***
- Ну наконец-то! - у ворот гаража нас встречает взволнованный Чацкий. - Я уж думал, что этот беспредел никогда не закончится... - Почему ты здесь, а не внутри? - спрашиваю я. Алекс морщится, словно сейчас сожрал десять килограмм лимонов. - Это все твой Печорин, - возмущается мозгоправ. - Он меня выгнал. Сказал, что, если я не уйду, он прострелит мне голову. А я ведь еще так молод! - Хочешь сказать, что он там один с пушкой и двумя связанными фсбшниками? - уточняет Сонечка. - Получается, что так и есть, - кивает Чацкий. Переглядываемся. Ох, чувствую, плохая это была идея... Из гаража доносятся звуки выстрелов. - Ой..., - Алекс закусывает нижнюю губу. - Если там жмурик, я его урою, - Сонечка отталкивает психиатра от двери, залетая внутрь. Вместе с Таней устремляемся за ней. Господь-боже, если ты есть, избави нас от трупа всякого! Ну, да. Картина маслом: Печорин стоит к нам спиной, направив пистолет на брата Чацкого, который каким-то образом оказался лежащим (вместе со своим стулом) на полу. Кирсанов, находящийся за капитаном, пытается подняться с пола, что-то быстро говоря библиотекарю. - Гриша! - чужое имя слетает с языка быстрее, чем я это осознаю. Парня тут же как-то странно передергивает, и он медленно поворачивает голову в мою сторону. - Ты хоть понимаешь, что творишь?! - подлетаю к Печенегу и начинаю отбирать у того пистолет. Меня окидывают злобным взглядом. Такое чувство, что этот парень совсем не понимает, что я ему говорю... - Отдай мне пистолет! - продолжаю тянуть на себя оружие. - Они знают слишком много, - сквозь зубы цедит Пчеорин, перетягивая пушку в свою сторону. - Сейчас это не важно! - Из-за них "Сириус" нашел тебя. - Повторяю, нам сейчас нужно разбираться с другим! Я хочу все выяснить! - Я не дам тебе этого сделать. - И вообще, что ты можешь..., - запинаяюсь на полуслове. - Что? Мне ведь не послышалось, да? Печенег собирается мешать мне? Почему? - Ничего, - библиотекарь грубо всовывает мне в руку пистолет. - Держи. - Да что за фигня у вас тут происходит? - к нам подходит Сонечка. - Мы же договорились, что, кроме "Сириуса", мокрухи не берем... - Пьер? Мармеладова замолкает и во все глаза смотрит на Кирсанова. Тот отвечает ей точно таким же взглядом. - Аркаша? - выдыхает бариста. Подождите! Так они знакомы? Но почему этот фсбшник так странно назвал Сонечку? - Что ты тут делаешь? - одновременно спрашивают парень и Мармеладова и также одновременно отвечают. - Работаю. - Ты его знаешь? - Ларина подходит к Соне. - Почему он называет тебя "Пьер"? - Чацкий тыкает пальцем в Кирсанова. - Пьер, прошу тебя, скажи им нас отпустить, - вклинивается фсбшник. Бариста несколько секунд стоит в ступоре. Затем резко подходит к Кирсанову с лекгостью вытягивая того вверх. В руках Сонечки появляются ключи от наручников. Печорин выхватывает у меня из рук пистолет и направляет его на Кирсанова. Мармеладова в ту же секунду выхватывает из кармана нож. - Только тронь его, и я тебе глотку перегрызу, - бариста злобно скалится. - Повторю еще раз, - рычит Печенег. - они знают достаточно, чтобы оказаться на том свете. - Если бы не он, - Мармеладова кивает в сторону Кирсанова. - мы бы не получили доступ к данным нашей службы безопасности. - Тогда у меня еще больше причин, чтобы вышибить ему мозги, - библиотекарь взводит курок. - Только через мой труп. Сонечка встает прямо напротив дула пистолета, направив нож в горло Печорина. - Пьер! - Кирсанов пытается вылезти вперед баристы. - Ну, давай, посмотрим, кто быстрее..., - Мармеладова вновь скалится. - Мне кажется, вы перегибаете палку, - Ларина встает рядом с подругой. - Такие методы... мы не должны их использовать. - Танюш, - Чацкий возникает за спиной у Печенега. - как ни прискорбно мне это осознавать, но сейчас я согласен с нашим резким другом: эти ребята нас "Сириусу" сдали. Кто знает, что еще они могут выкинуть... - Иуда, - рычит Сонечка. - Он брат твой... - И что дальше? - хмыкает психиатр. - Ты не волнуйся, я придумаю, что сказать той женщине... - Эта женщина - наша мать, - подает голос с пола фсбшник. - Для тебя, может и да, - Алекс как-то странно улыбается. - Женя, скажи им! - с мольбой в голосе просит Таня. Что, что я им могу сказать, Танечка? Если я сам ничего уже не понимаю... Да они же устроили тут какие-то семейные разборки! Брат-не брат, мать-не мать... Они хоть помнят, с чего все началось-то? Вообще, убийств мне не очень хочется... Но и чтобы "Сириус" снова пришел по мою душу, я что-то не горю желанием! Убивать - плохо, как бы! Но и умирать самому - не прикольно! Как же сложно! Хотя... - Переговоры..., - тихо произношу я, находясь между двумя баррикадами. - Че? - за всех спрашивает Чацкий. - Давайте устроим переговоры, - громче и уверенней повторяю я. - А на их основании заключим сделку. Ого... Погодите... Мне сейчас только что высшее образование пригодилось, или мне кажется? - Сейчас это лучшее решение, - продолжаю я. - У нас, я думаю, есть, что предложить. У них есть то, что они могут предложить нам. Поэтому, я предлагаю договориться и найти тот вариант, который оставит всех нас в плюсе. Нет! Реально! Пригодилось! Высшее образование мне пригодилось! Даже неожиданно как-то... Противоборствующие стороны сверлят друг друга взглядом. Первой сдается Сонечка. - Хорошо, - бариста убирает нож. - Если Женя Александрыч, говорит, что так будет лучше, то хорошо. Печенег же продолжает направлять пистолет на Мармеладову. - Эй, - закрываю собой Сонечку. Холодный металл утыкается в мою грудь. Какое странное дежавю, однако... Не мигая смотрим друг на друга. Какой же он проблемный... - Если все вопросы решать таким образом, мы не продвинемся далеко, - как можно спокойнее произношу я. - В твоих же интересах закончить все это поскорей... - Не тебе решать, что в моих интересах, - грубо отвечает библиотекарь, но пистолет все же убирает. Вот же упрямый! Пиздец, его будущей девушке не повезет, конечно... Ладно. Одну проблему решили, осталось дофига. Сажусь на корточки, поравнявшись с лицом лежащего на полу фсбшника. - Знаю, начали мы не очень вежливо, - меня все еще потряхивает от чужого пронзительного взгляда, но я все же натягиваю на лицо добродушную улыбку. Дорогие мама и папа, и мой старый дядя-пердун, ваш сын и племянник теперь окончательно вступил на тропу криминала. Я делаю это ради вас, слышите? Так что... Помогите мне разрулить все то, что вы тут натворили. - Меня зовут Евгений Онегин. Давайте знакомится уже.***
- Как думаешь, они придут? - спрашивает Ларина, подсаживаясь ко мне. - Не знаю, - честно отвечаю я. - Алекс, как думаешь? Все-таки вы родственники... - Поверь мне, Евгеш, даже я не знаю, что у Базарова в голове, - вздыхает Чацкий. - Он не особо разговорчивый, если ты заметил. Он, в принципе, как человек-то не очень. - Кто бы говорил, Иуда, - подает голос Сонечка из-за барной стойки. - Ой, ну, только не начинай, - отмахивается мозгоправ. - Ты вообще... Бариста и психиатр закатывают очередной марафон пререканий. Тяжело вздыхаю и бросаю взгляд на часы. Еще полчаса... Мы отпустили фсбшников. Обоих. Поставили ультиматум: либо мы сотрудничаем, либо они сваливают отсюда. Если они попытаются заниматься самодеятельностью: Печорин о них позаботится. Конечно, такие условия удобны только нам. И Базаров одним своим взглядом дал понять, что его данный исход не устраивает. А вот Кирсанов, похоже, задумался. Все то время, что мы говорили, он держался рядом с Мармеладовой, иногда тихо спрашивая ее о чем-то. Сонечка в ответ либо кивала, либо мотала головой. Она же и взялась отвезти фсбшников домой. Все остальные отправились в кафе пешком. Благо Мухосранск у нас маленький, с одной главной улицей... А потому, к тому времени, как мы дошли до кафе, бариста уже ждала нас там, готовя кофеек. Печорин тут же свалил в библиотеку. Со мной он принципиально не разговаривал. Ну и ладно. Ну и пожалуйста. Тоже мне, самый обидчивый нашелся... Еще раз смотрю на часы. Двадцать минут. - ... а у тебя вообще имя отстойное! - доносится до меня капризный голос Чацкого. - Что сказал? - возмущается бариста. - Как там тебя фсбшник назвал? "Пьер"? Сера ресамблюм ау нум дюн багет...*(фр. - Звучит, как название багета...) - T'es un idiot? (фр. - Ты идиот?) - Wow, presque pas d'accent! (фр. - Ого, почти без акцента!), - подхватывает Ларина. - Merci (Спасибо) - Сонечка делает реверанс. - У, се пути панс францезас интелииджан!(фр. - Ох, уж эти умные французские булочки!), - Алекс театрально закатывает глаза. - Le français n'est pas ta langue (фр. - Французский - совсем не твой язык), - смеется Таня. - Же лю детесте д'Оксфорд. Сусе ти уни понисон сомплет! (фр. - Я ненавижу его с Оксфорда. Это же сплошное наказание!). - Je me souviens. (фр. - Я помню), - смеюсь я. - Le professeur nous a parlé de tes progrès. Comment t'appelait-il? (фр. - Про твои успехи профессор нам рассказывал. Как он тебя называл?) - Гранд идиот**, - хмыкает мозгоправ, а затем делает напыщенный важный вид. Алекс продолжает разглагольствовать на своем ломаном-переломанном, даже полудохлом, французском. Дверной колокольчик тихо звякает. В кафе заваливается хмурый Печорин. Мельком прохожусь по нему взглядом. Подождите. Он что, переоделся? Но как? Когда? Он же сказал, что пошел в библиотеку... Или нет? Печенег молча плюхается за барную стойку и жестом подзывает к себе Сонечку. Бариста послушно наклоняется, и библиотекарь что-то быстро говорит ей. Мармеладова хмурится, усиленно мотает головой. Печорин криво усмехается. - Что на ушко, то брехня! - громко произносит Чацкий. Сонечка отвлекается от разговора и показывает мужчине язык. Тот в ответ с противной ухмылочкой посылает ей воздушный поцелуй. Мармеладова закатывает глаза. Мда... Что за цирк уродцев? Дверной колокольчик снова тихо звякает. Одновременно поворачиваем головы в сторону входа. Из моей груди вырывается облегченный вздох. Встаю из-за стола и направляюсь к двери. - Здравствуйте, - робко подает голос Кирсанов, осматриваясь. Заметив Сонечку, он улыбается и как-то скованно махает ей рукой. Бариста в ответ улыбается, махая в ответ. Что-то тут нечисто... - Добрый вечер, - Базаров поджимает губы, быстро обводя кафе взглядом. - Ну, привет, - за моей спиной внезапно возникает Чацкий. - Здравствуй, Александр, - на каменном лице фсбшника появляется едва-заметное раздражение. - Хорошо выглядишь, - Алекс делает шаг вперед. Базаров также придвигается ближе, становясь почти вплотную к психиатру. Чуть задираю голову, чтобы видеть лица этих Гулливеров. Чем их родители, интересно, кормили? Стероидами? "Растишкой"? - Как там твой дорогой и любимый папочка? - Чацкий натягивает свою любимую противную слащавую улыбочку. - Все еще ходит налево? - В отличие от твоего, он не мотает уже четвертый срок, - спокойно отвечает Базаров. - А ты как всегда лезешь, куда не просят, - шипит Алекс. - Ты смотри..., - мозгоправ приближает руку к разбитой губе брата. Чужая рука с легкостью перехватывает руку психиатра. - Извините, давайте перейдем к делу, пожалуйста, - на одном дыхании выдает Кирсанов. - Уже поздно. Чацкий несколько секунд с интересом смотрит на младшего фсбшника, а затем беззлобно усмехается. - Хорошенький, - Алекс вырывает руку из крепкой хватки. - Лучше, чем в прошлый раз. - Евгений Васильевич, о чем он? - Кирсанов забавно хмурится. - Не слушай этого идиота, - в разговор вмешивается Сонечка. Бариста подходит к Чацкому и сильно пихает его в бок. - Больно вообще-то, - хрипит мозгоправ. - Пожалуйста, присаживайтесь, - не обращая внимания на нытье Алекса, Мармеладова провожает гостей к столу. Следую за ними. Что ж... Чувствую, говорить мы будем долго. Рассаживаемся за самым большим столом. Базаров с Кирсановым садятся напротив меня. Справа от меня молча плюхается Печорин. На левый стул метит Чацкий, но Сонечка бесцеремонно отталкивает его на соседнее с ней место. Таня осторожно опускается на рядом с Печенегом, тихо его поприветствовав. Еще раз смотрю на Базарова. Он какой-то странный. Как неживой. На живых людях не бывает настолько выглаженной одежды. И это лицо без эмоций... Даже Печенег срывается, время от времени, а ему хоть бы хны. А вот Кирсанов это вообще что-то непонятное. Характер у него, вроде, совсем не боевой. Такие разве идут добровольно в ФСБ? - Перейдем сразу к делу, - Базаров, практически не мигая, смотрит на меня. - Аркадий. - А? Да! - Кирсанов неуклюже стаскивает с плеч рюкзак, шерудит в нем, а затем, наконец, выкладывает на стол две папки. Дело родителей. И мое досье. Я отдал им документы в качестве своеобразного залога. Мы ведь могли их отобрать, но не отобрали, смотрите, какие мы хорошие... В любом случае, у меня всегда есть Печорин и Сонечка, которые могут доходчиво объяснить, как правильно себя вести в интеллигентном обществе. А если Максим Максимыча еще позвать... Такая тусовка соберется, мама, не горюй. - В общем, - Кирсанов прокашливается. - Нами было принято решение сотрудничать с вами. Но есть ряд условий, которые мы бы хотели обсудить... - Что за условия? - грубо спрашивает Печенег. Пинаю его ногой под столом. Вот же неугомонный! - Сначала мы бы хотели узнать, - осторожно начинает младший фсбшник. - Зачем вам это дело? - Мы планируем уничтожить "Сириус", вообще-то, - отзывается все еще не довольный своим местом Чацкий. - Не сильно ли громкое заявление? - улыбаясь уголками рта, спрашивает Базаров. - У нас нет выбора, - поджимаю губы. - "Сириус" ищет нас всех и дело, которое вели родители... Что насчет вас? Почему ФСБ вдруг взялось за "Сириус"? - В последнее время, - робко начинает Кирсанов. - данная преступная группировка проявляет чрезмерную активность. И не только они. Все, кто так или иначе связан с ними, будто с цепи сорвались. Группировки, кланы, синдикаты... Никто не понимает, что происходит. - Или делают вид, - коротко добавляет Базаров. - И все же, - не понимаю я. - Почему именно "Сириус"? - Одного из наших... моих... сослуживцев... старшего по званию, - запинаясь начинает младший фсбшник. - Его несколько недель назад нашли мертвого. На его же даче. По характерному почерку определили, что это был "Сириус"... - Последним, с кем он общался был Ваш дядя, - капитан чуть склоняет голову в бок, не мигая глядя на меня. - Но как выяснилось... - Он тоже был убит, - заканчиваю я. - Это дело сначала поручили нашему отделу, - продолжает Кирсанов. - Но через пару дней забрали... Евгению Васильевичу порекомендовали взять отпуск. К этому времени мы уже выяснили, что Андрей Пушкин был связан с еще одним делом по "Сириусу". - Но как вы получили документы, если расследование прекратилось? - хмурится Сонечка. - Мы его..., - мнется младший фсбшник. - В общем... его... мы... - Спиздили, - помогает Чацкий. - Не хило... Но зачем так рисковать? Чувство справедливости спать не дает? - В высших чинах, скорее всего, завелся "крот", который сливает все "Сириусу", - не обращая внимания на брата продолжает фсбшник. - Если не прекратить все это, в опасности окажутся сотни людей. К тому же, как уже говорил Аркадий, сейчас в преступном мире происходит что-то глобальное. - Они готовятся, - внезапно подает голос Печорин, шумно потягиваясь. - К чему? - хмурится Кирсанов. - Все эти группировки и "Сириус" - это маленькие подразделения одного синдиката, - нехотя поясняет библиотекарь. - Скоро у них будет собрание, или что-то типа того. Глава "Сириуса" готовился подмять их всех под себя... - "Готовился"? Ему что-то помешало? Печорин как-то странно скалится, а затем поворачивается в мою сторону. - Флешка, что я тебе дал, у тебя с собой? - Ну, да, - киваю и вытаскиваю из кармана нужный предмет. - Если верить Андрею Сергеевичу, то здесь должна быть информация о главах и ведущих лидерах каждой группировки из синдиката, - библиотекарь указывает подбородком на флешку в моей руке. - Не знаю, откуда она у него. Возможно, он просто выкупил ее у кого-нибудь. Судя по всему, подобрать пароли к файлам так и не смогли... - Не смогли, говорите..., - Кирсанов потирает руки, не сводя заинтересованного взгляда с предмета, но тут же тушуется. - То есть... Я бы мог... Если вы разрешите... - Аркадий хочет сказать, что обладает достаточными ресурсами, чтобы взломать данную флешку, - помогает Базаров. - Значит, вы все-таки хотите сотрудничать? - спрашиваю я. Конечно, я еще не готов им доверять. Но, возможно, эти двое - еще одна ниточка к "Сириусу". - Только, если услышу причину, по которой Вы во все это ввязываетесь, Евгений Александрович, - капитан чуть склоняет голову набок. - Это..., - потираю переносицу. - очень долгая история... - Времени у нас достаточно. - В общем... Думаю, про дядино завещание вы уже все знаете. Знаете причину моего пребывания здесь. С неделю назад ко мне пришел человек из "Сириуса" и..., - нервно выдыхаю. - настоятельно рекомендовал мне продать им библиотеку. Еще через несколько дней я нашел в библиотеке последнее дело родителей... а потом туда пришли люди "Сириуса" и... мы едва унесли ноги оттуда. Мои родители и дядя... Они пытались защитить меня, но "Сириус" убил их. Можете считать это банальной местью. Но сейчас не только моя жизнь находится под угрозой, - изо всей силы сжимаю кулаки. - и я не могу рисковать дорогими для меня людьми. Поэтому я решил покончить с "Сириусом", даже если это заставит меня переступить через закон и собственные интересы. Все верно. Как и говорила Олеся, обратного пути нет и не будет. И я сделаю все, чтобы покончить с "Сириусом" раз и навсегда. - А могу я взглянуть на документы, которые Вы нашли? - учтиво интересуется Базаров. - Да, конечно, - киваю я. - Таня, подай, пожалуйста. Девушка кивает и отходит к соседнему столику. Через пару секунд она кладет перед фсбшниками папку с делом. Базаров начинает внимательно ее изучать. Кирсанов с любопытством поглядывает начальнику через плечо. - Ого..., - выдыхает парень. - Это невероятно... - Что именно? - спрашивает Сонечка, не сводя глаз с фсбшника. - Понимаете, - в глазах парня мелькает какой-то непреодолимый восторг. - Этого дела же нигде нет. То есть в архивных списках оно есть, но по факту его нет. И электронной версии тоже не сохранилось. Как вы его достали? - Дяде его передали..., - уклончиво отвечаю я. - Как и почему я не знаю. Как-то мне пока не хочется светить здесь Максимыча. - Странно, - тихо произносит Базаров, осматривая папку с делом. - Что странного? - лениво интересуется Чацкий. - Старику просто кто-то подсобил и спер дело до приезда полиции. - Но оно же было в сейфе, разве нет? - напоминает Базаров. - Я плохо помню, что произошло тогда. Может быть, тот человек знал код от сейфа... Хм... А ведь все как-то не очень понятно. Дело дяде передал Максим Максимыч. Выходит, чтобы восстановить картину мне придется либо все вспомнить, либо спросить у нашего грузина, что к чему. Только вот с воспоминаниями у меня все туго, а Максимыч до этого говорил, что не расскажет мне, как получил дело. А если попробовать расколоть Печенега... - Сейф был взломан, - фсбшник открывает дело о смерти родителей. - Посмотрите сюда. Послушно заглядываю в документы. Среди них мелькают фотографии с места преступления. Тяжело выдыхаю, приметив расчлененные тела родителей. - В доме, кроме следов Вашей семьи, была обнаружена кровь, как минимум, еще трех человек. Скорее всего, это и были нападавшие. Но почему они не тронули Вас? - будто ведя светскую беседу, произносит Базаров. - Не знаю, - не свожу взгляда с фотографий. - Я... Мама, вроде, сказала мне сидеть тихо. Может, меня просто не заметили? - Это вряд ли, - Кирсанов подпирает подбородок рукой. - "Сириус" на то и "Сириус", что никогда не оставляет свидетелей. Они бы весь дом перерыли, а у вас дома только первый этаж в следах борьбы. - Выходит, - продолжает Базаров. - что Вы являетесь единственным свидетелем по данному делу... Что же такое должен был узнать ребенок, что "Сириус" бросил все силы на его поиски? - Я и сам не в курсе, - грустно улыбаюсь. - У меня практически отсутствуют воспоминания о том дне. Алекс сказал, что на то, чтобы их восстановить потребуются годы... - Он так сказал? - фсбшник посылает многозначительный взгляд в сторону психиатра. - Не смотри на меня так, - строго выдает Чацкий. - Я просто хотел предложить... - Нет! - мужчина резко ударяет рукой по столу, заставляя меня вздрогнуть. - Отказываюсь! - Это ускорило бы дело... - Это чертов ящик Пандоры!*** - мозгоправ становится до неприличия серьезным. - Ты даже не представляешь, сколько говна ты можешь выпустить наружу... - О чем вы? - не понимаю я. На самом деле, я так-то много не понимаю. Но вот в данный момент я в полном замешательстве! - Гипноз, - подает голос Кирсанов. - Можно попробовать ввести Вас в состояние гипноза и, возможно, Вы сможете вспомнить. Что-нибудь. А ведь точно! Алекс, наверняка, шарит в таких штуках! И почему я раньше об этом не подумал? - Я тоже против таких методов, - внезапно произносит Ларина. Бросаю на нее удивленный взгляд. Но почему... - Жене итак сейчас не просто, - уверенно продолжает девушка. - Если вы заставите его еще раз пережить весь этот ужас... - Но сейчас это практически единственный способ, - вмешиваюсь я. - Если это поможет делу... - Вы надоели со своими "если", - бурчит Чацкий. - Я врач. Я лучше знаю. Нет и точка. Тяжело вздыхаю. Ну вот. А я уже понадеялся... - А как быстро работает "Сириус"? - вдруг спрашивает Сонечка, разглядывающая дело о смерти родителей. - Что ты имеешь в виду? - Кирсанов также склоняется над папкой. - Смотри, - бариста тыкает пальцем в какой-то лист. - Тут одна рана нанесена почти на десять часов раньше, чем наступила смерть. - Может, случайно поранился до нападения? - предполагает младший фсбшник. - Пистолетом? - хмыкает Мармеладова. - Целых десять часов... Что же "Сириус" там такое делал? - Мне тоже показалось это странным, - подхватывает Базаров и обращается ко мне. - Евгений Александрович, в отчете написано, что Вы отказались давать показания. У Вас есть предположения, почему Вы могли так поступить? - Нет, - мотаю головой. - Я сам, если честно, не до конца понимаю. Еще и психиатрическая больница... Вы сказали, что со мной был мальчик и то, что он, вместо меня... И еще другие люди... Вы, правда, думаете, что все это мог сделать дядя? - Не могу пока утверждать, - коротко отвечает фсбшник. - Но то, что он знал куда больше, чем Вы предполагаете - это факт. Прикрываю глаза. Дядя... Что же ты натворил? Зачем? Ты так сильно хотел отомстить за смерть своей семьи, что решился пойти по головам? - Думаю, на сегодня достаточно, - учтиво произносит Базаров. - Мы готовы к сотрудничеству, но есть пара условий. Во-первых, полный обмен всей имеющейся информацией, даже незначительной. Во-вторых, ФСБ не знает, что мы занимаемся этим делом. Если поступит угроза раскрытия этого факта, нам придется выйти из игры. - Хорошо, - киваю я. - Думаю, мы также поддержим идею о полном обмене информацией... - В таком случае, разрешите откланяться, - фсбшник встает. - Дело можете пока придержать у себя. Я свяжусь с Вами в течение недели... - Есть еще кое-что, - влезает Печорин. - И что же? - Базаров чуть склоняет голову в бок. - Настоятельно рекомендую не лезть туда, куда не следует, - цедит сквозь зубы библиотекарь. - Ничего не могу обещать, - на лице фсбшника на секунду появляется какая-то странная ухмылочка. - До свидания. - Я вас подвезу, - Сонечка вскакивает со стула. - Таня, поехали. - Иду, - девушка выходит из-за стола. - Пока, - встаю вслед за ней. - Я напишу тебе... завтра. - Буду ждать, - Ларина улыбается и крепко обнимает меня. - Таня, быстрей, - нетерпеливо зовет Мармеладова. - Иду-иду, - смеется та и отлепляется от меня. - До завтра. - Женя Александрыч, закрой тут все, - бариста швыряет мне ключи, которые я кое как ловлю. Фсбшники выходят из кафе. Через секунду за ними на улицу выскакивают Мармеладова и Ларина. Плюхаюсь обратно на стул. Мда... Какой же тяжелый день. А ведь мы только начали. Тяжело вздыхаю. Нет. Мне нужен отдых. Моя нервная система срочно требует отпуск. Желательно, где-нибудь в районе Кисловодска. - Давайте, по домам, - наконец, выдыхаю я. - Поддерживаю, - отстранено отвечает Чацкий, что-то печатая в телефоне. Принимаюсь собирать все содержимое папок, пытаясь ничего не напутать. Главное, раскладывали все, а убираю я. Вот ведь... К счастью, к моей уборке молча присоединяется Печорин. Какой-то он странный сегодня. По-любому, скрывает что-то. И эти его странные выходки... Что же Вы за птица, Григорий Александрович, а? Кое как запихнув в рюкзак объемные папки, подхватываю ключи от кафе со стола. Вроде все собрали... - Алекс, кому ты там настрачиваешь? - захожу за спину к психиатру, пытаясь рассмотреть экран его смартфона. - Брату, - Чацкий как ни в чем не бывало пожимает плечами. - Оу..., - чешу затылок. - Мне казалось, вы не так хорошо общаетесь... - Так и есть, - фыркает мозгоправ. - Просто я люблю его доставать. К тому же, он мне должен: я сказал стариканам****, что он сейчас со мной за городом, встает с петухами, доит коз и спит на сеновале. Отдыхает, одним словом. Ему-то они не доверяют. Все еще. Мужчина победоносно лыбится. Натянуто улыбаюсь в ответ. Странная семья у них какая-то... - Та, ладно, идемте, - психиатр суетливо встает со стула. Все вместе выходим из кафе и поворачиваем в сторону моего дома. Печорин идет чуть быстрее. Мы же с Чацким плетемся позади него. - Алекс, - зову я. - Я все хотел спросить: а о чем вы с братом сегодня говорили в кафе? - Да о ёбыре его новом, - фыркает психиатр. - Об этом... как его... Кирсанове! - Подожди, - замедляю шаг. - Так Базаров гей? - Латентный пидорас, я бы сказал, - хмыкает мозгоправ. - А вообще, он все отрицает. Ведь если предки узнают, то все: кердык нашему Женечке Базарову и его образу идеального сыночка. - Он так их боится? - Я тебя умоляю! - смеется Алекс. - Он капитан ФСБ. Он видел вещи и пострашнее моей матери. Он просто... с детства такой. Закоплексованный он ребенок: отчим-то у меня тот еще аллигатор. Вот и вырастили они себе ребенка-робота, для которого их одобрение - это то, ради чего стоит жить. - Звучит отстойно, - чешу затылок. Теперь понятно, чего Базаров такой каменный. С таким-то воспитанием... - Ну да, - соглашается Чацкий. - Это же только стариканы так думают. Знал бы ты, чего они не знают о нашем "идеальном" Женечке Базарове... - Так ты у нас, оказывается, еще тот интриган, - смеюсь я. - Конечно! - мозгоправ делает неуклюжий реверанс. - Зовите меня Александр Андреевич Чацкий, лучший поганец вечеринок и хранитель семейных тайн! - Ну-ну..., - фыркаю я. - А ты сегодня у меня ночуешь же? - Не-а, - мужчина заговорщически подмигивает мне. - Но ты почти почти угадал. - Чего? - хмурусь я. Только новых загадок и ребусов мне еще не хватало...***
- Та-да!!! Мы теперь соседи! С непониманием смотрю на Алекса, улыбающегося во все свои тридцать два зуба. Тот замер в забавной позе, раскинув руки в стороны, видимо, ожидая моей положительной реакции. - Я не понял..., - осторожно начинаю я. Внезапно дверь Олесиной квартиры распахивается и на пороге появляется недовольная женщина. - А ну цыц, засранцы, - прикрикивает на нас ведьма. - Шляетесь где-то до полуночи, а потом орете как укушенные. - Укушенные кем? - интересуется мозгоправ. - Мной, - уверенно произносит Олеся. - Если сейчас же не отправитесь по кроватям. Точнее не так. Ты, - женщина тыкает пальцем в психиатра. - со мной пить вино. А вы, - ведьма указывает на нас с Печориным. - под одеяло. Ферштейн? (нем. - Понятно?) - Так точно, май фюрер (нем. - мой фюрер), - мозгоправ вытягивается по струнке смирно. Из чужой квартиры высовывается сонная мальчишеская голова и недовольно смотрит на нас. - Дядя Гриша! - Родя резко меняется в лице и буквально влетает в грудь библиотекаря, с трудом обхватывая массивное тело своими ручонками. - Ты вернулся! - Конечно, он вернулся, - фыркает ведьма. - Я бы даже сказала воскрес... - Здравствуйте, - бурчит Печенег, пытаясь отлепить от себя любвеобильного Родю. - Родик, отпусти дядю Гришу, - Олеся хитро улыбается. - Он у нас теперь взрослый мужик. Чужды ему наши телячьи нежности... А значит, он у нас теперь не мальчик не сентиментальный, так что вещи из его комнаты я могу выкинуть. Там ведь Сашенька сейчас жить будет. Лицо Печорина, кажется, становится бледнее, чем обычно. И он, ловко закидывая смеющегося Родиона к себе на плечо, влетает в Олесину квартиру, даже не разуваясь. Женщина лишь успевает сделать шаг в сторону, чтобы ее не пришибла данная процессия. - Так Алекс теперь у Вас живет? - изумляюсь я. Вот так соседство... Ведьма и психиатр в одной квартире. - Все верно, - Чацкий театрально встает в драматичную позу. - Олеся оказалась столь милосердной женщиной, принявшей мою беду как свою, что позволила пожить у себя. - Не забывай, что ты мне за это платишь, - смеется женщина. - А теперь быстро все по квартирам! Я хочу уже пить свое вино и смотреть сериалы про ментов, как самая настоящая русская женщина. Пошли вон! Тихо усмехаюсь и послушно начинаю открывать свою квартиру. На пороге меня уже встречает, виляя хвостом, Бегемотиха. Прохожу в коридор, прикрывая за собой дверь. Как же хорошо, что этот день, наконец-то, закончился. Покормить кошку, сходить в душ и спать... Только я наклоняюсь, чтобы развязать кроссовки, как входная дверь распахивается, отправляя меня в полет. Распластываюсь на полу, едва не придавливая Бегемота. - Ты что делаешь? - слышу я за спиной голос Печенега. - Да вот, - шиплю я, вставая на карачки. - Устал и решил прилечь. Библиотекарь перешагивает меня, скидывает с себя кроссы и проходит на кухню. Замечаю у него в руках небольшую коробку. Это он так свои вещи забрал? К тому же, выходит, он жил у Олеси... Тоже снимал комнату? - Тащи сюда дела, - доносится из кухни. - Раскомандовался..., - бурчу себе под нос, наконец, поднимаясь с пола. Подхватываю рюкзак и послушно плетусь на кухню. Ставлю сумку на стул, а сам облокачиваюсь на стену. - И надолго ты здесь? - деловито интересуюсь я. - Пока не буду уверен, что ты перестал заниматься хуйней и спишь по ночам, а не шляешься по сомнительным местам, - отвечает Печорин, подцепляя мой рюкзак и выкладывая на стол документы. - То есть, моя библиотека - это теперь сомнительное место, - усмехаюсь я. - Твоя? - парень приподнимает одну бровь. - Моя, - киваю я. - Я ведь ее заведующий, директор и владелец в одном лице. По крайней мере, еще на ближайшие пять месяцев. - А потом? - спрашивает Печорин, начиная перебирать содержимое одной из папок. - Что будешь делать потом? Хм... Действительно, а чем мне заняться потом? С этим "Сириусом" я совсем забыл об обычной жизни. - Нуу..., - протягиваю я. - Нужно будет наведаться в Москву, наверное. Разобраться с дядиной компанией. А еще ремонт бы ремонт нормальный сделать. Здесь, конечно, неплохо, но слишком серенько... И перестановку в кабинете замутить бы, лишнее выкинуть... - Ты собираешься остаться? - библиотекарь замирает. - Здесь? - А ты снова собираешься читать мне нотации? - устало улыбаюсь я. - Нет. Поднимаю взгляд на Печенега. Тот тоже смотрит на меня. Мы кажется... снова зависли... - Уже поздно, - наконец, выдаю я. - Нам нужно отдохнуть... - Ложись, - Печорин вновь склоняется над документами. - Мне нужно еще кое с чем разобраться. - Как скажешь, - пожимаю плечами и отправляюсь в гостиную. Прямо одетым плюхаюсь на кровать. Рядом устраивается мурлыкающая Бегемотиха. И к чему был этот вопрос? Почему это Печенегу так важно знать, что будет потом? А если мы не доживем до этот "потом"? Тяжело вздыхаю и закрываю глаза. Покормить котейку, в душ и спать...***
Удивительно, но Бегемотиху я все же покормил. И в душ сходил. Даже постельку себе чистую постелил. Возможно, я бы забил на это, если бы огромное черное мохнатое существо не укусило меня за руку, как только я начал отрубаться. В общем, прободорствовав еще около часа я с чистой совестью уснул сном младенца под теплым одеялком и Бегемотом в ногах. Какой я все же молодец! Нехотя разлепляю глаза. Первое, что я вижу - это мохнатый черный хвост. Нет, я конечно, слышал, что если кошка поворачивается к тебе пятой точкой, то она полностью тебе доверяет... Но можно она будет делать это не с утра? Сажусь на кровати и протираю глаза. За окном уже вовсю светит солнце. Интересно, сколько же сейчас времени? Беру с тумбочки свой побитый смартфон. 16:09. Не хило я так выспался... Встаю с кровати и распахиваю настежь балконную дверь, впуская свежий воздух в квартиру, и бодрым шагом отправляюсь в ванную. О да. Так-то лучше. Закончив с утренними процедурами, отправляюсь на кухню. Кофейку бы сейчас... Однако все мысли о бодрящем напитке вмиг улетучиваются из моей головы, когда предо мной предстает вид моей кухни. Половина одной из стен полностью обвешана материалами дел. Кое-где виднеются яркие стикеры, от некоторых листов шли нити различного цвета к другим листам. Такое чувство, что я в каком-то американском детективе... Хотя, если учитывать все то, что тут творилось, то здесь максимум какая-нибудь "Улица разбитых фонарей"*****. Ну или, в лучшем случае, "След"******. Стол и подоконник также завалены бумагами. На стуле, подперев подбородок рукой, мирно посапывает Печенег. Тихо фыркаю. Надо же, какой трудолюбивый парень... Ставлю на плиту турку с кофе и возвращаюсь к "украшенной" стене. Что тут у нас? Просматриваю пару листов. Так Печорин решил соединить дело о смерти родителей и дело о "Сириусе". Интересно... Внезапно мой взгляд падает на какое-то заключение патологоанатома. В то же время слышу как начинает закипать кофеек. Быстро подскакиваю к плите и снимаю турку с конфорки. Наливаю горячий напиток в кружку, снимаю интересующий меня листок со стены и плюхаюсь на стул. Ну-ка... Напротив меня слышится копошение. Поднимаю голову. Печенег потирает глаза, слегка задевая лежащие на столе материалы. - Доброе утро, - киваю я. - Как спалось? - Издеваешься? - библиотекарь шумно зевает. - Неа, - откровенно улыбаюсь. - Кофе будешь? Печорин молча кивает, опять зевая. Быстро организовываю парню кружку с напитком и вновь сажусь за стол, возвращаясь к документу. - Что у тебя? - как бы между прочим интересуется библиотекарь. - Это то, о чем вчера говорила Сонечка, - поясняю я. - Я тогда не совсем понял, кого именно из родителей она имеет в виду. А здесь... выходит, папа был жив, как минимум, десять часов. И его можно было спасти... Поджимаю губы. Десять часов. Что же произошло за это время? Почему "Сириус" ждал так долго? Если бы я только смог позвать помощь... - Может быть, все же попробовать уговорить Алекса..., - задумчиво бурчу себе под нос. - Нет, - Печорин шумно отпивает из кружки. - Я запрещаю. Поднимаю хмурый взгляд на библиотекаря. Простите, что? - С каких пор ты обо мне заботишься? - слегка приподнимаю правую бровь. Нет, ну, реально, это что за игра в дочки-матери? - Не забочусь, а слежу, чтобы ты не нашел на свою задницу приключений, - поясняет парень и громко зевает. - Мне и так хватает работы. - То же мне, трудоголик, - фыркаю я, за что получаю недовольный взгляд. Следит он, ну-ну. Я, между прочим, его спас. Так что по факту, это я здесь Супермен. - А вообще, - обвожу взглядом обвешенную листками стену. - У нас так много информации... Я даже не знаю, с чего начать. - Ни с чего, - Печенег снова шумно зевает. - В смысле? - хмурюсь я. - Если снова собираешься промывать мне мозги на тему "Онегин, сука, не мешай", я тебе врежу. - Ага, - усмехается Печорин. Так, он сейчас договорится у меня. Я ведь, правда, ему врежу. Ну, попытаюсь. - "Сириус" сам придет, - произносит библиотекарь, взглядом изучая содержимое своей кружки. - Они захотят выслушать твой ответ по поводу продажи библиотеки. - Думаешь? - с подозрением спрашиваю я. - Это немного тупо, если учитывать, что пару дней назад они туда вломились. Я вообще удивлен, что у нас, пока что, все тихо-спокойно... - Это ненадолго, - обнадеживает меня парень. - Пока есть возможность решить все при помощи переговоров, они не сунутся к тебе. - Хочешь сказать, что они, реально, хотят договориться? - хмыкаю я. - "Сириус"? Ты серьезно? - Пока ты, по их мнению, не знаешь о тех документах, что хранились в библиотеке, - Печорин зевает. - такой исход возможен. - А может быть, все дело в их боссе? - задумчиво протягиваю я. - Этот козлина, Молчалин, вроде говорил что-то о том, что глава "Сириуса" заинтересован во мне... Понять бы, что здесь имелось ввиду. Печенег резко становится мрачнее тучи и недовольно зевает. Это мои слова его так разозлили? И вообще, задрал уже зевать! - Иди спать, - вздыхаю я. - Мне надело лицезреть твой открытый рот. Печорин трет глаза. - У меня еще есть дела, - снова зевает. - Ничего с твоими делами не случится, если ты дашь себе немного поспать, - встаю из-за стола и ставлю Печенежскую кружку в раковину. - Давай, шуруй на кровать. Библиотекарь корчит недовольную рожу, но все-таки послушно встает с табуретки и плетется в зал, прихватив с собой мою еще не начатую кружку с кофе. Вот ведь... Плюхаюсь обратно на табурет. И что бы мне поделать? Взгляд падает на кучу бумаг, разбросанных по всей кухне. Ну, да. Вариантов у меня, хоть отбавляй...***
- Звонят, мне, значит, сегодня с работы, и спрашивают, Александр Андреевич, а Вы еще долго там в отпуске? - вещает Чацкий, активно жестикулируя. - Мы, говорят, соскучились. Без Вас, говорят, скучно. Ох уж эти женщины... Тихо смеюсь. Алекс вытащил меня на улицу буквально через полчаса после того, как я решил навести более-менее адекватный порядок в своей кухне. По-правде говоря, я и сам подумывал о том, чтобы немного пройтись. А тут Чацкий нарисовался очень удачно... Не спеша идем по тенистой аллее недалеко от теперь уже нашего дома. Мужчина болтает без умолку, перескакивая с одной темы на другую. Внимательно его слушаю, иногда улыбаясь или даже смеясь. Все же Алекс хороший человек... - Послушай, - вклиниваюсь в чужую тираду. - Я так и не понял, как ты тут оказался. Ты же, вроде, специалист хороший, а здесь сплошная глубинка. - Как бы тебе объяснить..., - мнется мозгоправ. - Я влип не в очень приятную историю... Базаров меня, конечно, из нее вытащил, но осадок остался. В общем, я планировал тут годик-два перекантоваться, а потом уже на все четыре стороны. - Что-то незаконное? - настораживаюсь я. - Ну, такое..., - уклончиво отвечает психиатр. - В общем, у наших доблестных правоохранительных органов было, к чему придраться. - Вот как..., - протягиваю я. Похоже, у Чацкого имеется приличный такой скелет в шкафу. - И сколько ты уже здесь? - меняю тему разговора. - Да чуть больше года, - мужчина пожимает плечами. - Зарплата здесь, конечно, такая себе. Да и по основной специальности я редко работаю. В основном принимаю как терапевт, или в государственной больнице иногда у хирурга ассистирую: в штатах когда жил подучился немного. Знаешь, для общего развития... Как видишь, пригодилось: Печорина вот заштопали. - Это точно, - улыбаюсь я. - А как тебе живется с Олесей? - Прекрасная женщина, - с уважением в голосе произносит мужчина. - А какое вино ей приносят... Ты хоть раз пробовал такое вино? - Приходилось, - хмыкаю я, вспоминая свой недавний шабаш. - Ты уже в курсе, что она ведьма? - О да, - смеется Алекс. - Мне вчера такое нагадали... мама не горюй! - И что же? - с интересом спрашиваю я. - Короче, - Чацкий замедляет шаг. - как же там... А! - мозгоправ напускает на себя таинственный вид. - "Если не перестанешь пить, ждет тебя больная печень да майка-алкоголичка". Так сказала ведьма! Прыскаю от смеха. Ну да. Нормальное такое предсказание. А главное, актуальное. - Тебе смешно, а мне страшно, - наигранно вздыхает психиатр. - Кто ж разберет этих женщин "за сорок"... Продолжаем неспешно прогуливаться по аллейке. На городок неспешно опускаются сумерки. Кое-где зажигаются фонари, появляется свет в домах. Есть во всем этом что-то очень старое и забытое... Засматриваюсь на мигающую подсветку какого-то магазинчика. Даже не верится, что мы столько пережили за последнее время. Сейчас все кажется таким спокойным. Но надолго ли? Я все еще переживаю по поводу "Сириуса". Действительно ли мы можем немного передохнуть? Или это всего лишь видимость? Чувствую, как меня приобнимают за плечо. Невольно вздрагиваю и поворачиваю голову в сторону Чацкого. - Может быть присядем? - спрашивает мужчина, кивая в сторону немного покосившейся скамеечки, расположенной под раскидистой ивой. - Давай, - соглашаюсь я. Не спеша доходим до лавочки. Алекс все также приобнимает меня за плечо. Сажусь, вытягивая ноги вперед. Психиатр немного ерзает, пытаясь устроиться на узкой дощечке. Молча сидим, разглядывая окна напротив стоящего дома. - Хорошо здесь, - вдруг произносит мозгоправ. - Тихо, спокойно... - Есть такое, - соглашаюсь я. - Послушай, Юджин, - неспешно продолжает Алекс после недолгого молчания. - Я тут подумал... - Удивительно, - фыркаю я, искоса поглядывая на мужчину. - Юморист ты мой, недоделанный, - усмехается тот. - Ты послушай, потом будешь шуточками раскидываться... - Хорошо, - киваю я, поворачиваясь в сторону психиатра. - Я слушаю. - В общем, подумал тут я, - продолжает Чацкий. - мы с тобой люди взрослые, а поэтому знаем чего и как хотим. И всякой дряни мы с тобой от жизни тоже навернуть успели. И, потому, я так предполагаю, нам обоим хочется стабильности... Короче, - мужчина поворачивает голову в мою сторону. - Юджин, давай встре-... Легко подаюсь вперед. У чужих губ вкус клубничной жвачки и, кажется, каких-то дешевых сигарет. Алекс чуть приоткрывает рот, немного углубляя поцелуй, и также подается вперед. Кажется, становится прохладней. Примечания: * Чацкий говорит на очень ломанном французском. Поэтому, если сравнивать его с остальными, то его уровень произношения остановился где-то в районе багетов-курасанов. **Профессор называет Чацкого по аналогии с Наполеоном, который имеет прозвище "Маленькй капрал" (le Pettit Caporal) ***Ящик Пандоры - фразеологизм, означающий любой источник больших и неожиданных неприятностей. В данном случае, Чацкий опасается, что если Онегин резко начнет вспоминать свое прошлое, это может привести к ужасным последствиям. **** Стариканы - так Чацкий называет свою мать и отчима.