***
Обратная дорога слилась для него в бесконечную муку. Шерлок всхлипывал, трясясь в седле позади Андерсона, с руками, связанными его собственным кожаным поясом. Мера была оправдана - юноша трижды порывался бежать. Последний раз у него почти получилось - люди Майкрофта схватили его только в полумиле от дороги. С братом он не говорил, лишь посылал в его сторону полные ненависти взгляды, зато Холмс-старший вещал, не затыкаясь. - Ты хоть понимаешь, что это уничтожит нас обоих? Твоя репутация уже погибла, и на мою брошена тень. Что бы сказали наши родители, мир их праху? Ты хоть подумал о них? Разумеется нет - ты только о себе и думаешь. Боже, даруй моему брату разум! Отправить в пекло свое блистательное будущее, и ради кого! - сокрушался Майкрофт. - Ради головореза и простолюдина... Шерлок молчал, из последних сил сдерживая слезы. - Я бы понял, свяжись ты с любой из наших служанок, влюбись ты в крестьянскую дочь или мещанку... Но Маленький Джон - это уже никуда не годится! Лицо шерифа исказила страдальческая мина, но он быстро справился с собой и снова надел бесстрастную маску. - Что же, я знаю, как все исправить. Это сложно, но я смогу добиться брака с дочерью купца Милвертона - богатейшего человека Ноттингема. Девушку зовут Джанин, она милая, умная и крепкая, значит сможет родить много сильных сыновей. Отец на брак согласие даст, - добавил он. - Я знаю его темные секреты. Свадьбу сыграем сразу же, как шайка Маленького Джона уйдет в века, - Майкрофт так глубоко ушел в рассуждения, что не заметил, как лицо его брата затопила смертельная бледность. - Этот брак не состоится. - С чего бы это, Шерлок? Я не вижу причин, ему препятствующих. - Я знаю сто четырнадцать способов убить человека, не рискуя быть пойманным. Если эта Джанин переступит порог моего дома, она будет мертва. - Братец мой, не понимаю, чего ты упрямишься. Забудь это помутнение рассудка, как страшный сон, возьми в жены хорошую девушку и стань тем, кем я всегда хотел тебя видеть. О твоем позоре пока знают несколько человек; твой разбойник скоро умрет, а мои люди по природе не болтливы. - Нет. Я сказал, нет! - Подумай хорошенько, Шерлок. Я говорил, и скажу снова: откажешься от помолвки - и ты мне не брат. Юноша прикусил губу и остаток поездки не издал ни звука. "По крайней мере, Джон на свободе." Майкрофт, разумеется, представил это собственным благородным решением, но Холмс-младший знал, что у него просто не было достаточно солдат, чтобы схватить их обоих и доставить в город. Шериф продолжал свою вдохновенную проповедь и когда они въехали в Ноттингем, и когда миновали подъемный мост и ворота замка. Руки Шерлоку развязали только внутри, и едва юноша, морщась и шевеля запястьями, вернул им чувствительность, тут же сорвался с места и побежал наверх по лестничным пролетам. Брата не хотелось ни слышать, ни видеть. Для начала Шерлок основательно выплакался, захлебываясь в волнах жалости к себе. Его сморил двухчасовой сон - пустой и нервный, оставляющий по пробуждению звон в голове. Затем весь ужас его положения предстал перед Холмсом в полную силу. Из комнаты его выпускали, кроме спальни он мог пользоваться гостиной, уборной и гардеробной. Дальше по коридору дежурили двое солдат - в кольчугах, и вооруженные до зубов. На лестнице слева - еще двое. Взывать к их совести было бессмысленно - люди Майкрофта, вероятно, ампутировали ее еще до поступления на службу, как одно из условий найма. - Я хочу спуститься в библиотеку. - Мы принесем вам любую книгу, которую вы укажете, сэр. - Я хочу видеть барона. - Его милость придут сами, когда покончат с делами, сэр. - Я хочу спуститься в часовню. Отказать в божественном утешении вы не посмеете. - Боюсь, сэр, придется довольствоваться распятием у вас в спальне. Бог вас услышит. "А Джон - нет." Потратив на споры с солдатами добрых полчаса и весь запас красноречия, он признал поражение. "Вот непроходимые идиоты! - с горечью подумал Шерлок, сворачиваясь обиженным коконом в изголовье кровати. - Все: и караульные, и Майкрофт, и особенно я. Джон ведь отговаривал меня раскрывать все карты. Он не знал моего брата - а я, как выяснилось, тоже его не знаю." Когда небо окрасилось охрой и амарантом, пленнику принесли еду - хлеб, ветчину и графин холодной воды. Провизия полетела вниз, на головы солдат Майкрофта. "Сытость отупляет." Воду он оставил - принципы принципами, а сильное обезвоживание вредило работе его разума. Шерлок надеялся, что Джон еще не смирился и не начал собирать вещи, намереваясь навсегда оставить графство. Если Джон готов за них сражаться, то Холмс найдет способ выбраться отсюда. Усыпить стражу, план гениальный в своей простоте, был невозможен в одиночку. Необходимые травы у него были - сколько угодно и даже больше - Молли только пару дней назад ходила в лес за всем необходимым. Однако же, у Шерлока солдаты ничего пить не станут - они идиоты, но не настолько. Подмешать снотворное могла та же мисс Хупер, Шерлок выяснил у своих тюремщиков, что ее визиты не возбраняются, но дальше ждало несколько постов охраны и караульные у ворот. Да и без лошади он все равно далеко не уйдет. Шерлок обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону. Где Джон? Где его любящий и заботливый Джон, его теплый и солнечный Джон, одним взглядом синих глаз прогоняющий тревоги и сомнения? Он разлюбил ведь уже своего Шерлока, виновного в сожжении лагеря и смерти двадцати пяти храбрых лесных братьев? Разлюбил? Разумеется, зачем ему столько проблем. Умом Холмс понимал, что прав, но глупое, абсурдно трепещущее сердце желало верить сладкому обману. Передать весточку? Убедиться в том, что сердце жестоко ошибается? Чернила у него забрали, равно как и все острые предметы. Молли могла бы передать все на словах, согласилась бы, не раздумывая, Шерлок точно знал, но за ее передвижениями наверняка следят птички Майкрофта. А больше никто и не станет рисковать ради него. Или станет? Он вспомнил про еще одного человека.***
К наступлению ночи Джон вымотался настолько, что дрожали руки. Дождь начался еще в полдень и заставил разбойников хорошенько побегать. Провизию удалось спасти от воды, одежду и оружие тоже, благодаря импровизированным деревянным настилам. Под крепостью обнаружился полузасыпанный землей погреб, и когда удалось разобрать завал, выяснилось, что подземные помещения просторные, но сырые. Бушующую внутри него ярость Джон обратил в работу, опасаясь, что она уничтожит его изнутри. Джон запрещал себе думать о том, каким преданным и потерянным выглядел Шерлок в это утро, каким беззащитным взглядом смотрел юноша на старшего брата, обманувшего его ожидания. Позволь Джон себе подумать об этом сейчас, и и он кинется в Ноттингем без плана и помощников, и, в лучшем случае, окажется в темнице, а в худшем.. То, что Майкрофт приходился Шерлоку братом, ставило всех троих в неловкое положение. Джон мог оборвать жизнь шерифа буквально одним движением - подкараулить на охоте или в городе. Но это выстроило бы между ним и Шерлоком стену крепче, чем ему приходилось осаждать в Палестине. Возможно, не сразу, возможно, через год или два, но однажды Шерлок бы проснулся и понял, что делит постель с убийцей брата. Майкрофт, в свою очередь, не мог повесить Джона, не потеряв навсегда доверие Шерлока. Положение было безвыходным. Мужчина вытер со лба пот и наконец позволил себе перевести дух. Лесные братья наконец закончили с чем-то, отдаленно напоминающим крышу, сложенную из глины, соломы и досок, и теперь разводили костер и свежевали дичь. Селянок не звали - слишком шатким было сейчас положение разбойников, слишком большому риску подвергнутся они сами, открыв девушкам местоположение нового убежища. Эля тоже не было, но эта досадная неприятность не спасла уши лесных братьев от таланта Красного Уилла. - Ты тогда уже знал лучше нас, Но молчали, не дрогнув, губы. Что ты знал в тот последний час, В час, когда заплясали трубы?* - Уилл, прошу, только не эту! - взмолился Джон, вытягивая руки к костру. - Под такую только хоронить. - Хорошо-хорошо, командир, - парень прочистил горло и спросил. - Ну хоть дорожную-то можно? Джон кивнул, чувствуя, как в груди снова закипает гнев. Какого черта он сидит здесь, когда его любимый человек в пятнадцати милях от него, и наверняка мучается неизвестностью. "Нет, - сказал он себе. - Нужно дать хотя бы сутки, чтобы усыпить бдительность Майкрофта." А лучше двое или трое - но столько Джон не выдержит. Сорвется раньше, полетит в Ноттингем, как чертов скворец по весне. По Дороге Сна - пришпорь коня; Здесь трава сверкнула сталью, Кровью - алый цвет на конце клинка. Это для тебя и для меня - Два клинка, для тех, что стали Призраками ветра на века. - Джон, прости, что нарушаю твое уединение, но эта милая дама уверяет, что пришла к тебе, - подошедший к костру Мач выглядел основательно сбитым с толку. За ним стояла незнакомая женщина в длинном сером плаще. - Наша гостья была верхом или пешком? Она объясняла свое желание видеть меня? - На повозке, Джон. Привезла две бочки - одну с водой, другую с элем. Ничего не объяснила, просто сказала, чтобы ее отвели к главарю нашего братства. - Тогда можешь идти, Мач, спасибо. Он с интересом оглядел незнакомку. Дама сняла капюшон и превратилась в милую улыбчивую старушку. - От всего сердца благодарю за столь своевременную помощь, - учтиво сказал Джон. - Могу я узнать ваше имя? - Марта Хадсон к вашим услугам. Лесные братья отвлеклись от своих разговоров и прислушались, а Красный Уилл даже перестал петь, что было само по себе значимым событием. - Я принесла осколок витража из часовни Сент-Мэри. Джон вздрогнул, хоть у костра было жарко. "Это код. Кто-то из нас в опасности." - Синий или зеленый кусочек стекла? - Синий, - она заговорщически улыбнулась. - Нужен стекольщик, да не простой. Скорее вор, чем мастер. Сокровища порой лежат за открытыми дверями - только руку протяни. - Что же, в таком деликатном вопросе спешка ни к чему, - Джон выразительно посмотрел на женщину. - Знакомого стекольщика у меня нет, но я спрошу у моего хорошего друга Тука, он не в лагере сейчас. - Хорошо, Маленький Джон. Но поторопитесь, стекло - материал хрупкий. Сердце у него сжалось. "Как он там, мой мальчик, совсем один?" - Быть может, вы останетесь на ужин? - сакс надел маску гостеприимного хозяина. - Условия у нас не роскошные, но спальное место организуем, если вы не сочтете бестактным... - Нет, благодарю, меня ждут дома, - старушка поднялась, отряхивая платье. - Джон, куда ты снова собираешься исчезнуть? - прямо спросил его Красный Уилл. - Тебя никогда нет в лагере, а нам хватило и одного нападения, чтобы осознать необходимость дисциплины. - Я должен пойти к Мэри, Уилл, - понизив голос, ответил Джон. - Ты же понимаешь, я люблю ее и не могу... Мэри ждет ребенка, - добавил он для пущей убедительности. Уилл присвистнул от удивления, но больше вопросов задавать не стал. - Мач, проводи, пожалуйста, нашу милую гостью к дороге, а лучше - до дома, отвечаешь головой за ее безопасность. Когда они ушли, Джон побродил по развалинам крепости, вдыхая терпкий запах ночных трав, сменил одежду, и отправился на поиски брата Тука.***
"Семена дурмана, маковый сок-опиум, багульник и сон-трава." Он отдал Молли пузырек. Плотное бутылочное стекло, внутри - снотворный концентрат, маленький, но все-таки шанс на свободу. - Используешь, когда я подам сигнал, - Шерлок осекся. - Если я подам сигнал. Холмс ненавидел ждать. Ни чтение, ни научные труды не занимали его. В голове роились мысли и большая их часть была неутешительной. Миссис Хадсон нашла его свернувшимся в клубок под одеялом, с красными, после бессонной ночи, глазами. - Ну что, вы его видели? Марта, не томите, прошу! - О, Шерлок, не волнуйся, я все расскажу, нянечка села к нему на постель, расправила складки на платье. - Они, как ты и сказал, прячутся в руинах римской крепости, Маленький Джон был со мной очень учтив и обходителен. Он разгадал витражный код, спросил, кто из вас в опасности? Я сказала, что ты - синий осколок. - И что потом? Что он сказал потом? - Шерлок только невероятной силой воли сидел спокойно. - Я сказала, что "сокровища" лежат за открытыми дверями, а Джон ответил, что спешка ни к чему, и он попросит о помощи какого-то Тука... - Странно. Тук - один из его людей, монах из Стэмфорда, но как он относится... - Холмс наморщил лоб. - Он говорил еще что-то? - Вроде как да. Когда я уже уходила, он говорил какому-то рыжему парню, что должен срочно пойти к Мэри. Припоминаю, он добавил что девушка беременна... Мэри это ваша общая знакомая? Все хорошо? На лице Шерлока не дрогнул ни один мускул. - Да, Мэри - общая знакомая. Да, у него все хорошо. - А у тебя? - нянечка обеспокоенно на него глянула. - У него все хорошо, значит и у меня тоже, - Шерлок даже нашел силы улыбнуться, почти искренне. - Я счастлив, просто вы же знаете, у меня трудности с выражением эмоций. - Это у тебя-то? Ну да ладно, ты взрослый уже, разберешься сам. Может мне остаться, развлечь тебя беседой, дорогой? - Не стоит, спасибо. Поза говорит о том, что поездка растревожила ваше бедро. Идите и отдохните, Марта, если потребуется, я дам обезболивающее средство. Спустя пять минут после ее ухода, Шерлок наконец вышел из оцепенения. - Ну разумеется, Мэри, - прошептал он срывающимся голосом. - Это всегда Мэри. Она женщина, она родит ему детей и она наверняка красива, как Дева Мария. Шерлок не был удивлен. Раздавлен, побежден, уничтожен и растоптан - да, но ничего удивительного в выборе Джона не было. Зачем ему сломанная игрушка? Зачем ему человек, приходящий в ужас от любых социальных контактов? Ничего не подозревающий об этом Джон был его единственным исключением. Молли, Марту и Майкрофта, знакомых с рождения, он не считал исключением из правил. Теперь все, как Шерлок и боялся - стены вокруг его сердца лежат в руинах, а Джон оставил его. Человек, облитый водой с ног до головы и выведенный на двадцатиградусный мороз - вот кто сейчас Шерлок. Сломанным он был всегда: с самого детства и отрочества, когда юноши благородного происхождения, с которыми он воспитывался в Люнденбурге, соблазняли одну девушку за другой, а ему даже слушать было тошно об их любовных победах. Джон и тут стал тем, кто изменил все, перепутал полюса в его личном магнитном компасе. Северный полюс стал южным. Холод бессонных ночей сменился теплотой его объятий, жаром, пронизывающим тело насквозь. Шерлок застонал, обхватив голову руками. Его разрывало. "Слишком много мыслей. Слишком много! И боль, которая рождается где-то в груди и расходится волнами, как пожар, подгоняемый ветром." Отключить все это. Не чувствовать. Не чувствовать. Не чувствовать. "Десяти будет в самый раз, - бормотал Шерлок, доставая из сундука с травами мешочек с ягодами белладонны.* Язык обожгло кислой сладостью. Холмс откинулся на подушки, расстегнул и снял камзол, задышал глубоко и часто. Несколько минут он лежал без движения, пока не почувствовал себя необычайно хорошо. По венам словно бежал огонь, делая его сильней и бодрей. Хотелось танцевать и смеяться, но вместо этого по щекам Шерлока потекли слезы. "Господи, это же просто жалко. Накачиваться галлюциногенными веществами, чтобы прогнать боль от разбитого сердца." Во рту пересохло, Холмс потянулся за водой, но чаша вылетела у него из рук, звякнула о каменную плитку. В комнате стало жарче, перед глазами заплясали мушки, Шерлок зажмурился, чтобы вернуть четкость зрения. Когда он снова открыл глаза, стены и потолок исчезли. Он лежал на гранитных плитах в церкви Сент-Мэри. Во всех оконных рамах было вставлено красное стекло, и помещение целиком заполнял зловещий алый цвет. У алтаря клубился туман оттенка бычьей крови - Шерлок чувствовал вкус железа на языке. Терпкий, соленый вкус. Послышалось шипение - из тумана появилась голова змеи, вместо глаз у нее светились два крупных рубина. - Прочь отсюда! - прохрипел Шерлок, силясь встать. Тело не слушалось. Змея выползла из тумана и забралась к нему на грудь, обвивая кольцами шею. "Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста. Джон!" - Джон утянет тебя только глубже в ад, братец мой, - прошипела змея голосом Майкрофта. - Он разрушит тебя, уже разрушил, взгляни правде в глаза. Кровавый туман клубился перед его лицом, образы сливались. - Замолчи, глупая рептилия! - Шерлок зажмурился так, что заболели глаза. Он оказался на свежем воздухе - ветер вливался прямо в легкие, липкий ужас, свернувшийся в животе, начал понемногу отступать. Глаза слепило - мягкое, словно рыжий желток, вечернее солнце спускалось к линии горизонта. Небо полыхало оттенками оранжевого. Шерлок лежал на поле; пшеница расходилась подобно морским волнам, переливы и шелест колосьев ласкали слух. Безбрежное золотое море. - Шерлок, дружище! - Джон спешил к нему, держа за руку красивую статную блондинку. Мэри несла ребенка - светленькую девочку двух или трех лет. "Ее наверняка назвали нежным именем - Рози или Лилли," - подумал Шерлок. Лица их, светлые, смеющиеся... На голове женщины был венок - рыжие горькие кисти рябины, и Джон смотрел на нее так, словно в этом солнечном мире настоящим светом для него была Мэри. - Верните меня в начало, к змее и Майкрофту! - взмолился Шерлок. Все, что угодно, но не этот желто-оранжевый, острый, колющий в самое сердце ад. - Эта пытка - самая жестокая. Он с трудом разлепил глаза: комната вернулась, под головой лежала знакомая подушка, мокрая от пота. Тело горело, каждый вдох сопровождался болью в горле. "Он всегда в моей голове. Почему он всегда в моей голове?" Шерлок собрался с силами и взял с комода еще горсть ягод. От сока защипало нёбо. "Теперь закрой глаза, - приказал себе Шерлок. - Закрой глаза и вспомни, какого вкуса были губы Джона, когда он целовал тебя в последний раз." Пепел. Джон тогда тушил лес, который подожгли солдаты Майкрофта, и насквозь пропах дымом. "Прости, Джон." Потолок закружился у него перед глазами, в ушах звенело. Он чувствовал, что стянут чем-то прочным по рукам и ногам, и что лежит он на чем-то твердом и неровном. Разгадка нашлась моментально - ползучие растения, кажется плющ, накрепко заплели тело Холмса от шеи до ступней. Вокруг был лес - сочная зелень и свежие запахи, птичий гомон и шелест листьев. Такой мир Шерлоку нравился - зеленый и безлюдный. Он запрокинул голову. Небо казалось таким близким, словно руку протяни - и коснешься плотного шелка цвета индиго. Густого, насыщенного до рези в глазах, синего цвета было так много, что последние сомнения Шерлока об устройстве небесного свода рассеялись прахом. Разумеется, в этой глубине есть другие миры, бесконечное множество других миров. Люди не видят этого, но они - идиоты. "Джон был другим, но у Джона теперь Мэри, и она ждет ребенка, - ехидно пояснил внутренний голос. - А тебе остается белладонна и твоя обожаемая наука." Лианы плюща ожили и все туже обвивали тело Шерлока. Горло сдавило, перед глазами поплыли цветные круги "Я люблю тебя, Джон." Он ожидал чего угодно - райских врат, коридора со светом в конце, или адовых мук, но очнулся снова в часовне Сент-Мэри. Теперь все витражи были полностью лиловые. Пыль кружилась в полосах сиреневого цвета. Горько пахло лавандовым маслом. Туман, также сменивший цвет на пугающе-фиолетовый, разошелся, и Шерлок разглядел очертания птицы. Мягко хлопая крыльями, к нему подлетела сова с глазами в виде двух ограненных аметистов. - Ты не успокоился, Майкрофт? - Я не твой брат, Шерлок, - юноше ответил его же собственный голос. - Я - это ты, которым всегда хотел быть. Блистательный ум и холодное сердце. Самодостаточный, непреклонный, независимый. И посмотри на себя сейчас: комок нервов, жалкий влюбленный мальчишка, - сова издевательски заухала. - Умирай, давай же, это просто. Закрой глаза и все, но сначала признай, что любовь к этому человечишке уничтожила тебя. Признай, что Джон Ватсон виноват в твоей смерти. - Нет! - Шерлок не знал, откуда у него взялись силы, но дрожащие руки сомкнулись вокруг шеи совы. Птица неистово забила крыльями и захрипела, как человек. - Нет. Твои слова - ложь, и я не убью тебя не только потому, что ты - часть меня. Я позволю тебе жить, потому что именно Джон показал мне, как быть человеком - обыкновенным, посредственным человеком с его глупыми мыслями, человеком, который способен на любовь и заботу, - Шерлок перевел дыхание. Лиловый мир кружился у него перед глазами, в горле комом стояли слезы. - Я согласен, любовь заставляет страдать, но она же и очищает тебя. Так что я победил, понимаешь? Я люблю Джона Ватсона и я победил. Из темноты появилось ощущение - боль, как будто ему в плечи вгрызаются чьи-то зубы и тянут вверх. "Там же была сова, а не волк," - лениво подумал Шерлок. Открывать глаза решительно не хотелось. Боль становилась сильнее, обретая форму - кто-то тряс его, подхватив под мышки, как ребенка. - Шерлок, черт тебя дери, открой глаза! Слушай мой голос, слушай мой голос! - Джон кричал, но наконец перестал его трясти. "Прости, любимый, это слишком сложно." - Вернись ко мне, идиот несчастный! - юноша скорее услышал, чем почувствовал удары по щекам. Тело словно бы не принадлежало ему. Голова не просто кружилась - по ощущениям все содержимое черепной коробки плавало в густом эфире. - Шерлок, Шерлок, не вздумай отключаться! - хлопки стали сильнее, затем лицо облили водой. Этого Холмс уже не мог стерпеть. Распахнув глаза, он попытался выбраться из объятий Джона. - Я в порядке, прекрати, - язык не слушался, голос тоже оставлял желать лучшего. - В порядке. Все в порядке. В порядке. - Слава небесам! Ты как? Дышать можешь? Болит что-то? Во рту Шерлок чувствовал стойкий привкус пепла. - Что за...? - Это остывшие угли. Впитают в себя всю гадость, что ты принял, - Джон поднес к его губам графин. - На, запей еще. - Мне становится хуже, - негромко заметил Холмс, - Сердце замедляется и... Он не договорил, потому что ноги свело в болезненной судороге. Затем последовали вторая и третья - как волны в порту Дубриса** - они с Майкрофтом ездили туда в какой-то другой жизни. - Ничего, мой хороший, потерпи, - Джон обтирал его лицо мокрым полотенцем. - Сейчас уголь подействует, и станет легче. - Мне так хорошо сейчас, - слабо выговорил Шерлок. - Неизмеримо лучше, чем во все дни без тебя. Это мой момент абсолютного счастья. Даже если твое противоядие не подействует, то я не против. Умереть вот так тоже чего стоит. - Дурак!... - голос Джона сорвался. - Разумеется ты не умрешь, ты же не целый стакан этих ягод принял! - Из того, что я помню - десять, потом, вероятно, еще столько же. - Ну и зачем ты это сделал, идиот? - Ты сказал миссис Хадсон, что не сможешь прийти, что пошлешь вместо себя монаха и что твоя девушка беременна... - Господи, насколько же ты умный в одних вещах, настолько и глупый в других. Посмотри на меня! Шерлок сфокусировал взгляд на его одежде. На Джоне была сутана, явно больше на несколько размеров, чем нужно. Под ней угадывались очертания меча. - Разумеется Мэри не ждет ребенка! Я вообще ее две недели в глаза не видел. Это был повод, чтобы уйти к тебе! - О, - только и смог сказать Шерлок. - О! - Ты хоть понимаешь, что я мог опоздать? Меня могли, несмотря на одеяние, задержать люди Майкрофта, или дождем размыло бы дороги, и когда бы я наконец приехал... - Джон содрогнулся и стиснул его еще сильнее. - Ты вообще представляешь, как я за тебя испугался? Захожу, а ты лежишь с синими губами и горячий, как печка. - Джон, прости меня, - Шерлок с трудом повернулся и спрятал лицо в изгибе его шеи. - Придурок мой, на всю голову чокнутый, как ты меня напугал, гениальный идиот, невероятный, хороший мой, мальчик мой родной... - Джон, ты что, плачешь? - Холмс протянул руку и коснулся его скулы. - Нет. На улице был дождь, - он лег так, чтобы юноша не видел его лица. - Не было там никакого дождя, - одними губами пробурчал Шерлок.***
Только спустя три часа полного покоя и обильного питья Джон разрешил Холмсу вставать. Он выглядел уже лучше, по крайней мере, румяней своей рубашки. Губы тоже вернули себе природный светло-розовый цвет, температура спала. - Джон, я не могу здесь больше находиться, - Шерлок состроил грустную мину. - Ни секундой дольше, пожалуйста. Ты ведь заберешь меня отсюда? Джон вздохнул, задумчиво перебирая черные шелковистые прядки. - Только если ты совершенно в этом уверен. У Майкрофта нет чувства юмора. Таких шуток он не оценит. - Я уверен. Больше, чем когда-либо. Если проведу здесь еще один день - то сойду с ума. - Хорошо, я все устрою. Если ты уверен, что уже в силах, то сделаем вот что. Ты наденешь сутану, и пройдешь под видом священника мимо всех своих стражей и часовых у ворот. Они запомнили, что один монах входил в замок, и выпустят тебя, не задавая вопросов. Не поднимай капюшона и бормочи что-нибудь себе под нос очень важным тоном - подмены никто и не заметит. - А ты как уйдешь? - неуверенно поинтересовался Холмс. - О, все будет в порядке, - заверил его сакс. - Я из стольких передряг выбирался, что об этом и говорить не стоит. - Нет, стоит. - Шерлок дотянулся до колокольчика на комоде и позвонил. На лице вошедшей девушки смешались удивление, ревность и ужас. - Это Молли Хупер, моя молочная сестра, - невозмутимо произнес Шерлок. - Молли, это Джон. Комментарии были излишними. Голова Холмса лежала у него на коленях, а сам юноша лучился таким неподдельным блаженством, что Джон едва удерживался от того, чтобы не накинуться на него с поцелуями. - Очень... рада познакомиться, - Молли отвела глаза, словно вид чужого счастья причинял девушке физическую боль. - Думаю, я всегда это подозревала. В глубине души. - Упражняться в многозначительных и никому не интересных выводах ты сможешь потом, - прервал ее Холмс. - Сейчас мне нужна твоя помощь. Возьми тот пузырек, что я дал, и добавишь в еду тем амбалам, что меня охраняют. - Нет, Шерлок, стой. - Джон замахал руками. - Из замка нас двоих все равно не выпустят. Шериф далеко не дурак. Заметив даже одного незнакомого монаха, у него появятся подозрения, а уж если нас будет двое... Ты должен надеть сутану и выйти к воротам, как я и сказал. - А ты? - А Джона могу вывести я, - робко предложила Молли. - Прикинется моим воздыхателем, я проведу его до ворот, поулыбаюсь часовым и все. - Думаю, это как раз и привлечет внимание. Ты и любовные интрижки... - голос Шерлока сквозил недоверием. - Чтоб вы знали, сэр, у меня был парень! - возмутилась девушка. - Том из оружейной, милый и добрый. Я ведь говорила вам, и не раз! - Значит я удалил. Сомнительной важности новости. Джон наклонился к уху своего несносного мальчишки. - Шерлок, не груби. И не ревнуй, родной мой, она мила, но не в моем вкусе. - Правда? - Разумеется, - Джон захватил губами мочку его уха, Холмс издал полузадушенный всхлип. - Мне нравятся темненькие, очаровательные и совершенно до неприличия гениальные. Шерлок прошептал ему что-то в ответ, мучительно краснея. - О, даже так... Это в тебе говорит белладонна. И еще мы тут не одни. - Ну да, Молли. - Отложим это, - Джон с сожалением выпрямился и откашлялся. - Время следовать плану.