Мёртвая линия.

      Линде проснулся в полутёмном коридоре.       Обстановка помещения казалось ему знакомой, и он подчас распознал в ней собственную комнату, в которой жил задолго до трагедии.       Поднявшись с дивана, он подошёл к окну, сметая с рамы приличный слой пыли и открывая одну из ставень.       Поначалу легкий, а позже резкий и пронизывающий, ветер освежил его лицо, проникая в комнату, облетая длинные волосы юноши, путая их между собой и сметая с книжных полок вырванные из черновика листы.       Позже по стенам затанцевали два ослепительных луча от автомобильных фар, в образе которых расплывались росчерки веток и конусы крыш соседних домов.       По взволнованному непогодой чёрному озеру зыбкой рябью пробегали неровные линии, скатываясь к берегу, чтобы смешаться с травой и грязью.       Родительская спальня оказалась закрыта, и сколько бы попыток Линде не предпринял, навалившись на неё плечом, ему не удалось сдвинуть ту в сторону.       За бронированным янусом послышались неспешные шаги.       Линде даже сейчас помнил, как тот, выведенный из строя временем, часто барахлил. Замок был ненадежным и старым, но кому бы взбрело в голову проникнуть в ничем не примечательный дом Вальтери, который не отличался от других какими-либо изысками?       Помнится, мать даже предостерегала отца сменить замок, но он лишь отмахивался, говоря, что всем плевать на их поместье.       Улица была надежная. Здесь было нормальным приходить друг к другу без спроса, и ни у кого даже мысли никогда не возникло бы воспользоваться чужим имуществом.       Да и, честно говоря, в то время мало кто хранил у себя что-то ценное. Всего-то старые видеомагнитофоны, скатанные в рулоны ковры со всем известными рисунками, коробки с книгами, предметы утвари и прочая малоценная дребедень.       Поддавшись рефлекторному ужасу, Линде вцепился в ручку, чтобы человек с обратной стороны не смог её повернуть и проникнуть в дом.       Игру в перетягивание рукояти парень покамест проигрывал и, сомкнув что есть силы челюсти, он старался из последних сил удерживать ту на законном месте.       Окно внезапно открылось.       Рамы отскочили к стене, с немыслимой силой ударяясь об кирпич и разбрасывая стекло по полу.       — Линде!       «Знакомый голос, как и много лет назад»… — Лили оказался лицом к лицу с отцом, который положил свою руку на его собственную.       Она была холодной и отталкивающей, но парень не сумел сдвинуть свои пальцы в сторону.       «Плевать».       — Держи её столько, сколько сможешь. — Сказал Матиас, помогая сыну.       — Что там?       Отец посмотрел на него странным взглядом, совсем не похожим на привычное Линде выражение расслабленного спокойствия.       — Он вернётся, если ты её отпустишь.       — Я не справляюсь, — Линде уже помогал себе коленом, пытаясь удержать рвущуюся дверь на месте.       Злость от собственного бессилия и всеобъемлющая ярость на преследователя застилали его сознание.       — Я не смогу делать это слишком долго, потому что рано или поздно она всё равно откроется. — Приметил отец с грустью в голосе и разжал свои мертвенно бледные пальцы, исчезая в темноте.       Обстановка сменилась так же быстро, как и материализовалась.       Линде вцепился в плечи недоумевающего Вилле, который силился вернуть своего друга обратно на кровать.       — Не открывай её, — Заорал Лили, заехав Вало кулаком в лицо. — Какого хрена ты меня вообще держишь? Где все???       Коллега фыркнул и отстранился.       — Да что с тобой происходит?! Смотри же, там ничего нет, — Он прошёл через весь номер и открыл дверь, чтобы доказать парню, что за ней находятся лишь тележка для уборки, светлые стены, кусок ковра и подвесная лампа. — Не обязательно было махать своими ручищами.       — Уже утро, — Произнес парень более спокойным голосом, доставая из кармана пачку сигарет и исчезая на балконе.       — И часто с тобой такая фигня происходит?       — Бывает, — Сухо ответил первый, сосредоточенно разглядывая дверной проём и пытаясь прийти в себя. — Сон снова повторился. Однажды он мне снился, но я не мог поверить в то, что мне придётся вновь испытать это ощущение. В первый раз в наш дом действительно ворвался Лиам. В эту ночь Матиаса увезли на скорой, а спустя два часа Линдхолм начал шантажировать нас с матерью. Надо кончать с этой историей, иначе я не вынесу столько скрывать свои настоящие эмоции по поводу случившегося.       — Ты начал рассуждать здраво, а это уже просто отлично, — Вилле потёр больную щёку и покосился на друга. — Не хочешь извиниться?       — Иди сюда, — Линде похлопал себя по бедру. — Согрей моё холодное сердце.       Вилле выглядел озадаченным.       — Почему бы нам не уйти куда-нибудь, чтобы остаться только вдвоём? — Вилле заложил руки в карманы и облокотился на стену с очень серьёзным выражением на лице.       — С чего бы тебе этого хотеть?       — Потому что я не испытываю удовольствие находиться в шумных местах. Я и профессию выбирал под стать, чтобы оставаться подолгу в одиночестве.       — Но, к сожалению, твой необитаемый остров стал не таким сокровенным, когда на него вынесло бочонок с моим тревожным расстройством, да?       — Ты разбил себе висок об изголовье. — Вилле проигнорировал его словоизлияния, осматривая травму. — Даже не хочу знать, что тебе привиделось, но в медкабинет мы сходим.       — Это всего лишь ушиб. — Друг отмахнулся, пытаясь отстраниться.       — Ты меня сейчас на прочность собственным убеждениям испытываешь? — Тёмно-зелёные глаза напарника превратились в непроглядную тьму, куда вдруг ухнула душа самого Лили.       — Смотри на меня так почаще. — Линде оскалился, — Прям дух захватывает.       — О, да, я могу быть разным, если ты этого ещё не понял. — Вилле схватил его за локоть, потащив за собой в стационар.       Встретив на полпути друзей, они отлипли друг от друга, напуская на себя важный вид.       — Как не посмотри, вечно они либо дерутся, либо куда-то спешат, — Мэгг осмотрела коллег с привычной ухмылкой, наподдав Софии. — Говорила я тебе брать Вало, пока он был горячим и одиноким перцем, а не после, как он стал медсестрой нашего альбиноса.       — Ты же, вроде, с Амуром замутила, разве нет? — Вилле превратил её взглядом в горстку пепла.       — Ой, знаешь, Миге в душе такой ребёнок. Сейчас ему важнее кататься на банане, а не гулять со мной по променаду. Как итог, мальчики с мальчиками, а девочки с… ну, ты понял, — Она взяла под руку подругу и свинтила в обратном направлении.       — Осталось лишь понять, почему бы ей не присоединиться к Амуру, но это ведь так просто, не правда ли?       — То ли дело мы, да? — Линде поиграл бровями. — Ты только эту фразу произнёс, а у меня уже тесно в штанах от твоего голоса.       — А что с ним не так?       — Я разве сказал о нём что-то плохое? — Напарник замахал руками. — Будто ты сам не знаешь, насколько соблазнительно он может звучать. Хотя, ты же себя ненавидишь, как я мог забыть.       — С чего ты это взял? — Вилле зыркнул на него исподлобья.       — Ну, иначе бы ты не ходил с такой кислой мордой 24 часа. Выглядишь так, как будто у тебя в подвале где-то зелье из жаб варится и ты забыл про важный ингредиент.       — Ох, ну, хорошо. Думаешь, я не могу чисто по человечески повеселиться? Или ты прям весь такой из себя шутник? — Вилле схватил его за воротник рубашки и зажал между собственной грудью и стеной, пожирая глазами.       — Ох, как это мило. — Мимо прошла хостес, подмигивая Линде.       — Фу, мерзость какая. — Вилле разжал пальцы. — Как у тебя получается это ангельское лицо, как только я хочу тебе втащить?       — Ты же, вроде, как-то говорил, что влюбленные люди беззащитные и доверчивые. Если ты всё ещё не веришь мне, я могу заорать это на весь вестибюль. — Я ОБОЖАЮ ВИЛЛЕ ВАЛО.       — Господи, завали его хлебало.       — Я ПРОСТО ОЧАРОВАН ЕГО МАЛЕНЬКОЙ АППЕТИТНОЙ ЖОПОЙ…       Линде почувствовал, как сорвал голос, затем стиснул зубы и, приняв глупый вид, налетел прямо на друга, схватив его поперёк тела и закинув на спину.       — Ли-и-н-де. Ты больной на всю голову.       — Да плевать. Видишь, никто даже не посмотрел в нашу сторону.       — Если бы ты был пьян, то это ещё хоть как-то оправдало твоё поведение.       — А из твоей сдержанности можно делать грузовые подъемники в шахтах. Чего ты вообще паришься?       — Потому что меня расстраивает то, что сейчас происходит.       — Вначале ты у нас был дураком, помнишь? Какую хрень ты только не нёс, чтобы не оставаться одному. Так что же сейчас с тобой стряслось?       — А я тебе скажу, — Мрачно откликнулся напарник, когда они принялись спускаться к морю, — Мы с тобой сейчас живём взамен, и мне не понять, как ты можешь радоваться, когда наши жизни висят на волоске?       — Потому что я верю, что всё будет отлично.       — Это тебе в твоих ужасных снах нашептали? Те самые чудовища, которые доводят тебя до исступления всякий раз, когда им довелось пересечься с тобой?       — Есть такие вещи, наряду с которыми все ужасы меркнут.       — Интересно узнать, что же гложет нашего новоявленного Гилберта Грейпа? — Вилле снял с ног обувь и побрел к воде, оглядываясь на друга.       — Когда я нахожу то, ради чего стоит жить, я меняюсь. Мне кажется, самое главное желание моей жизни — знать, что кто-то ждёт меня.       — Интересно знать, что же будет с тобой, если ты узнаешь, что я могу помогать нашему убийце вести слежку за тобой?       Вилле резко остановился, не решаясь повернуться.