Фром дядюшка виз лав

      "Утро добрым не бывает", - сказал мне кто-то однажды. Конечно, я не собираюсь утверждать истинность данного выражения, но когда ты просыпаешься в собственной кровати, зажатый, словно сосиска в хот-доге, между двумя огромными сопящими мужиками, которые так и норовят положить свои ручки на что-нибудь мягкое (это я сейчас про мою многострадальную задницу говорю), то в голову могут закрасться подобные мысли.       Если вы спросите меня: "Женечка Онегин, а как ты докатился до жизни такой? С каких пор тебя привлекают тройнички?", то мне останется лишь пожать плечами. А вот так, дорогие мои!       Ладно... На самом деле, все было намного культурнее. После того, как Печорин благополучно вырубился, мы решили, что пора бы нам уже пойти поспать. Соня каким-то образом отжала у Чацкого ключи от его крузака и умчалась с Таней к себе на квартиру. Алекс часа пол ныл, что теперь ему придется спать на лавочке, но мне все же удалось загнать его на кровать. К Печорину. Который снова очухался. В общем, наслушавшись и насмотревшись на этих петухов, я грозно объявил им, что либо они сейчас же ложатся спать, либо я выставлю их за дверь (я бы, конечно, не смог бы их выпнуть, так что это мне бы пришлось на лавке спать, ага). В итоге, мне пришлось лечь между этими двумя, выступая в роли зоны перемирия. Правда, эту зону перемирия все время пытались перетащить к себе то одна сторона, то другая.       Так я и оказался под утро сосиской между булками. А ведь я видел порно, которое начиналось точно также!        Кстати, мы всей нашей "Фантастической четверкой" договорились еще раз собраться, чтобы разработать план дальнейших действий. Как ни крути, мы теперь люди серьезные. Серьезными вещами занимаемся. Хотя, я вообще не представляю, во что это все выльется...       С трудом вылезаю из импровизированного сэндвича и плетусь на кухню. Боже... Как же я хочу спать. Кофе! Срочно дайте мне кофе! В полусонном состоянии достаю с верхней полки турку, кладу в нее молотый кофе и заливаю холодной водой. Ставлю турку на плиту. Кажется, сейчас засну. Вскоре кухня наполняется ароматом свежесваренного кофе. Тяжелый подбородок утыкается в мою макушку, мохнатые руки по-домашнему устраиваются на моей талии. - Это там кофеечек? - сонно бормочет Чацкий и шумно зевает. - Ага, - зеваю в ответ. - А мне можно кофеечек? А я нам бутерочков нарежу... - Угу... Психиатр отцепляется на меня и, шаркая, плетется к холодильнику. Выудив оттуда кучу всяких продуктов, мужчина начинает шебуршать ими на столе, бубня себе под нас какую-то мелодию. Заслушавшись, едва не проворониваю кофе, но все же успеваю спасти свою плиту от глобального бедствия. Разливаю напиток по чашкам и сажусь к Чацкому за стол, на котором уже величалась груду грубо нарезанных бутеров с сыром и колбасой. - Господи, наконец-то, я буду жить, - Алекс делает большой глоток из чашки. - Я совсем не выспался. - Я тоже, - киваю я, отхлебывая кофе. - Когда все это закончится, устрою себе отпуск где-нибудь в Кисловодске... Психиатр издает сдавленный смешок и тащит в рот самый крупный будерброд. Следую его примеру. Это, конечно, не привычный мне творог или гранола, но тоже ничего так... Ой, я же поговорить хотел! - Аекх, - зову я с набитым ртом, - У бедя к деде бопрос... - Чего? - Вопрос у меня, - повторяю я, наконец, проглотив все. - Точнее не вопрос... Но, слушай, короче...       В общих чертах рассказываю Чацкому о приключениях своей нервной системы в период его отсутствия. С каждым словом мозгоправ становится все мрачнее и мрачнее. Под конец, он и вовсе откладывает от себя очередной бутер. Прости меня, Алексик, я не хотел портить тебе аппетит. - Мда..., - выдает психиатр, когда я заканчиваю. - Я предполагал, конечно, что те таблетки могли плохо повлиять на тебя, но чтобы все было так хуево... - Ты можешь назначить мне верный препарат? - спрашиваю я, подливая нам кофе. - Боюсь, что нет, - мужчина качает головой. - Понимаешь, сейчас сложно сказать, в каком состоянии находятся твои нервная система и мозг. Новые таблетки могут все только усугубить. - Но я выпил одну, когда вытаскивал Печенега, - возражаю я. - Это были слабые антидепрессанты, но они немного помогли. - Это мог быть разовый случай, - поясняет психиатр. - Не забывай, что в твоем случае препараты пьются курсом. И никто, поверь мне, не даст тебе сто процентной гарантии, что даже самые слабые таблетулички не нанесут вред твоему организму. - Тогда, что мне делать? - Пока ничего не принимай. Знаю, будет нелегко, учитывая, в каких обстоятельствах мы находимся, но все же... Так будет лучше. Невольно опускаю голову. Я, конечно, не пил эти антидепрессанты регулярно, и они, как выяснилось, мне совсем не помогали, но... Как мне теперь справляться со всем эти? - Да не боись, Евгеш, - бодро произносит Чацкий, будто читая мои мысли. - Я за тобой присмотрю. Сделаем пару тестов, поболтаем с тобой, я подыщу тебе психолога... В общем, прорвемся, малыш! - Спасибо, - улыбаюсь в ответ. - Да без проблем! - смеется психиатр. Снова принимаемся за еду. Мужчина вновь начинает напевать что-то. Прислушиваюсь. Звучит как-то знакомо... "Тебе не нравится дым - чёрт с ним! Он убивает слова, кругом голова...", - подпеваю я, наконец уловив мотив. Чацкий довольно хмыкает и начинает петь вместе со мной: "Уже разносит молва по дворам, Что между нами "Чивава". О чём с тобой говорить, потеряли нить. Быть не собой перестать и дома спать. Нас не измерить на глаз, а сейчас Зачем мы давим на тормоз, не на газ?" Психиатр начинает выстукивать ритм по столу. Незаметно для себя начинаю покачиваться в такт. "Вопрос извечный: "Зачем да почему"? Я понемногу с ума, ты не сама. А эти ночи в Крыму, - теперь кому? Я если встречу, потом передам ему. Писклявый твой голосок, как электрошок. Что я бухой без вина - твоя вина. Теперь узнает страна до темна, Им донесут обо всем на FM волнах" Улыбаемся друг другу, и уже в полный голос горланим: "Я помню белые обои, чёрная посуда. Нас в хрущёвке двое, кто мы и откуда? Задвигаем шторы, кофеёк, плюшки стынут. Объясните теперь нам, вахтёры, почему я на ней так сдвинут? Белые обои, чёрная посуда. Нас в хрущёвке двое, кто мы и откуда? Задвигаем шторы, кофеёк, плюшки стынут. Объясните теперь нам, вахтёры, почему я на ней так сдвинут?"* - Я не помню второй куплет, - честно признаюсь я. - Дык, я тоже, - хмыкает психитар. - Пофиг на него! Нам есть, чем заняться. Тут вон еще пара бутеров лежит... - Алекс..., - осторожно зову я. - Ммм? - мычит Чацкий, шумно глотая кофе. - Я хочу вернуть свои воспоминания. Абсолютно все. Мужчина замирает и медленно отставляет от себя чашку. - И про родителей, и про Таню, и про тебя..., - продолжаю говорить. - Я ведь смогу вспомнить? С надеждой смотрю на психиатра. Даже, если мои воспоминания будут не самыми лучшими, я все рано хочу, чтобы они у меня были. Хотя бы ради тех, кто рядом со мной... - Сможешь, - задумчиво кивает Алекс. - Но тут все в основном будет зависеть от тебя. - От меня? - Да. Для начала, нужно понять, что заставляет тебя вспоминанть. Но на это могут уйти годы. Проблемы психики невозможно вылечить полностью, а психологические травмы тем более. Если ты готов к тому, что, возможно, десятилетиями будешь восстанавливать свою память, то я готов помочь тебе и в этом.       Закусываю нижнюю губу. Десятилетия? Так долго... А если у меня не получится? Что тогда? - О май гад! - Чацкий театрально всплескивает руками. - Что за хмурая мордаха? Срочно вызывайте полицию щекотки! С этими словами Алекс подлетает ко мне и начинает безжалостно щекотать. Едва не грохаюсь с табуретки, заливаясь смехом. Щекотно! Ай! Щекотно как!! - Господи!..., - задыхаясь от смеха, верещу я. - Щекотно! Хватит! Аахахахахах!! Но мои крики не останавливают психиатра, который с безумной улыбкой продолжает свои щекотливые делишки. - Кхм-кхм! Резко замираем с Чацким, почти одновременно поворачивая головы в сторону источника кашля. На пороге кухни стоит хмурый, взлохмоченный Печорин, прожигающий нас убийственным взглядом. - Ты уже проснулся? - интересуюсь, попарвляя на себе футболку. - Вы бы еще громче орали, - бурчит библиотекарь. - Для тебя все, что угодно, сладкий, - с мерзкой улыбочкой выдает психиатр. Невольно усмехаюсь, вовремя прикрыв рот рукой. Печенег становится еще мрачнее. Этакая туча. Звякает телефон. Алекс достает устройство из кармана и быстро пробегает глазами по экрану. - Прошу прощения, но вынужден вас покинуть, - мужчина делает крайне неуклюжий реверанс. - Танечка написала, что сейчас они заберут меня. - Почему не хочешь поехать сразу от меня? - спрашиваю я, следуя за мозгоправом в коридор. - Я бы с радостью, - вздыхает Чацкий. - Но, если ты не заметил, от меня несет как от шахтера. И побриться бы... Смотри, - мужчина тыкает пальцем в свою порядком сильно отросшую бороду. - это же ужас просто! Я похож на какого-то бомжа! - А на кого ты хочешь быть похож? - хмыкаю я. - На рок-звезду, конечно, - психиатр откидывает назад свой длинющий хвост. Окидываю взглядом мозгоправа. Как бы ему так сказать, что он по жизни на бомжа смахивает... - Ладно, - фыркаю я. - Вали давай... Чацкий усмехается в ответ, быстро засовывая ноги в туфли. Поворачивает дверной замок. - До встречи, Евгеша, - мужчина улыбается мне напоследок, взъерошивая мои волосы. - Ага, - улыбаюсь в ответ и закрываю за Алексом дверь. Если так подумать, то Чацкий совсем не изменился со времен университета. Если, конечно, не считать его прическу, обросшее лицо и такой неплохой животик, вместо прежнего пресса... Неужели, после тридцати меня ждут такие же изменения? "Если доживешь до тридцати", - ехидничает внутренний голос.       Возвращаюсь на кухню. Печорин уже успел устроиться на подоконнике, распахнув настежь форточку. Он пристально смотрит в окно, будто выискивая там что-то. При дневном свете библиотекарь выглядит еще более замученным. Если добавить к этому и кучу бинтов на его теле, то может показаться, что беднягу переехал трактор, причем явно не один раз. Хотя я, наверное, выгляжу не лучше... - Эй, - обращаюсь к парню. - Завтракать будешь? Печенег поворачивает голову в мою сторону. На его скуле синеет большой ушиб. Это я его вчера так? Или это когда мы на лестнице навернулись? Осознав, что библиотекарь отвечать мне не собирается, убираю ненужную посуду в раковину. Я никого заставлять не собираюсь. Взрослый человек, в конце концов...       Так я думаю, а через минуту уже ставлю на плиту еще одну турку с кофе. Будь проклята моя святая доброта! Разливаю готовый кофе по кружкам и подхожу к Печорину. - Приличные люди отвечают, когда их спрашивают, - напоминаю я, протягивая библиотекарю кофе. Печенг молча принимает кружку. Ну что за человек такой? Тяжело вздыхаю, отпив из кружки. Нет, это уже детский сад какой-то... - Спасибо... Резко разворачиваюсь к Печорину. Взгляд библиотекаря устремлен на кружку. Мне сейчас не послышалось? Это хмурое существо умеет говорить "спасибо"? - Да не за что, - пожимаю плечами. - Это всего лишь кофе... Беру с тарелки еще один бутерброд. Ох, я уже чувствую, как лишний жирок появляется на моей жопе... Лучше бы он в других местах откладывался, честное слово. Сажусь на табурет и невольно обвожу взглядом кухню. Ремонт бы тут сделать. Хотя бы косметический. А то скучно и хмуро здесь все. Надо бы чего-нибудь поярче, чтобы для души... Кстати, о птичках. - Я посмотрел, что на флешке, - будничным тоном сообщаю я, не спеша отпивая из кружки. - И? - Печенег поднимает на меня взгляд, полный скрытого интереса. Думаешь, я не вижу, о чем ты думаешь? А вот выкуси! - Очень мило с твоей стороны давать мне флешку с запароленной папкой, не сказав того самого пароля, - невольно поджимаю губы. Мда... Прозвучало слишком саркастически. - Меньше знаешь, крепче спишь, - коротко отвечает библиотекарь, приложившись к кружке. Вот же ж! Так он с самого начала это планировал! - Там еще была другая папка..., - как бы невзначай напоминаю я. - И там была фотография. Парень молчит. Он точно что-то знает... - Я думал, что эта фотка потерялась, - ставлю локоть на стол. - Хотя точно помню, что она должна была быть в семейных альбомах. Так, откуда она у тебя? - Это не имеет значения, - Печенег вновь отворачивается к окну, всем видом показывая, что дальше говорить он не намерен. Как бы не так! - Ты знаешь мальчика, который стоит рядом со мной? - продолжаю допрос. - Даже если и так, - библиотекарь прижимается лбом к стеклу. - То какое это имеет значение? - Самое большое, - уверенно заявляю я. - Мне нужно знать, что с ним сейчас. - Зачем? - парень как-то странно усмехается. - Он мой друг... Мы дружили в детстве, - руки невольно сжимаются в кулаки. - Но потом он внезапно пропал. Я пытался найти его, но никто не знал о нем ничего. Как будто..., - поправляю волосы. - его никогда и не существовало. - Тогда почему бы просто не забыть о нем? - голос Печорина немного проседает. Меня будто обливают холодной водой. Он издевается? Нет, вы мне скажите, он издевается? - Просто скажи мне уже, что с ним? - начинаю понемногу злиться. Как же он меня бесит! - И что потом? - библиотекарь уже открыто усмехается. - Побежишь его искать? - Да. Печенег медленно поворачивается ко мне. На его лице проглядывается... удивление? Он шокирован? - Я хочу его найти. Хочу посмотреть, - с легкой улыбкой продолжаю я. - каким человеком он стал. Хочу знать, все ли у него хорошо и как он... - Он умер. Крупно вздрагиваю. Что? - Но как?...,- только и могу выдавить из себя. Умер? Гришка? Хах... Вот как. - Это не важно, - библиотекарь не смотрит на меня. - Человеком он был так себе... - Неправда! - неосознанно подскакиваю со стула. - Он был очень добрым ребенком. - Некоторым людям, - взгляд парня становится тяжелым. - лучше не существовать. Ну все. Он мне надоел! Как можно так говорить о людях?! Как?! Я не понимаю... Я совсем его не понимаю! - Как ты можешь..., - опускаю голову вниз, собственный голос слегка подрагивает. - Он же живой человек...       Гришка... Значит, тебя я тоже больше никогда не увижу? Надеюсь, ты успел увидеть в этом мире что-то хорошее. Надеюсь, ты смог найти человека, который сделал тебя счастливым... - Просто выкинь всю эту херь из своей головы, - Печенег каким-то образом оказывается передо мной. Тут же устремляю на него злобный взгляд. Как можно называть чужую жизнь "херью"? - И живи уже для себя. Вздрагиваю. Жить для себя? Я не понимаю, о чем он. Совсем не понимаю...       Во все глаза смотрю на Печорина. Он больше не хмурится, и его лицо теперь выглядит немного печальным. В моей голове внезапно возникает мысль о том, что я его совсем не знаю... - Я, конэчно, глубако ызвыняусь, но позволте разрушыт ваш романтык. Нас с Печенегом одновременно передергивает. Парень вновь становится хмурым и возвращается на подоконник. - Доброе утро, Максим Максимыч, - приветствую я таксиста. - Простите, но как Вы вошли? - Нэ повэрышь, - смеется мужчина. - Но у мэня есть запасной клуч. Так, на всакый случай... Как ты себя чувствуэшь, Егэный Александрыч? - Как видите, очень даже неплохо, - пропускаю Максим Максимыча в кухню. - Не хотите с нами позавтракать? - Спасыбо, но нэт, - грузин подходит к подоконнику. - Я поэл у Олэсы, будь она благословлэна всэми богами. - Тогда присаживайтесь, а я пока посуду уберу, - быстро начинаю убирать кружки и тарелки. - Да ты нэ торопысь, врэмя у нас есть... Я пока займусь воспытаниэм. Ставлю посуду в раковину. Воспитанием кого, интересно?       Ответ не заставляет себя долго ждать. Мой взгляд с трудом улавливает, как Максимыч резко хватает Печорина за волосы, а затем с размаху бьет его в живот, как раз туда, куда были нанесены раны от пуль. Парень сгибается пополам и, не проронив ни звука, опускается на пол, отхаркиваясь кровь. - Скажи спасыбо, сто здэсь твой началник, - в голосе таксиста не остается ни грамма добродушия. - Иначэ бы, ты сам знаэшь, размазал бы тэбя по стэнкэ. - Максим Максимыч, вы что делаете? - подскакиваю к Печенегу, быстро осматривая его на предмет открывшихся ран. - За что? Он же ранен... - Он знаэт за что, - отзывается грузин, плюхаясь на табурет. - Да нэ пэрэжывай, Евгэный Александрыч! Эта псына быстро в сэбя прыходыт. На нём всё зажываэт как на сабакэ! Максим Максимыч громко смеется. Тем временем, помогаю библиотекарю встать. Тот пытается сопротивляться, но мне все же удается усадить его на подоконник. Хм... Раны вроде бы не открылись. Протягиваю парню чистое полотенце. Все-таки харкать кровь дело не из приятных. Печорин хмуро зыркает на меня. Боже, не смотри на меня так! Не я же тебя ударил? - Сильно больно? - как можно участливей спрашиваю я. Печенег лишь еще сильнее хмурится, вытирая кровь полотенчиком. Ну, ладно. Будем считать, что у него все хорошо.       Возвращаюсь к Максим Максимычу, садясь на второй табурет. Что ж... Пора узнать немного больше о том, что здесь творится. - Начну бэз прэдысловый, - таксист приглаживает свои шикарные усы. - Я ы вот то бэдствие, - грузин кивает в сторону парня. - работалы на твоэго дядю. Шестнадцат лэт назад он оказал нам большую услугу взамэн на то, что мы будэм помагать йэму собырать матэриал на "Сырыус". - Но почему дядя решил вообще этим заняться? - не понимаю я. - И какми образом он получил дело, которое вели родители в обход следствию? - Дэло прынёс йэму я, - мужчина скрещивает руки на груди. - Но откуда оно у Вас? - продолжаю допытываться я. - Я нэ могу тэбэ саказат, - Максимыч качает головой. - Просты, Евгэный Алэксандрыч, но Андрэй Сэргэыч изначално нэ планыровал твоё вмэшатэлство в это дэло. - Тогда зачем он отправил меня сюда? - Ох, - таксист устало отирает переносицу. - Он полагал, чито здэсь тэбэ будэт бэзопаснэй. Он очэнь сыльно пэрэжывал за тэбя. Нэ хотэл, штобы ты хоть как-то узнал обо всём. Ныкто нэ прэдпологал, что "Сырыус" найдот тэбя здэс. - Дядя же умер..., - слова застревают у меня в горле. Как бы я ни храбрился, что бы ни говорил... Дядя был моим единственным родственником, был тем, кто всегда заботился обо мне. Я скучаю по нему. Его нет уже больше месяца, а мне все кажется, что однажды я снова проснусь в его квартире на диване из-за того, что на кухне опять что-то сгорело... - Андрэй Сэргеыч был удывытэльным чэловэком, - с улыбкой произносит Максим Максимыч. - Когда-то я пообэщал йэму, что сдэлаю вусё, чтобы ты жыл как обычный рэбёнок. Твой дядя хотэл наказать тэх, кто разрушил твою жызн, кто отнял у нэго родных... Я был просто поражон этой увэрэнностью. Хах... Да, дядя никогда не сомневался в себе. Так, он просто хотел отомстить? Хотел уберечь меня от всего? - Максим Максимыч, - смотрю таксисту прямо в глаза. - Я хочу продолжить то, чем он занимался. Грузин улыбается еще шире. Печорин на подоконнике закатывает глаза, мол, поняли мы уже тебя, надоел. Нет, мой хороший, я готов повторить это столько раз, сколько потребуется. - Хорошый из тэбя начальнык, - смеется мужчина. - Точно в дядьку своэго пошол! Слыхал, Пэчорын? - Ага, - бурчит библиотекарь, всем своим видом выражая недовольство. - Вот ы порэшали, - Максимыч потирает руки. - Тогда отдаю тэбэ, Евгэный Алэксандрыч, вот эту собаку в лычноэ пользованыэ. Он тэпэрь будэт дэлать всё, что захочэшь. Скажэшь с крыши прыгнут, так он прыгнэт! Таксист басисто смеется. Выдаю слабое подобие улыбки. Простите, конечно, но я Печенега с трудом вытащил, и помереть ему точно не дам. Он мне еще должен! - Ты нэ пэрэжывай, - грузин хлопает меня по плечу. - Он нэпрыхолывый. Корм сэбэ сам найты сможэт. Спать у нэго есть хдэ. Нэлудымый он тока, но это жэ хорошо: мэньшэ будэт болтать! Краем взгляда кошусь на парня. Тот выглядит мрачнее тучи. У меня вообще такое впечатление складывается, что меня реально просят о собаке позаботиться, а не распоряжаться жизнью человека. - Сам-то я ужэ старык, - продолжает Максимыч. - А Пэчэнэг совсэм эщо рэбёнок. Так что ты уж позаботься о нём, Евгэный Алэксандрыч. Так-то он обычно сам справляэтся, но ты остужай йэго голову ыногда. Мужчина снова смеется. Ну точно! Как будто домашнюю животинку себе завожу! - Но эслы эта собака будэт кусатца, - слишком серьезно произносит таксист. - Говоры мнэ. И я йэго быстро воспытаю. Нервно сглатываю. Что-то мне подсказывает, что из-за таких воспитательных мер Чацкому придется изрядно попотеть, сшивая тело бедного Печенега воедино.       Снова смотрю на библиотекаря. Тот буквально испускает убийственную ауру. И вот как мне с ним общаться? Он же поди ненавидит меня теперь... - Пойду я, - грузин поднимается из-за стола. Встаю вслед за ним, провожая до коридора. На пороге мужчина поворачивается ко мне, улыбаясь во все тридцать два зуба. - Удачы тэбэ, Евгэный Алэксандрыч, - мужчина по-отечески крепко обнимает меня. - С-спасибо, - неуклюже обнимаю Максимыча в ответ. Это так непривычно... Таксист выпускает меня из объятий и, насвистывая что-то себе под нос двигается в сторону Олесиной квартиры. Закрываю дверь. Мне явно нужно время, чтобы мой мозг разобрался со всей этой информацией.       Возвращаюсь на кухню. Печорин все также пялится в окно. Подхожу к библиотекарю, вглядываясь в старый пустой двор. И на что тут смотреть... - Как долго ты планируешь ещё меня ненавидеть? - напрямую спрашиваю я. Печенег поворачивает голову в мою сторону, слегка изгибая правую бровь. - Если ты злишься из-за того, что я планировал продать библиотеку..., - продолжаю поднимть неудобную тему. - Я признаю, что это было посешное решение... - Забей, - грубо перебивает меня библиотекарь. Вот вы мне скажите, что с ним не так? Я тут вообще-то извиниться пытаюсь, а он... - Тогда, может, уже прекратишь дуться? - устало выдыхаю я. - Я подумаю над этим, как только ты соберешь вещи и уедешь отсюда. Да сколько можно, а?! - Так сильно ненавидишь меня? - непроизвольно вырывается у меня. Думать о таком - неприятно. Почему-то неприятно осознавать, что Печорин может меня ненавидеть... А ночью в библиотеке я почти проникся к нему. - Ладно, я понял, - тихо произношу я, собираясь направиться в зал. - На пора собираться, скоро должен позвонить Алекс...       Делаю всего два шага в сторону гостиной, как меня хватают за руку. Разворачиваюсь, хмуро глядя на Печенега. Чего ему от меня надо? Однако парень без лишних слов (только мне вот какие-то объяснения не помешают!) резко дергает меня на себя. Не ожидая такого подвоха, оступаюсь, едва не грохаясь на библиотекаря, но тот с легкостью подхватывает меня, заставляя полностью облокотиться на него. Нет, это что за рукопрекладство, а? - Отпусти, - пытаюсь выбраться из чужой хватки. Но Печенег ловко перехватывает меня и садит на стол. Офигеваю от таких пируэтов. Не, че он пристал-то?       Библиотекарь ставит руки по обе стороны от меня, не давая убежать. Невольно пытаюсь съежиться в комочек. Он все-таки сильнее меня... - Все, кого я ненавижу, уже давно лежат в могиле, - Печорин смотрит прямо мне в глаза. - Это угроза? - уточняю я. Парень секунды три смотрит на меня как на идиота. Тяжело вздыхает. - Это моя работа, - наконец, поясняет он. - Лапать меня - тоже твоя работа? - шиплю я. Нормально же, блять, общались, че он начинает! Как домогаться меня, так все заебись, а как по факту, так я в его глазах мразотой становлюсь. Пиздец! И вообще, какого хера меня волнует, что этот мудак обо мне думает?! - Если ты захочешь..., - библиотекарь отводит взгляд. - Че? - все возмущение сходит на нет. Я вот сейчас не понял... - Максимыч же тебе сказал, что я теперь буду делать все, что ты скажешь, - устало произносит Печенег. - Так что просто успокойся уже... Подождите! Получается, он имеет ввиду, что если вдруг когда-нибудь, но не факт, я захочу с ним переспать, то он согласиться? Вы серьезно?! - А то что было до этого? - продолжаю допытываться. Уж я докопаюсь до тебя! - Личная инициатива, - коротко отвечает Печорин. Так, еще раз все проясним. Выходит, до этого он со мной обжимался, потому что ему так хотелось, а как руководство сменилось, так уже нельзя? Мне вот его жалеть сейчас надо, я не понимаю? И я-то чего так взъелся? Ну, подумаешь, вроде нормально общаться начали, а тут он на меня как на говно смотрит. Мало ли таких у меня в жизни было? На самом деле, таких людей я почти не встречал... - Господии..., - из моей груди вырывается стон. - Как же с тобой сложно... - Кто бы говорил, - фыркает парень. - Я вообще-то твой начальник, - с наигранной строгостью напоминаю я. - А еще редкостный идиот, - в тон мне парирует библиотекарь. - Ах ты..., - хитро улыбаюсь и прикладываю руку к уху так, будто держу телефон. - Алло, Максим Максимыч? А меня тут Печорин обижает! - Вот же засранец..., - беззлобно хмыкает библиотекарь, резво подхватывая меня на руки, перебрасывая через плечо. - Максим Максимыч, скорее! - верещу я сквозь смех, махая руками и ногами. - Он меня сейчас съест! И косточек не оставит! Печенег тем временем затаскивает меня в гостиную и аккуратно скидывает на кровать. Ой, девачки-мальчики, а я что-то не готов к продолжению банкета... - Спи давай, - парень кидает мне плед. - Не хочу тащить тебя на себе, если ты вдруг где-нибудь свалишься. - Да какой спать? - возмущаюсь я. - Нам скоро выходить! - Вот тогда и встанешь, - парирует библиотекарь. - Давай уже... Я разбужу тебя. Задумчиво пялюсь на плед. На самом деле, я бы сейчас, действительно, вздремнул. Кофе - это, конечно, хорошо, но спать мне все равно хочется... Ладно. Посплю немного.       Заворачиваюсь в плед и плюхаюсь на подушку. - Так и быть, - шумно зеваю. - Поваляюсь немного... Если захочешь, чем-нибудь заняться у меня там ноут лежит, книжки всякие... В общем, ты у меня взрослый мальчик, найдешь, что тебе поделать. Не дожидаясь ответа Печенега, закрываю глаза. Надеюсь, я успею хоть немного выспаться...

***

      Выспался, то я выспался. Но в придачу получил двенадцать пропущенных от Алекса, двадцать сообщений от Тани и восемь голосовых от Сонечки не самого милого содержания. Где же был Печорин, спросите вы. Он же клялся, что разбудит меня. Ага. Будильник чертов. Он сам просто отрубился на сраном кухонном подоконнике. А виноватым буду я, потому что не проконтролировал. Вот же!       В общем, когда мой организм начал сигналить, что я сплю как-то очень долго, я все же открыл глаза. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой телефон разрывается дребезжанием от входящего вызова. И хотя Чацкий говорил весьма спокойно, я понимал, что если тебя сразу три человека дожидаются уже полтора часа, то это как-то не очень... Растолкав Печенега и высказав все, что я о нем думаю, быстро одеваюсь и, прихватывая сонного библиотекаря, вылетаю из квартиры. Боже, за что ты так со мной? "За все хорошее, Евгеша", - отвечает мне всевышний. Мудак.       В кафе все покрыто пылью. Разбиты окна. В стене за барной стойкой виднеются некрупные дыры. Сонечка тяжело вздыхает и переворачивает стулья за более-менее чистым столом. Чацкий молча присоединяется к ней. Похоже, здесь они, действительно, чуть не распрощались с жизнью.       Внутренние шкафчики барной стойки полностью перелопачены. Видимо, "Сириус" хотел найти здесь что-то. Но погром внутри выглядит в сущности, как обычное хулиганство. Зачем светиться зазря, верно?       Наконец, бариста заканчивает с уборкой и мы садимся за стол. Алекс хлопает по стулу рядом с собой, приглашая меня присесть. Плюхаюсь на предложенное место. Рядом тут же садится хмурый Печенег. - Ну-с, - начинает мозгоправ. - Что делать будем, россияне?** - Снимать штаны и бегать, - устало вздыхает Мармеладова. Госпади, как дети... - Алекс прав, нам нужен план, - спокойно говорит Таня. - Женя, у тебя есть идеи? Невольно хмурюсь. Идеи, да? Хотелось бы, конечно, но вот как-то мне с идеями и не везет в последнее время. - Чего тут думать, - Сонечка откидывается на спинку стула. - Натравить Вернера или тех же фсб-шников на базу "Сириуса" и все. - Это не сработает, - Печорин устало прикрывает глаза. - Я уже говорил, что и там и там есть люди "Сириуса". При большой удаче можно пришибить только обычных шестерок. - Ты предлагаешь бить по верхушке? - подхватываю мысль библиотекаря. А в этом есть смысл... - Хочешь сказать, что знаешь, кто управляет "Сириусом"? - с недоверием спрашивает бариста. - Нет, не знаю. О нем невозможно найти информацию. Опускаю взгляд на руки. Получается, мы сейчас в тупике? Ни Вернер, ни закон не смогут нам помочь. Мда... Фигово. На планете больше семи миллиардов человек, среди которых могут быть люди, управляющие "Сириуса". Это как искать иголку в стоге сена. Также бесполезно. Или нет? - Ты сказал "о нем"? - уточняю я. - Значит, организацией управляет один человек? Печорин хмуро зыркает на меня. Зыркаю на него в ответ. Прожигаем друг друга взглядом секунд восемь. В конце концов, парень сдается и отворачивается от меня. Бойся меня, пресловутый раб! Не чета ты силе моего взгляда! - "Сириусом" управляет один человек, - подтверждает мою догадку парень. - Если ликвидировать его, то избавиться от организации будет намного проще. Только "Сириус" - это лишь малая часть того преступного синдиката, в который он входит. Так "Сириус" является лишь одним из многих... Интересно, что будет, если нам удастся разобраться с ними? Ополчатся ли на нас другие организации? - Херня, одним словом, - бурчит Чацкий. И я с ним полностью солидарен. Мы застряли на месте. И куда двигаться и что делать, я понятия не имею. И пока я буду соображать, мне, возможно, прилетит пуля в лоб. - Так, ничего нельзя сделать..., - бубню себе под нос. - Можно.       Резко поднимаю взгляд на Печорина. Тот смотрит прямо на меня, скрестив руки на груди. Мне же сейчас не послышалось, да? - Можно что? - хмурится Мармеладова. - Можно вычислить того, кто стоит за "Сириусом", - поясняет библиотекарь. - И как же ты планируешь это сделать? - Мне понадобятся деньги, полный доступ к данным вашей службы безопасности и вся информация по поводу тех, - парень снова поворачивается ко мне. - кто вел дело о смерти твоих родителей. - Вернер не даст мне полный доступ ко всем данным..., - задумчиво протягивает бариста. - Служба безопасности и не должна быть в курсе происходящего, - хмыкает Печенег. - Как, в принципе, и все остальные. - Хочешь, чтобы я. Взломала. Собственного начальника? - Мармеладова специально делает акцент на каждом слове. - Да. Сонечка мрачнеет, явно что-то обдумывая. Мда... Тут есть над чем поломать голову. - Какая сумма тебе нужна? - интересуется Ларина. - Этого должно быть достаточно, чтобы отмазать меня от всей уголовки, которая может на меня упасть, - Печорин беззлобно ухмыляется. Вот с кем я связался, объясните мне? Мой милый покойный дядюшка, кого же ты взял на работу? Как ты до этого дошел?       Внезапно в мою сторону прилетает какой-то небольшой предмет. Библиотекарь ловко перехватывает его прямо перед моим носом. - Не думай, что я полностью тебе доверяю, - холодно произносит Сонечка, буравя парня взглядом. - Просто так сложились обстоятельства, что я уже взломала базу Вернера. - Ты сделала что? - ошарашенно выдыхаю я. Одни отбитый, другой начальника во своего взламывает... Это нормально, вообще? - Взломала базу данных службы безопасности, - бариста пожимает плечами. - Точнее, взламывала не я, а мой знакомый. - Но когда? - Сразу после нападения "Сириуса". Мне показалось, что такой прицельный удар не мог быть организован только по наводке одного человека... Ха... Значит, Соня у нас подозревает даже своих. Пиздец просто. - Я решила вопрос по поводу финансирования, - внезапно подает голос Ларина. Удивленно смотрю на нее. Девушка тут же улыбается мне, помахивая своим мобильником. - Муж сказал, что возьмет все расходы на себя, - поясняет Таня. - Пользоваться своими счетами ты и так сейчас почти не можешь. К тому же, не думаю, что это безопасно... Тяжело вздыхаю. Я так понимаю, я скоро окажусь в полной власти Дубровского? Это ж сколько мне нужно будет ему уступить, когда все закончится? Если закончится... - Значит, осталось только получить информацию о том, кто вел дело по тому убийству..., - Сонечка забавно хмурит брови. - С органами будет тяжелее всего, - Печорин скрещивает руки на груди. - Возможно, на это уйдет несколько месяцев. - Только у нас нет этого времени..., - подвожу я. И что теперь делать? Нам ведь нужно начать действовать как можно скорее. Выходит, все застопорится здесь? Можно было бы, конечно, попробовать связаться с ним... Но не думаю, что он будет в восторге от того, чем занимается сын его друзей. - Хе-хе-хе..., - раздается злорадный хохоточек со стороны Чацкого. Все тут же переводят на него взгляд. Мало ли... Вдруг наш бедный психиатр совсем умом тронулся? - О нет..., - Алекс потирает руки, что делает его похожим на какого-то гоблина. - Мы не будем ждать... На лице у мозгоправа медленно вырисовывается коварная ухмылочка. Знаю я эти его улыбочки: ничего хорошего ждать от них не стоит. - У меня есть просто отличнейший план, - Чацкий мерзко хихикает и придвигается ближе к столу. Придвигаемся вслед за ним. Что же у него там за план такой? В любом случае, нам сейчас любая идея сгодится. - Короче... Примечания: *Бумбокс - Вахтеры. Есть теория, что в этой песне есть подтекст, связанный с наркоманией. Она врезалась в память Чацкого, когда он валялся в одном притоне. Но это уже совсем другая история... *** Фраза из российского анимационного фильма "Алеша Попович и Тугарин Змей"