Фром дядюшка виз лав

POV Сонечки Мармеладовой Действие происходит примерно в то время, когда Чацкий и Онегин отправились на прогулку. P.S. Не забываем, что Сонечка у нас как бы мужик, поэтому о себе она говорит в мужском роде. Но при разговоре с кем-то чаще всего использует женский, причем больше уже по привычке. Однако данный феномен не распространен на Вернера и Аркашу. - Эй, красавица, - грузный стекольщик ставит искореженную оконную раму на пол. - Мы за сегодня не закончим. Отвлекаюсь от уборки барной стойки. Только не это... - Совсем-совсем не закончите? - спрашиваю я, в надежде, что дядька-ремонтник переменит свое решение. - Красавица, - мужчина беззлобно ухмыляется. - Ты видела сколько тут работы? А у меня рабочий день уже закончился. - А если за дополнительную плату? - пытаюсь удержать стекольщика. - Красавица, - мужчина начинает втолковывать мне, словно ребенку. - Рабочий день, говорю, закончен. Домой мне надо, меня жена ждет. А дополнительную плату оставь для дилетантов: я тебе сказал, что стекла поставлю, значит, поставлю. Но только не сегодня. Дядька подхватывает свой чемоданчик с инструментами и бодро направляется к двери. - Бывай, красавица! - махает рукой напоследок. - Я тебе звякну, как соберусь прийти. Дверной колокольчик звякает и стекольщик растворяется в толпе прохожих.       Тяжело вздыхаю и буквально ложусь грудью на барную стойку. Вечно у меня все идет наперекосяк... Обвожу взглядом кофейню. Хорошо, что "Сириус" ограничился битыми окнами и слегка покоцанной мебелью, иначе я бы не смог объяснить Вернеру такое большое количество затрат... Словно услышав мои мысли, рабочий телефон начинает неприятно вибрировать. Тяжело вздыхаю и принимаю вызов. - Ну, здравствуй, мой дорогой, - как-то слишком жизнерадостно приветствует меня Вернер. - Здравствуйте, - с легкой настороженностью отвечаю я. Хорошее настроение начальника службы безопасности - это плохой знак. Очень плохой знак. - Я тут посмотрел таблицу расходов, которую ты прислал..., - как бы между прочим сообщает Вернер. - И немного не понял... Плотно сжимаю губы. Похоже, сегодня меня ждет разнос. - Хотя я думаю, мне не стоит объяснять, что именно я не понял, - продолжает мужчина. - Ты ведь у меня умный мальчик, сам во всем разберешься. Я прав? - Да, - выдыхаю я. - Обещаю, такого больше не повторится. - Уж надеюсь. Кстати, - в голосе Вернера слышится скрытая угроза. - Что там с Евгешей? Я пытался сегодня позвонить ему, но почему-то не смог этого сделать. - Он..., - на секунду заминаюсь. - Он телефон утопил. - Утопил? - Да..., - продолжаю придумывать на ходу. - Мы были на речке и Евгений Александрович случайно уронил телефон в воду. Начальник безопасности только молчит в ответ. Хоть бы поверил, хоть бы поверил... - Я тебя понял, - наконец, раздается с другого конца трубки. - Я вышлю ему новый телефон. Жди через неделю посылку. - Да, - облегченно выдыхаю. - Тогда разрешите откланяться, - добродушно произносит Вернер. - Береги себя, мой дорогой. Мужчина кладет трубку. Утыкаюсь лбом в слегка шероховатое дерево. Надеюсь, мне не урежут зарплату. Я почти скопил половину необходимой суммы.... Смотрю на многострадальные окна, за которыми сумерки медленно охватывают городок. До сих пор не понимаю, почему Вернер отправил именно меня на это дело.       Звякает дверной колокольчик. - Мы закрыты! - немного грубовато сообщаю я. - Даже для меня? Резко подскакиваю, машинально поправляя волосы. Так, собрались, включили свое обаяние, и поехали... - Ради тебя я даже готов включить кофемашину, - улыбаюсь как можно искренней. - Было бы круто, - Аркаша улыбается в ответ, отчего по всем моим внутренностям проходит дрожь. Спасибо Господь, что дал этому миру Аркашу Кирсанова. - Как дела? - парень садится за барную стойку. Подключаю кофемашину и начинаю молоть кофе. - Как видишь, переживаю не самый лучший ремонт в моей жизни, - указываю подбородком на вытащенную стекольщиком раму. - Ох, - Аркаша чешет затылок. - Я вчера и не заметил, что все так серьезно... - И почему я не удивлен? - тихо смеюсь, доставая молоко из холодильника. - Пьер, - парень забавно надувает губы. - Опять ты меня подкалываешь! - Прости-прости, - примирительно хлопаю друга по голове. - Я все время забываю, что ты у меня мальчик ранимый... Господи, я никогда больше не буду мыть эту руку. Парень кладет голову на столешницу. Взъерошиваю чужие волосы. Неужели, Господь дает мне шанс? Это знак? - Все еще дуешься? - с легкой улыбкой спрашиваю я. - Не, - Аркаша шмыгает носом. - Просто устал. Я уже несколько дней пытаюсь найти хоть какую-то информацию на "Сириус". Но пока что не получается... Еще и матушка недавно звонила...       Нехотя возвращаюсь к кофемашине. У Аркаши очень хорошая семья. Нет, Аркаша, конечно, там самый лучший, но и остальные очень хорошие. У них прямо один за всех и все за одного. Не то, что у меня... - А ты уже, - парень подпирает рукой подбородок, - был дома? Поджимаю губы. Плохая тема для разговора. - Я не собираюсь туда идти, - негромко отвечаю я, ставя перед Аркашей стакан с капучино. - Ты ведь знаешь, что меня там не ждут. - Да, прости, - друг стушевывается. - Я не подумал... - Нет, все в порядке! - пытаюсь его успокоить. Господи, что же я наделал? Я его расстроил! - Все, правда, хорошо, - беру руку парня в свои, смотрю ему прямо в глаза. А какие у Аркаши глаза... Красивые. Аркаша вообще весь красивый. - Я знаю, - парень грустно улыбается. - Просто я все еще не понимаю, как такое могло произойти с тобой. Почему... Почему они так поступили? Потому что я изначально не был нужен своей семье. - Это уже не важно, - чуть сильней сжимаю чужую руку. - Знаешь, мне вполне достаточно тебя... - Правда? - Аркаша смотрит с таким доверием, что плакать хочется от умиления. Господи, спасибо! - Да, - совершенно искренне отвечаю я. - Я очень рад, - парень лучезарно улыбается. Какой же он все-таки хороший, Господи... - Ты давай кофе пей, радостный мой, - нехотя высвобождаю руку парня из своих. Поблаженствовали и хватит. - Ой, спасибо, - Аркаша берет напиток. Неосознанно обвожу взглядом руки и плечи парня. Какие же они рельефные, я не могу. Взять бы эти руки и... Закусываю нижнюю губу. Спокойно. Оставим данные фантазии недвусмысленного характера до лучших времен... Аркаша поводит плечами, неосознанно играя при этом мускулами. Только вот когда у меня наступят эти "лучшие времена"? Предмет моего обожания и хотения здесь, передо мной! Вали и... - Пьер, - обеспокоенно зовет Аркаша. - Ты плачешь? Что тебя расстроило? - Ничего, - вытираю рукавом выступающие слезы. - Мне просто стало грустно... Грустно от того, что я к тебе со второго курса подкатить пытаюсь, а ты меня совсем не замечаешь. Кирсанов неуклюже начинает рыться по карманам своих штанов. Через пару мгновений он кладет на стойку свой телефон и наушники, которые тут же втыкает в устройство. - Это точно должно тебе помочь, - парень хлопает по стулу рядом с собой. Нерешительно выхожу из-за барной стойки и осторожно присаживаюсь рядом с Аркашей. Не понимаю, что он хочет? Кирсанов протягивает мне один наушник, второй вставляет себе в ухо. Следую его примеру. Парень пару раз тыкает по экрану. Выжидающе смотрит на меня. В наушнике начинает играть знакомая мелодия. Во все глаза смотрю на Аркашу. - Нравится? - в глазах парня пляшут восторженные чертики. Господи, конечно, мне нравится! Мы же под эту песню в конце первого курса... Чувствую, как к щекам начинает приливать румянец. - Нравится, - смущенно выдавливаю из себя я. Аркаша лучезарно улыбается, постукивая пальцами в такт музыке. Медленно наклоняюсь в бок, пока моя голова не касается чужого плеча. Прикрываю глаза и улыбаюсь. Господи, пусть этот момент длится вечно. Практически одновременно вступаем на припеве. Кирсанов продолжает улыбаться, а у меня внутри все заполняет безграничное чувство нежности. Ослепи весь белый свет, Красным листопадом упади, Праздничным листом календаря Устели мне путь, Помаши мне в след. Прости, прощай, привет...*       Песня резко прерывается стандартной мелодией вызова. - Прости. Я быстро, - тараторит Кирсанов. Поджимаю губы и вынимаю наушник. Кто вообще звонит людям так поздно? - Евгенинй Васильевич, здравствуйте. А. Вот кто. - Да, конечно, Евгений Васильевич... Крупно вздрагиваю. В интонациях Аркаши есть что-то странное. Смотрю на парня. На его лице расцветает легкая теплая улыбка, которая обычно появляется только при разговоре с его матушкой. - Я понял, хорошо, Евгений Васильевич, - Кирсанов кивает невидимому собеседнику и убирает телефон от уха. - Что-то случилось? - спрашиваю я. - Да..., - Аркаша мнется. - Прости, но мне нужно идти. Парень встает со стула. - Ничего страшного, - пытаюсь улыбнуться. - Придешь как-нибудь еще... - Конечно! Я обязательно приду, - Кирсанов убирает телефон с наушниками обратно в карман. - Я хочу поговорить с тобой о многом! Парень буквально вылетает из кафе. - Я тоже..., - в пустоту отвечаю я.       Медленно сползаю со стула, и плетусь обратно за барную стойку. Опускаюсь вниз, плюхаясь пятой точкой на пол. А я-то надеялся, что сегодня будет хороший день. Шмыгаю носом, тру слегка влажные глаза. Чертов Евгений Васильевич! Гореть бы ему в Аду! Это мой Аркаша! Я его никому не отдам! Все эти годы не отдавал, и сейчас не отдам! Поправляю чуть растрепавшиеся волосы. Нужно работать. Чуть привстаю и достаю с полок за баром старенький радиоприемник. Тыкаю несколько кнопок. Из динамика доносится неприятный шорох, но повертев колесико, я быстро нахожу более-менее живую радиостанцию. "А сейчас, дорогие радиослушатели, в эфире нашего радио бессмертная классика", - вещает диктор. Через секунду на все кафе раздается громогласный хор голосов: Can anybody Find me Somebody to love** Тяжело вздыхаю и встаю с пола. Фредди, Фредди***, я уже нашел кого to love, только этот somebody не замечает ничего...       Принимаюсь вытирать столешницу барной стойки. Взгляд падает на недопитый Аркашей кофе. Поджимаю губы. В Академии**** все было проще. Там Аркаша еще совсем зеленый был, наивный... Вечно тупил, когда к нему обращались по фамилии. Зато на физической подготовке был первым среди потока. А какие короткие шорты у него были... Замираю с тряпкой в рук. Перед глазами мелькают мускулистые подтянутые ноги в черных спортивных шортах. - Господи, спаси и сохрани, - закрываю лицо руками, шлепая себя по лицу мокрой тряпкой. Только смазанного макияжа мне не хватало...       Наклоняюсь вниз, открывая один из шкафчиков. Где-то тут должно быть зеркало... Звякает дверной колокольчик. Инстинктивно напрягаю спину и ноги. Поздновато для посетителей... Если это, конечно, не Аркаша. Неизвестный тяжелыми шагами приближается к барной стойке. Хватаю первое, что попадается по руку. Вилка? Бывало хуже... Пришедший, наконец, останавливается. Группируюсь для возможного прыжка. - Ну, привет, Лара Крофт без сисек. Резко поднимаю голову вверх. Надо мной с мерзкой улыбочкой стоит Чацкий. - Иуда, - фыркаю я, поднимаясь. Принесла же нелегкая... Нет, Чацкий, конечно, человек не плохой. Но мерзкий. Я бы даже сказал мразотный. - Чего пришел? - убираю вилку в сторону и поправляю волосы. - Фу, как грубо, - мужчина садится за барную стойку. - Я к тебе, между прочим, по очень важному делу. - По какому? - хмурюсь. Вот привязался. Иуда. - Есть че выпить? - Чаций заговорщически мне подмигивает. Господи, за что мне это чудовище... - Здесь тебе не бар, - грубо отвечаю я, убирая со столешницы Аркашин кофе. - Ну пожалуйстааа, - наигранно ноет психиатр, театрально заваливаясь грудью на барную стойку и гулко стукаясь головой о столешницу. - У меня, между прочим, горе. - Вот и иди заливать свое горе в пивную, - повожу плечами. - У меня нет алкоголя... - А ликерчик? - Чацкий начинает выводить пальцем круги по столешнице. - Ты же делаешь кофе с ликерчиком? - Я не собираюсь переводить на тебя продукты, - мужчина начинает меня порядком раздражать. - Ну, Пьееер, - настойчиво протягивает Чацкий. - Ну, Пьерчиииик. - Не называй меня так, - бросаю на него гневный взгляд. - Кирсанов называет, а я тоже хочу. К тому же, называть тебя "Сонечкой" после лицезрения твоего мужского достоинства у меня просто язык не поворачивается, - произносит психиатр, противно улыбаясь. Как он мне надоел! - На! - хватаю с полки бутылку с ликером и ставлю ее перед Чацким. - И уходи отсюда! Мужчина победно лыбится и вскрывает бутыль с алкоголем. - Я сказала тебе уходить! - топаю ногой от возмущения. - На улице темно и страшно, - мужчина делает большой глоток из бутылки, морщится. - А еще мне грустно... - Ну да, конечно, - фыркаю я. - Мне разбили сердце, представляешь? - продолжает вещать Чацкий. - Чувствую себя таким несчастным... Тяжело вздыхаю. Такого, как Иуда, выгнать не получится. Вот же чудовище... Но если ему разбили сердце... Я его понимаю. - Ладно. Сиди, - бурчу я. - Спасибо, Пьерчик, - Чацкий посылает мне воздушный поцелуй. Закатываю глаза. И как с ним только Женя Александрыч общается? - Пьерчик, а Пьерчик, - противным голосом зовет меня психиатр. - Ты мне скажи, а почему у тебя имя такое странное? - Бабушка учителем французского была, - нехотя отвечаю я. - Она во Франции несколько лет жила по молодости. - О, так ты у нас французский цветочек, - Чацкий подмигивает мне.       Отворачиваюсь от психиатра. Приставучий. Мерзкий. Не удивительно, что та девушка***** ему отказала... - Пьерчик, да не молчи ты, - продолжает приставать мужчина. - Расскажи мне что-нибудь... - Не хочу я с тобой, Иуда, разговаривать, - поправляю волосы. - Пей и уходи. - Ты такой жестокий, - Чацкий театральной вздыхает. - Не понимаешь ты сердечных тягот, молод ты еще. Вот сколько тебе лет? Восемнадцать? - Двадцать шесть, - бурчу я, отключая кофемашину. - Сколько?! Мужчина вскакивает со стула, едва не опрокидывая ликер. - Но... как..., - психиатр тычет в меня пальцем. - Здоровый образ жизни, слышал о таком? - снова принимаюсь протирать столешницу. - Никогда и нечего подобного не слышал, - Чацкий делает удивленный вид, для убедительности кладя руку на сердце. - Что это за зверь такой? Тихо фыркаю. Что за человек... - Интересный ты человек, Пьерчик..., - психиатр хитро улыбается. - Пьерчик... Пьерчик как тебя там? - Безухов, - вздыхаю я. - Пьер Безухов. - Как любопытно... Чацкий прикладывается к бутылке. Шмыгает носом, вытирает его рукавом. Противно, однако... - Слушай, - мужчина с любопытством разглядывает меня. - А на тебе сейчас женские трусишки, или как? Мое лицо вспыхивает от смущения. Неосознанно хватаюсь за края юбки, будто психиатр собирался ее поднимать. Как вообще можно... Как можно? Это же... Это же... - Ты нормальный? - задыхаюсь от волнения и смущения. - Да не смущайся ты, - смеется Чацкий. - Я интересуюсь из чисто мужского любопытства. - Извращенец, - злобно шиплю я. - Вообще-то психиатр, - деловито подмечает мужчина. - Так что, расскажешь про трусишки? - Иди к черту! - запускаю в Чацкого первое, что попадается под руку. К сожалению, это оказывается всего лишь мокрая тряпка для пыли, от которой психиатр с легкостью уворачивается. - Да ты не нервничай, Пьерчик, - смеется мужчина. Я его когда-нибудь убью. Так и быть, возьму грех на душу. - Теперь понятно, почему тебе отказала девушка, - исподлобья гляжу на психиатра. - Не, - отмахивается Чацкий. - Юджин отшил меня не из-за этого... Какое странное имя у девушки... Стойте. Юджин - это ведь... - Ты полез к Жене Алексадрычу?! - больше возмущаюсь, чем удивляюсь. - Ты, Иуда?! - А что в этом такого? - искренне не понимает психиатр. - Мы люди взрослые, можем делать все, что захотим. - Ты гей?! - Пансексуал, прошу заметить. Прикрываю глаза. Господи, я совсем не понимаю этого человека. - Ну вот, теперь мне снова грустно, - вздыхает Чацкий, прикладываясь к бутылке. - Эх, бедное мое разбитое сердечко, никто тебя не жалеет, никто тебя не любит... - Так тебе Женя Александрыч нравится..., - мне все еще трудно поверить в услышанное. Женя Александрыч он же такой... Такой... Хороший. Как человек. - А тебе Кирсанов, - хмыкает психиатр. Замираю. Откуда он... - Да у тебя все на лице написано, когда ты на него пялишься, - отвечает Чацкий на еще не заданный мной вопрос. - Прямо светишься обожанием... - Ничего я не свечусь, - смущенно опускаю взгляд и поджимаю губы. - Иди домой уже. - Не мешай мне страдать, - отмахивается мужчина. - Я тут бедный-несчастный никем не любимый... Психиатр продолжает бессмысленное нытье. Тяжело вздыхаю. Похоже, это надолго... - ...А знаешь, что самое обидное? - в голосе Чацкого звучат пьяные нотки. - Что я ведь прекрасно понимаю, почему так происходит. - И почему же? - устало спрашиваю я. - Потому что им всем что-то от меня нужно, - психиатра окончательно уводит. - Любовь там всякая, романтика... А мне оно нахуй не сдалось. А они все ноют и просят, ноют и просят эту сраную любовь. Ебанутые... - Все хотят, чтобы их любили, - негромко откликаюсь я. - Не, ты не понимаешь, - в глазах пьяного Чацкого ни грамма нетрезвости. - Вся эта романтичная хуйня рано или поздно выветривается, и люди начинают осознавать, с кем на самом деле мутили все это время. И их партнеры, прикинь, оказываются не такими белыми и пушистыми. А знаешь, что происходит потом? - Нет..., - осторожно отвечаю я. - Они женятся, заводят детей... Некоторые шлют нахуй все эти отношения уже на детях, потому что видят в них свое отражение и отражение своего партнера. Причем, видят все самое мерзкое. Если они все же переживают период отпрысков, то потом просто проедают друг другу мозг до конца жизни. К старости они уже ненавидят саму идею о том, что они могут быть вместе... - Но многие ведь живут счастливо много-много лет! - возражаю я. - Ну, исключения бывают, - психиатр пожимает плечами. - Редко, но бывают. - Ты думаешь так, потому что твой брак не удался? - деловито интересуюсь я. Каким человеком надо быть, чтобы думать так... Чацкий смеется. Холодно и громко. Нервно вздрагиваю. От такой реакции на мой вопрос мне становится не по себе. - Чтобы ты знал, - мужчина обращает ко мне свой тяжелый взгляд, - это были лучшие отношения в моей жизни. Знаешь, в чем секрет? - и не дождавшись моего ответа, продолжает. - Мы никогда не были любовниками. Нет, мы, конечно, трахались, между прочим, отменно, но без отношений. - Зачем тогда было устраивать свадьбу? - не понимаю я. - Она хотела белое платье..., - на лице Чацкого появляется никогда не виданная мной улыбка, нежная, даже мечтательная. Я и не думал, что это чудовище может делать такое лицо...       Психиатр в один присест осушает бутылку ликера. Громко ставит ее на столешницу. - Сиги есть? - спрашивает мужчина, чмокая губами. - Нету, - тяжело вздыхаю я, уже жалея о том, что пустил психиатра в кафе. - А у меня есть, - Чацкий кладет на барную стойку пачку сигарет и закуривает. - Здесь нельзя курить, - возмущаюсь я, вставая напротив мужчины. - Не нуди, - отмахивается тот. - Ты мешаешь мне предаваться унынию. - Не думаю, что тебе это поможет, - беру опустошенный бутыль из-под ликера и кидаю его в мусорку. - Не в первой, справлюсь, - хмыкает Чацкий, выпуская изо рта клуб дыма. Поджимаю губы. Иуда сейчас выглядит жалким. Как бомж, у которого соседские мальчишки отобрали коробку, в которой он должен был провести зиму... Несчастный, всеми брошенный. - Я домой, - внезапно сообщает Чацкий, вырывая меня из раздумий. - Уже...? - невпопад отвечаю я. - А что? Будешь скучать? - хмыкает мужчина. - Тебя же достало мое нытье. Вон, как губехи поджимаешь. Машинально прикрываю рот рукой. Я, действительно, так делал? - Расслабься, я шучу, - психиатр грустно улыбается. - Кстати, сколько с меня? - За что? - не понимаю я. - За ликер, Пьерчик, за ликер, - хмыкает Чацкий. - А это..., - поджимаю губы. Нет, я не понимаю. Этот человек слишком сложный. Понятно, почему тогда Аркашин начальник все еще не разбил ему морду. Потому что Иуда непостоянный: нельзя угадать, о чем он думает. Нельзя понять... Но почему-то в данный момент мне кажется, что я его понимаю... - Это..., - ровняюсь с психиатром, между нами только барная стойка, - нисколько... - С хуя ли..., - мужчина явно собирается произнести очередную тираду, но замолкает, как только мои губы касаются его щеки. - За счет заведения, - выдавливаю из себя я, опуская взгляд. - Только такси себе вызови, не дойдешь же... Не успеваю договорить, как меня грубо хватают за руку. Короткий вдох и чужие губы, пропитанные сладковатым ликером, грубо сминают мои собственные. Горячий язык проходит по моим деснам, проталкиваясь глубже. Большая ладонь давит на мой затылок, не давая отстраниться. Руками упираюсь в широкие мужицкие плечи, протестующе мычу. Но Чацкий только углубляет поцелуй. Во рту приторно сладко и влажно. Чужой язык уже во всю подминает под себя мой собственный язык. Нижняя губа саднит от укусов, в горле сухо. От нехватки воздуха голова идет кругом, ноги предательски подкашиваются. Чацкий резко отстраняется, продолжая держать меня за волосы на затылке. Закашливаюсь. Глаза непроизвольно начинают слезиться. - Совет на будущее, - будничным тоном произносит психиатр. - Не стоит лезть к взрослым дядям, у которых не было нормального траха целый месяц. Особенно, если они под шафе. Мужчина, наконец, отпускает меня и слегка неровной походкой двигается к выходу. У двери он останавливается и поворачивается ко мне, являя свою мерзкую ухмылку. - Но если вдруг захочешь потрахаться, - Чацкий окидывает меня оценивающим взглядом. - приходи. Дверной колокольчик звякает, и я медленно сползаю на пол, под барную стойку. Меня немного потряхивает. Касаюсь кончиками пальцев опухших губ. Щеки неимоверно горят. И что это было?

***

POV Жени Онегина Сразу после того, как Чацкий ушел из кофейни.       До дома я добираюсь почти под ночь. Подъем на пятый этаж все еще доставляет мне дискомфорт, особенно если учитывать, что пару дней назад я пропахал половину лестничного пролета и едва не умер от удушья. С легкой одышкой вваливаюсь в квартиру. Свет горит только в гостиной. Как попало скидываю обувь и на негнущихся ногах вхожу в зал. Поперек кровати валяется Печорин. Лежа на животе, он листает какой-то старенький покетбук******, не обращая на меня никакого внимания. Доковыливаю до кровати и плюхаюсь на нее, тут же поворачиваясь на спину. Смотрю в потолок. Рука самовольно тянется к губам.       Я отказал Алексу. Как и ожидалось, он никак на это не отреагировал, даже не спросив о причинах отказа. В этом вся привилегия опытных людей: ты не спрашиваешь, потому что уже сам знаешь ответ. Я... не против Чацкого. Возможно, будь я на пару лет младше, может быть и согласился бы с ним встречаться. Но сейчас я понимаю, что это не приведет ни к чему хорошему. Алексу нужны отношения, потому что ему необходим постоянный партнер: люди за тридцать больше всего ценят стабильность. Я же на данный момент не хочу отношений, даже ради секса. К тому же, я для Алекса - часть его работы, а кто захочет с работы приходить домой и снова работать, потому что там вот такой вот припизднутый я? Именно, что никто...       Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. Какой тут "Сириус"? Мне бы со своими делами разобраться... Перекатываюсь на бок и в упор гляжу на Печорина. Вот же человек: лежит, книжки себе читает, и никаких проблем у него нет... - Что читаешь? - как бы между прочим интересуюсь я. Вместо ответа парень лишь демонстрирует мне обложку книги. "Чистый понедельник", Бунин...******* Видимо, кто-то сегодня решил помеланхолить. - Как грустно, - вздыхаю я. - Мог бы взять что-нибудь повеселее... Библиотекарь только пожимает плечами. Классный диалог, нечего сказать. - И ты даже не спросишь, где я был? - продолжаю допытываться до парня. А что такого? Я поговорить хочу. Мне же надо как-то отвлечься... Печенег поднимает на меня тяжелый взгляд. Захлопывает книгу. Похоже, кто-то опять не в духе. - И почему я должен тебя об этом спрашивать? - вполне резонно интересуется парень. - Я пока не придумал, - честно признаюсь я. Печорин демонстративно закатывает глаза. А вдруг я там с "Сириусом" тусуюсь? Максим Максимыч же говорил, что меня нужно охранять, беречь и никому не отдавать.       Смартфон в кармане тихо вибрирует. В эту же секунду звякает телефон Печорина. Переглядываемся. Просто совпадение? Достаю телефон. Один из мессенджеров******** активно сигнализирует о новом сообщении. Кошусь на библиотекаря, тот тоже взял свой мобильник. Тыкаю на уведомление. Пользователь Поганец вечеринок создал чат "Униженные и оскорбленные" Поганец вечеринок добавил в чат пользователей Рыжий, но не Уизли, (не)твоя Ларина, DepressionSexyBoy, Хакер маминой подруги, Базар за тридцать, Pechorin after life. Поганец вечеринок набирает сообщение... Поганец вечеринок: Доброго вечерочка, мои маленькие борцы за справедливость! Как говорится, всем хаюшки в этом чатике! DepressionSexyBoy: Иди проспись, Иуда. (не)твоя Ларина: Всем добрый вечер) DepressionSexyBoy: Таня, не поддерживай его пьяных идей. Поганец вечеринок: Вообще-то, я трезв. Хакер маминой подруги: А по-моему, общий чат - это удобно (◕‿◕) DepressionSexyBoy: АРКАША! Тихо хмыкаю. Похоже, Алекс уже успел залить свое "горе". Вот ему на пьяную голову взбрело закинуть всех в один чат. Хотя... Если так подумать, идея-то неплохая. Рыжий, но не Уизли набирает сообщение... Рыжий, но не Уизли: Сонечка, а откуда ты знаешь, что Алекс немножечко того? DepressionSexyBoy: Не спрашивайте меня об этом, пожалуйста... Поганец вечеринок: Эй, я вообще-то тут! Базар за тридцать покинул чат. Pechorin after life покинул чат. Поганец вечеринок: Ребята, похоже, мы потеряли первых бойцов. Слава нашим героям! Перевожу взгляд на Печорина. Тот как раз откладывает телефон в сторону, готовясь вернуться к чтению. Вот же любитель уходить по-английски. Вновь утыкаюсь в телефон. Печенег явно не собирается со мной разговаривать. Поганец вечеринок: Солнышки мои, как организатор сего действа прошу вас вернуть наших без вести пропавших воинов. У меня есть важное объявление! Хакер маминой подруги: Будет сложно... Поганец вечеринок: За Базарова не волнуйтесь. У меня есть пара козырей в рукаве))) Рыжий, но не Уизли: Скорее уж с десяток (￢_￢;) Поганец вечеринок: (¬‿¬ ) Поганец вечеринок: Евгеш, с тебя наш хмурной и нелюдимый друг. Искоса гляжу на Печорина. Конечно, Чацкому легко говорить. У него с Базаровым все схвачено. - Печенег, а Печенег, - зову я. - Чего? - недовольно отзывается парень. - Вали обратно в чат, - слегка пинаю библиотекаря в коленку. - Не хочу, - парень хмурится. - Захоти, - парирую я. - Тебе полезно будет. И вообще, будешь возникать, я все расскажу Максим Максимычу. Печорин глядит на меня, как на идиота. Откладывает книгу в сторону. - Я здесь для того, чтобы разобраться с "Сириусом", - отчеканивает Печенег. - И мне до лампочки ваши игры в вершителей справедливости. - Это не игры, - возражаю я. - Думаешь, мы не понимаем, насколько все серьезно? Библиотекарь молчит. Вот же засранец. Неужели, мы снова начнем выяснять, нужно ли мне лезть в это дело или нет. Как же достало... - Ну и пошел ты, - демонстративно отворачиваюсь от Печорина. - Бесишь... Разблочиваю смартфон. Пробегаюсь по обновлениям чата. Пользователь Базар за тридцать вернулся в чат Поганец вечеринок: Лапушки мои, смотрите, кто почтил нас своим присутствием. Базар за тридцать: Простите, что ранее повел себя грубо. Добрый вечер. (не)твоя Ларина: Все в порядке, не волнуйтесь) Хакер маминой подруги: Здравствуйте, Евгений Васильевич. Базар за тридцать: Здравствуй, Аркадий. Мы сидим в одной комнате. Зачем ты здороваешься? Хакер маминой подруги: ¯\_(ツ)_/¯ DepressionSexyBoy: (눈_눈) Базар за тридцать: (-_-;)・・・ Тихо фыркаю. Быстро же Алекс управился. Может быть, стоит отправить его прямо к "Сириусу"? Он ведь, судя по всему, переговорщик и уговорщик, что надо... Пользователь Pechorin after life вернулся в чат. Пару секунд прожигаю уведомление взглядом. Переворачиваюсь на спину, чтобы глянуть на своего непостоянного временного сожителя. Но Печенег как ни в чем не бывало листает книгу. Только теперь его смартфон лежит прямиком рядом с ним. Поганец вечеринок: Мои зайки, котики и прочая нечисть, у меня для вас прекрасная новость. Завтра мы с вами идем веселиться, тусоваться и просто хорошо проводить время. Возражения есть? (не)твоя Ларина: Простите, но завтра мне нужно к врачу. Присоединюсь к вам ближе к вечеру. Поганец вечеринок: Без проблем, Танечка. Всех остальных жду завтра примерно в четыре часа у торгового центра. Кто не придет, будет подвергнут страшной каре в лице меня. Всем спокойной ночи (*¯ ³¯*)♡ Откладываю смартфон в сторону. Прогулка, да? Было бы неплохо... Нам, действительно, надо немного развеяться, пока "Сириус" еще не начал действовать. - Ты видел? Мы завтра днем встречаемся возле торгового центра, - сообщаю я Печорину. - Это касается дела? - уточняет парень. - Ну..., - поджимаю нижнюю губу. - Мы просто идем гулять. - У меня полно более важных дел, - не глядя на меня отвечает библиотекарь. - Я не собираюсь тратить время на бессмысленное общение. - Оно не бессмысленное, - возражаю я. - И вообще, Максим Максимыч сказал, что ты несешь ответственность за мою жизнь. А вдруг со мной что-нибудь случится? - Как долго ты еще собираешься шантажировать меня Максимычем? - вопросом на вопрос отвечает Печенег. - Даже не знаю, - фыркаю я. - Думаю, как минимум, всю жизнь. Парень хмуро глядит на меня. Мило улыбаюсь. А ты что думал, мой хороший? Дядя учил меня использовать все имеющиеся возможности. Библиотекарь встает с кровати и плетется на кухню. Провожаю его взглядом. Надеюсь, его молчание означало согласие. Перебираюсь на середину кровати и раскидываю руки в стороны. Пока все идет совсем неплохо. Совсем неплохо... Примечания: *Порнофильмы - Прости.Прощай.Привет ** Queen - Somebody to love *** Солист группы Quenn Фредди Меркьюри **** Здесь Сонечка имеет в виду Академию ФСБ ***** Сонечка не в курсе про, кхм, наклонности Чацкого. ******Покетбук - книги небольшого формата. Обычно имеют мягкую обложку и печатаются на газетной бумаге. ******* "Чистый понедельник" - небольшой рассказ Ивана Бунина. Скорее всего, Печорин просто читает сборник с этим названием. ******** Скорее всего здесь используется что-то типа Telegram или WatsApp.