***
Молли вернулась в замок уже за полночь, проводив Джона к назначенному месту, где его ждал бледный от волнения Шерлок, рыжий парень во всем зеленом и три лошади. - Вы вернетесь еще? - спросила она Холмса, когда беглецы садились на коней. - Разумеется вернусь, - он виновато улыбнулся. - Я жутко вел себя все эти годы, прости за это. И уезжай из города, мой тебе совет. У миссис Хадсон сестра в Мэнсфилде, свози ее туда, пока все не наладится. Молли промолчала. "Какая прекрасная, сладкая ложь. Шерлока я больше не увижу." - не предчувствие, а уверенность. Заснуть ей так и не удалось, так что когда часа в четыре утра исчезновение Шерлока обнаружила охрана, людям Майкрофта не пришлось будить девушку. Шериф был в кабинете, с всклокоченными волосами и взглядом, способным обращать в камень. - Где мой брат, мисс Хупер? Он не назвал ее по имени - это свидетельствовало о крайней степени ярости. - Я не знаю, ваша милость. Он сказал, моя помощь ему не требуется и отпустил еще с утра, я ничего не... - Ложь! - отрезал Майкрофт. - Но я не лгу! - Лжешь. - Но я правда не знаю, где он сейчас! - Скажите, мисс Хупер, мне посадить вас в темницу? Пытать и допрашивать? - Но вы ничего не добьетесь, ваша милость. Я не знаю, где находится ваш брат. Но знаете, я рада, что ему удалось сбежать, - подбородок у Молли задрожал. - Вы уничтожаете людей, разрушаете все, к чему прикасаетесь! Вы любите своего брата, я тоже его люблю. Но Шерлоку не нужно ничего из этого, - Молли глубоко вздохнула. - Ему нужно то, что делает его счастливым. И это не мы. Шериф Ноттингемский отвернулся к окну, где тонкой розовой полоской на горизонте пробивался рассвет. - Идите, мисс Хупер. Где мой брат - уже не важно. Он сделал свой выбор, и скоро все будет кончено, так или иначе. - Что... Что вы имеете ввиду? - Идите, мисс Хупер! - Майкрофт повысил голос, что случалось с ним крайне редко. Выйдя во двор, девушка прижалась спиной к холодной каменной стене и долго стояла, закрыв глаза и вдыхая свежий утренний туман. У ворот раздались крики, заскрипели цепи на подъемной решетке. - Лейтенант Донован, прибыл по личному распоряжению Его Величества короля Иоанна! - раздалось где-то издалека. В замок въезжали всадники, один за другим, гремя оружием и поднимая в воздух клубы пыли и песка. "Их много. Слишком много, - с ужасом подумала Молли. - Вот о чем говорил шериф."***
Разведчики вернулись только к вечеру следующего дня. Светлые часы дня они с Джоном провели в лесу, прячась от любопытных глаз и разговаривая на языке прикосновений, губ и тел. Возвращаясь в лагерь на дрожащих ногах, Шерлок вдруг хлопнул себя по лбу. - Я все не мог вспомнить, что напоминал мне тот витраж в часовне, который открывал подземный ход. Теперь вспомнил - то было не обычное дерево, Джон. То была яблоня, выросшая на могиле святого Валентина. - Святого Валентина? Я не слышал о нем. - Он был древнеримским священником. Проводил тайные венчания в обход законов цезаря. Соединял влюбленные сердца, поэтично выражаясь. - А как думаешь, он венчал, ну, другие влюбленные пары? Я слышал, римляне были свободнее до прихода христианства. - Нет, не думаю, - Шерлок опустил голову и вздохнул. - Тогда он многое потерял. Ну просто идиот! - Джон поцеловал его в изгиб шеи. В крепости их ждал настоящий переполох - люди сновали туда-сюда с факелами, горячо спорили о чем-то. Джон пихнул Холмса в сторону полуразрушенной оборонительной стены. - Что-то происходит. Не лезь на рожон. Шерлок последовал совету и скрылся за каменной кладкой. - Маленький Джон! - к ним приближался Красный Уилл, и его лицо по цвету гармонировало с волосами. - Джон, черт возьми, где ты опять пропадал? Все опять летит в пропасть, а ты не пойми где прохлаждаешься! Я даже знать не хочу, почему все твои отлучки связаны с этим избалованным мальчишкой, братом шерифа, где он, кстати? - По какому праву, к слову сказать, ты меня допрашиваешь? Тебя назначили главарем лесных братьев, а меня не предупредили? - Джон отвечал пугающим спокойствием. - Разведчики, Джон! Господи, они донесли, что с утра в городе появились вооруженные люди, от самого короля Иоанна! - Принца Иоанна Безземельного? Он захватил власть и провозгласил себя королем в отсутствие Ричарда? - Титулы не меняют того, что они прекрасно обучены и закованы в сталь по самые уши. Единственное, что есть железного у меня, это меч и терпение, Джон, и оно раскололось, как старый доспех. - И что ты собираешься делать, Уилл? Убьешь меня и возглавишь братство? Шерлок задержал дыхание и весь обратился в слух. - Нет, Джон. Я расскажу им правду, она часто режет больнее. Правду о том, что шериф пошлет за нами пятьдесят человек своей конницы, и Бог знает сколько королевских солдат, и что те, кто хотят дожить до праздника осеннего равноденствия, смогут уйти со мной. Увлекшись спором, Уилл и Джон не заметили собравшуюся вокруг толпу. Люди стояли, глядя на них в упор, и хранили торжественное молчание. Главарь разбойников опомнился первым. - Вы слышали Красного Уилла, моего доброго друга, который запутался и вот-вот совершит огромную ошибку, но теперь я прошу всех вас послушать меня. Признаюсь, я действительно избегал своих обязанностей в последнее время, но всем вам знакомо такое состояние, потому что мы не боги и не святые, мы - люди, и порой все в нашей жизни идет наперекосяк. Переворачивается с ног на голову и катится кубарем. Уилл прав - у нас большие проблемы. Убежище сожжено, а в этих развалинах сыро и протекает крыша. Но нас - семьдесят пять, и это число достаточное, чтобы заставить дрожать шерифа и его прихвостней. И если мы не позволим животному страху взять над нами верх, если выстоим, опираясь плечом на плечо друга, если докажем себе и всему миру, что наши законы чести правильней и выше их законов - тогда-то мы и сможем считать себя настоящими саксами, верными своему народу и своим товарищам, - Джон замолчал, переводя дух. - Тот, кто боится, кому не терпится залить свою нерешительность элем в ближайшем трактире, а после спрятаться под кровать и не вылезать оттуда, пока борода не отрастет на три фута - вперед! Идите за Красным Уиллом или хоть за самим Люцифером - я вам не судья, и даже сам Господь Бог - не судья. Ваши палачи и судьи - вы сами, мои возлюбленные братья и соратники.***
Шерлок сидел у костра, прижав колени к груди. Красный Уилл увел с собой шестнадцать лесных братьев, и никто не смог ему помешать. Это означало, что шансы выбраться живыми из этой передряги таяли, как летний снег. - Поешь, пока горячее, - Джон пододвинул ему порцию жаркого. - Не хочу есть. Хочу, чтобы ты остался со мной, и мы уехали куда-нибудь в Шотландию, - Холмс говорил почти шепотом, чтобы снующие вокруг разбойники ничего не услышали. - Там леса, красивые озера. Нас бы никто не знал там... - Родной, ты же знаешь, что я не могу. Я хотел бы, правда хотел, но не могу. Ты же знаешь, что там ничего не изменится. Живи мы во Франции... - Да-да, нас бы сожгли на соседних столбах, - криво усмехнулся Шерлок. - Я узнавал, занимательное времяпрепровождение. А уж фантазия пыточных дел мастеров... - Ты и сам понимаешь. Твой брат, не будь он таким упертым ослом, мог бы нам помочь - женить тебя и меня на каких-нибудь милых девушках, поселить в замке. Мы, по крайней мере, жили бы под одной крышей. Но ты знаешь своего брата, а я успел изучить шерифа Ноттингемского - он так не поступит, значит и не будем об этом. Слышишь, бьется, как кровь в виске Стук копыт, это мчит подмога. Но, сломавшись в твоей руке, Разлетелись осколки рога. Обязанности Красного Уилла взял на себя Мач - голос у него был хриплым и глубоким, идеально подходящим для этой песни. Сейчас она казалась уместной - утешала и исцеляла кровоточащие сердца, обещала бурю и напоминала, что грозы не длятся вечно. Торжествующий крик врага, Переливы пьянящей стали, Слышишь, звонко трубят рога, Эхом бьются в груди Ронсеваля. - Я всегда выбирал тебя, Шерлок, раз за разом. Это стоило мне четверти братьев и сожженного дома, но если ты думаешь, что я сожалею, ты неправ. Я сделал бы этот выбор снова и снова, сколько понадобится. А сейчас не могу. Я не могу теперь бросить своих друзей, или перестану считать себя за человека, перестану уважать... Ты перестанешь меня уважать, Шерлок, а этого я точно не вынесу. - О, Джон... - Холмс взял его руку в свою под плащом, чтобы не видели остальные. И, сжимая в ладонях клинок, Ты смеялся - легко и беспечно; Уходя за последний порог, В безоглядную дальнюю вечность. - Мы тоже станем когда-нибудь песней или легендой. Люди любят такое. Любовь вне закона, вражда кланов или семей, свобода, препятствия - чем их больше, тем лучше, - Шерлок вздохнул и поворошил угли в костре. - Это будет хорошая песня, обещаю тебе. ..В безоглядную дальнюю даль, К голосам, что безмолвно звали. Оставляя навек Ронсеваль, Оставаясь навек в Ронсевале. Шерлок не заметил, как задремал. Когда он снова открыл глаза, Джон раздавал приказы в другом конце лагеря. Разбойники точили мечи и кинжалы, оперяли стрелы и натирали луки ваксой от трещин. "Значит, он поведет их на битву завтра. Битву, которая все решит." Шерлока прошиб холодный пот, несмотря на жар от тлеющих углей. Закончив, Джон вернулся к нему. "Сжатые губы - признак плохо скрываемого волнения. Но он не трус, никогда им не был, тогда почему...?" - Я люблю тебя, - Джон обнял его сзади. Поляна опустела, их никто не видел. - Люблю. Прости, умоляю, прости за это. - За что? - Прости, родной. Шерлок скорее услышал, чем успел почувствовать глухой удар, и сознание затопила темнота.***
Первое, что Холмс понял, придя в себя - его, и без того трещащая так, будто бы в ней поселился дятел, голова подскакивала на кочках. Он лежал в телеге, на соломе. Впереди, на козлах, маячила широкая спина монаха Тука. Было холодно и светло - часов пять или шесть утра, они, должно быть, ехали с полуночи. "Господи, только не это." - О, Шерлок, доброе утро, - Майк обернулся на шорох соломы. Он улыбался почти сочувствующе. - Шишка большая вскочила? Удар у Маленького Джона крепкий. - Где мы находимся?. Куда ты везешь меня? - На север, в Йорк. Джон попросил меня присмотреть за тобой, сказал, хочет, чтобы мы оба спаслись. - Нет, нет, нет, - отчаянно вскричал Шерлок. - Он не мог со мной так поступить! Не мог. - Любовь толкает нас на странные поступки. Холмс посмотрел на него с выражением глубокого шока. - О нет, он не говорил. Я просто знал, с первой секунды, как увидел вас двоих. - Тогда ты должен понять, что я не оставлю его, Майк. Шерлок выпрямился и одним сильным рывком столкнул Тука с его места. Монах шлепнулся в дорожную пыль, а Холмс бросился распрягать коня. - Я бы сказал, что мне жаль, но это будет неправдой, - крикнул юноша, садясь верхом. Седла не было, но временный дискомфорт не имел значения. - Шерлок, Джон ведь меня убьет! - сокрушался Тук где-то за его спиной. - Я с ним договорюсь. Такого благочестивого человека как ты с удовольствием подвезет в Йорк любой встречный крестьянин. Не держи на меня зла - любовь толкает нас на странные поступки. Расстояние, отделявшее его от лагеря разбойников, он покрыл часа за три. "Разумеется, я успею. До девяти утра нормальные люди и встают с неохотой, а уж на битву идти точно рано." Джон, уже одетый и вооруженный, как мог поддерживал боевой дух своих людей. Холмс спешился и прошел в лагерь незамеченным, не желая выдавать себя раньше времени. - Я говорил вчера о смелости, о том, что отличает нас от трусов и лесных зверей. Сегодня я скажу вам, за что мы сражаемся, братья мои. Не за меня и не по приказу, как ваши противники. Мы бьемся за наш дом, за наши семьи, у которых нет других заступников перед произволом лордов, мы будем жить и умирать за возможность, нет, за право жить так, как хотим, будем сражаться друг за друга. В рядах разбойников раздались одобрительные крики. Ему салютовали мечами. - Теперь давайте я объясню вам план. Крепость наша для осады непригодна, от стен одно название осталось, нас перебьют как детей, если мы останемся. Ночью я отправил Мача с десятком парней, что бы те проникли в замок по подземному ходу и открыли нам ворота. - Смотрите, они возвращаются! - крикнул кто-то в толпе. Действительно, со стороны леса к лагерю бежали запыхавшиеся разбойники. - Джон! Шериф узнал о тоннелях! Он приказал засыпать все входы щебенкой и залить смолой! Мы будем разгребать это до осени. Новость вызвала панику среди лесных братьев. - Ничего, ничего страшного! - крикнул Джон. - Это неприятное известие, но мы справимся в любом случае. "Он врет, - подумал Шерлок. - Он побледнел, и лжет он в первую очередь себе." - Они надеются, мы побежим, поджав хвосты? Надеются, мы придем с повинной и сами сунем голову в петлю? Как бы не так. Все знают - один сакс стоит троих норманнов. Нас не много и не мало, да и редко когда битвы выигрывают числом. "Очередная ложь." - Нас уже больше, чем их - не количеством, но качеством! Нас пятьдесят шесть, и мы не позволим им... - Пятьдесят семь, - Шерлок вышел из тени и с вызовом посмотрел на Джона. - Нас пятьдесят семь. - Что ты тут делаешь?! - мужчина выглядел застигнутым врасплох. - Готовлюсь сражаться. Ты можешь помешать, только пустив стрелу мне в сердце, но тогда твоя опека потеряет всякий смысл. Где я могу получить лук и лишнюю зеленую куртку? Шерлок знал, что уже победил. Джон не сможет препираться при своих людях, не рискуя потерять авторитет и вызвать подозрения. Откройся все сейчас - и они уйдут вслед за Красным Уиллом. -Какой же ты дурак.. - в сердцах пробормотал Джон. Солнце поднималось над деревьями. День расцветал, и день звал на битву.***
Первая стрела вонзилась в грудь часовому на крепостной стене. Шерлок помнил - все началось именно так. Они напали со стороны леса, а не города, чтобы не ранить мирных ноттингемцев. Под замком там была широкая полоса земли, только за ней начинались кусты и деревья. Вторая и третья стрелы также нашли свои цели. Ворота были заперты. За стенами раздались крики, к бойницам кинулись солдаты и, к сожалению, лучники. - Готовься! - крикнул Джон, накладывая стрелу на тетиву. - Целься! - Огонь! - договорил Шерлок вместе с ним и выстрелил. Пятьдесят семь стрел с серым оперением поднялись в воздух и осыпали защитников замка колющим дождем. Крики усилились. - Откройте ворота! - зычным голосом закричал Мач. - Сдайтесь, и мы пощадим вас. Не успел он договорить, как стрела выросла у него из спины, и парень рухнул на траву, как подкошенный. - Залп! - закричал кто-то на стене. Шерлок узнал голос Грегори Лестрейда. Стрелы падали почти у их ног. Двое или трое идущих впереди братьев упали. - Тебе нужно уйти отсюда, - в чертах Джона на секунду проступила мягкость, которую в нем так любил Холмс. Нежный взгляд на поле боя, любимый человек вместо сурового воина. - Только вместе с тобой. На крепостной стене появился Майкрофт - на лице ярость и страх, глаза метают молнии. Шерлок помахал ему рукой, затем прицелился и выстрелил. Снаряд попал в один из зубцов крепостной стены сбоку от шерифа и раскололся, осыпав того щепками. Холмс со своего места видел, как расширились у брата глаза. - Огонь! - распорядился Джон. Шерлок схватил его за руку. - Их слишком мало. На стенах от силы человек сорок-пятьдесят. Где остальные? Те, которых прислал принц Иоанн? Их снова осыпало дождем из стрел. Еще четверо убитых. - Вероятно, вот они, - Джон смотрел ему за спину со странным выражением. Тяжелые, кованные черным железом ворота открывались со скрежетом и скрипом. Из замка выезжала колонна всадников - в кольчугах, с мечами и щитами. - Матерь божья!... - Джон с ужасом оглядывал противников. - Их никак не меньше сотни... - Огонь! - скомандовал Лестрейд, но его приказ перекрыл другой голос, голос человека, близкого к истерике. - Не стрелять в Шерлока Холмса! - кричал Майкрофт с крепостной стены. - Не стрелять в Шерлока Холмса! Всадники перешли на галоп и врезались в строй разбойников со сталью наголо. С воздуха их поддерживали лучники. Часть лесных братьев отставила луки и выхватила мечи, другие отступили за их спины и продолжили стрелять. Люди падали и умирали вокруг них. Шерлок натягивал тетиву и отпускал, не ожидая приказов и не замечая, попадает он или нет. Звук, словно на арфе оборвалась струна, заставил юношу обернуться. Майкрофт запретил своим людям стрелять в него, Шерлока Холмса. Но про Джона не было ни слова. Он лежал на спине, бледный но живой. Стрела попала ему в живот, далеко от сердца, справа, под ребрами. На зеленой ткани расплывалось пятно крови. - Джон! Господи, Джон, пожалуйста! - Я в порядке, Шерлок, не кричи. Даже не болит, - голос был слабым, но не хриплым, дыхание частым - легкое не задето. - Лжец, - Шерлок старался не паниковать. - Нужно вытащить стрелу. Начнется заражение. Джон посмотрел на него взглядом, говорившим: "глупый, разве непонятно, что мне не придется лечить гангрену?" Шерлок стянул с себя куртку, оставшись в одной рубашке, свернул ее в комок. Вытащил стрелу одним резким рывком; Джон глухо застонал от боли. Зажал рану тканью, надавил. - Кровь не останавливается! Джон, не молчи, ты как? - В порядке. Жаль, что мы не уехали. - синие глаза влажно заблестели. - Очень жаль. - Джон, не вздумай умирать. Ты не посмеешь, не посмеешь без меня, - губы у него дрожали. "Господи, не сейчас, не сейчас и не он!" - Ты похож на ангела с витражей нашей часовни, - заметил Джон. - А ты похож на разбойника, как полная луна этого месяца похожа на полную луну прошлого месяца, - он смеялся сквозь слезы. - Джон, не оставляй меня, пожалуйста. Пожалуйста. - Я люблю тебя, Шерлок. Надеюсь, ты это знаешь. - Нет, не знаю. Ты должен выжить и говорить мне это каждый день. - Передай моим ребятам, что мне очень жаль. Все не должно было быть так. Шерлок наклонился к его лицу, целуя в губы. Джон отвечал, но с каждым мгновением все слабее. - Прости меня, родной, - он сделал выдох, но вдоха не последовало. Изо рта пошла кровь - тонкая алая струйка. Глаза подернулись дымкой, став двумя кусочками синего стекла. - Джон! Джон! - юноша покрывал поцелуями щеки, лоб, подбородок. "Он теплый. Теплый, но по какой-то нелепой случайности не дышит. О господи..." Шерлок отбросил бесполезную ткань. Кровь остановилась только теперь. Джон будто спал: руки раскинуты, глаза закрыты, голова запрокинута назад. Шерлок огляделся - звуки битвы стихали, земля была усеяна трупами людей Джона, стонали раненые. Стрел больше не выпускали. Передавать извинения было некому - все было кончено. Шерлок лег на грудь Джону, прижавшись щекой к мокрой от крови ткани, тщетно пытаясь расслышать сердцебиение. - Разумеется я знал, Джон. Всегда знал, - слезы жгли ему глаза. - Жаль, что у нас нет больше людей. Я бы поднялся - ради тебя, не ради них, возглавил бы атаку. Я бы сказал им: "Ломайте стены! Рушьте их и крушите. Сражайтесь с тем, что мешает вам быть счастливыми. Сражайтесь за свою любовь, потому что это единственное, ради чего стоит умереть. Ломайте стены. Дышите. Живите. Любите изо всех сил."