***
В эту ночь постель была совсем неудобной. Ни пуховые подушки, ни воздушное одеяло не помогали Каю расслабиться и заснуть. Этот день был слишком насыщен на события, чтобы так просто уснуть. В очередной раз перевернувшись, мальчик повернулся лицом к окну. Ночь уже опустилась на землю. Везде царствовал мрак, был слышен тихий шелест деревьев с уже пожелтевшей и почти опавшей листвой — зима грозилась вот-вот наступить. Длинная цепь гор, которыми был окружён весь город и его окрестности, угрожающе белела вдали, намекая своими снежными вершинами, что скоро снег пойдет и в городе. Однако на небе было ни облачка, яркие звёзды радостно мерцали, освещая путь редким путникам и помогая гадалкам и вещим предсказывать судьбу. Кай бы тоже хотел знать свою судьбу. Из-за жизни в приюте, где прожить этот день — уже достижение, он не сильно задумывался об этом. Да и зачем, если было и так ясно, что ничего хорошего его там не ждёт? До принятия в семью Мураками он считал, что закончит жизнь как и многие другие сироты — где-нибудь в тюрьме или подворотне. Он забросил эти мысли, когда узнал о состоянии семьи, однако вернулся к ним вновь сейчас. Он был никем. Абсолютно никем. Его жизнь — такая же заурядная и совершенно ненужная — была лишь обузой для мира и для него самого. Он же был обычным мальчишкой-карманником, лишённым какой-либо магии и надежды, что когда-нибудь все изменится. Зачем ему было жить и влачить свое жалкое существование, если это никому не нужно? Поняв, о чем думает, Кай ужаснулся. Мысли о суициде его уж точно никогда не посещали. Что изменилось? Неужели это стремительный рост его болезни? Да, переживания сказывались на нём, но никогда так сильно. Нет, это должно было быть сигналом к чему-то другому. Кай жил, жил сейчас в этом мире, а значит, что родился для какой-то цели. Неопределённой, которой он сам не знал, но, возможно, смог бы позже понять. Едва заметно улыбнувшись, Кай глубоко вздохнул. Дурацкий комар пищал где-то в недрах комнаты, ветер раздражающе бился в окно, тупой разбалованный усатый кот по кличке Король орал где-то в саду, сетуя на то, что его выгнали на ночь на холодную улицу, приёмные родители о чём-то громко спорили в коридоре, горничная слишком громко чистила люстру в бальном зале. Вдруг Кай широко распахнул глаза и прислушался. Чета Мураками очень громко ссорилась в коридоре совсем рядом со спальней немага, вызывая у последнего жуткое любопытство. Поднявшись с кровати, он тихо подкрался к двери и, прижавшись к ней ухом, попытался понять суть разговора. — Ты разоряешь семью! Пропиваешь ее же последние деньги! — кричал чей-то визгливый голос — Аяко. — Заткнись уже, как же ты меня достала… — усталый голос Кайоши Кай разобрал очень отчётливо. Слегка удивившись такому разговору (мальчик всегда считал, что высшее общество даже ругается красиво), он продолжил слушать и впитывать каждое слово. Его интуиция чётко давала понять, что вот-вот должно было прозвучать нечто важное. И, как обычно, не подвела. — Сколько ты пропил?! — Недостаточно, чтобы твою рожу мерзкую забыть! — огрызнулся маг земли. — Отойди! Мне нужно ещё… — Не смей! Ты сам знаешь, что это последнее! И почему! — В гробу я эту отмену видел! Дай мне ключ! — Там все наши последние деньги! — судя по голосу, госпожа готова была на коленях умолять мужа успокоиться. — Прошу, иди спать! Ты разбудишь весь дом! Минутная тишина смутила мальчика: он испугался, что его заметили, но совершенно напрасно — мужчина просто впал в ступор. — Да плевать мне на всех! Дай ключи! Металлический звон говорил о том, что желаемое он всё-таки получил. Его тяжёлые шаги, вдобавок с грохотом его жёнушки, начали куда-то удаляться. Интерес мальчика рос так стремительно, что он уже не мог его чем-нибудь унять. Неведомая сила заставила Кая чуть приоткрыть дверь и заглянуть в образовавшуюся щёлочку. Приглушённый свет коридора заставил его на время прищуриться, но вскоре он продолжил наблюдение. Расположение комнаты позволяло мальчику хоть плохо, но видеть две линии комнат, перпендикулярных его стене. И самая отдалённая из них — замурованная комната дочери основателя рода. Но зачем они направлялись к ней? Аяко и учитель рассказывали, что печать этой комнаты не нарушали уже много лет. Или они врали? Зачем? Интуиция Кая буквально кричала о том, что там спрятано что-то очень ценное, то, что не должен видеть никто. Что же? Ответ он должен был получить любой ценой. От переполнявшего его любопытства и нависшей интриги его сердце учащенно билось, намекая, что уснуть без информации он не сможет. — Кайош… — Молчать! Мужчина почти вплотную подошёл к запертой двери и загородил обзор. Зарычав, Кай немного подался вперёд, но это грозило тем, что бумажные двери легко могли порваться (это часто становилось настоящей подставой для немага), поэтому ему пришлось поубавить пыл. Спустя пару очень долгих минут, пока приёмный отец делал что-то руками, а Аяко рыдала, дверь распахнулась, и чета вошла внутрь. Что было дальше, Кай не видел: за ними она тут же затворилась, не позволив Каю даже немного утолить своё любопытство. Выругавшись, мальчик понял, что теперь не сможет заснуть, поэтому решил прогуляться по городу. Переодевшись в свою старую одежду — конечно, Мураками купили ему новую, очень дорогую и жутко неудобную, но ходить в ней по улице немаг просто не мог — и, взъерошив волосы, вылез через окно. Едва холодный ночной ветерок обдал его смуглое лицо морозом, мальчик поёжился, но не передумал. Ночные прогулки стали его единственным утешением во всей этой карусели богатства и фальши. Он изменился. Внешне. Теперь у него были дорогие вещи, чистое тело (хотя мыться он просто ненавидел), его даже подстригли, и ел теперь мальчик постоянно и вкусно (вследствие чего перестал походить на скелет), но всё это было… Совершенно не то, чего Кай ожидал. Богатая жизнь ему нравилась (хотя, больше само чувство превосходства над другими), он уже привык к роскоши, но не чувствовал там спокойствия. Не с этими людьми под боком. — Чего это ты тут забыл? Кай не удивился, когда услышал голос старого знакомого. — Да так, гуляю, — флегматично ответил Кай, посмотрев вверх. Мину было всего двенадцать, он обладал такой же смуглой кожей, как и у Кая, зелёными глазами и совершенно неповторимой харизмой, которая всегда помогала ему везде находить выгоду. Несмотря на свой юный возраст, с ним считались самые авторитетные граждане ночной жизни Ю Дао. И Кай знал, что такую репутацию Мин получил вполне заслуженно. Однако, как было сказано ранее, без личной выгоды он и пальцем бы не пошевелил. — Я думал, что ты уже обчистил их и делаешь ноги, — улыбнулся Мин. Он сидел на краю крыши какого-то магазинчика и весело болтал ногами. — Не-е-ет, — с сарказмом сказал Кай. — Я не такой… Мин так засмеялся, что чуть не свалился с крыши. От смеха у него выступили слезы. Кай насмешливо покачал головой. — Не смеши меня, я сегодня и так вдоволь насмеялся! Такую информацию в баре услышал! — И что в ней смешного? — А я представил, сколько мне отвалят за нее! — его алчность Кая не удивляла, если задуматься, он был таким же. — Аж слёзы от счастья текли. — Что за информация? Мин насмешливо взглянул на него. Они были знакомы очень давно, неужели Кай не знал его достаточно? Конечно, знал. Закатив глаза, он нашёл в кармане смятую купюру в сто юаней (удивительно, но Аяко расщедрилась на карманные деньги), за которую раньше бы Кай самолично перегрыз кому-то глотку, и кинул ее Мину. — Мажор! — пробубнил мальчишка. Получив купюру, он тут же проверил её подлинность и, довольно кивнув, принялся рассказывать. — Нынче вечером я сидел в одном очень интересном месте и заметил там весьма необычного гостя… — Где слов-то умных таких понабрался? Ближе к делу! — Спокойнее, Мураками! — Я не… — Так вот, твой дорогой папочка, удосужившийся посетить столь неблагородное место, наперебой рассказывал о каком-то тайнике. Глаза Кая заинтересованно вспыхнули, едва он услышал о тайнике. Неужели та комната и есть скрытый тайник? Что там? Скорее всего, все их деньги. — И? Мин довольно улыбнулся. Рыбка захватила наживку, оставалось только поймать — Прости, сил что-то разговаривать дальше нет. Пойду-ка я спа-а-а-ть… Кай зарычал, но всё-таки кинул ему несколько последних монет. Мин скривился. — Больше нет. Мальчик закатил глаза, но плату принял. — Этот тайник — какая-то комната, но в нее так просто не попасть. Внутри комнаты есть тайный механизм, какой именно, я не расслышал, но это что-то достаточно неприметное, он говорил, что под стать предназначению комнаты. Немаг понимал, что Мин не знал значения этих слов и просто пересказывал, но сам Кай, кажется, знал, о чем речь. — Это всё, — пояснил мальчишка. — Надеюсь, о моей щедрости ты не забудешь! — Щедрости?! Ободрал до нитки, ещё и не все рассказал! Мальчик зло улыбнулся. — Плати ещё, расскажу о виде замка. Этого не требовалось, Кай был мастером взлома. — Обойдёшься, но спасибо за информацию, — Кай распрощался с Мином. Информатор, недовольный достаточно малым заработком, быстро скрылся во мраке ночи. Кай же остался стоять на месте, обдумывая. Ему был дан шанс! Шанс начать новую полноценную жизнь с чистой страницы. Он просто должен был им воспользоваться. Направляясь в глубь города, немаг разрабатывал план. Он хотел бы предварительно осмотреть замок, взломать и порыскать в комнате, но знал, что приемные родители сразу заметят. Поэтому у него был только один шанс. И последний. Спланировать всё нужно было очень тщательно, обдумывая каждую мелочь. Кай знал, что, едва он прихватит деньги, пути назад не будет и придется бежать. Далеко. Возможно, даже из города. Это было весьма проблематично, но возможно. С большими деньгами ему были открыты все пути и двери, он мог поехать куда угодно. И выбор был очень большим: Ба-Синг-Се, Омашу, Республиканский город, какое-нибудь племя воды (хотя он слышал, что там началась гражданская война) или столица страны Огня. Улыбнувшись своим мыслям и представлениям о той неограниченной ничем и никем роскоши, Кай не заметил хвоста. Заметив каких-то людей и не сумев сразу их опознать, тем не менее он сразу среагировал на опасность. Круто развернувшись, Кай корпусом отогнулся почти к самой земле. Только это спасло его от летящего прямо в голову камня. — Что за нафиг?! Вы кто?! Конечно, ему не стоило болтать, но от такой наглости Кай растерялся. Преследователи приближались к нему слишком быстро, чтобы он успел что-нибудь придумать. Но он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Земля держала его ноги, не дав и шанса пошевелить ими. — Я же говорил, что это он! Уж его-то рожу я везде узнаю! Помощник шерифа Шакур остановился напротив Кая с гордо выпрямленной спиной и посмотрел мальчику прямо в глаза. Кай помнил этот взгляд — на него почти ежедневно смотрели так в приюте. Взгляд господина на своего раба. Его сестра-близняшка — Чи — стояла рядом и довольно улыбалась. Они почти не изменились, такие же противные, низенькие и коренастые, в своей обычной зелёной запачканной форме. Про духовный и физический рост эти двое явно не знали. — А твоя рожа конопатая всё больше и больше, как я погляжу? Что, на старом месте только в ширь и растёшь? — усмехнулся Кай. Взгляд Шакура ужесточился. Он ударил мальчика в живот. От боли у последнего помутнело в глазах. — Шакур, уймись! Что ты к нему пристал?! — возмутилась сестра. — Помалкивай! Ненавижу, когда огрызки забывают о своем месте! Кай через боль засмеялся, едва сдерживая слезы (и точно не боли). Он всегда мечтал, чтобы его начали бояться, и сейчас был именно такой случай. — Ты ещё не понял?! Но ударить ребенка второй раз ему не удалось. Сестра запустила в него небольшим камнем, чтобы поубавить пыл. — Сейчас ты успокоишься и поймёшь, что просто убьёшь его, и тебя потом за это самого повесят! Шакур не смог удержаться от смеха, да такого, что земля под ним задрожала. — Меня? За него?! Серьезно?! — со слезами от смеха спрашивал он. — Скорее этот мальчишка обогатится! — Тогда можешь уже на виселицу шагать, — с надменностью в голове произнес Кай. За время, что он начал вращаться в среде богачей, он научился говорить так, чтобы внушать уважение и страх одновременно. Его расчёт на свои силы был верен — Шакур прекратил свой поросячий смех и уже с долей подозрения начал осматривать каждую черту мальчика. С неудовольствием он подметил, что в Кае действительно что-то поменялось. — Что ты несёшь? Чи, конечно, не была такой же жестокой, как брат, но мальчика защищала скорее из страха, что братца могут наказать, если кто-нибудь узнает о его превышении полномочий. Кай смотрел на близнецов, как мясник на свиней, которых сейчас забьёт, как пастушья собака на овец, как владелец платнаций риса на пришедшего к нему в поисках еды бедняка. В общем, так, как всегда мечтал. — Отпустите меня, сейчас же… Немаг помнил, что смотреть нужно прямо в глаза, ничего не объясняя и давая понять, что он не ждет ничего другого, кроме требуемого. Однако близнецы в смятении медлили. — Быстро, — Кай сам поражался своему холодному тону. — Ой, да что ты тут развыпендривался?! — вдруг закричал мужчина, вписав мальчику пощечину. — Закрой пасть, пока все зубы не повыбивал! Такие оскорбления чем-то новым для мальчика не были, но сейчас, когда он получил деньги и статус, было очень обидно: с ним уже давно настолько ужасно не обращались, на секунду он даже мысленно переместился в приютские времена. Шакур скрестил руки на груди и обратился к Чи. — Ну что с этим лордом недоделанным делать будем? Комендантский час он нарушил, сбежал из приюта, обокрал, видимо, кого-то… Кай удивился. Впервые его загребли просто за то, что он шёл по улице. А хотя, не удивительно… — Я ничего не делал. — Я сказал молчать! — Шакур резко толкнул его в лоб. — Сначала послушаем, какую байку он сегодня придумал! — девушка похлопала в ладоши. — Я так ждала его историй! Он мастер! Начинай! Но немаг молчал. Ему всё равно бы не поверили, так что зря время терять он не стал. На это полицейские очень разозлились. Мужчина вновь попытался выбить из него ответ, но Кай не сдался. Лишь через пару минут он сказал: — Отвезите меня домой в особняк Мураками, — и замолчал. Дикий, просто разрывающий, хохот едва не перебудил всех жителей на этой улице. Шакур и Чи смеялись, держалась за живот, будучи даже не в силах успокоиться и высказать обнаглевшему мальчишке что-нибудь. Кай, собственно, и пытался убедить их в своей правоте. Дав им время успокоиться и прийти в себя, он иронично посмотрел им в глаза. — Успокоились? Везите меня домой, или мои родители будут очень волноваться… И злиться, когда узнают, кто меня задержал и по какой причине. Точнее, по полному её отсутствию, — «Мураками» лениво вздохнул, как это делали знакомые его усыновителей, и сам смог успокоиться. Дальнейшее волнение по этому поводу полностью обошло Кая. Он лишь наблюдал, как метаются близнецы, не зная, могут ли они поверить в это. Если парень не врал, у них могли быть большие неприятности, но если врал, то тоже могли быть, только гораздо серьезнее. Выход предложила Чи. — Может, отвезем его в их особняк и спросим у охраны? У меня там есть знакомый, он не сдаст в любом случае, — неуверенно высказалась она. — Это какой такой знакомый?! — взыграли вдруг братские чувства. — Друг детства! — оправдалась брюнетка. — Идём, и так время потратили! Шакуру ничего не оставалось, как освободить Кая и, сковав руки земляными путами, усадить их в служебную машину. Дорогу он знал (да все знали), поэтому проблем не было. Почти. Шакур боялся, что за ошибку его могут уволить и обеспечить проблемы на всю оставшуюся жизнь — всё-таки семья Мураками была очень уважаемой. Сестра чувствовала волнения братца, но поддерживать не спешила — в крайнем случае, она планировала свалить всё на него, и так, наконец, избавиться от вечного наставника-зануды. — Если ты, огрызок, соврал, клянусь, один я на дно не пойду! — прошипел Шакур в сторону Кая. Мальчик раздраженно фыркнул. Он ни капли не боялся, наоборот, ему даже было интересно, как полицейский отреагирует. Новый дом Кая в эту ночь особенно угрожающе пестрел в темноте. В каждом окне горел яркий свет, что могло значить только одно: его пропажу обнаружили. Но почему? Кай достаточно часто в последнее время убегал на прогулки, иногда до самого утра, но никто особо не обращал на это внимания. Неужели сейчас это заметила Аяко? Если так, то мальчику могло не поздоровиться. Едва машина остановилась у ворот, Чи высунулась из окна и с неудовольствием заметила, что среди охранников не было её знакомого. — Сменили охрану ещё полгода назад, — бросил Кай. — Так что надеяться вам не на что… Особенно сейчас… Стоявшую на крыльце приемную мать Кай увидел сразу. Госпожа Мураками стояла в окружении своих помощниц — как Кай их называл. Одетая в одно из своих самых дорогих и любимых платьев, она была накрашена и подготовлена — плохой знак, даже очень плохой. Она ждала, когда машина подъедет прямо к ней вручить «непутевого сына». Её лицо казалось очень спокойным, Кай даже на секунду решил, что может пронести. — Твою мать… — выругался Шакур. — Нужно было просто отвезти тебя в участок! Кай усмехнулся. Вот теперь он был полностью доволен. Один из охранников подошёл к машине и хотел что-то спросить, но, увидев Кая на заднем сиденье и людей в форме, кивнул кому-то головой. Ворота распахнулись, и Шакуру пришлось проехать прямо к крыльцу. Госпожа Мураками даже не пошевелилась. Ни когда полицейский сатомобиль приближался, ни когда Шакур, Чи и Кай вышли. Они стояли внизу, у основания ступеней, ожидая первых слов хозяйки дома. Она не спешила оказывать такую честь, и Кай понимал, что она очень зла. Буря сейчас просто бушевала в ней, это было видно по чуть растрепавшейся причёске — непозволительная для неё вольность. Мужчина переводил взгляд то на Кая, то на его приемную мать, даже не понимая, что ему делать и что вообще происходит. Он, хотя и его сестра тоже, не понимали, почему Кая здесь явно ожидали, почему госпожа Мураками молчит, и что они вообще здесь забыли. — Господа полицейские, — Аяко чуть заметно улыбнулась, — благодарю вас за то, что нашли моего сына Кайоши. Он имел неосторожность задержаться на занятиях и нарушить комендантский час для несовершеннолетних. Ваше начальство и вы будете вознаграждены, за то, что нашли его достаточно быстро. «Герои» до сих не могли ничего понять. Хотя, кое-что они всё же поняли: пора уходить, никогда больше не возвращаться и точно не трогать Кая. Поблагодарив госпожу за её щедрость, близнецы ввалились в машину и уехали, поднимая огромные столбы пыли и грязи. Немаг остался стоять в одиночестве. Аяко гордо выпятила грудь и кивнула своим наперсницам, и те уже через секунду растворились где-то в доме. — Заходи в дом, — сказала она подозрительно спокойно. — Серьёзно? Женщина оставила его без ответа, пройдя в раскрытые двери. Кай нутром почуял, что что-то не так. Очень подозрительно: не в стиле Аяко. Она бы предпочла закатить скандал прямо на улице и уж тем более не стала бы так спокойно реагировать на его «появление в сопровождении». Кай медленно преодолел каждую ступеньку, не обращая внимания на то чувство опасности, что било ему в голову. Ну не могло быть всё так хорошо! Просто не могло! Едва мальчик переступил порог и посмотрел Мураками прямо в глаза. Она всё ещё сохраняла железное спокойствие, но что-то такое мелькнуло в её глазах. Кай замер на месте, на автомате он отскочил от места, где только что стоял, и очень вовремя. Один из охранников набросился на мальчика, но не успел схватить — это сделал другой охранник, в руки которого сам Кай и прыгнул. — Что происходит?! — закричал он, когда охранники заламывали ему руки за спину. — Ты не оправдал нашего доверия, мальчишка. И ты пожалеешь, — улыбнулась женщина. — Отныне ты будешь выходить только тогда, когда понадобится твоё присутствие. И больше никогда! Уведите его. Кай не верил своим ушам. Охранники слегка толкнули его и повели куда-то, не обращая внимания на сопротивление. — Ты не посмеешь! — кричал он. — Не имеешь права! — Теперь я твоя мать. Я — твой бог! — Ты… — немаг не сдержался, он решил высказать «матери» всё, что у него накопилось, — сучка высококультурная! Отпусти меня! Или пожалеешь! Брюнетка подавила смешок. Ей было смешно слушать, как какой-то оборваныш ей угрожает. — Тебе был дан шанс, к тебе относились как к человеку, даже пытались помочь влиться в нашу семью. — Шанс?! Шанс?! Да ты в любой момент готова была выкинуть меня на улицу! — Аяко шла за охранниками и внимательно слушала, пока ребёнка куда-то тащили. — Как собака сторожевая! И дождалась! У стражников была такая крепкая хватка, что немаг не мог вырваться. Они тащили его куда-то вглубь первого этажа, но он не мог понять, куда именно. Ещё в первую неделю Кай всё исследовал и, как ему казалось, нашел все скрытые уголки, но зачем тащить его туда, если всё равно там ничего не было? Ответ был ему вскоре дан. Маленькая, совсем незаметная дверь в полу кухни — вход в подвал — уже приветливо распахнула для него двери. — Нет, пустите меня! Однако его мольбы услышаны не были. Его бросили в подвал, не позаботившись о том, чтобы сделать это аккуратно. Прокатившись по грубым деревянным ступеням, Кай упал на холодный пол и, судя по всему, разбил лицо. — Ты — никто в этом доме. И в жизни тоже, — дверь подвала медленно закрывалась. — Отныне ты будешь жить здесь и, поверь, больше белого света по своей воле не увидишь! Считай, что ты моя игрушка. Дверь с грохотом захлопнулась.***
В подвале настолько воняло, что Кай уже не мог там находиться. Жуткая сырость и пыль оседали в лёгких так обильно, что мальчик просто задыхался. Непроглядная темнота, в которой он находился уже не одни сутки, стала совсем привычной, и Кай уже мог вполне видеть в ней, но это было тщетно. Ничего, кроме нескольких бочек, тут не было. Мальчик спал посреди своей темницы — единственного места, где было не так сыро и холодно. Холод был самой большой проблемой, из-за него Кай жутко заболел, но Аяко не позволяла давать ему ничего, кроме куска хлеба с сыром и стакана воды. День за днём последние силы оставляли его, давая понять, что живым отсюда он уже вряд ли выйдет. Потеряв счет времени и даже не зная времени суток, Кай с отвращением откусывал куски сыра — к такой еде (хорошо, что она вообще была) он привык — и думал. Пытался придумать план побега. Как назло, в голову ничего не шло. Он миллион раз обдумывал все возможные варианты, но ничего из этого не могло быть реализовано достаточно точно. Ему уже было плевать на деньги, лишь бы просто выбраться отсюда. Он мог бежать, просто вырубив охранника, но на это у него не было сил. Совсем. У Кая уже не осталось надежды. Видимо, такова была его судьба: умереть здесь, голодным и таким же несчастным, каким он и родился. Но он был не прав. Ему был уготован совершенно другой путь, и вскоре Кай сам в этом убедился. Едва тяжёлые деревянные двери распахнулись, яркий свет безжалостно ударил в глаза мальчика, заставляя его в недовольстве и удивлении спрятаться. Такой ставший уже непривычным свежий воздух ворвался внутрь, разогнав ужасный запах застоя, что стоял там с тех пор, как Кай поселился внутри. С удивлением он понял, что на самом верху лестницы на него взирает именно он. Тот, кто когда-то и дал совет мальчику сваливать отсюда — Кайоши. — Что за дыра?! Мураками кубарем прокатился по лестнице и распластался на холодном полу. Кай удивленно смотрел то на него, то на дверь. Открытую дверь! Вот он, его шанс! Шанс сбежать из этого прогнившего насквозь места. Не размышляя, Кай бросился наверх. Однако какая-то неведомая сила заставила его остановиться и подумать. Куда ему сейчас идти? У него нет сил, еды и денег. Он просто умрёт где-нибудь в лесу или замёрзнет (наверняка уже наступила зима). Что-то блеснуло на свету в руках приёмного отца. Нерешительно, боясь не рассчитать жалкие остатки сил, Кай забрал блестящую вещь и понял, что это ключи. Ключи от запечатанной комнаты! Вновь судьба позволила ему выкрутиться из ситуации с максимальной выгодой. И Кай не собирался упускать такой возможности. Они так несправедливо обошлись с ним, оставили умирать в этом грязном подвале, как ненужную тварь. Кай мечтал отомстить им за это. Хотел, чтобы они поняли, как ошиблись, когда посчитали Кая лишь своей очередной игрушкой. Немаг действовал настолько быстро и решительно, как только мог. Игнорируя требования желудка о пище, он тихо пробирался на третий этаж. По счастливой случайности дом был почти полностью пуст: видимо, у всей прислуги был один из редких выходных. Первый этаж не доставил Каю много проблем, разве что тупой жирный котяра воровал на кухне сливки и разбил банку. Удивительно, но на грохот никто не пришел. Второй этаж тоже пустовал. Стоял день, так что ни о каком бале не могло быть и речи. Самым опасным местом был третий этаж — семейные спальни. Прислуга могла находиться здесь только один час перед обедом, заниматься уборкой комнат, но сегодня был выходной, так что она переносилась на вечер. Главной опасностью была Аяко. Кай не знал наверняка, здесь ли она, но всегда готовился к худшему. Пробравшись к своей комнате, парень с удивлением обнаружил, что его вещи, упакованные в мешки, стояли у двери. Видимо, Аяко решила, что подвал теперь — его постоянное место обитания. Но старания слуг были напрасны: эти вещи были ему не нужны. С немой, но очень сильной злобой, Кай схватил один из мешков и вывалил одежду на пол. Из-под половицы он выудил свой исписанный дневник и набор отмычек, который был для мальчика очень ценен как память о старых друзьях. Больше он не стал ничего брать. Написав пару строчек на обложке – единственный его шанс хоть немного сосредоточиться, немаг мысленно попрощался с комнатой, где была самая мягкая кровать в его жизни и самый лучший вид из окна, и приступил к ограблению. Запечатанная комната так и манила своей загадочностью, хоть с виду и казалась обычной спальней. Но Кай знал её секрет. Ключ подошёл к невзрачному замку у самого основания двери. Механизм активизировался и позволил распахнуть ее. Жуткий запах пыли в ту же секунду заставил Кая закашлять. Ощущение того, что в эту комнату не ступала нога человека уже много лет, но это было ложью. Что-то заставляло Мураками ценить эту комнату больше всех, но сейчас Кай не понимал что. Единственной мебелью в комнате была маленькая детская колыбелька, потерявшая все свои цвета из-за времени. — И что, это всё?! Дурацкая детская кровать! Что за… Кай внимательно осмотрелся, но ничего, кроме колыбели, в комнате не было! От злости мальчик не смог воздержаться от ругательств. Он ещё раз обыскал комнату, но тщетно. «О духи, нужно валить, пока не поздно!» — думал он. Однако интуиция подсказывала ему, что ответ прямо перед глазами. Маленькая кроватка выглядела совсем нетронутой, свои следы оставило на ней только время. Ни когда-то свежие простыни, ни деревянный мобиль с колокольчиками так и не были использованы из-за ранней смерти единственной девочки в роду. Кай опёрся на край кроватки и качнул пальцем игрушку. Маленькие колокольчики сразу пришли в действие и издали звон. Кай испуганно оглянулся, боясь, что его могут разоблачить, но никто не пришёл. Зато Кай смог услышать не только звон. Едва колокольчики потревожили, в полу что-то щёлкнуло. Он сразу всё понял. Прижавшись ухом к полу, он внимательно следил за тем, как механизм реагирует на звон каждого из четырёх колокольчиков. Спустя немалое время он, наконец, понял, в какой последовательности они должны звучать. Третий колокольчик, символ любимого третьего сына основателя — звонкий стук. Четвертый, как четвертый сын — герой нации Земли — ещё более звонкий. Ещё раз четвертый, как его смерть в пылу боя — вновь тот же самый звон. И первый, символ передачи главы рода по старшинству — глухой стук активного механизма. В ту же минуту пол в задней части комнаты просто разъехался. Яркий свет ослепил мальчика, однако глаза его заслезились не от этого, а от увиденной картины. Гора золота и драгоценностей была настолько красивой и манящей, что Кай чуть не заплакал от счастья. Вот она — его награда за все мучения, что он пережил. Немаг быстро заполнил рюкзак, так что он едва не разошелся по швам. Со счастливой улыбкой он вышел из комнаты и замер на месте. Аяко стояла в метре от него и не могла и слова вымолвить от шока. Кай выругался: сейчас у него был только один доступный способ побега. — Что здесь… Стоять!!! Но Кай уже успел выпрыгнуть из окна. Пролетев три этажа, он не погиб только благодаря снежному сугробу, в который приземлился. Не обращая внимания на явно травмированную руку и крики приемной матери, Кай перелез через забор и, до появления стражников, успел скрыться в темноте дремучего леса.