Отвлекающий манёвр или девочка с Терры

Вскоре, когда сокровища Октаны были проданы, а юниты, вырученные за них, истрачены, общим голосованием было принято решение грабануть какой-нибудь корабль. В качестве цели мы выбрали первый попавший в наше поле зрения пассажирский шаттл. — Ну что, Ёска? Готова к абордажу? — спросил меня папа, кивнув на ничего не подозревающий корабль. Я подняла глаза. — Пап, ты что серьёзно? Вы берёте меня с собой? — А ты что, не рада? — Очень рада! Спасибо! Я готова! Краааглииин! — в следующую секунду я уже висела на старшем помощнике и вопила: — КРАААГЛИИИН! Я ИДУ С ВАМИИИИ! — Это я уже понял, Ёса, — прохрипел Краглин, освобождаясь от моих объятий. — Может ты успокоишься и послушаешь план? — Не! Мо! Гу! — я прыгала вокруг него и папы, хлопала в ладоши и повизгивала. — Если ты сейчас не остановишься, — грозно сказал Йонду, — никуда не пойдёшь! — Всё, всё! — я перестала прыгать и замолчала. Согласно плану, после того, как наши М-корабли прорвутся внутрь, я должна (естественно, по вентиляции) добраться до главного генератора и вырубить ВСЁ электричество на корабле. — Это нужно, чтобы они не смогли установить энергополе, заблокировать двери и послать сигнал бедствия, — объяснял Йонду. — Отключишь и возвращайся к челноку, не шляйся по всему кораблю! Искать тебя времени у нас не будет! Ясно тебе? Ждать нас у М-корабля! — Есть, капитан! — ответила я, дважды стукнув себя кулаком правой руки в грудь. Опустошители расселись по М-кораблям и рванули к шаттлу. Небронированные двери шлюзов разлетелись вдребезги от первых же выстрелов. Оказавшись внутри, мы выскочили из челнока, папа подсадил меня в вентиляцию, строго посмотрел и крикнул: — Ждать меня здесь! Я кивнула и поползла, ориентируясь на яркий свет, исходивший от главного генератора. К тому моменту, когда я вылезла из вентиляции, на корабле уже царила паника. Служащие носились туда-сюда, пытаясь сообразить, что надо делать. Я, не спеша, достала бластер, спокойно прицелилась и пальнула в середину генератора. Свет моментально отключился. Вдалеке раздались женские крики и плач. Включив фонарик, я по вентиляции добралась обратно до корабля. Терпения у меня хватило минут на десять. Когда глаза привыкли к темноте, я принялась исследовать близлежащие двери. На одной из них было написано: «Багаж». Около минуты я колебалась, но всё же природное любопытство взяло верх. Я вскрыла дверь и вошла внутрь. Порывшись в нескольких чемоданах и вытащив из них парочку золотых украшений, я вдруг заметила торчащего из рюкзака игрушечного медведя с тремя глазами. Тут в коридоре послышались голоса Опустошителей. Времени на раздумья не было. Мысленно попросив прощения у ограбленного мной ребёнка, я сунула игрушку под мышку и выскочила наружу. Слава вселенной, я успела как раз до появления Йонду. Сунув ему в руку свою добычу, и в ответ на его удивлённый взгляд, неопределённо махнув рукой, я забежала в М-корабль и спрятала фиолетового трёхглазого мишку под куртку. На Эклекторе всё добро свалили в кучу на стол в общем отсеке. В основном это были женские украшения, юниты и… просто огромное количество еды и алкоголя. Вечно голодные Опустошители унесли с того корабля всю еду, запасённую на две недели полёта для полутора тысяч пассажиров. Еды, кажется было даже больше, чем денег и золота. Но очень скоро её количество уменьшилось, так как Опустошители сразу стали отмечать удачное ограбление. Йонду откопал бутылку какого-то элитного алкоголя и с фразой: «Чё за дерьмо? Я такое ещё не пробовал!» принялся устранять эту досадную ошибку. Я посмотрела на всё это безобразие, и, вздохнув, ушла в каюту. Жорик спал на папиной кровати, свив себе гнездо из пледа. Я сняла куртку и посадила медведя на свою подушку. Игрушка, видимо, была новая, потому что никаких повреждений я не обнаружила. Я достала из тумбочки карандаши и альбом и стала играть с медведем. С пяти лет у меня не было нормальных игрушек. Когда однажды я попыталась прикарманить одну из папиных «козявочек» и была поймана, Йонду запер меня в каюте на 3 дня. Играла я только с железками, деталями от бластеров и тому подобным хламом. Позже, после знакомства с Лаче, у меня появились книги, альбом и карандаши. Мне не доставало этого в детстве, и поэтому я с упоением играла в трёхглазого мишку, которого я назвала Умка. За неимением других игрушек, я смастерила из бумаги значок Опустошителей и бластер. Первой самостоятельной миссией Умки было достать артефакт (мячик) из лап страшного чудовища (спящего Жорика). При попытке осторожно вытащить артефакт, чудовище проснулось и недоумённо уставилось на трёхглазого медведя. Умка не растерялся и выстрелил. Чудовище зевнуло и снова завалилось спать. Артефакт был добыт и Умка вернулся на корабль (кровать). Я играла до самого вечера, потом мне надоело, и я пошла искать папу. Ни в столовой, где шла основная пьянка, ни в общем отсеке его не было. Нашёлся он на главном мостике. Йонду сидел в кресле и задумчиво водил в воздухе рукой с фигуркой космонавта. Я хихикнула. Очень уж необычно он выглядел в этот момент. — О, Ёска! — папа поставил игрушку на место и повернулся ко мне. — Чего не спишь? — Не хочется, пап. — Иди сюда, ребёнок! — он поманил меня пальцем и посадил к себе на колени. — Это что у тебя такое? Йонду взял в руки моего медведя и удивлённо его разглядывал. — Это я вытащила из какого-то детского рюкзака в багажном отсеке. Он мне понравился, и я его забрала. Его зовут Умка. — И зачем он тебе? Тебе Жорика что ли не хватает? — Это игрушка, пап. У детей всегда много игрушек. А у меня — ни одной! У тебя вон их сколько! А мне ты всегда запрещал к ним прикасаться и… — Понятно. Тебе нужны были игрушки? — папа внимательно смотрел на меня. — А чего ты мне не сказала? Я пожала плечами. Возможно, если бы я росла в других условиях, у меня бы куча игрушек. Честно говоря, в детстве я думала, что в космосе нет никаких игрушек. Я ведь росла на Эклекторе и не видела ни инопланетных детей, ни их развлечений. — Я испортил девчонке детство! — подытожил Йонду и усмехнулся. — Хочешь, слетаем на Ксандр, купим тебе игрушек? Я благодарно кивнула и спросила: — Пап, а раз уж мы всё равно летим на Ксандр, можешь исполнить ещё одну мою детскую мечту? — С твоей мечтой мы разберёмся завтра, а сейчас — спать! — он снял меня с колен и тихонько толкнул в спину. Я ухватилась за его руку. — Без тебя не пойду! — заявила я. — Шагай, Ёска! Я сейчас приду! В каюте я быстро разделась, залезла под одеяло и стала ждать папу. Появился он минут через десять. — Так! — произнёс он, уперев руки в бока. — Почему не спишь? — Тебя жду! — ответила я, обнимая Умку. — Только не говори, что уже и заснуть без меня не можешь! — Йонду засмеялся и присел на край кровати. — Не могу! — я положила голову на его плечо. — Если тебя долго нет, я волнуюсь и не засыпаю, пока не придёшь. — Ладно! — Йонду усмехнулся и погладил меня по голове. — Спи давай! *** С утра у папы было очень плохое настроение. От выпитой вчера бутылки у него было ужасное похмелье. — Чтоб я ещё раз выпил эту дрянь! — стонал он в то время, как я искала в его тумбочке антипохмелин. — Отрава! У меня даже после самого дешёвого пойла не было такого! — Вот, пап! Держи! — сказала я подавая ему таблетки и воду. — Что они туда добавляют? — продолжал ворчать Йонду. — Им в жизни что ли страданий не хватает? А ещё «элитный алкоголь»! Уроды! Слышь, Ёска, они эту гадость по тысяче юнитов продают! Я слушала и молча кивала, зная, что если он не выговорится сейчас, то весь день будет орать на команду и старшего помощника. Отпустив кучу грязных ругательств в адрес производителей, Йонду замолчал. Выждав ещё пару минут, пока он окончательно отдышался, я спросила: — Паап, ты как? — Паршиво, Ёска! — он оскалился, и я выдохнула. Если папа улыбается, значит всё хорошо. (Если, конечно, этот оскал можно назвать улыбкой) — Паа! — начала я осторожно. — Ты помнишь, о чём мы вчера говорили? — Да, точно! Надо курс сменить, я пойду проконтролирую, — он поднялся с кровати. — Подожди! — я схватила папу за рукав. — Ты обещал, что сегодня мы разберёмся с ещё одной моей мечтой. — Ёска, я сейчас не в состоянии. Давай попозже, ладно? — он потрепал меня по голове и вышел. Я насупилась. — Как обычно! — раздосадовано сказала я вслух. Потом вздохнула и, захватив Жорика и плеер, пошла на своё любимое место. На полпути меня поймал Краглин. — Ёска, вот ты где! — он выглядел запыхавшимся. — Пошли, помощь твоя нужна! — А что случилось? — я не на шутку испугалась, потому что давно не видела его таким взволнованным. — Пошли, на месте объясню! Почти бегом мы спустились на нижний «этаж» Эклектора, где находились камеры для пленников и системы охлаждения генераторов. Здесь мне всегда становилось неуютно, и моё, и без того бурное, воображение рисовало мне картинки замученных пленников. И, хотя я по опыту знала, что Опустошители редко берут кого-то в плен (папа всегда говорит, что проще убить), мне становилось жутко всякий раз, когда я оказывалась здесь. — В общем, ребёнок, тут такое дело… — начал Краглин, нервно оглядываясь. — Ты не подумай ничего такого, я просто… — Краглин, не мямли! — попросила я. — Ты же знаешь, как я не люблю это место! — Ладно, короче, мы вчера по пьяни поспорили, что я докину до стены той камеры усилитель для двигателей. Докинуть-то я докинул, а вот достать… — Ясно всё с тобой. А открыть решётку слабо? Краглин виновато посмотрел на меня и показал пальцем на соседнюю камеру, где в двух метрах от двери лежал ключ. Она, естественно, была заперта. Я огромными усилиями подавила смешок. Краглин никогда не смеялся надо мной и помогал в трудных ситуациях. — Достанешь, а? А то мне капитан голову откусит. — Не откусит! — заверила я повеселевшего старшего помощника. Я достала всевозможные отмычки, в огромном количестве валяющиеся у меня в карманах, и приступила к делу. Краглин стоял в стороне и, не отрывая глаз, следил за моими действиями. Щёлк! Первая камера вскрыта, и счастливый старший помощник прячет усилитель в сумку. Той же отмычкой удалось вскрыть и вторую камеру. Ключом, благополучно спасённым из неё, мы закрыли обе двери и, наконец, поднялись на основной уровень. Краглин похлопал меня по плечу и сказал: — Спасибо, ребёнок! Теперь я перед тобой в долгу. — Ловлю тебя на слове, Краглин! — подмигнув, ответила я. Только собравшись продолжить путь к иллюминатору, я обнаружила, что кто-то настойчиво тянет меня за штанину. Опустив глаза, я увидела Жорика. — Это что за безобразие? — грозно спросила я. Динозаврик отпустил мои многострадальные штаны и выдал: — Скааа! Па-па! — Что? Меня папа зовёт? — Па-па! — радостно пискнул Жорик и понёсся в сторону главного мостика. — Это что же такое, то одно, то другое! — вздохнув, пропела я и поплелась вслед за своим неугомонным питомцем. Папа действительно ждал меня на мостике. Когда я подошла, он взял меня за плечи и сказал: — Значит так. Слушай сюда, ребёнок. Эклектор мы оставим за два прыжка до Ксандра. Там нам точно не будут рады. Полетишь с Краглином, он ксандрианец, да и ты от них по виду не отличаешься. — Но… — Никаких но! — отрезал Йонду. — Ты можешь себе представить, как мы будем выглядеть вдвоём? Мало того, что мы совершенно не похожи. Наши различия, скажем так, СЛИШКОМ бросаются в глаза. И я не буду повторять то, что твержу тебе с пяти лет. Я сразу расстроилась. Конечно, я помнила, что про меня никто не должен знать. Но, представляя поход в магазин, я думала, что со мной пойдёт папа. — Ну, что там с твоей мечтой? — Йонду, видимо, решил переменить тему, но это ему не удалось. — Я хотела… да, какой теперь смысл! Всё равно этого никогда не будет! — я развернулась и собралась уходить, но папа закинул меня на плечо. Игнорируя все мои попытки вырваться, он произнёс: — Пока не расскажешь, не отпущу! — Мне не удобно так висеть! — попыталась протестовать я. — Значит у тебя есть дополнительная мотивация быстрее мне всё рассказать! — ухмыльнулся папа. — Я хотела, чтобы ты меня сводил в парк аттракционов. Всё, отпускай! — я снова начала брыкаться. Йонду поставил меня на пол, и я сразу рванула в каюту. Там я упала лицом в подушку и заплакала, прижимая к себе трёхглазого мишку.