Фром дядюшка виз лав

       Таня уже третий час мучается со мной, пытаясь истолковать мне принцип работы с библиотечной документацией. И хотя мне хватает одного взгляда, чтобы разобраться в этой горе ненужных никому бумаг, я продолжаю делать вид, что ничего не понимаю в куче приказов и распоряжений. Изрядно помучив себя ( и меня), Ларина, наконец, сдается и, издав стон, который больше походит на крик подбитого пингвина, плюхается на маленький диванчик у окна кабинета.       Кстати, немного о моем рабочем месте. Здесь, опять же, преобладал чисто дядюшкин стиль. Яркие витражи на окнах, резные стол, шкафы и многочисленные полки из тёмного дерева, удобное рабочее кресло. В одном из шкафов имелась даже кофемашина. Вышеупомянутый кожаный диванчик раскладывался,имея специальное отделение для подушки и пледа. Еле заметная дверь в углу кабинета вела в небольшую ванную с душевой кабиной и сан-узлом. В общем, почти все в этой комнате говорило о том, что место это предназначено для работы сверхурочно.       - Что нового в Лондоне? - спрашивает Таня, отвлекая меня от размышлений. - Ничего особенного, - пожимаю плечами и откусываю кусок от купленой булочки. - У тебя есть девушка? - Ларина как-то хитро смотрит на меня. - Нет, - мотаю головой. - А парень? Давлюсь кофе и булочкой. Девушка же с лёгкой улыбкой ждет, пока я прокашляюсь Ларина, блин! Если я би, то это не повод стебать меня при каждом удобном моменте! И вообще, один раз - не пидорас... - Тоже отсутствует, - как можно беззаботней произношу я. - А как там твой муж? Шах и мат, тебе! Однако при упоминании о муже девушка не скривилась, как обычно, а, наоборот, расслабленно улыбнулась. - У него все отлично. Сейчас работает над новым проектом. Скоро вот в Америку полетим на год... Погодите-ка! Люди такого статуса, как муженёк Тани, увозят своих жён в Америку только в одном случае... Видимо, моё выражение лица меня выдало, так как девушка, тихо засмеявшись, погладила себя по пока ещё плоскому животу. - Срок небольшой, всего пара недель, - поясняет она. - Об этом пока что знают только мой муж и вот ты теперь... Ещё Андрей Сергеевич знал, - взгляд Лариной делается печальным. - Я сказала ему даже раньше, чем мужу (Таня никогда не называла своего супруга по имени)... Кстати, - девушка поднимет на меня глаза. - Прости за вчерашнее. Просто мы с мужем вчера сильно поругались, и я сорвалась на тебя... Как-то не подумала, что тебе сейчас тяжелее всех. Ларина вновь опускает взгляд, приковав всё своё внимание к стаканчику с капучино. Хм... Стоит ли мне рассказать о ситуации с наследством или оставить всё как есть? Но прежде... - Тань, - осторожно начинаю я. - Как и почему умер дядюшка? Девушка вздрагивает, и по её лицу я вижу, что она ждала этого вопроса. - За два дня до смерти, - Ларина отставляет пустой стаканчик и заглядывает мне прямо в глаза. - Андрея Сергеевича неожиданно положили в больницу. Сказали, что на обследование. Но вечером того же дня ему вдруг стало плохо... Когда я пришла к нему, он почти не двигался и выглядел нездорово. Словно из него высосали всю жизнь. Он прожил ещё чуть меньше суток, а после тело тут же увезли на экспертизу. Официальная версия - инфаркт. Хаааа... Инфаркт? У этого человека с железными нервами и таким же железным здоровьем? Если бы я узнал об этом на похоронах, то тут же начал бы разбираться... Стоп! А не поэтому ли меня так спешно вывезли? - А что говорят дядины партнёры? - наивно интересуюсь я. - Они повели себя очень странно, - лицо Тани становится задумчивым, - до последнего не хотели сообщать тебе о смерти Андрея Сергеевича. Ещё они говорили что-то про наследство, и что тебе лучше не возвращаться в Россию. А вот это уже интересно... Что же задумали эти старые хрычи?        Бесцеремонно распахнутая дверь прерывает наш разговор. На пороге стоит Печорин и явно не в лучшем расположении духа. - Посылка, - грубо бросает он и, громко топая, уходит. Вот же мудак! Мог бы и постучаться! А я ему ещё кофе купил... Но что за посылка? Вопросительно смотрю на Таню и получаю в ответ такой же вопросительный взгляд. Интересно...        Мы быстро спускаемся вниз, обнаруживая на первом этаже огромное количество людей. В некоторых из них я узнаю тех, кто приставал ко мне у входа. Сразу становится не по себе. Однако я всё же беру себя в руки и, с как можно более беспечным видом, подхожу к почтовому работнику, выделявшемуся благодаря своей ярко-синей форме. - Вы Онегин? - не отрывая взгляд от планшетника, спрашивает он меня. - Да, - киваю. По толпе тут же проносится шёпот. - Вам экспресс-доставка из Лондона. Распишитесь, - почтальон протягивает мне планшетник, где я быстро вывожу закарючку. Почтовик делает шаг в сторону, и передо мной предстаёт огромный ящик с многочисленным количеством дырок. На крышке кто-то заботливо нарисовал пентаграмму, написав в добавок рецепт лазаньи на ломаной латыни. Изнутри доносился какой-то непонятный шорох и вздохи. - В таком и человека можно спрятать, - громко шепчет кто-то из толпы. - Скорее уж врата в Ад! - опасливо отозываются с другого конца библиотеки. Данная новость тут же облетает всех, и люди опять начинают шушукаться. Я же присаживаюсь у ящика, готовясь открыть замок, к которому уже был привязан ключ. Внезапно в посылке что-то бухает, удараясь об крышку. Чувствую, как на моём лице расползается довольная ухмылка. Да вы шутите... По толпе проходит волнение. Кто-то даже охает и крестится. Ещё один удар в ящике, и тот буквально подпрыгивает в воздухе, издав зловещий вой. Громкий и неприятный скрежет наполняет библиотеку. Осторожно снимаю замок, а затем резко откидываю крышку, отскакивая в сторону.        Огромное чёрное нечто с нечеловеческим ором вылетает из ящика и кидается в сторону людей. Кто-то истошно кричит, создавая панику. Существо, не разбирая дороги, несётся на толпу, раскидывая посетителей в разные стороны. Падают шкафы и книги, люди толкают друг друга, стараясь избежать встречи с невиданним монстром. Бабульки истошно верещат о прибытии на Грешную Землю Антихриста и предзнаменовании бала Сатаны. Месть сладка... Видимо, заметив моё довольное выражение лица, Таня строго глядит на меня, а после так же строго и с нажимом произносит: - Женя (вы тоже заметили, что она впервые обратилась ко мне по имени?) Тяжело вздыхаю и иду в сторону чёрного монстра. Тот к этому моменту уже расшугал всех людей по углам и просто носился по библиотеке. Изнеоткуда возникает Печорин. Существо на всех парах несётся к нему и сбивает ошарашенного библиотекаря с ног, придавливая своим весом и тут же успокаиваясь. Теперь все с недоумением глядели на огромного волосатое чёрное чудовище, улёгшееся на Печорина, который всеми силами пытался скинуть с себя животинку. Эх... Так бы и смотрел на его мучения! - Бегемот, - негромко зову я, присаживаясь на корточки. - Come here, please. Существо лениво поворачивает голову в мою сторону, затем неспеша слезает с библиотекаря и плетётся ко мне, а затем утыкается мордой в плечо, заставляя почти лечь на пол. Сказать, что толпа офигевает, значит, ничего не сказать. Какая-то очень впечатлительная бабулька с придыханием выкрикивает: - Вот, он, нечистая сила! Пришёл супостат на нашу землю! И тварь адскую с собой привёл! Правильно мне бабка говорила, что рыжие с зелёными глазами душу Дьяволу с измальства продают! Вот он - слуга Сатаны! Не, ну ё-маё! В Англии - ведьма, во Франции - ведьма, в Германии - ведьма... Да во всей Европе - ведьма! И здесь, выходит, тоже ведьма? Стараясь не обращать внимания на полоумную голосящую бабку, запускаю руку в длинную шерсть. - Ты моё Солнце! Ты моя Радость! Ты моя Маленькая! Ты моя Сладенькая!- начинаю сюсюкаться с животным. То смотрит на меня с непониманием, будто спрашивая, не ударился ли хозяин головой, и всё ли в порядке с его душевным здоровьем. Прости, Бегемотик, но так надо. - Ты моя Пампусечка! Ты моя Мусечка! - продолжаю изощряться я. - Хуюсечка! - взглядом отвечает мне животное. - Не охерел ли ты, случайно? Я его, значит, неделю не вижу, а он со мной сюсюкается! Вот с местными Марусями и Сантами хоть засюсюкайся! Острые зубы несильно сжимают моё запястья, предупреждая, что дальнейшие телячьи нежности могут плохо для кое-кого закончится.       - Что за дьявол? - толпа начинает понемногу очухиваться. - Монстр! - Сами такие! - капризно выкрикиваю я. - Бегемотик нормальная! - Так это ещё и девочка?! Ну уж простите, что вы никогда чёрных мейн-кунов не видели. Всего-то гигантская кошка... Встаю с пола и с лёгкостью подхватываю Бегемотиху на руки, перекидываю её через плечо. Животинка громко мяукает, зыркая на всех своими огромными жёлтыми глазами.       -По какому поводу собрание, граждане? - тихий, но устрашающий голос Лариной заставляет толпу содрогнуться. Девушка явно злилась. Конечно! Пришли тут, попортили имущество любимого босса (несколько шкафов были буквально разгромлены) и ещё оскорбляют бедное животное! Тем не менее, толпа быстро опомнилась и взяла нас в прочное кольцо. В окружение попали я с Таней и Бегемотихой и, к моему удивлению, Печорин. Из общей массы вперёд вышел мужчина 40-50 лет, обладающий маленьки ростом, чрезмерной упитаностью, тёмными волосами, выделяющимися на лысоватой голове, и аккуратно выбритым лицом. Одет данный персонаж был в потрёпанный песочный костюм и явно принадлежал к вымирающему виду советской интеллигенции. - Мы, как добропорядочные граждане нашей страны, - призывно начинает дядька. - Требуем (надо же! требуют они...), чтобы данная библиотека, - для большего уточнения он обводит руками помещение. - Перешла в пользование города! Толпа подхватывает идею мужика возгласами одобрения. - Для начала, - жёстко произносит Таня (что-что, а в гневе она страшна!). - Кто Вы такой и какое право имеете, чтобы разбрасываться подобными требованиями? - Я, позвольте представиться, - важно говорит дядька. - председатель общественного народного фронта "Патриаршие пруды", Михаил Александрович Берлиоз. С трудом подавляю смешок. Боже... Кхм! То есть, Дьявол, за чтоооо? Блять, Онегин, молчи! Никакого масла и Аннушек! - Похоже, Аннушка уже разлила масло, иначе как объяснить Вашу безмозглость? - еле слышно хмыкает позади меня Печорин. Оборачиваюсь к библиотекарю. По тому видно, что сложившаяся ситуация ему явно не нравится. Так, так, так... Меня выгоняешь, а под крылышко к государству не хочешь? Что ж ты за птица такая, Григорий Александрович? - И по какому же поводу Вы предъявляете претензию? - продолжает Ларина, буравя взглядом Берлиоза. - Новый заведующий весьма некомпетентен, - общественник потряс в воздухе толстым кулачком. - Он должен быть образованным человеком, имеющим определённые знания, а не слыть богатеньким разгильдяем с сомнительными нравственными нормами... То есть моё Оксфордское образование не в счёт? И почти полжизни в Англии? Я ведь даже ещё в роль богатого балбеса не вошёл, а они уже меня хаят!       Берлиоз продолжает разглагольствовать о моей некомпетенции, когда я отвлекаюсь на Печорина. К слову, тот ничего не сделал. За него всё сделала Бегемотиха. Видимо, ей хватило общения со мной, поэтому она решила найти себе нового носильщика, а то хозяин привыкнет к такой преданности и ревновать не будет. А ревность, она и кошке приятна!        Однако слезать с меня Бегемот не хотела, поэтому быстро нашла новый путь. Приподнявшись на моём плече, она с лёгкостью перепрыгивает на грудь Печорину, едва не сбивая того с ног. Но библиотекарь не собирается вновь отдирать от себя котяру, а наоборот запускает руку в чёрную шерсть. Фигею с такой наглости, полностью забывая о Берлиозе. У меня тут кошку уводят, между прочим!       Вскоре Бегемотиха начинает басисто урчать, и я, не выдерживая, поворачиваюсь к Печорину, на чьём лице играет самодовольная улыбка. Гадёныш. Начинаю прожигать парня взглядом, незаметно для себя переходя к пристальному рассматриванию. А он ничё такой... Продолжая вглядываться в жёсткие черты лица, замечаю над верхней губой след от глазури, что был на булочках с корицей. Неужели, всё таки взял? Данное явление вызывает у меня инстинктивное желание убрать глазурь, дабы не портить эстетическое восприятие. Лизнув большой палец, провожу им по грязному месту, Прилипшую к пальцу глазурь слизываю. Вкусно...        В библиотеке внезапно становится тихо. Десятки пар глаз с удивлением смотрят на меня. Пару секунд не могу понять, чем вызвал такое внимание к себе. Когда же осознание приходит ко мне... Fuuuuuuuuuuuck! Евгеша, ты же не в Англии, так какого... Дибилоид конченный! Бросаю быстрый взгляд на Таню. Девушка с виду выглядит спокойно, но слегка подрагивающие руки выдают её волнение. На лице Берлиоза играет торжество. Смотрю на Печорина. Тот с ненавистью и презрением глядит на меня, словно готов вот-вот прожечь меня взглядом. Что делать? Что делать? Что делааааать?! Минуточку! Ещё раз смотрю на Берлиоза. Какой же я идиот! Это ведь так просто! В голове возникает безумная идея. И я тут же приступаю к её реализации. - Уважаемый Михаил Александрович, - обращаюсь я к общественнику, добавляя голосу немного томности. - Может быть, пройдём ко мне в кабинет и всё обсудим наедине? Делаю ударение на последнем слоге, замечая, как на лбу у дядьки появилась испарина. Медленно поворачиваюсь и, стараясь как можно элегантней вилять бёдрами, иду к лестнице. Берлиоз неуверенно следует за мной, тяжело дыша. На середине лестницы оборачиваюсь. - Григорий Александрович, - обращаюсь к Печорину, глядя ему в глаза. - Помогите расположиться нашим гостям и скажите, чтобы меня не беспокоили в ближайший час. Презрительное выражение лица библиотекаря сообщило мне, что тот сделает всё с точностью да наоборот...

***

       В кабинете сажусь на рабочий стол, Берлиоз занимает стул напротив меня. Мужчина мнётся, бросая на меня нервные взгляды. Закидываю одну ногу на другую. - Михаил Александрович, - говорю томно, с придыханием. - Я по некоторым причинам не могу отказаться от библиотеки... Может быть мы сможем договориться? Берлиоз замялся, нервно теребя верхнюю пуговицу рубашки. Видно, что его заинтересовало моё предложение. - Ну... Эм..., - мямлит мужчина. - А что... Вы можете... Предложить?.. Делаю вид, что задумался. Немного закусываю нижнюю губу, как бы невзначай очерчивая руками линию бёдер. Соблазнитель, блин... - К сожалению, у меня сейчас нет денег, - грустно протягиваю я. - Или каких-либо ценностей... Спрыгиваю со стола и медленным шагом подхожу к дядьке. Тот нервно ёрзает на стуле, а когда я наклоняюсь к его лицу, замирает. - И что же... Тогда? - дрожащим голосом спрашивает он. - Нуууу..., - протягиваю над ухом общественника. - Можете взять моё тело... Берлиоз вздрагивает, а я бесцеремонно усаживаюсь к нему на колени, завожу его руки к себе за спину, провожу ими по линии талии, негромко вздыхаю, когда они замирают на бёдрах... Долго уговаривать Берлиоза не приходится. Мужчина перехватыват на себя инициативу, запуская руки ко мне под тельняшку. Судорожно вдыхаю воздух и обхватываю ногами его талию вместе со спинкой стула. Задрав тельняху выше некуда, дядька избавляет меня от ненужного предмета гардероба. Тут же ощущаю кожей чужое дыхание, опаляющее грудь. Чужые руки продолжают блуждать по моему телу, заставляя выгибаться, пошло тереться бёдрами о чужие колени... Обхватываю Берлиоза за шею и томно выдыхаю ему в ухо: - Михаил Александрович, ещё... Мужчина что-то бормочет и начинает расстёгивать мои джинсы. Я же стаскиваю с него пиджак, принимаюсь за пуговицы на рубашке...        Дверь шумно вышибают, хотя, насколько я помню, я закрывл её на ключ. На пороге стоит взмыленный и явно злой Печорин. Возможно он собирался что-то мне высказать, но представшая пред ним картина со мной и Берлиозом в главных ролях заставляет его лишь подавиться воздухом. Злость сменяется удивлением, затем какой-то растерянностью, после отвращением. Я же продолжаю сие действо. Помогаю общественнику спустить с меня джины, как бы невзначай приспуская чёрные боксеры на милиметр. Бросаю томный взгляд на библиотекаря и сажусь на колени у ног Берлиоза. Поняв мои намерения, мужчина раздвигает ноги и я, потеревшись щекой о внутреннюю сторону бедра, продвигаюсь к паху... - Блять! - дверь с шумом захлопывается, и я замираю на секунду, а после с диким хохотом плюхаюсь на пол. Перед глазами стояло последнее выражение лица Печорина, украшенное негодаванием, растерянностью и отвращением... Будет знать, как чужих котеек уводить! Чужой носок ботинка тыкает меня под рёбра, и я негромко ойкаю, переводя хитрый взгляд на улыбающегося Берлиоза. - Михаил Александрович, - все ещё продалжая хихикать, выдавливаю из себя. - Не хотите ли переместиться на диван? - поднимаюсь с пола и опять усаживаюсь между ног у мужчины. - Или предпочитаете взять меня на столе? - меня вновь пронзает новая порция хохота. - Кончай ржать! -тот небольно пинает меня по коленке и встаёт со стула. - Соблазнитель, хренов... Давай одевайся! Жучков на тебе нет, я проверил. Я послушно принимаюсь натягивать на себя джинсы, а мой собеседник застёгивает верхние пуговицы рубашки, которые мне всё же удалось расстегнуть, и поднимает с пола пиджак. Дождавшись, пока я оденусь, он подходит ко мне и раскрывает руки для обьятий. - Сколько лет, сколько зим, Евгешка,- с улыбкой произносит мужчина. - Во как вымахал, а мозгов так и не прибавилось. Дай-ка я тебя обниму... - Говорите так, словно между нами ничего не было, - фыркаю я , но всё же позволяю Берлиозу заключить себя в крепкие мужские обьятья. - И не Вы ли несколько дней назад лично посадили меня на поезд? Кстати, когда это Вы успели потолстеть? И похвалите свою гримёршу, я Вас едва узнал. Мужчина довольно хмыкает и дружески хлопает меня по плечу. Затем жестом предлагает вернуться на старые места. Вновь удобно устраиваюсь на столе.        Наверное, мне всё же следует представить Вам Берлиоза, который Берлиозом-то и не является, так же как и общественным деятелем. Настоящее имя (точнее фамилия) этого человека Варнер. Полное его имя было известно только моему дяде, при котором тот занимал почётное место начальника службы по охране и безопасности. И хотя по своим физическим данным (мужчина был весьма худ и слаб) он во многом уступал телохранителям-бугаям, но пользовался большим уважением благодаря своей проницательности и умению действовать быстро. Варнер был вторым по значимости в компании дяди, и первым, кому я звонил, если попадал в неприятности.        - Чтобы казаться толще, пришлось делать подкладку, - мужчина хлопает себя по фальшивому животу. - Руки и ноги тоже обшивали. Редкостная гадость, скажу я тебе, Евгеш. Тяжёлая, да ещё и жарко в ней. Кстати, как ты понял, что Берлиоз - это я? - По рецепту лазаньи и Патриаршим прудам, - отвечаю я. - Да и Берлиоз, опять же. Варнер одобрительно хмыкает. Почти все знали о страсти этого человека к творчеству Булгакова. Он же и приподнёс мне пару лет назад огромного котёнка по прозвищу Бегемот. Правда, потом выяснилось, что котёнок оказался кошечкой и к спирту она относится весьма прохладно. - Хехехехехе, - скрипуче смеётся мужчина. - Наблюдателен, как всегда. Только вот актёр из тебя не очень, а соблазнитель вообще никакой. Андрей вот в твои годы даже меня заставал врасплох... Да... Дядя мой в таких делах был мастером. В юности он был ещё тем манипулятором и казановой в одном лице. С возрастом же он стал уделять больше времени своему бизнесу, однако это не мешало ему чужими руками избавляться от конкурентов и иметь в неделю, как минимум, десять женщин. С мужчинами (в отлицие от горе-племянника) интимных связей он не имел... А зря... - Так зачем меня отправили сюда? - немного грубо прерываю поток речи Варнера о былых временах. - Да и Вы не просто так сюда пришли. - Какой же ты нетерпеливый, - вздыхает начальник службы безопасности, улыбка пропадает с его лица. - Слушай внимательно, повторять не буду. Смерть Андрея Сергеевича как-то связана с этим местом. Твой дядя явно не хотел оставлять эту библиотеку без присмотра, поэтому и составил столь юридически-неправильное завещание. Здесь что-то есть, Евгеша. И ты должен охранять это что-то... Я бы никогда не согласился на эту аферу, если бы не опасность, которая угрожает тебе. Что? Опасность? - Короче, - Варнер переводит дыхание. - Буквально перед твоим приездом подорвали твою квартиру в столице. Два дня назад то же случилось и с твоим домом в Англии. Сейчас практически никто не знает, что ты здесь. Возможно, на тебя уже началась охота. Я не уберёг Андрея Сергеевича, поэтому должен сделать всё, чтобы ты не пострадал. Мужчина замолкает и лезет в карман пиджака. На стол кладётся банковская карта и новенький сенсерный телефон с зарядкой. - Мобильник защищён от прослушки и отслеживания. Я уже вбил туда свой номер. Банковская карта оформлена на подставное лицо. Используй её по своему усмотрению, а раз в месяц я буду переводить туда часть суммы с других твоих счетов. Ценные бумаги тоже скоро будут переоформлены. По официальной версии ты сейчас в кругосветке. По возможности старайся вести себя тихо. Только киваю в ответ. Если Варнер говорит, что так надо, значит, так надо. Чутьё этого человека ещё никогда его не подводило. - И ещё, - мужчина вытирает со лба выступивший пот. - Делай, что хочешь, но пойми, что этот старый хрыч здесь заныкал. А то тайнами он обзавёлся на старости лет! Накосячил где-то, а мне расхлёбывать! С улыбкой смотрю на возмущающегося Вагнера. Что-что, а такие люди не меняются... Выходит, меня тут спрятали от кого-то, чтобы я ещё и за чем-то присмотрел... Дядю, скорее всего, убили. И убили из-за этой штуки. Если найду эту вещь, то, возможно, выйду на убийц. Но зачем кому-то убивать меня? И зачем отправлять меня сюда, если это опасно? Получается, Варнер чего-то недоговаривает? Телефон засовываю в задний карман джинс, карту закидываю в открытый портфель. Если начальник службы безопасности что-то не говорит, то и под страхом смерти ничего не скажет.       Варнер резко встаёт и подходит к двери. - Пора мне, - улыбка вновь появляется на его лице. - Проводишь меня? - Неа, - показываю мужчине язык. - Ну-ну, - смеётся тот. - Раз уж начал играть роль обольстителя, то, будь добр, доиграй. Тяжело вздыхаю и послушно покидаю кабинет вместе с Варнером, который за одну секунду перевоплощается в Берлиоза. На первом этаже, к моему удивлению, было пусто. Видать, Печорин, "внемля" моему распоряжению, выгнал всех на улицу. Библиотекарь возился с упавшими шкафами и книгами. В этом ему помогала Таня. Бегемотиха растянулась на плечах Печорина, изображая меховой воротник. - Евгений Александрович, - обращается ко мне Берлиоз-Варнер, когда мы почти спустились на первый этаж. - Я надеюсь, наш разговор будет строго конфиденциальным? Мужчина изображает сильную нервозность. Это привлекает внимание Тани и Печорина. - Конечно, - протягиваю я и наклоняюсь к начальнику службы безопасности. - Если Вам вдруг что-нибудь понадобится, Вы всегда можете ко мне обратиться. Чмокаю Берлиоза в щёку. Рот его тут же растягивается в похотливой улыбочке. Быстро перебирая ногами, Варнер идёт к двери, поглядывая на меня. Машу ему рукой, получая в ответ нервное подёргивание пальцами. Дверь почти бесшумно закрывается.        Видя, что я освободился, Бегемот соскальзывает с плеч Печорина и неспешно подходит ко мне. Извиняясь мяукает, мол, прости хозяин, кроме тебя мне никого не надо... Вертехвостка! Однако я всё же беру котейку на руки. Всё-таки, она единственная, кто у меня остался... Вслед за кошкой ко мне подходит Таня. - Что вы там делали? - негромко спрашиват она, пытаясь погладить Бегемота. Однако кошка угрожающе мяукает, а для верности несильно ударяет лапой по руке девушки. - Да так..., - протягиваю в ответ. - Разговаривали, чай пили... А что? - Ааааааа, - по тону Лариной было ясно, что она мне не поверила. - Тогда Печорин из твоего кабинета с матамии вылетел, потому что вы чайную беседу не так вели? Таня, Таня... Вот оно тебе надо? Бросаю злобный взгляд на Печорина. Тот отвечает не менее злобным взглядом. - Блядский пидор, - одними губами произносит он. Тут же показываю библиотекарю своего специалиста по связям с общественностью, т.е. средний палец. Ларина, наблюдающая за этим безобразием, тяжело вздыхает и пытается вновь погладить Бегемотиху, получая от котейки очередной отказ. - И почему кошки любят мудаков? - спрашивает она, потирая слегка поцарапанную кожу. Увы, Таня, по той же причине, что и женщины...