* * *
— Максим, не хочешь им помочь? — замерла около выхода с этажа суккуба, смотря на стоящего в тени Макса. — Сами справятся, тем более я ещё не работаю на вашу шарашку, — покачал головой реконфайтер, брезгливо взглянув на обтруханного нарколыгу и немного опасливо — на полуголую летучую мышь, особенно на её крылья. — Крышу не сорвёт? Не набросится? — Не должна, — губами улыбнулась Мираэль. — А вообще, есть небольшой разговор, так что составь двум милым дамам компанию и проводи до машины! — Ну раз дамам, тем более милым… — развёл руками мужик, отлипая от стены и косясь на всё ещё что-то обсуждающих между собой Петю и Сашу. — То грех не проводить. — Тогда идём! — бодро замахав хвостиком, улыбнулась зеленоволосая красотка, пропуская летучую мышь вперёд. Только вот… улыбка из радостной и беспечной превратилась в хищную, как только они подошли к выходу из старого комплекса. — Я рада, что всё закончилось миром… — словно кошка, потянулась суккуба, но не успел Максим и рта раскрыть, как она в мгновение ока оказалась рядом с ним. — Но ты не думай, что мы милые беззащитные дурочки, что не смогут за себя постоять. Я знаю таких, как ты, что в душе уважают только силу, так что именно силу я тебе и демонстрирую. Запомни, мамоно многое могут простить… пренебрежение, угрозы, жестокость к самой себе, но вот то, что ты навёл своё оружие на сладенького, я тебе никогда не прощу! И в этот самый момент Максим окончательно понял, что перед ним стоит не человек, а лишь нечто, отдалённо его напоминающее… уж больно тяжёл был взор горящих демоническим светом глаз, вмиг превративший милое девичье личико в жестокую маску демона. Пришло осознание, что он имеет дело с существами, хоть и разумными, но наделёнными действительно нечеловеческими силами и способностями. Естественно, Макс, как и любой человек, опасался смерти, а точнее, даже не самой смерти, а того неизведанного, что ждёт человека за той чертой, откуда ещё никто не возвращался. Но этот страх был естественным, порождённым инстинктом самосохранения — одним из базовых столпов человеческого подсознания. Шаман дорожил жизнью, но понимал, что смерть — неизбежный финал и рассчитывал встретить этот финал достойно. Не внушала радости и вероятность покалечиться, но тут уже он верил в свои возможности и подготовку. Страх, на несколько долгих секунд заглянувший в его душу, был насквозь чужим, непонятным, необоснованным. Это был не гипноз, нечто иное, запредельное. И в ответ из глубины подсознания поднялась волна холодной ярости. Прогибаться Макс не собирался ни перед кем. — Не держи на меня зла, это просто предупреждение! — вдруг лицо, как и голос суккубы вновь стали прежними, а вместе с этим ушёл и тот иррациональный страх, сковывающий мужика так же цепко, как и невидимые ему заклятия. — Мы милые и добрые, просто не стоит угрожать тому, что ценится равнозначно нашей жизни, даже в шутку, и тогда мы станем хорошими друзьями! — Благодарю за урок, — процедил сквозь зубы Шаман. — Но хочу сказать, что не стоило начинать знакомство с этого. Я никогда и никому не угрожаю попусту… Тем более, если можно решить все на словах. И оружие мне было нужно, только чтобы защитить себя. Но если придётся защищаться, то мне без разницы — люди, мамоно, да хоть инопланетяне. Прощение твоё мне до фонаря. Коли ты намереваешься и дальше гнуть такую линию, то лучше дай мне синюю таблетку, и завтра я буду вспоминать поход по заброшкам и спасённую сестру. И тоже не думай, что в этом мире вы столкнётесь со спермотоксикозными солдатами с луками и мечами, гораздыми выпрыгнуть из штанов при одном вашем появлении. Это другой мир, и мы — другие люди… Пару секунд человек и суккуба сверлили друг друга взглядами, а в комнате потрескивали незримые, готовые разрядиться молнии. Сперва Мираэль заколебалась — не стоит ли применить магию, чтобы человек окончательно уяснил, что против такой силы ему не тягаться, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи — человек явно не из пугливых, а вот шанс превратить союзника во врага весьма велик… А ведь иначе не выйдет — он не из тех, кто прощает унижения, он из кожи вылезет, чтобы отомстить. А если посвятить его в прелести любви мамоно с помощью демонической энергии, как того счастливчика, которого унесли Пётр с её милым мальчиком… Неизвестно, чем это закончится. За те секунды, что магия суккубы смогла проникнуть в сущность этого странного человека, стало понятно, что он сам, по своей воле, отвёл любви последнее место в своей душе. Да и незамужней мамоно рядом нет. Неизвестно, чем это может обернуться… Впрочем, этот Шаман на отважного дурака не похож, так что наверняка сделал выводы. Не стоит больше давить. Отважным дураком Макс и впрямь не был, а поэтому, дав, по своему разумению, достойный ответ, понимал, что конфликт крайне желательно свести к нулю в самом начале, причём так, чтобы обе стороны не уронили достоинства. Магам ему противопоставить абсолютно нечего, да и, в конце концов, от мамоно можно поиметь немало ништяков, так что сходу собачиться с ними не стоит, это уж, если что, всегда успеется. Поэтому он настороженно ждал ответного хода суккубы, незаметным поворотом кисти освободив нож в рукаве. — Не думай, что напугал меня военными возможностями вашего мира, — после недолгого молчания заговорила суккуба. — Мы прекрасно это представляем и… жалеем вас. Что же должно было произойти в вашем мире, что люди с таким азартом разрабатывают способы убийства таких же людей? У вас нет высшего, пусть и ложного, идеала, во имя которого готов воевать тот же Орден, ваши боги выдуманы вами же и не могут вас обманывать. Откуда столько воинственности? — Постараюсь ответить, — пару секунд поразмыслив, протянул Макс. — Вопросов много, так что отвечать начну с самых простых. Итак, сперва про богов. Да, боги выдуманы, но жрецы вполне успешно оболванивают народ, говоря от имени этих несуществующих богов. В этом вопросе самые упёртые и опасные — исламисты. Дальше. Пугать тебя я не собирался, как я уже говорил, это не мой метод. Я дал тебе информацию для того, чтобы впредь вы задумывались, стоит ли говорить с союзниками с позиции силы. Союзников и так вам будет сложно найти, для большинства людей неведомое означает врага по умолчанию. А воюют люди всю свою историю, которую вы наверняка изучали. За всех говорить не буду, но моя страна не единожды защищалась от вторжения врагов, и победа обходилась очень большой кровью. Потому и приходилось придумывать всё более новое и совершенное оружие, чтобы в следующий раз не пришлось платить за победу столь дорогую цену… Врага нужно бить так, чтобы он уже не поднялся. Пойми, наконец, что в сравнении с войнами нашего мира ваш Орден, по сути, всего лишь опереточные злодеи, которые способны только пакостить по мелочам и снимать штаны при виде первой попавшейся мамоно. — Я догадываюсь, откуда у тебя такое мнение, — загадочно улыбнулась Мираэль. — Не стоит воспринимать как бесспорную истину всё, что написано. Орден — достойный противник, есть у них и дарованная Верховной магия, и хорошие бойцы, и защитные амулеты. Правда, они всё равно проигрывают, и наша победа рано или поздно неизбежна. Кстати, ваши люди со всей своей машинерией смогли бы продержаться в нашем мире куда меньше Ордена… Впрочем, подробности ты узнаешь в штабе, у нас сейчас просто нет на это времени. Скажи, а сам ты бы хотел жениться на мамоно? Хотел бы принять наши моральные правила, отказаться от войны? Сам, по своей воле. — Значит, маэстро Кенкоу присвистнул, — хмыкнул Шаман. — Немудрено, у меня сразу были сомнения насчёт картонного врага. Ну да ладно… Насчёт того, что я хотел бы… Я был солдатом, как и многие в нашей стране. Учился, чтобы в случае чего защищать от врагов своих близких, свою землю… Если потребуется отказаться даже от сопротивления напавшим врагам — нет, на это я не пойду. Что же до женитьбы — это такое дело, что сперва надо не раз всё обдумать, чтобы потом всю жизнь не мучиться. Скажу так — мне лично в вас нравится ваша искренность и верность мужу. Ну и, если верить Кенкоу, меркантильности в вас тоже нет… — Мер-кан… Что ты имеешь в виду? — вскинула брови суккуба. — Всё-таки в вашем языке много непонятных слов, магия не всё способна перевести правильно, особенно такие слова, что заимствованы из чужого языка… — Да всё просто, — улыбнулся Макс. — Вот например, будет ли мамоно выбирать себе мужа из-за его богатства? Или, скажем, будет ли мамоно пилить своего мужа-плотника из-за того, что её подруга живёт богаче, будучи замужем за купцом? — Нет, конечно! — возмутилась Мираэль. — У нас вообще нет ни бедняков, ни богачей, каждый, кто трудится на общее благо, не нуждается ни в чем. И деньги у нас не играют такой роли, как в вашем мире или в человеческих землях нашего мира. Мы используем золото и серебро в основном для торговли с нейтралами, а так мамоно используют эти металлы для украшений. Единственное ценное для нас — демоническое серебро из-за своих особых качеств… — Иосиф Виссарионыч был бы доволен, — усмехнулся Шаман. — Хоть где-то смогли построить коммунизм… В общем, так: я не против женитьбы на мамоно, но жену и время, когда всё это произойдёт, я хотел бы выбрать сам. И вот этому упорышу, которого тут нашли, я вовсе не завидую — он, конечно, получит верную и любящую супругу, и от наркомании вылечится, но вот права выбора его лишили. — Разумеется, для него было бы намного лучше сгнить заживо от дурмана, — съехидничала суккуба. — Один раз правом выбора он уже воспользовался, когда выбрал дурман, зная, чем это может закончиться. Мы же лишили его права умереть в мучениях и насильственно подарили жизнь и здоровье. Какая жестокость, не так ли? — Ладно, уела, — примирительно вскинул руки Макс. — Я просто к тому, что коли уж у меня подобных проблем нет, то выбрать хотелось бы самому. Честного слова не потребую, всё равно из этого ничего не выйдет, но для сотрудничества это условие самое важное, прочее потом обговорим. — Мы не лжём даже врагам, — серьёзно и чуть печально глянула на него Мираэль. — И я не вижу в твоём условии ничего, что противоречило бы нашим принципам. Хочешь выбрать сам? Ну что же, в нашем мире огромное количество незамужних мамоно, мечтающих о семейном счастье… — Я не тороплюсь в ваш мир, — покачал головой Шаман. — Тут у меня пожилые родители, и я не собираюсь их бросать. Мать на пенсии и не шибко здорова, отцу тоже через пару лет на отдых. А на пенсию от щедрот государственных можно только существовать, а вот жить проблематично. — Мы можем помочь с этим, — подалась вперёд суккуба, почуяв, что нашла слабость этого странного человека. — Твои родители избавятся от всех болезней, получат долгую, очень долгую жизнь… которая не будет зависеть от количества денег. Да, они… немного изменятся, ты и сам это понимаешь, но от этого ты не перестанешь быть их сыном. — Как и они не перестанут быть моими родителями… — Макс надолго замолчал, уставившись в недалёкую стену леса взглядом, по которому суккуба не могла прочитать эмоции, как ни старалась, но потом вновь заговорил, тяжело роняя слова. — Нет. Решать будут они сами. Придёт время, когда я открою им правду, но это будет не скоро. И лучше не надо решать этот вопрос в обход меня… — Мы не станем этого делать, — негромко ответила Мираэль, мысленно продолжив фразу. — «Это и не нужно. Ты сам не станешь обрекать их на смерть, они слишком дороги тебе. Если бы ты думал иначе, то не размышлял бы так долго. Тебя пугает мое предложение, я понимаю это, но ты примешь его. Вопрос лишь во времени. А нам некуда торопиться…» Повисшую в помещении тишину разорвал клаксон уазика. Суккуба и человек, переглянувшись, заторопились к выходу и, когда они подходили к машине, никто не смог бы по ним определить, что совсем недавно эти двое устроили друг другу проверку на прочность.* * *
До базы Уазик домчал своих пассажиров буквально часа за два. Все это время летучая мышка по имени Мо увлечённо делала себе детей, заливая своё естество густым семенем любимого, чьего имени она так и не узнала. Да ей и не надо было знать, любимый — он один такой, не перепутает уже ни с кем. А вот остальным пассажирам было немного сложнее… Охи и ахи вперемешку с развратным хлюпаньем действовали всем на нервы. Суккубе — тем, что она не может в данный момент так же отдаться своим инстинктам похотливой самки, как это сделала залётная мамоно. Саше, также как и Максу было неуютно находиться в одной машине с занимающимися сексом любовниками, так что пришлось сделать музыку погромче и думать о чём-то отстранённом. Хотя за время поездки Александр не раз и не два ловил себя на том, что думает о всяких пошлостях, на которые Александр-младший реагировал соответственно. Мираэль же, будто чувствуя, каждый раз оборачивалась и с таинственной улыбкой на устах смотрела парню в глаза, чем смущала его ещё сильнее и заставляла задуматься, а не прервать ли ему их маленький "договор" к обоюдному удовлетворению. Максим же смотрел всю дорогу в окно и, казалось, спал с открытыми глазами, столь тихо и неподвижно он сидел. — Приехали, — наконец, спустя километры дороги, сказал Петя, заворачивая в нужную сторону. — Итак, выехали мы в третий час ночи, вернулись в четыре часа дня… Ещё по-божески. Можно сказать, повезло. — Что, бывало, дольше ловили? — спросил Саша, открывая окно. — Вашу компашку почти три дня отлавливали, — хмыкнул на это водитель. — Дольше только с вампиршей возились… Но там вообще случай особый. — Расскажешь? — загорелся парень в тот же миг. Он любил хорошие истории из жизни других людей, а уж если история касалась мамоно… — Всё потом! — влезла в разговор суккуба. — Сначала отведём сладкую парочку к младшей сестрёнке в подвал, а потом можно и в кроватках понежиться до ужина! Ладно, давайте так — Петя и сладенький идут в подвал, а я отведу нашего гостя к Ларе! Возражений нет? — Нет… — ответил за всех Саша, которому было немного влом вновь тащить матрас и нарика. — Чет я умаялся, как закончу, спать пойду. На том и порешили. Как только завели машину на территорию особняка, Мираэль потащила гостя за собой, оставив Петра и Александра возиться с мамоно и бесчувственным наркоманом. Дом Максу понравился. Аккуратная обстановка, неброские, но качественные обои, даже цветы в помещении — всё веяло теплом и уютом, будто не в тайный штаб алиенов приехал, а к друзьям на дачу. — Жди здесь, я мигом! — велела девушка Шаману, скрываясь за очередной дверью, за которой мужик мельком увидел рабочий кабинет. Оставалось лишь ждать да прислушиваться к разговорам из-за двери. Правда, Макс так и не смог ничего не то что расслышать — даже звуки не доносились. Казалось, что в кабинете никого нет. Пусто. Но не прошло и двух минут, как дверь приоткрылась, и на пороге показалась приснопамятная суккуба, приглашая мужчину войти и хитро при этом улыбаясь…* * *
— Ларочка, я пришла! — ворвалась в кабинет к начальнице неугомонная суккуба. — И подарок привезла! — Я рада, что вы быстро закончили… — в свою очередь кивнула они, ногой заталкивая бутылку подальше под стол. — А подарок, как понимаю, за дверью ждёт? Что, нашёлся очередной добросердечный человек, согласившийся добровольно уйти в наш мир с возлюбленной? — Нет, там почти стандартная история с голодной мамоно и подвернувшимся наркоманом, — отмахнулась девушка, без приглашения садясь на гостевой стул. — Я привела почти добровольца! Друг Саши, между прочим, о нас знает и не боится! Не мальчик, а крепкий мужчина, как ты любишь! — В смысле, как я люблю? — переспросила Лара. — Ну… Ты же на позапрошлой неделе после пятой бутылки жаловалась, как тебе не хватает крепкого мужского… — начала пояснять Мираэль, — …плеча, чтобы был опорой и имел большой и толстый… — Я тебя поняла! — оборвала суккубу на полуслове Лара, почесав левый рог. — И что… серьёзный мужчина? — Храбрый, с сильной волей! — ответила Мираэль, задорно при этом подмигнув. — Почти воин, тебе понравится! — Так, как я выгляжу?! — тут же спросила они, мельком смотря в зеркало. — Конфетка! — ответила главная охотница, показав большой палец. — Только… Быстро наклонившись вперёд, суккуба расстегнула на белой рубашке начальницы одну пуговку напротив декольте, явив миру краешек ярко-алого кружевного бюстгальтера. — Вот теперь совсем красотка! — улыбнулась девушка, отстраняясь. — Звать здоровяка? — Зови! — властно велела начальница, приняв стойку пособлазнительнее.* * *
Шаман, прислонившись к стенке, размышлял о том, кого же ему предстоит увидеть в должности начштаба — на эту тему никто его не просветил, а сам он спросить не догадался. Почему-то ему казалось, что за дверью его ждёт либо зипангийская лисица, либо енотка — именно эти мамоно, по совокупности характеристик, казались ему достойными кандидатами на главу разведывательной миссии. Через пару минут из кабинета выскочила суккуба, с хихиканьем бросив ему: «Тебя ждут», и умчалась по своим делам, не успел он и рта открыть. Мысленно выругавшись, Макс распахнул дверь и на пару секунд оторопел, узрев перед собой лазурную они в деловом брючном костюме и белой блузке, из выреза которой как бы случайно выглядывал алый лифчик. Белоснежно улыбнувшись, они двинулась к вошедшему походкой манекенщицы на подиуме, покачивая бёдрами. — Добрый день, э-э-э… миледи, — ступор, возникший при виде они, возвышавшейся почти на голову над ставосьмидесятисантиметровым Шаманом, никак не желал проходить. — Рад, кхмм… знакомству со столь… очаровательной женщиной… — И я рада познакомиться с новым членом нашей команды. — Максу показалось, что на слове «член» интонация синекожей зипангийки как-то странно изменилась. — Как я понимаю, с нашей вертушкой Мираэль ты уже пообщался, но первое впечатление часто бывает обманчивым… Так что, сперва я хотела бы узнать о тебе, а потом отвечу на твои вопросы, договорились? — В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — понемногу отходя от замешательства, брякнул Шаман первое пришедшее в голову, благо поговорка весьма подходила к ситуации. — Надеюсь, автобиографию писать не надо? А то у меня почерк корявый… — Фуу, не надо про монастыри. — скорчила нарочито гротескную гримасу они. — Право слово, тоскливее места не найдёшь. Довелось, знаешь ли, побывать… И вообще, не считай нашу предстоящую беседу допросом, ведь по лицу твоему вижу, о чём думаешь. Просто поговорим по душам в неформальной обстановке. Подцепив Макса под руку, великанша увлекла его к здоровенному столу, на ходу вытаскивая из шкафа бутылку Hennessy XO. Хлопнувшись под напором тяжкой длани в самое обычное офисное кресло, Шаман чуть оторопело наблюдал, как на столе появились два хрустальных бокала, коробка конфет, блюдо с фруктами, половину из которых он даже в интернете не встречал, и, финальным аккордом — кусок финского сервелата. Подумав, что психологический приём «пьяный язык» использовали ещё при князе Рюрике, Макс решил пить поменьше, а вот закусывать как раз наоборот, а ещё, учитывая, что он имеет дело с мамоно, не жрать ничего незнакомого. Хотя, с другой стороны, Санька вполне себе неженатый, да ещё и Дэн тут где-то обретается, так что вряд ли его поженят прямо вот на этом столе… Но лучше всё же перебздеть, чем недобздеть. — Меня зовут Лара Ринштайн, и я старшая в нашей маленькой уютной компании, — в мгновение ока сковырнув пробку и разбулькав по сотке, они жестом предложила Шаману выбрать бокал и подняла свой. — Первый тост за знакомство! — Меня зовут Макс, или Шаман. — Макс тоже поднял бокал, отметив, что подсыпать ему явно ничего не попытались, иначе не позволили бы выбирать бокал. — За знакомство. Соприкоснувшись, бокалы мягко зазвенели. Они, не соблюдая никаких традиций винопития, шарахнула залпом, словно холодную водку, и забросила вслед какую-то невзрачную конфету. Макс, посмотрев сквозь бокал на свет, последовал её примеру. Мягким теплом коньяк провалился в желудок, где уютно угнездился, даже не требуя закуси. Однако Шаман выбрал с блюда апельсин и принялся его чистить, всем видом показывая, что ожидает вопросов. Они извлекла из ящика стола здоровенный богато украшенный кинжал и невозмутимо принялась строгать колбасу. — Память о прошлой жизни, — подмигнула они, без труда заметив вспыхнувшие глаза реконфайтера. — Потом расскажу. А сейчас ты расскажи о себе. О своей жизни, о стремлениях и мечтах, о том, хочешь ли ты перемен, и если да, то каких… С этими словами синекожая вновь разлила коньяк по бокалам и вопросительно уставилась на человека. — Кхм. За присутствующую здесь прекрасную даму, — отвесил Макс дежурный комплимент, задумавшись о том, какая же прошлая жизнь могла быть у зипангийской развесёлой синявки. Снова прозвенел хрусталь, снова коньяк оставил шоколадно-дубовое послевкусие, и Макс потянулся за сервелатом, памятуя, что напиваться весьма нежелательно. Рогатая зипангийка откинулась в кресле так, что блузка обтянула внушительную грудь, и уставилась на человека с загадочной полуулыбкой. Конечно, двести грамм для здорового мужика было не дозой, но в голове начала разливаться приятная теплота, и Шаман невольно задержал задумчивый взгляд на этом самом бюсте размера эдак пятого. Перехватив его взгляд, они с улыбкой потянулась, закинув руки за голову, блузка предупреждающе затрещала, а Макс встряхнулся, отгоняя мимолётное наваждение. Для полного сюрреализма не хватало только интимных отношений с рогатой великаншей… — Мне тридцать шесть лет, — заговорил Макс, дабы скрыть смущение. — За душой два диплома — техникума и универа, два года в армии и около восемнадцати лет реконфайтерства, если слышала про такое. На этих словах они вопросительно вскинула брови. — Значит, не слышала, — кивнул Шаман. — Ну, потом наберёшь в интернете запросы — «историческое фехтование», «бугурт», вон у тебя ноутбук стоит, значит, умеешь. Если вкратце — люди занимаются боёвкой на холодном оружии, которое в нашем мире осталось только в музеях… — А зачем вы это делаете? — перебила его зипангийка со вспыхнувшими глазами. — Если уж сам говоришь, что вы это оружие давно не используете… — А есть в этом какая-то суровая романтика, — улыбнулся Макс. — Не спорю, гораздо удобнее шлёпнуть врага за километр из снайперки, но нет в современном оружии азарта, чтобы кровь бурлила, чтобы победа досталась не тому, кто первым увидел и выстрелил, а кто сильнее, искуснее. Чтобы сойтись грудь на грудь, силой померяться. — Ну а к нам ты как попал? — Лара улыбнулась, ей импонировало увлечение человека. — Ведь, как я понимаю, ты был охотником, а не целью. — Попробовали бы меня целью сделать… — мрачно усмехнулся Шаман. — А попал, если честно, случайно. Началось всё с того, что позвонил мне старый знакомый. И Макс пустился в пересказ событий уходящего дня. Лара слушала молча, иногда одобрительно кивая, иногда хмыкая что-то под нос. Про стычку с суккубой Макс решил промолчать, пересказав лишь разговор наедине в надежде, что и Маше-Мираэль хватит ума сделать то же самое. Некоторые вещи не предназначены для широкой общественности ради спокойствия этой самой общественности. За время рассказа они с Ларой успели добить бутылку и начать вторую. Когда Макс, наконец, умолк, Лара снова наполнила бокалы и взяла слово. — В общем-то, я тоже не вижу в твоих условиях ничего невыполнимого, — задумчиво сказала они, крутя бокал в пальцах. — Насильно женить тебя никто не будет, могу обещать. Но и запретить соблазнять тебя тоже, уж извини, не получится. Это всё равно, что запретить дышать. Мы не человеческие женщины, нам муж нужен, как воздух. Это сокровенная мечта любой мамоно, вошедшей в возраст. — Понятно, — хмыкнул подокосевший уже Шаман. — А если соблазнение достигнет цели, то остальное уже будет сугубо моя инициатива, которая под договор не подпадает. Хитро закручено, хоть бром с собой таскай… А не лучше ли для вас в первую очередь будет, если у вашего сотрудника в мыслях будет хоть что-нибудь, кроме как помиловаться с супружницей? — Ты же пообщался с Петром, — парировала Лара. — Он, как видишь, всё успевает. Знаешь, я раньше тоже верила в эти Орденские сказки, пока мне не подарили знание истины… Макс вытаращился на зипангийку, судорожно пытаясь соединить в своём затуманенном мозгу мамоно и веру в пропаганду Ордена. Что, маэстро Кенкоу опять что-то присвистнул? Или синекожая спьяну брякнула абы что? — Я была Героиней Ордена, — улыбнулась Лара, заметив состояние собеседника. — Меня обратила Друэлла, дочь Повелительницы. Видишь ли, у неё уже был удачный опыт обращения человеческих женщин в других мамоно, кроме суккубов, так что она решила его продолжить. Как видишь, ей это удалось. — Но почему именно лазурная они? — спросил чутка протрезвевший от такой новости Макс первое, что пришло в голову. — Ведь, насколько я знаю, они живут на Зипангу и, скажем так, в активность демонов не шибко-то и вмешиваются… — Как я уже говорила, я была Героиней Ордена, — задумчиво и чуть грустно вздохнула зипангийка. — Воительницей оплота человечества, щитом на пути мерзких монстров, и так далее, и тому подобное… Мы, Герои, знали о мамоно правду, в отличие от сказок про чудовищ, которыми кормили простонародье. Мы знали, что мамоно — вовсе не кровожадные людоеды, но… Нам внушали другую истину, с самого детства, когда мы получали благословение и начинали своё обучение. Нам внушали, что плотские желания — грязь, животный инстинкт, что вообще любые слабости тела — удел низших существ. Корпус Героев комплектовался исключительно из аристократии, так что не требовалась усилий приучить нас смотреть на тех самых крестьян, гончаров и кузнецов, что тащат на своих плечах экономику Орденских государств, как на говорящий скот, имеющий право лишь работать и молчать. У рядовых солдат добавлялось ещё право умереть в бою. Мы должны были защищать этих людей, но мы презирали их за их происхождение, которое, как мы считали, и виновно в их слабостях. Героям разрешалось заводить семьи и рожать детей только с одобрения Верховной после тщательного подбора кандидатур жрецами. Да, Макс, нас селекционировали как племенных лошадей или собак, о чувствах не могло быть и речи. Ордену нужны были элитные бойцы. Я презирала, но люто завидовала втихомолку тем самым крестьянам и солдатам — они могли жениться, выходить замуж, заводить детей, радоваться тем немногим мелочам, что случались в их жизни. У нас этого права не было. Орден воспитывал из нас сверхлюдей, должных с презрением смотреть на все те радости, что даёт нам сама жизнь… Мамоно же считались средоточием этого зла, телесных слабостей, ведь всё, чего они хотели — заполучить мужа, родить ему детей и проводить каждую ночь в любовных утехах. Всё то, что для нас было грязью и уделом низших существ. И если крестьяне нам преподносились как низшие, слабые, порочные, но изначально не имеющие грязи в душе существа, тела коих следовало оберегать от развратных мамоно, а души их могла судить лишь Церковь Верховной, то мамоно были объявлены источником этой грязи. Нас учили, что со смертью последней мамоно человечество будет очищено от своих слабостей и поднимется на следующую ступень развития… Однажды, в моё двадцатилетие, мы с подругой, тоже Героиней, нарушили один из запретов — отметили мой день рождения бутылкой вина. Само собой, об этом узнали. Три месяца покаяния в монастыре. Я не хочу рассказывать, что там происходило. Нет, нас не били и не пытали. Не пытали тело, во всяком случае. Из нас пытались окончательно выжечь всё немногое человеческое, что ещё оставалось к тому времени. С подругой у них это получилось, меня же жизнь, видимо, держала крепче… Не знаю, что в итоге меня ожидало бы, но однажды ночью пришло избавление. Спустилось с неба на белоснежных крыльях. И я рассказала, почему очутилась в этой келье-тюрьме. Наверное, это и сыграло свою роль, ведь они умеют ценить то веселье, что дарует алкоголь. Выслушав Лару, Шаман некоторое время сидел, уставившись в одну точку и переваривал услышанное, а потом решительно взял бутылку и налил бокалы. — Задачу можно решить разными способами… — сказал Шаман, уставившись в бокал. — Есть более быстрый, есть более точный. Быдло проще обмануть. Инстинкт самосохранения — великий стимул. Думающих же людей надо отучить думать, а взамен подсунуть великую цель, возвысить избранных над быдлом. И над всем этим — жрецы, скромные слуги божьи, крайне желающие подёргать за рычаги управления… — Знаешь, Лара, я тут подумал — ведь есть вариант закончить войну за полгода. Способности у вас, как я убедился, немаленькие, золото, думаю, тоже найдётся. Если найдёте возможность выйти на сребролюбивого генерала, сидящего на складах мобхранения, и убедить его сотрудничать, я подскажу вам, что покупать и как использовать, помогу набрать спецов. По сути, вам хватит дивизиона стареньких «Градов», чтобы твердыни Ордена одна за другой превратились в лунный пейзаж… — Нет, — решительно покачала головой Лара. — Мы хотим не уничтожить людей, а освободить их. Ваша же военная машинерия умеет только уничтожать, без разбора и без пощады. Нет, мы справимся сами, пусть на это уйдёт и больше времени. Мы уже побеждаем, пусть медленно, но уверенно. А вот люди не должны умирать, не в том был замысел Повелительницы… Мысленно выматерившись на идиотский альтруизм мамоно, Шаман молча закинул в себя очередную порцию коньяка. — Скажи, а как ты мыслишь свою дальнейшую жизнь после встречи с нами? — после нескольких минут молчания поинтересовалась они. — Ты, конечно, можешь просто уйти, мы сделаем так, что ты забудешь обо всём, что видел… Но хочешь ли ты этого? — А хрен его поймёт… — вздохнул Макс. — С одной стороны, глупо, попав в сказку, искать оттуда выход, с другой стороны, мне очень не по душе, когда я не могу контролировать ситуацию. Хотя, выйти из игры можно в любой момент… — Выйти из игры можно, только пока игра не началась, — покачала головой Лара. — Когда у тебя появятся отношения с одной из нас, будет слишком жестоко выбросить её как надоевшую игрушку. — Я никогда не относился к живым существам как к игрушкам, — покачал головой Шаман. — Поэтому и не хочу отношений, не хочу ни к кому привязываться, не хочу, чтобы ко мне кто-то привязался. Я волк-одиночка, ценю свободу и не хочу отбирать свободу у кого-то другого… — Как бывший человек я понимаю тебя, — грустно улыбнулась они. — Но как мамоно я нахожу это неправильным, противоречащим самой природе. Для нас замужество — это не потеря свободы, а обретение смысла жизни. Но я обещала тебе, что никто не посягнёт силой на твою свободу, так оно и будет. Только не думай, что всё так и останется, что тебя не постараются переубедить. Я не знаю и не хочу знать, почему ты избрал такой путь, но мы постараемся показать тебе другой путь, правильный. Бывает, что лёд невозможно разбить клинком, но его растопит тепло солнечных лучей. Время — великий судья… — Как гласит пословица, — усмехнулся Макс, — от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Так что не буду зарекаться и я. Пусть и впрямь время рассудит. Кстати, вы иные, чем человеческие женщины, так что я и не против женитьбы на мамоно, но вот жену и время этого судьбоносного события я буду выбирать сам. Пока что мне достаточно твоего слова, что никто не попытается решить вопрос силой. Иначе могут возникнуть… нежелательные последствия. Что ещё ты хотела бы знать? — Кем ты видишь себя после нашего знакомства? — в еврейских традициях ответила повеселевшая от услышанного они вопросом на вопрос. — Ты можешь эмигрировать в наш мир, особенно, если у тебя подходящая профессия, связанная с вашими технологиями. Нуждаться ты не будешь ни в чем, деньги у нас используются, хоть в основном для внешней торговли, но если тебе надо будет золото, то и это решаемо. Или же ты можешь остаться с нами, работать в нашей миссии. Решай сам! — Профессия моя как раз связана с технологиями, — хмыкнул Макс. — Инженер я. Могу быть конструктором, технологом, механиком. Вот в электричестве и электронике ни черта не понимаю, а в железе — не вопрос. Только какой смысл вам в наших технологиях? Вы, конечно, можете купить станки ЧПУ, но зачем они вам? И от какой энергии вы их запитаете? Построить ТЭС или ГЭС — вопрос нескольких лет и огромного количества узких спецов, оборудования и материалов. А от военной техники ты сама отказалась. — Прежде всего, надо получить образцы вашей технологии, — решительно сказала Лара. — И специалистов, которые умеют с ними обращаться. А уже потом мы станем думать, что и как получится приспособить к нашему миру. Например, один ваш трактор способен за день обработать больше земли, чем сотня фермеров, подъёмный кран заменит нескольких магов при строительстве, станкам, печам и сварочным аппаратам обрадуются циклопы, карлики и гремлины. И это только из того, что можно назвать с ходу. — Ну, допустим, технике на ДВС, кроме топлива, расходников и пряморуких механиков почти ничего не требуется, станки тоже на крайняк можно подключить от передвижных ДГУ, — почесал голову Шаман. — А вот топливо вы откуда возьмете? У вас нефть-то вообще есть? — Элементалисты и алхимики работают над этим вопросом, — они снова потянулась за бутылкой. — Есть также сведения, что в землях пустынных фараонов известно какое-то «земляное масло», так что, думаю, скоро все прояснится с положительным результатом. — Нефть сперва переработать надо, — буркнул Макс, начиная понимать, что они заранее всё продумала и решила. — Ну да, как я понимаю, ректификационные колонны вы тоже купите, вместе со спецами, коли у вас золота больше, чем у саудов… Смотрите только, чтобы ни одна живая душа не прочухала про ваш мир, особенно про нефть, а то понесут вам демократию «Томагавками»… — В нашем мире Орден с их магией Верховной способны причинить нам больше проблем, чем ваша армия со всей своей убийственной машинерией, — лучезарно улыбнулась они. — И кстати, мы здесь ещё и для того, чтобы о нас могли узнать только те, кому мы это позволим. И в этом суть второго для тебя варианта — работать в нашей миссии. Консультантом, разведчиком, охотником за нелегальными гостями из нашего мира — у тебя богатый выбор. А незамужние мамоно найдутся и у нас… — Рыба ищет, где глубже, а человек — где зарплата больше, — усмехнулся Шаман. — Да, второй вариант для меня намного лучше — эмигрировать попросту нельзя, мне ещё о родителях заботиться. И предвидя твоё предложение — нет, Мираэль уже предлагала обратить их. И мой ответ ты знаешь. Проблем это не создаст — я давно уже живу далеко от них, в отпуске приезжаю, так что все к этому привыкли. Работать я могу по всем предложенным, хм-м, вакансиям, так что осталось оговорить размер жалованья. — Ну, значит, будешь специалистом широкого профиля, — хохотнула Лара. — Коли сам напросился. Я не жадная, не дануки, как-никак, так что назначу тебе жалованье вдвое больше предыдущего. Только не пытайся обмануть, не получится. — Я честный наёмник, — хмыкнул Макс. — Пятьдесят штук было, как в палате мер и весов, хочешь — справку из налоговой принесу. — Ни к чему, — покачала рогатой головой они. — Вижу, что не врёшь. Только учти, что филонить не получится, а срыв задания не прощается. Потом узнаешь — что можно, что нельзя и какими последствиями чревато, дашь клятву. После клятвы пути назад у тебя уже не будет, но зато откроются новые, великолепные перспективы и возможности, о которых ты мог лишь мечтать! — Суть мирозданья откроем тебе, познаешь ты истины свет… — хихикнул Шаман, чувствуя, что ноль-семь коньяка под фрукты — многовато даже для него. — Ладно, халявы не бывает, а силком меня никто сюда не тянул. Вот выслушаю ваши условия, тогда и решим все окончательно. А по пьяни такие дела всё одно не решаются, так что, лучше бы сейчас отбой. Утро вечера мудренее. — Кстати, не хочешь ли экскурсию на сон грядущий? — состроила глазки Лара. — У меня в комнате есть великолепная кровать, на неё точно стоит посмотреть. Ручная работа, из нашего мира… — Благодарю, миледи. — Макс, пошатнувшись, изобразил поклон. — Но всё-таки воздержусь, я — человек консервативный, по нашим обычаям не положено в первое знакомство кроватями любоваться… — Держи, — понимающе усмехнувшись, они брякнула на стол ключ. — Одиннадцатая комната вперёд по коридору. И если одному будет холодно и неуютно, то… я буду рада помочь. Шаман сгрёб ключ, распрощался с зипангийкой, старательно удерживая пьяный язык от комплиментов, которые синекожая вполне могла бы истолковать как приглашение, добрел до комнаты, заперев дверь и оставив ключ в замке, повесил шмотки на стул, сунул травматик под подушку и почти сразу выключился, успев только подумать, что надо было бы подпереть дверь еще и стулом — так, на всякий случай. — Инжене-е-ер… — задумчиво протянула Лара, глядя на захлопнувшуюся дверь. — А ведь это может заинтересовать нашу маленькую Юкину, и она захочет наложить на него свои очумелые ручки… А мне бы очень этого не хотелось. Хотя, судя по тому, как он смотрел на мой бюст, не думаю, что его заинтересуют мамоно с фигурой девочки-подростка. А вот на почве фехтования мы вполне сможем сблизиться, не только как мамоно с мужчиной, но и по интересам. Да, эту тему определённо стоит развить, заодно и я проверю, не растеряла ли свои навыки. Хорошо, что он отказался от эмиграции — тут соперниц у меня не будет! Повеселевшая они вытащила из шкафа третью бутылку и с мечтательной улыбкой погрузилась в раздумья, мысленно выстраивая свое с Максом прекрасное будущее.* * *
Если у «охотников» день начался ещё до рассвета, то у представителей более мирных специальностей пробуждение было приятным и неспешным. — Ааапчхи!!! — громко чихнул Денис, одновременно с этим просыпаясь. Горло нещадно першило, нос чесался, а глаза застилала тьма… — Вот ведь… — зевнул парень, убирая со своего лица густой и лохматый хвост своей маленькой воспитанницы, которая развалилась на нем, словно на подушке и просыпаться не собиралась. — Хеллис, вставай. Но маленькая гончая игнорировала слова своего самца, так же, как и вчера, просто-напросто проигнорировав возмущение и просьбы Дениса, придвинула свою кровать к его, делая двуспальное ложе. Мотивировала она свои действия тем, что Рэн, наглая змеюка, может в ночи похитить глупого самца, и поэтому, чтобы этого не случилось, гордая охотница решила защитить парня своим телом… заодно начав исполнять свой «хитрый план» по совращению своего нерадивого «воспитателя» и спасителя в одном лице. Да и спать с ним было гораздо теплее и приятнее, чем ютиться одной-одинёшенькой под пуховым одеялом. — Кермис! — по старому позвал малышку Денис, но та даже ухом не повела, продолжая тихо посапывать где-то в районе паха. Поняв, что слова эффекта не возымеют, парень, недолго думая, притянул к лицу правую лапку Хеллис, начав беззастенчиво рассматривать её подушечки и аккуратные чёрные коготки. «Мягкие…» — заметил Дэн, нежно прикоснувшись к приятной на ощупь части тела своей воспитанницы, от чего гончая, в свою очередь, начала ёрзать сквозь сон. — «А если так?» Чисто ради научного интереса, парень просунул палец между подушечками, начал быстро поглаживать бархатную шерстку маленькой охотница, за что в итоге и получил лапой по лбу, не сильно, но неожиданно. — Ихихих!!! — захихикав сквозь сон, девочка начала активно дёргать лапками, так что в итоге ещё пару раз попала Денису по лицу, после чего резко проснулась. Боком сползя со своего самца на свою сторону ложа, девочка недовольно посмотрела на парня. — Извращенец! — вынесла она свой вердикт, пряча под себя задние лапы. — Зачем тебе мои лапки? Ты их облизывал? — Нет… — ответил Денис, потирая лоб. — Просто потрогал немного пальцами. Мягкие… — Ещё бы! — довольно нахохлилась девочка. — Я мягкая и тёплая, не то, что та змеюка! Она склизкая, противная и холодная! Гадюка! На это парень решил ничего не говорить… ибо слова про мягкие полушария, что прошлым днём упирались ему в спину, гончая не оценит… точнее, оценит, но по-своему. — Пошли на завтрак, — сверившись с часами, предложил в свою очередь Денис, аккуратно меняя тему. — Ты же хочешь кушать? — Хочу! — повелась Хеллис, предвкушающе замахав хвостом, словно пропеллером. — Тогда давай я тебя одену… — довольно покивал в свою очередь Дэн, уже натянув на себя джинсы и тапочки и беря в руки милое зелёное платьице, что вчера ближе к ночи презентовала ему тётя Зина, строго-настрого велев привести гончую в надлежащий вид. Увидев платье, девочка сверкнула глазами и, резко прыгнув вперед, в один миг располосовала его своими когтями. — Хеллис! — воскликнул парень, не ожидавший такого поворота. — Зачем ты платье испортила?! — Охотники не носят платья! — гордо заявила девочка, уже на полу продолжая терзать ненавистную тряпку. — И я не кукла, чтобы меня наряжать! — Нуу… в этом есть смысл… — немного пораздумав над словами гончей, сказал Денис, не ожидавшей столь глубокой мысли от ребёнка. — Но зачем платье было рвать?! Чужая вещь же! — Нет платья — нет проблемы! — молвила ещё более глубокую мысль Хеллис, начав возиться в зелёных ошмётках, подбирая тряпку подлиннее. — Помоги! — Чем? — не сразу понял Денис, смотря сверху вниз на недовольную девчушку. — Вот, завяжи! — велела Хеллис, наконец, извлекая искомое и сбрасывая с себя свою старую одежду, гордо выставляя на обозрение парня свою плоскую, словно каток, грудь. — Я буду выглядеть грозно! — Скорее смешно, — ответил на это Дэн, даже не смутившись от вида голой девицы, но послушно беря в руки нужную тряпку. — Тебе как, потуже? — Да! — молвила гончая, давая Денису себя «приодеть». Как только с этим было покончено, девочка немного покрутилась перед зеркалом, любуясь своим импровизированным одеянием из топика и набедренной повязки, после чего, признав свой внешний вид приемлемым, повела своего самца на кухню, лапкой схватив его за руку. — Это ещё что такое?! — узрев Хеллис, возмутилась тётя Зина, уперев руки в боки. — Вы что, засранцы, с платьем сделали?! — С моим, между прочим! — донёсся из-за стола голос ведьмы, но тут же затих под суровым взором гольштавры. — Гончие не носят платья! — гордо заявила на это Хеллис, с вызовом смотря в глаза Зине. — Я — гордая охотница и защитница, а не кукла! Вот! — Вот ведь оторва… — пробормотала женщина, после чего не менее строго посмотрела на Дениса. — А ты чего не воспитываешь девчушку? Ты же её… воспитатель теперь! — Я это… за свободу воли… — попытался было возразить парень, но быстро утих под уничижительным взором экономки. — Просто кое у кого нет яи… то есть слишком добрый и мягкий, — тяжело вздохнув, вынесла вердикт гольштавра. — Но если от тебя проку в воспитании девочки, как от козла молока, то ею займусь я! Уж поверь, я сделаю из неё человека! Да и всё равно начальница отдала вас мне в помощь… вот и будете помогать, а я уж за вами присмотрю! А теперь марш за стол! Тут Денис решил не возражать. Быстро схватит пытавшуюся возразить гончую за шкирку, он подошёл к столу, после чего сел напротив ведьмы, которая лишь сочувственно качала головой, с печалью поглядывая на паренька. — А вот если бы ты остался со мной, братик… — подала голос адептка Шабаша, но парень её немного грубо прервал. — И тебе доброе утро, сестрёнка! — быстро заговорил Денис, уходя как можно дальше от неприятной лично ему темы. — А где народ? — На выезде, — ответила за ведьму гремлинша, равнодушно смотря то на гончую, то на её «воспитателя». — Мамоно ловят. Будут, скорее всего, ближе к вечеру. Твоего друга тоже с собой взяли, у него что-то вроде боевого крещения… так, по крайней мере, мне Петя говорил. — А Рэн… — но не успел парень закончить говорить, как в дверях показалась сама змейка. Тихо со всеми поздоровавшись и извинившись перед тётей Зиной за опоздание, она быстро поползла к столу, но заметив Дэна, резко сменила курс, дабы сесть рядом с ним под недовольно бурчание со стороны гончей. — Доброе утро, — чинно поприветствовал её парень, неосознанно любуясь её идеальным личиком и фигурой. — Как спалось? — И тебе… утро… — смутилась девушка, мило при этом покраснев. — Спала я хорошо… На самом же деле широхеби всю ночь пролежала в обнимку с подушкой-обнимашкой, пытаясь разобраться в себе и собственных желаниях, от которых в районе живота становилось тепло, приятно и мокро… Но поскольку она была мамоно, то ночные бдения нисколько не отразились у неё на лице, которое оставалось всё таким-же мраморно бледным и прекрасным. — Рад это слышать… — немного невпопад сказал Денис, к своему стыду вспоминая вчерашний день, а точнее — ту его часть, в которой он был гостем невинной белой змейки. — Ты это… прости за вчерашнее… — Что? За что ты извиняешься? Ты не сделал ничего, за что следовало бы просить прощения, — удивилась Рэн, непонимающе на него посмотрев. — «Ну… разве что ненадёжно запер эту мелкую пакость со злобными глазками, и не вернулся ночью в мои объятия…» — Но я всё равно хочу извиниться! — выпалил Дэн, не замечая где ехидных, где поддерживающих, а где и открыто недовольных взглядов со стороны остальных мамоно, что скромно сидели на своих местах, прислушиваясь к разговору. — Я повёл себя неправильно, допустил конфликт… — Нет-нет, в этом нет твоей вины! — тут же начала оправдывать парня Рэн, ведя себя уже намного смелее, чем днём ранее. — Но если хочешь поговорить об этом, то приходи к пруду после того, как закончишь свои дела. Тогда я тебя прощу! — Так ты же… — немного растерялся Денис, но, поймав крайне выразительный взгляд алых глаз, замолк. — Я приду. Дальнейший завтрак прошёл в относительной тишине. Девушки переговаривались друг с другом на интересующие их темы, иногда шутили, украдкой посматривая на «любовный треугольник», но в дела парня не лезли, по крайней мере, пока. Когда же приём пищи подошёл к концу, гольштавра подозвала к себе Дениса и Хеллис. — Значит так, — сказала она, задумчиво глядя на парня с гончей. — Ты, Денис, бери швабру, ведро и иди мой коридоры на первом и втором этаже. Инвентарь возьмёшь в подсобке. Молча кивнув, парень честно отправился в нужную сторону. Хеллис попыталась пойти следом, но была вовремя перехвачена Зиной. — А ты, девочка моя, будешь помогать мыть посуду! — строго заявила гольштавра, за лапу утягивая отчаянно сопротивляющуюся девчушку на кухню. — Нет, пусти меня, рогатая вешалка! — верещала гордая охотница, которой было откровенно лень что-то делать, кроме того, ей надо было сторожить своего самца от посягательств со стороны подлых самок, которых в поместье была тьма-тьмущая, и каждая вторая была в разы наглее первой. — Самец, спаси ме… Но не успела девочка договорить, как её монолог прервала поварёшка, волшебным образом материализовавшаяся в руках голштавры. — Цыц! — строго велела Зина. — Как всё сделаешь, отпущу! Будешь лениться — увидишь своего «самца» только вечером! Точнее, завтра рано утром! А ты, Денис, иди, не отвлекайся. Как закончишь, можешь идти отдохнуть у пруда. Договорив, женщина незаметно подмигнула молодому человеку, отчего последний немного смутился, после чего она утащила гончую в своё царство фартука и поварёшки. Проводив девочку сочувственным взглядом и пустив по щеке скупую мужскую слезу, парень отправился в указанную тётей Зиной сторону. Быстро найдя там швабру, ведро и тряпку Денис пошёл на промысел. Мыть пол было скучно, тем более объёмы работ внушали… Но зато было спокойно и тихо, а монотонное протирание пола так и наводило на непростые размышления. Тем более что было о чем задуматься… «Рэн или Хеллис… — перебирал в голове мысли парень, неторопливо возюкая шваброй по полу. — Хеллис или Рэн…» С одной стороны, ему импонировала малышка гончая своим необычным характером и почти что собачьей преданностью ему, любимому. С другой же… она была ещё ребёнком, щенком, если хотите. И то, что она уже знала, как в постели мужика на седьмое небо отправить, ничего не значило. Для Дениса Хеллис все равно оставалась маленькой непоседливой девочкой, зверьком милым и забавным, что он приютил по доброте душевной. На крайняк, воспитанницей и почти что дочкой… Но это только пока. Он знал, что девочка растёт, и рано или поздно вместо маленького волчонка перед ним предстанет молодая волчица, что своего уже не упустит. И в какой-то степени Дэн ждал именно этого. Мечтал, чтобы этот день наступил как можно скорее, желательно уже завтра. Но это было невозможно, так что оставалось лишь ждать да растить малышку, воспитывая в нужном ключе себе идеальную «самку». А в том, что она его не бросит, Денис даже не сомневался. Его духовная энергия держит волчицу похлеще стальных корабельных цепей. С другой же стороны была Рэн… Милая, скромная и добрая широхеби, в глазах которой отражался алый океан любви и обожания. И самое главное, всё это было доступно хоть прямо сейчас. Подойди и возьми, как говорится, а сверху ещё и бонусом приятным наградят. Да и Рэн сама по себе нравилась парню почти что всем… И фигурой, и характером, и увлечениями, и своим белоснежными хвостом. Даже сейчас Дениса бросало в жар от одних только воспоминаний о змеиных кольцах, что оплетали его тело подобно сладким путам. Казалось бы, в чём проблема, бери Рэн и расти малышку Хеллис, да в ус не дуй… Вот только ни одна, ни другая не потерпит конкуренток. Уж больно горды и ревнивы были красавицы, даже чересчур ревнивы. — Эх… Как всё непросто! — тяжело вздохнул парень, уныло рассматривая мокрый пол первого этажа. — Денис… — вдруг послышался у него за спиной знакомый тихий голос, и мягкая женская ручка нежно коснулась его плеча. — Пошли в сад. — Рэн, как закончу с полом, так сразу приду! — искренне заявил ей Денис, поворачиваясь к девушке лицом. — Но мне ещё второй этаж мыть… подожди немного, ладно? — Не надо ждать, — ответила ему широхеби, хитро улыбнувшись краем губ. — Я его уже помыла. Так что отнеси ведро и иди к пруду, я буду ждать. Договорив, Рэн змейкой скользнула к выходу, оставив Дениса наедине с ведром и собственными думами.* * *
Постояв в задумчивости ещё немного, унимая отчаянно защемившее сердце, парень решил действовать. Встретиться с Рэн и расставить все точки над «и». Убрав ведро со шваброй в подсобку, он неторопливо направился на улицу. Немного постояв на пороге, прикрываясь рукой от летнего жаркого солнца, Денис направился в сторону пруда. Но на душе было неспокойно. Мысли о гончей и о её с Рэн взаимоотношениях всё не уходили из головы, с каждым разом становясь всё более темными, грустными. — Денис! — вдруг услышал парень голос змейки, идущий со стороны плотных зарослей герани, растущих по левую руку от пруда. Выглянув из-за куста, она призывно махала ему рукой, подзывая к себе. — Иди за мной, — коротко велела девушка, удостоверившись, что парень её заметил, после чего стремительно скрылась. Решив не мудрить, Дэн послушно перешёл с дорожки на газон и направился следом за широхеби, благо, далеко идти не пришлось. Как только он завернул за угол, он увидел расстеленный на газоне плед и стоящую рядом с ним корзинку, наполненную разнообразной снедью и питьём. Рэн же, свернув хвост кольцами, мирно сидела рядом с пледом, но от одного её вида сердце парня начинало биться в разы сильнее, ибо выглядела она необычайно прекрасной. Облачённая в белое кимоно, расшитое лилиями и подпоясанное красным поясом, она послушно ждала его, всем своим видом демонстрируя невинность и непорочность. Одеяния же лишь подчёркивали эту её черту, создавая ощущение хрупкого прекрасного бутона, что замер среди водяной глади озера. — Ты выглядишь… прекрасно, — немного сбивчиво сказал Дэн, любуясь заалевшей от смущения змейкой. — Это кимоно, откуда оно? Я что-то подобное в аниме видел у храмовых жриц… — Это одеяние мико, — пояснила змейка, довольная произведённым эффектом. — Мне его подарила госпожа перед тем, как покинула этот мир. — Прости я… Я не знал! — начал извиняться парень, подумав худшее, но звонкий тихий смех прервал его. — Не волнуйся, она жива, — улыбнувшись, сказала змейка. — Просто ушла в мир мамоно. Русский язык весьма странен, иногда одни и те же слова имеют разный, а иногда и противоположный смысл (кто угодно может этому удивляться, но ТОЛЬКО не японцы — прим. беты). Не стой, присядь рядом со мной. Неуверенно кивнув, Денис послушно сел на плед, оказавшись почти вплотную к Рэн, с лица которой не сходила приятная полуулыбка. И только тут парень осознал, что одеяние мико девушка надевала, скорее всего, именно здесь. И не трать он время на размышления — застал бы весьма пикантную картину. А сказать, что он не хотел бы увидеть широхеби обнажённой — значит нагло соврать самому себе. От этих мыслей Денис смутился, покраснел, словно школьник пятого класса, и отвёл глаза в сторону, пытаясь скрыть своё смущение. «Да что со мной?! — ругал сам себя Дэн. — Я уже столько порнушки пересмотрел, что меня невозможно смутить! Так почему я так странно на неё реагирую?!» — Всё в порядке? — тем временем обеспокоенно спросила широхеби, осторожно коснувшись своей прохладной ладонью руки Дениса, отчего парень дёрнулся, словно подстреленная птица. — Да, всё хорошо! — ответил он, неосознанно отстраняясь от девушки, при этом виновато на неё поглядывая. — Просто ты очень красивая… — Правда?! — воскликнула Рэн, тоже смущаясь. — Мне так приятно это слышать… «Черт, я не это хотел сказать!!! — мысленно заорал Денис, любуясь стеснением своей подруги. — А ведь и правда, очень красивая. Недоступно красивая. Как я вообще смею сидеть рядом со столь прекрасным созданием?!» — Ты голоден? — тем временем спросила девушка и, не дожидаясь ответа, достала из корзинки пластиковую коробочку, в которой аккуратно лежала еда крайне непривычного для русского человека вида. — Я приготовила бэнто. Попробуй! Ловко подхватив палочками кушанье, она быстро пихнула кусочек парню в рот, после чего отодвинулась, скромно ожидая реакции. — Вкусно, — прожевав угощение, ответил Денис. Хоть он и не был голоден, но предложенная Рэн еда и правда была вкусной. — Даже очень, честно! Тебя мама учила готовить? — Нет, — ответила девочка, грустным взглядом уставившись в зелёный массив леса, раскинувшегося за забором. — Моя мама, как и папа, погибла в аварии. Обо мне заботилась бабушка, пока тоже не умерла. Она была богатой, водила по больницам и врачам, оплачивая дорогостоящее лечение. Медики говорили, что рано или поздно я встану на ноги. Бабушка верила, пока не умерла. Потом дальние родственники, ставшие моими опекунами, перестали давать деньги на лечение. Они говорили, что это очень дорогое удовольствие, и в итоге двенадцатилетняя девочка осталась одна в пустом доме… Но я продолжала верить, что рано или поздно пойду в школу, поэтому и училась готовить бэнто. Смешно… как только я покинула дом, у меня случился приступ. Врачи сказали, что лучше мне вообще дома не покидать, а лучше переехать в больницу. Вот только опекуны не были согласны на большие траты. Обошлись не самыми дорогими лекарствами, да врачами, что приходили раз в два дня, дабы проверить моё самочувствие. И однажды я подслушала разговор родственников, когда они, изображая сочувствие и любовь, в очередной раз приехали за моей подписью. Я умирала. Медленно и неотвратимо. Если бы тогда, после смерти бабушки, лечение продолжилось, я смогла бы выкарабкаться, но… Даже если бы я и дотянула до совершеннолетия, ничего уже нельзя было исправить. Осложнения и болезни добили бы меня, я бы просто не перенесла лечения. Не ожидая таких откровенностей на свой вопрос, Денис молчал. Молчал и сочувствовал Рэн, с которой жизнь обошлась так жестоко и несправедливо. — Но потом пришла госпожа! — тем временем продолжила свой рассказ широхеби, заметно приободрившись. — Она, разбив окно, ввалилась в мою комнату, воняя палёными волосами… Как госпожа потом мне рассказала, она зацепилась за линию электропередачи во время вечернего прогулочного полёта. Когда же она пришла в себя, то просто помогла мне. Не говоря ни слова, не спрашивая имени, госпожа подарила мне жизнь, заменив ноги прекрасным белым хвостиком! Она же подарила мне и это кимоно, но это ты уже слышал. — Твоя госпожа, кто она? — спросил тем временем Денис, которого захватила история белой змейки покрепче трясины. — Её зовут Лилит. Госпожа Лилит, — улыбнулась Рэн, будто вспоминая нечто крайне приятное и хорошее. — Она заменила мне мать, став моей наставницей, пусть и на короткое время. — Наверное, она очень хороший че… то есть мамоно! — запнулся парень, отправляя в рот маленькую помидорку, что тоже шло комплектом к бэнто. — Да, я следую её наставлениям со всем почтением. И именно поэтому позвала тебя сюда и попросила тетю Зину присмотреть за… собачкой, — последняя фраза была сказана с таким пренебрежением, что парень понял, миру между гончей и широхеби не бывать, по крайней мере, в ближайшее время. — Сама бы я не решилась, но слова наставницы придают мне уверенности! Всегда бери то, что хочешь, не ограничивай себя людскими суждениями, и тогда ты познаешь саму себя… — Красивые слова… — напрягся тем временем Денис, уже понимая, что будет дальше. — Крылов-сама, пожалуйста, станьте моим! — в тот же миг, произнеся заветные слова, низко поклонилась девушка, встав на… когда-то эта часть хвоста была коленями. — Рэн, пожалуйста, не кланяйся мне… — подавив в себе смущение, сказал парень, поднимая девушку на хвост. — У нас так не принято и вообще… — Пожалуйста, не отказывайся! — в тот же миг прильнула к его груди своим бюстом Рэн, преданно и любяще смотря парню в глаза снизу вверх. — Я… Я люблю тебя сильнее чем компьютерные игры! Со вчерашнего дня я не спала, всё думала о тебе! О нас! Полночи я держала в левой руке твою фотографию, а правой думала о тебе, и внутри было так… так хорошо! Прошу тебя, раздели со мной ложе! Ты не пожалеешь, я обещаю! Я буду тебе готовить, стирать твои вещи, ухаживать за твоими родителями со всем почтением! Мы будем вместе играть в игры и наслаждаться друг другом до конца времён! Я подарю тебе множество прекрасных дочерей, и ты будешь ими гордиться! Только умоляю, будь моим! — Рэн, я… — отстранился в сторону парень, с дрожью смотря в горящие маниакальным светом глаза широхеби. И теперь вопрос стал ребром. Нет больше времени размышлять, необходим выбор. Денис не сомневался в словах широхеби, она выполнит всё, что обещала, и даже больше… Вот только Хеллис. Гончая, как и змея, не потерпит рядом другую, но малышка-охотница помимо чувств была привязана духовной энергией, а это намного серьёзнее. Если чувства её можно отринуть, то связь духа уже не выйдет… — Но Хеллис… она привязана ко мне духовной энергией… — дрожащим голосом заговорил парень. — Чёртова псина! — на японском выругалась Рэн, но быстро взяла себя в руки. — Дорогой, я не против того, чтобы ты через то странное приспособление делился с ней духовной энергией. И даже готова принять гончую как твою воспитанницу, пока не найдутся её родители. Но не более! Ты должен понимать, что даже такие уступки я делаю только из-за большой любви к тебе, дорогой! — Ты уже ставишь условия, пытаешься командовать… — отшатнулся парень. — Хотя я ещё не дал своего согласия… — Прости меня, я… я просто… слишком сильно пламя моей любви к тебе, и она порождает ревность, как только я вспоминаю эту дикарку! — послушно опустила глаза Рэн, всем своим видом выражая покорность и сожаление. — Такого… такого более не повторится. Только позволь стать твоей! Я знаю, что нравлюсь тебе! Я помню, как твой член тёрся о мой хвост, когда я оплетала тебя! Я подарю тебе рай! Океан наслаждения и любви! — Подожди, Рэн! — ещё дальше отстранился парень. — Мне… мне надо подумать. Ты очень красивая и милая, но… я не могу ответить на твои чувства прямо сейчас! Выслушав слова Дениса, Рэн будто осела. Словно стержень, что всё это время держал её, пропал. — Как же так… — всхлипнула девушка, а по её щеке вниз побежала одинокая слеза. — Я же всё правильно сделала… Все подготовила, надела подарок госпожи. Что пошло не так? Что?! Отведя взгляд в сторону, она посмотрела на особняк, будто ища ответ на свой вопрос в поросших диким виноградом стенах. И она нашла его. Сжав кулаки до боли в ладонях, она смотрела в окно второго этажа, смотрела и подымалась вместе с клокочущей ревностью, горящей внутри её синим пламенем. Проследив её взгляд, Денис увидел в окне отблеск демонического пламени. И даже отсюда он понял, что взор малышки Хеллис был полон превосходства и злорадства по отношению к змее. Крайне неприятный взгляд. — Всегда бери то, что хочешь… — прошептала Рэн себе под нос, и не успел Денис среагировать, как был повален на землю гибким женским телом, а змеиный хвост начал стремительно его оплетать, не давая сбежать. — Рэн, что ты делаешь!? — возмущённо заорал парень, смотря в глаза обезумевшей змейке, которые всё отчётливее светились странным огнём. — Отпусти! — Ты любиш-ш-шь меня! — прошипела змейка, прильнув к Денису всем телом. — Тело не обманеш-ш-шь! Ты мой! Поведя плечами, она заставила кимоно немного сползти вниз, отчего вид из невинного перетёк в крайне развратный. И тут парень понял, что хрупкая озёрная лилия окрасилась цветом крови, став ослепительно красивой алой розой. От робких прикосновений молодого человека беззащитный цветок раскрылся, явив миру своё порочное цветение и опутывая неосторожную жертву тугими лозами с острыми шипами, наполненными сладким ядом. — Рэн, не делай… — но не успел парень договорить, как змея прильнула к его устам, начав дерзко играться с его языком, оплетая его, подобно змеиному хвосту. От этого на душе стало так горько, так приятно, что Дэн не смог удержать тихий стон. Голова отчаянно кружилась, а руки сами тянулись вперёд, дабы обнять и прижать к себе горячее женское тело. — Ты мой! — в очередной раз прошептала широхеби, разрывая поцелуй. — Только мой! Я не оставлю в твоём сердце места другим! — Рэн… — прошептал Денис, мутным взором смотря на отстранившуюся змейку. — Моей любви хватит нам обоим! — торжественно сказала девушка. — Она очищающим пламенем выжжет всё лишнее, начертав моё имя на твоей душе! Приготовься, сейчас будет хорошо, потом станет намного лучше и проще! Договорив, змейка движением руки зажгла на своей ладони синеватое пламя. Полюбовавшись им, она резко направила свою руку парню в грудь. Удар. Рэн, тихо застонав, обмякла у Дэна на руках, лбом уткнувшись ему в плечо. Хвост же её тоже обмяк, прекратив сдерживать пленника. — Рэн? — через пару минут возлежания под змейкой, что мёртвым грузом прижала парня к земле, Денис немного пришёл в себя. — Ты чего? Но широхеби молчала. Тяжело дыша, она просто лежала сверху, прибывая в глубоком забытьи, и с каждым мгновением ей становилось всё хуже и хуже. Кожа её, до этого идеально белая, стала пепельно-серой, а на лбу выступил холодный пот. — Хм… спасён, — немного грустно выдохнул парень, таки выбираясь из-под тела белой змейки, осознавая, что обморок неспроста. — Эй, ты как, жива? Но девушка не отвечала. И это молчание вкупе с обмороком сильно обеспокоило Дениса, хотя в руки он себя взял быстро. Всё-таки тут рядом много мамоно, они точно помогут! Да и сам вид беззащитной широхеби буквально давил на совесть и психику, требуя защитить, обогреть и в кроватку уложить, желательно в ту, где спит сам Денис. Да и разум подсказывал, что со змейкой явно что-то не то, а значит, надо отнести её к Ларе или к ведьме. Они точно разберутся, что надо делать и чем можно помочь бедной девушке! — Мда… — покосившись на семиметровый змеиный хвост, пробурчал Дэн. — Будет тяжело… Но время поджимало, так что недолго думая, парень подхватил относительно лёгкую человеческую часть Рэн, словно мешок картошки, и осторожно побрёл в сторону входа в дом. — Тяжело… — просипел он, ибо с каждым шагом изящное тело широхеби становилось всё тяжелее, а идея нести её на руках, аки джентльмен, всё глупее и недальновиднее. Но тут, словно этого было мало, в сад, громко рыча, влетел тёмный комок ревности и злобы, пылая из глаз инфернальным пламенем. — Гр-р-р! — с рыком, достойным матерой дворняги, это хвостатое нечто прыгнуло вперёд и вцепилось в кончик белого хвоста Рэн, что волокся в отдалении за остальным телом. Девушка тихо всхлипнула, на миг возвращаясь из забытья, чтобы в следующий момент погрузиться в него с головой. — Хеллис, фу! — крикнул гончей парень. — Отцепись от неё, ей и так плохо! — Змея, подлая воровка! — чуть ли не лая, запричитала гончая. — Попыталась своровать моего самца! Так ей и надо! — Хеллис… — с упрёком произнёс Денис, в принципе, понимая её возмущение. — Сбегай лучше за подмогой! Я её один не унесу. — Нет! — вякнула охотница, продолжая рычать. — Брось её! Она это заслужила, пусть страдает! А я её ещё покусаю… — Но ей всё равно надо помочь! — настаивал парень. — Черт тебя дери, Хеллис! Помоги и сбегай! Она в тяжёлом состоянии и… — Не моя пр-роблема! — прорычала в свою очередь гончая. — Брось её и пойдём в комнату! — Нет. Я помогу ей, — нахмурился Денис, недобро смотря на девочку. — Если помогать не хочешь, то не мешай. — Ты мой самец! — встав на задние лапы, зарычала Хеллис. — Я приказываю: брось её и иди за мной. В нашу комнату. Пусть другие ей помогают. — Приказываешь? Другие?! — злость, словно тёмный туман, стал медленно подниматься в груди парня. — Так, может, и тогда тебе должны были помочь другие?! Не наше же дело! — Ты мой самец, ты не мог… — продолжила стоять на своём Хеллис, но Дэн её грубо прервал. — Самец… Самец?! — взревел он. — Как ты уже задолбала со своими звериными закидонами! Я мог спокойно сдать тебя властям в любой момент! Буквально вышвырнуть из дома, как пакет с мусором! Или дать тебе тогда спокойно сдохнуть, как подзаборной дворняге! Запомни, девочка, я тебе НИЧЕГО не должен! А вот ты крупно мне задолжала, так что закрой пасть и помоги мне! — Ты… ты… — сильно сжав передние лапки, девочка, глазами полными слез, гневно уставилась в лицо Дэну. — Ты мой! Я… я тебя перевоспитаю! Договорив, она резко бросилась вперёд, намереваясь повалить обидевшего её самца и как следует наказать. Показать, кто главный в их маленьком тандеме. — О ля-ля, какие страсти! — вдруг раздала с противоположной стороны пруда знакомый насмешливый голосок, а в следующий миг ярко синий светящийся шарик ударил рвущуюся вперёд гончую в бок, заставив её буквально зависнуть в воздухе, смешно перебирая лапками, только вот Денису было не до смеха. — Но обострять не стоит. Сестрёнка, ты повиси пока тут, подумай над своим поведением. Братик Денис, бери эту белую дурынду и иди за мной. Будем спасать глупую змейку от магического истощения. — Элеонора, спасибо… — тихо пробормотал парень, стараясь не смотреть в сторону активно вращающейся в воздухе гончей, которая при этом что-то активно орала. Безмолвно, правда. — Это моя работа, братик, не благодари, — отмахнулась рыжая ведьмочка, закидывая на плечо свой посох, после чего обратилась к Хеллис. — А ты, сестренка, поступила подло. Подло и плохо. Я понимаю, что она твоя соперница и тебя это злит, но кидать на произвол судьбы своих сестёр… А вообще, сама виновата! Согласись ты делить братика со мной, я бы тебя в барьер не запихнула, так что считай это моей маленькой местью! Гончая на это ничего не ответила, лишь начала ещё быстрее вращаться вокруг своей оси. — А с ней… точно всё хорошо будет? — осторожно поинтересовался парень, чья злость уже прошла. — Это не слишком жестоко? — Не, мамоно крепкие, выдержит! — улыбнулась Нора Денису, после чего направила посох на Рэн. — Пусть покрутится, подумает над своим поведением. А теперь хватай сестрёнку Рэн и тащи за мной, я уменьшу её вес магией. Как ведьма и сказала, вес змейки уменьшился на порядок, так что даже с хвостом парень мог её спокойно нести на руках, особо не напрягаясь. Что он, собственно, и сделал, направившись следом за Норой к подвалу. — А… почему Рэн поплохело? — дойдя до спуска, все таки задал интересующий его вопрос Денис. — И почему она на меня накинулась… всё-таки широхеби — мирные мамоно, не дикие совсем. — Причин много, но позволь по порядку! — радостно начала отвечать ведьма. — Плохо ей стало от того, что перенапряглась. Слишком много сил вложила в волшбу, хотя запас был только для нормальной жизни без пользования магией. Да и неопытна она, не рассчитала, за это и поплатилась. А ваш мир ошибок не прощает… особенно нам. На это парень согласно кивнул, ибо ответ ведьмы выглядел логичным и правдоподобным. — А вот почему набросилась… — протянула ведьма, сбиваясь с шага. — Братик, ты пойми, цель жизни мамоно в первую очередь найти любимого и родить ему много маленьких деток, погрузив в пучину удовольствия и разврата. И никакой самоконтроль, воспитание и иные приблуды этого не изменят. А твой родной мир, братик, он жесток. Тянет силу словно страстная кровопийца из вены. Вот тело немного и перестраивается в ожидании погибели, толкает как можно быстрее любимого найти и потомство оставить, род продолжить. Да и обращённые из людей мамоно… по некоторым причинам более необузданные, менее терпеливые. Ведь мы, мамоно, с самого рождения с этой страстью живём, привыкли, умеем контролировать, иногда сдерживать. Обращённые же этого не могут. Страсти и желания топят их, словно водоворот, и пока не насытится монстр, не смогут себя в руках держать. Даже широхеби. Они ведь, змейки бледные, влюбчивые очень. Отказа не приемлют, как я, будут до конца дней преследовать, пока своё не получат сполна. А ты ей отказал, вот она и вспылила. Решила всё разом решить, чтобы не мучиться в будущем. Правильный поступок, во многих смыслах правильный, вот только гончей это сердце бы разбило. Маленькая она ещё, гордая чересчур… Остановившись перед стенкой, Нора коснулась её своим посохом, отчего тут же появился проход в её лабораторию. — Клади Рэн на алтарь, — велела ведьма, подойдя к своему столику и начав там перебирать склянки. — Будем спасать змейку. Следуя приказу, парень осторожно опустил девушку на каменную плиту. Широхеби же выглядела как никогда плохо. Тяжёлое дыхание прерывалось хрипами, а на коже проступили тёмные капилляры, сеточкой охватившие пепельно-бледное лицо девушки. — А теперь, братик, у нас два пути! — от своего стола воскликнула Нора. — Первый, он же самый простой и верный, ты уходишь и больше никогда в этом мире Рэн не увидишь. Отправлю её в мой мир, там она поправится. Не сразу, но поправится. — А второй? — осторожно поинтересовался Денис. — Второй… — Нора на секунду запнулась, но вскоре продолжила столь же уверенно. — Ты даёшь ей то, что она так жаждет. Свою духовную энергию. Через пару дней или меньше Рэн приходит в себя и с ещё более маниакальным настроем продолжает тебя преследовать. Но знай, ни гончая, ни широхеби соперниц не потерпят. Так что давай, иди к себе в комнату и забудь сегодняшний день, как страшный сон. — Не пойду… — глухо ответил парень, смотря на осунувшееся лицо змейки. — Я выбираю второй вариант… — Братик, ты уверен? — на всякий случай переспросила ведьма. — Ты пойми, дороги назад не будет! Привяжешь её к себе намертво. Сам страдать будешь, так ещё и девочек страдать заставишь! Не будь дураком, откажись! — Нет, я решил! — буркнул Денис, хмуро посмотрев на Нору, а после с нежностью на змейку. — Не хочу, чтобы Рэн уходила… Без неё будет уже не то. — Ой ты ж… — заскрипела зубами ведьма, зло посмотрев на парня. — Дурак! Жадный дурак! Опять принца из себя строишь?! Спасителя на белом коне?! — Нора, ты чего? — спросил Дэн, но увидев глаза волшебницы, полные злых слез, замолчал. — Сам знаешь, как это работает! — резко бросила ведьма, кидая парню «мост», изобретение Юкины. — Заканчивай и убирайся из моего подвала! Видеть тебя не желаю! Молча кивнув, парень тихо присоединил к себе и Рэн аппарат, позволив своей духовной энергии течь в тело девушки. Наблюдающая за эти ведьма лишь недовольно сморщилась, после чего влила пару склянок в рот широхеби и жестом велела им уходить. — Спасибо… — тихо сказал на прощание Денис, унося Рэн прочь. — Глупый принц… — себе под нос прошептала Элеонора, давясь злыми слезами. — Глупый, но не мой…* * *
События шли своим чередом. Летучая мышка была тиха и послушна, лишь тихо ворковала рядом со своим бесчувственным избранником, и даже клетка особо её не смутила. Темно, мягко и муж рядом, что ещё нужно для мамоньего счастья? А вот охотники вымотались как следует. И пока Макс с суккубой где-то пропадали, Петя с Сашей разошлись по своим комнатам и этажам, дабы отдохнуть и набраться сил. И если Пётр попал в заботливые, но сильные руки своей ненаглядной супруги, то Саша просто рухнул на свою кровать, тихо простонав от усталости. — Набегался… — пожаловался он сам себе, смотря в потолок слипающимися глазами. — Да и воняю как козлик горный… Надо помыться. Решив не откладывать на потом, парень, взяв в шкафу чистые вещи, медленно побрёл в нужную сторону. Так-то в доме была одна большая ванна на первом этаже, в которой и несколько человек разом могли бы поваляться, но до неё было далеко, так что Саша решил по-быстрому ополоснуться в душе на своём этаже, и уже свежим пойти спать до ужина, а то и до завтрака следующего дня. Быстро раздевшись, Александр залез в душевую кабинку и, включив воду, застыл под тёплыми струями, наслаждаясь моментом. Ощущения были приятными и настраивали на приятные мысли, так что парень и сам не заметил, как начал настойчиво вспоминать виденное несколькими часами ранее… особенно ту часть, где мышка неистово скачет на своём муже, сладко при этом постанывая. Отзываясь на пошлые мысли, Саша-младший послушно заступил в караул и не собирался с него уходить без учебных стрельб. И сколько бы парень ни пытался морально себя унять, сколько бы ни сидел под душем, оловянный солдатик оставался твёрд в своих намерениях. — Чёрт тебя возьми! — спустя полчаса возмутился Александр, смотря на своё достоинство. — Да что это за напасть-то!? Всё же нормально до этого было! С чего такая активность!? И правда, до этого стояк хоть и бывал достаточно часто, но так же быстро и утихал, особенно когда мамоно были где-нибудь в другом месте, подальше от Саши. Да и новые впечатления просто не давали места для… А тут, видимо, уже освоился, привык, да и демоническая энергия из еды проникла в кровь… или куда там она должна проникать, вот и результат, можно сказать, налицо. Недовольно скрипнув зубами и борясь со смущением, парень всё-таки решился и не пожалел. Таких ощущений он не испытывал никогда, да и никогда он этого не делал более двух раз подряд, а тут словно прорвало. Так что из душевой парень вышел ещё более уставшим, но довольным аки кот, объевшийся сметаной. И только начал он одеваться, как раздался знакомый голосок, полный скрытого ехидства. — Между прочем, один из постулатов Падшей запрещает мужчинам самоудовлетворяться… — как бы невзначай заметила Юкина, тихо при этом рассмеявшись. — Но, надо признать, твоё старание достойно уважения! Ты нам там слив, случаем, не засорил? — Ааа! — чуть ли не как маленькая девочка взвизгнул парень, в один присест натягивая трусы и джинсы. — Юкина, какого черта?! Ты где?! — Уууу! Я всюду и нигде! — гремлинша, казалось, веселилась вовсю. — Я глаза и уши этих стен, а ты как раз попал в нужный ракурс, так что вышло очень даже неплохое видео! Но не бойся, дальше стен поместья не уйдёт… — Что?! — взревел раненым зверем Саша. — Сотри немедленно! Это… это покушения на личное пространство! — Ути какой недовольный! — ещё более ехидно заметила девушка. — Запомни, для мамоно нет ничего личного. А если и есть, то рано или поздно мы вторгнемся и туда! Ладно-ладно, не сердись, это просто моё маленькое хобби. А вообще, Мираэль тебя совсем не жалеет, раз довела до ручки, то есть руки. Если хочешь, я с ней поговорю и… — Не надо! — пуще прежнего встрял Александр, пытаясь взять себя в руки. — Это моё дело и я сам разберусь… Или сам в итоге помощи попрошу. Кхм… а у тебя большая коллекция? — О-о-о, кажется, я нашла ценителя! — когда Юкина это сказала, то Саше показалось, что она с превкушением начала потирать руки. — У меня есть парочка весьма интересных записей с Мираэль в главной роли. Тебе понравится, гарантирую!* * *
А вот в комнате парня ожидал ещё один «сюрприз». Мигая и пиликая, сотовый телефон надрывался, пытаясь показать хозяину, что ему звонят. — Алло! — тут же ответил на вызов парень, мельком заметив, что звонит мать. — Саша, ты где? — без приветствия тут же наехала на сына родительница. — Я тебе уже пятый раз за час звоню! — Дома… — неуверенно ответил Александр. — Мам, что случилось? С чего такой переполох? — Перенос рейса случился, — недовольно ответили ему с той стороны. — Сегодня прилетаем ночью. Так что приберись немного и жди нас! И больше от телефона далеко не отходи! Мы же волнуемся. — Теперь точно не отойду! — клятвенно заверил маму парень. — Ну… я тогда убираться пошёл? — Иди, — милостива разрешила родительница. — До завтра! Как прилетим, отзвоню. — Хорошо мам, как скажешь! — ответил Саша, прощаясь. — До встречи. И как только звонок прервался, Александр, тяжело вздохнув, рухнул на кровать ничком. — Устал… — протянул он, после чего встал и пошёл на поиски суккубы или иной мамоно, что согласится его отвести домой. Выйдя из своей комнаты, парень первым делом решил зайти к Мираэль. Тем более комната её была напротив. — Мираэль, можно войти? — постучавшись с деревянную дверь, спросил Саша. — Сладенький, для тебя мои двери всегда открыты! — отозвалось девушка. — Заходи! Глубоко вздохнув и морально приготовившись ко всему, парень вошёл. Вошёл и оказался в царстве тёмно-фиолетовых тонов и полумрака, где по центру стояла большая двуспальная кровать с балдахином. И именно на кровати в соблазнительной позе и притаилась суккуба, ещё, к счастью или сожалению, одетая. — Сладенький, иди сюда! — позвала Мираэль, призывно махнув рукой. — Приляг рядом и расскажи, что тебя привело ко мне!Или... быть может, ты потерял терпение? Ах-ах-аха! — Да ничего особенного… — растерялся немного парень, буквально пожирая суккубу глазами. — Просто родители возвращаются сегодня ночью… мне надо дома быть, встречать. И вообще, я выполню твою просьбу! Не провоцируй раньше времени... — Сегодня?! — тут же встрепенулась девушка. — Ночью?! Сладенький, да это же просто чудесно! Немедленно собирайся, мы едем к тебе домой! О, ты даже не можешь представить, как я желаю познакомиться с твоей семьёй! — Почему же… представляю, — хмыкнул Саша, краем глаза заметив фотографию его семьи, стоящую на тумбочке возле кровати. — Слушай, Мираэль… — Просто Ми! — прервала его суккуба, вставая со своего ложа. — Я вижу твоё нетерпение… знай, сегодня всё решится, я тебе обещаю! — Всё? — немного растеряно спросил Александр. — Совсем всё… — подойдя почти впритык, прошептала ему на ухо суккуба. — А теперь иди, мне тоже надо собраться. Жди меня во дворе, и собачек не забудь! Они ведь тоже члены семьи. — Точно, псы! — вспомнил парень, пулей вылетая из комнаты. — Я быстро их поймаю! Встретимся на улице!* * *
До квартиры Александра они доехали… то есть долетели буквально за сорок минут. Мираэль управилась бы и быстрее, но парень слёзно просил её сильно не гнать, и она согласилась. Дома же парень тут же развил бурную деятельность по уборке территории, в чём суккуба ему активно помогала, так что квартира была приведена в более-менее приличное состояние ещё через час. Остальное же время они сидели на кухне, попивая чай и разговаривая на разные темы. Александр рассказывал Мираэль истории из своей жизни, суккуба же поведала о своём родном мире, в подробностях расписав родной город и край, а родилась она в Маккае, можно сказать, в столичном городе, что раскинулся у подножия замка Повелительницы Демонов. — А еще у нас много галерей! — рассказывала Мираэль Александру. — Там, на полотнах, запечатлены самые распутные оргии и любовные утехи, что видел мир! От одного только взгляда на них человеческая девушка может стать соблазнительной суккубой, а мужчина обратиться инкубом, за любовь и духовную энергию которого мамоно будут страстно сражаться! — Да… интересно! — немного неуверенно воскликнул парень, которому было немного не до картинных галерей, особенно в присутствии Мираэль. — Слушай Ми… Мираэль, я давно хотел сказать… ну с нашей встречи… Ты мне очень нравишься! — Сладенький, ты мне тоже нравишься! — улыбнулась в ответ суккуба. — И мне приятны твои слова, как никому другой! Мы же уже говорили об этом. — Ты мне как… женщина нравишься… — ещё более неуверенно заговорил парень, внутренне проклиная себя за малодушие, ведь не сраный же он ОЯШ, да и не школьник, так откуда столько мандража?! — Я, как только тебя увидел, влюбился… даже у Анны совета просил, как тебе понравится… Именно потому, что люблю, и согласился на ту неделю! Ну... и еще потому, что трус немного, боюсь оплошать в чем-нибудь... — Даже так… — странно улыбаясь, немного отстранилась суккуба. — Я тоже тебя сильно люблю, не вижу смысла этого скрывать. И очень благодарна за то, что ты согласился тогда. И честно держишь свое слово. Я бы сама, если честно, не смогла... Повисла многозначительная тишина. Саша просто не знал, что еще сказать сидящей перед ним красотке. — Знаешь, ты такой милый, когда смущаешься! — хищно улыбнулась девушка, беря инициативу в свои руки. — Так бы и съела! Я понимаю твои переживания и тебе всё объясню, как только приедет твоя семья… наша семья. Я уже говорила, сегодня всё решится, и мне тоже очень трудно было терпеть, но это было необходимо. Тем более ты же не против, чтобы я их обратила? — Что, сейчас?! — удивился парень, который, в принципе, был согласен, но не думал, что это произойдет так… стремительно. — Я не против… но думал, что это будет согласовано с Ларой и остальными, что заранее мне скажут… — Считай это моей самодеятельностью, — продолжала улыбаться суккуба, таинственно Александру при этом подмигнув. — Как я уже сказала, сегодня всё решится. Я устала от этого мира, так что хочу побыстрее всё закончить здесь и сейчас. Чтобы спокойно уйти всем вместе. — Уйти… навсегда? — осторожно спросил парень, внутренне радуясь от слов Мираэль. — Не навсегда, конечно! — покачала головой суккуба. — Если хочешь, сможешь иногда возвращаться сюда, но жить тут я точно не стану и тебе не дам! Этот мир… он довлеет надо мной, словно занесённый клинок. Я устала от этого, просто устала и хочу наконец расслабиться. Тем более целей своих я уже почти достигла. Осталось совсем немного… скоро всё решится. А пока налей мне ещё чаю, пожалуйста. Молча кивнув, парень радостно выполнил просьбу соблазнительной суккубы.* * *
Звонок в дверь раздался уже за полночь. Александр к тому времени уже дремал в кресле, так что звон разбудил его, вырвав из объятий Морфея. — Иду… — скорее сам себе сказал парень, открывая дверь и оглядываясь. Суккубы в пределах видимости не наблюдалось. Решив, что она заснула в одной из комнат, парень спокойно пошёл в коридор, где и встретил своих родителей объятиями, радостными разговорами и смехом. — Что, спал? — как только закончили обниматься, спросила мама. — Всё глаза сонные и красные, словно у вампира. Пока не было нас, небось, ночами играл в компьютер. — Если бы… — многозначительно и таинственно ответил Саша. — А у меня для вас сюрприз! Не знаю, как вам, а мне он очень нравится! — Прямо интрига! — хмыкнул отец, пожимая руку сыну. — Ну пошли, покажешь, что за сюрприз! И если сюрприз будет не женского пола с четвертым размером груди, я признаю сюрприз несостоявшимся! — О, пап, поверь… ты близок к истине, — улыбнулся Саша, смотря, как мама локтем тыкает в дурачащегося отца. — И тебе привет, сестра. — Привет, — сонно откликнулась девушка лет пятнадцати-шестнадцати на вид, проходя вперёд. Ей было сейчас немного не до разговоров с братом, ибо спать хотелось, так что она молча пошла следом за родителями и, зайдя в квартиру, замерла чугунным изваянием рядом с матерью и отцом, от удивления раскрыв рот. И было от чего… Посредине коридора во всей красе стояла ОЧЕНЬ красивая девушка. Настолько красивая, что даже женщины чисто гетеросексуальных наклонностей с удивлением осознавали, что хотят её в самом грязном смысле этого слова, настолько она была совершенна. И даже крылья, вкупе с аккуратными рогами и светящимися алым огнём хрусталиками глаз среди темной склеры не могли вырвать людей из оцепенения. — Приветствую вас! — голосом текучим, словно патока, она обволокла души людей, заставив их буквально трепетать перед своей дьявольской порочностью. — Я суккуба Мираэль, мамоно из Маккая. До этого спокойный Александр, увидев свою подругу и, как он считал, любовь, тоже замер рядом с родственниками каменным изваянием, ибо такую он Мираэль никогда не видел. Казалось, что до этого он лицезрел лишь жалкую пародию на Богиню, что сейчас стояла перед ним. — Сладенький, закрой дверь! — велела суккуба и, когда парень выполнил её просьбу, соблазнительно походкой подошла к замершим. — Теперь вы все мои! Полным неземным огнём взглядом она оглядела стоящих перед ней мать и дочь, после чего нежно их обняла со словами: — Вы станете моими милыми сёстрами и подружками! Вы согласны? — Да! — полным обожания голосом произнесли они, буквально пожирая Мираэль глазами, на что та звонко рассмеялась. — А ты, милый муж… — подойдя вплотную к отцу Александра, сказала суккуба, и взгляд её наполнился буквально демонической похотью. — Станешь моим навеки, как и я твоей! Закончив говорить, она страстно впилась в его губы, щедро вливая в своего истинного избранника море демонической энергии…