Осторожно! Ты не обжёгся? - Сибил бросилась к нему, промакивая салфеткой горячие капли на ткани рубашки. - Нет. Но я опять всё испортил. - Пустяки, - она смотрела на него с нежностью и искренне улыбалась. - Я не зря принесла целый чайник. Будь так любезен, оцени мои способности в заваривании чая с мятой. - Как Гвен узнала, что я хочу именно с мятой? - Том послушно взял кружку и сделал глоток. Напиток порядком остыл, но всё ещё был душистый и и по-домашнему вкусный. - Горничные здесь не при чём. Я попросила миссис Патмор и Дэйзи научить меня кипятить воду и заваривать чай. Объяснила это тем, что навыки пригодятся мне в случае военных действий, но... - Но, думаю, все поняли, зачем и кому это нужно на самом деле, - закончил за неё Брэнсон. - Да, и говори потише: в доме ещё не все спят. - Намекаешь на козни Томаса и мисс О'Брайен? - Сибил посмотрела на дверь и передёрнула плечами. - Всё равно мои появления в твоей комнате слишком очевидны. Репутации придёт конец, едва Карсон расскажет обо всём родителям, или если кто-то заметит, как я катаю тебя ранним утром по дорожкам. - Значит, тебе лучше не приходить, - тихо произнёс Том и отвернулся. Чашка мелко подрагивала в сжавших её пальцах. - Ты не хочешь этого..., - так же тихо, но куда более твёрдо ответила Сибил. - Я не хотел этого, когда был здоров. - Но ты будешь здоров! - Сибил зажмурилась и упрямо помотала головой в детской упрямой уверенности, что этот жест решит все их проблемы. - Доктор Кларксон осматривал тебя и сказал, что есть огромный шанс. Только после определённых подвижек мы решимся на новый шаг, объявим всё моей семье и... - Этого может и не произойти, - ответил он. - Нет, не может.       Сибил серьёзно задумалась и прикусила палец. - Можно я сделаю кое-что не совсем приличное?       Том молчал, и она приняла это за согласие. Через мгновение край одеяла приподнялся, а туфельки Сибил слетели с её ног. Через поминуты она лежала рядом в кровати в каких-то нескольких дюймах от него, не касаясь и не произнося лишних слов. - Разве не ты учил меня не сдаваться, Бороться за себя, за своё право?! - горячо зашептала она. - Почему ты хочешь похоронить себя? А как же Джозеф Мэри Планкетт, о котором ты так много говорил? Он болен всю жизнь, но ведь это не мешает ему бороться! - Но он стоит на своих ногах, а я лежу здесь, в доме, где я никто, где каждый вторый слуга считает унижением разговор со мной. - Не говори так!       Сибил сжала его руку в своей; её ладонь горела, и этот огонь перелетел к нему, почти мгновенно объяв всю душу. Том хотел сказать что-то, но тут словно воткнул несколько иголок в его ступню. Он попытался отогнать это мешающее ощущение, и пальцы его вдруг невольно шевельнулись. - Что? - Сибил заметила что-то, внимательно посмотрела на него. - Смотри..., - он обросил одеяло. Его пальцы шевельнулись снова. За этот злосчастный месяц - самый жуткий и самый радостный месяц в ее жизни, Сибил научилась сдерживать себя, отвечая на безчисленные распросы Эдит и Мэри, не реагировать на советы и упреки родителей, бабушки и тети Розамунд, на косые взгляды знакомых Она прикипела к Тому всей душой, и заставила поверить в то, что не бросит его даже теперь, когда он думает, что жизнь его кончена. У них все впереди. Не у него и не у нее, а именно у них. В тот решающий день Сибил объявила родным, что уезжает. Куда едет? Пока не знает, но и остаться ей нельзя. В семье не терпят Тома, а она должна быть сейчас с ним, и потому они уезжают. Вместе. Сам Том тоже присутствовал при разговоре, и моментально почуял недовольство Роберта и Коры. - А...тебе не будет трудно?.. - С мужем-инвалидом, Вы хотели сказать?- грустно улыбнулся Том. - С мужем?! Так вы женитесь?- заметно оживился Мэттью. Он один из всей семьи поддерживал отношения Сибил и Тома. - Только через мой труп! - напрягся Грэнтем. - Связать свою жизнь с человеком только лишь из благодарности за спасение жизни? - Ты слишком плохо знаешь меня, папочка. - Твердо парировала Сибил. Она не знала, что не так уж давно то же самое говорила ее отцу Мэри. - Это не благодарность. Дело в том, что я очень люблю Тома. Нам суждено быть вместе, пойми. - Суждено? Кому угодно, только не графской дочери! Разговор переходил на повышеные тона. Обстановка накалялась, Кора умоляюще сжала руку Роберта, но он вырвал ее и гневно продолжал: - Я не позволю тебе стать женой простого шофера, да еще инвалида. То, что Том спас тебе жизнь, делает ему честь. То, что он не может ходить, очень прискорбно. Что ж, я могу дать ему деньги на лечение здесь, в Ирландии, или где ему там нужно. Но... - Что "но"? - Вмешался Брэнсон. -Я не привязывал Сибил к себе. Она сама выбрала свою судьбу, так в чем мы провинились? Я не дам Вам унизить себя и удержать ее! Тут он вскочил. Сам не понял, как это получилось, но вскочил. Резко, быстро, не раздумывая. Спустя три месяца он и Сибил уехали в Ирландию.