***
Вадим, вернувшись из тура, целый день звонил Глебу, но брат ему не отвечал. Что-то говорило ему, что нужно навестить брата, да и сам он безумно успел соскучиться. И с нетерпением ждал встречи с братом. То, что Самойлов-младший не отвечал на звонки, настораживало его и заставляло нервничать. Как назло, были ужасные пробки, и Вадим пытался успокоиться и смириться с тем, что расстояние, которое можно было бы проехать за минуту, нужно было проезжать пятнадцать. Въехав во двор брата и припарковав автомобиль, Вадим решил ещё раз позвонить Глебу. Никто не отвечал. Вадим дождался, когда дверь в подъезд откроется, и поднялся на лестничную клетку брата. Так он звонил минут пять, но, не дождавшись ответа ушёл обратно в автомобиль, убедиться, что запасной дубликат ключей от квартиры брата у него с собой.***
Глеб слышал, как кто-то звонил, но он уже отчаялся и был уверен, что звонит не Вадим. На телефон пришло сообщение от брата, было написано: «Глебка, ты где?». — Не с тобой, Вадик, скоро буду не с тобой, а ты так и не пришёл. — проговорил Глеб. Его мертвенного цвета бледно-зелёное лицо исказилось в какой-то обреченной и отчаянной ухмылке. — Прости, Вадик. Я так тебя ждал. Я всегда знал, что ты меня предашь. Пальцами Глеб сжимал лезвие, а лезвие сжимало его кожу на запястье. Резкое движение — и алая жидкость хлынула из запястья, а лицо Самойлова-младшего приняло испуганно отрешенный вид, он прислонился к стене и прикрыл глаза.***
Вадим пытался открыть дверь, но она никак не поддавалась. Паника охватила Самойлова-старшего, и, как только дверь открылась, он вбежал в комнату. — Глеб?! — глаза Вадима округлились. Он подбежал к задыхающемуся бледному телу. — Нет! Нет! — Вадим проверил пульс, он ещё был жив. Глеб устало приоткрыл глаза. — Ты всё-таки пришёл, Вадик… Я люблю тебя. Не уходи. — слабым голосом проговорил он, пока Вадим, ругая брата и себя, пытался вызвать врачей. Когда реанимация приехала, Глеб уже почти не дышал. Вадиму, несмотря на его крики и просьбы, сопровождать брата не разрешили. Обессиленный Вадим вернулся в квартиру Глеба и, подойдя к месту, где Глеб прощался со своей жизнью, увидел там скомканные тетради. Самойлов-старший поднял их, раскрыв одну, он увидел, что все страницы были исписаны цифрами, в последующих двух было написано то же: «20 02 1988». Вадим бессильно упал на колени, прижал к себе записи и разрыдался, проклиная за то, что не остался с братом, что позволил Глебу совершить это. Самойлову-старшему понадобилось время, чтобы даже не до конца прийти в себя, собраться с мыслями и поехать к Глебу. Он не знал, что его ожидает там. И эта безызвестность пугала Вадима больше всего.