Странные картины Зелёного Нейтона

Нейтон остановил свой гравимобиль у кованых ворот поместья, за которыми виднелся трехэтажный коттедж. В верхнем этаже его тускло горел свет. Мало кто знал, что дом художника был выполнен по рисунку из старинной книги сказок. Каким-то чудом она уцелела за прошедшие века и попала в руки барахольщика, который за пару "нуликов" и продал артефакт еще юному Нейту. Уже тогда он, в отличие от старика, знал цену вещи, так небрежно брошенной на грязный прилавок с допотопным кассовым аппаратом. "Эх, если бы Клайд был таким же олухом, как он", - усмехнулся Нейт, глуша мотор и оглядываясь на свою спутницу, пожиравшую глазами его обиталище, по меркам Центра все-таки довольно скромное. Но для неё, выросшей, видимо, в районе тех самых трущоб, всё было в новинку. Впрочем, если бы Клайд был таким же простофилей, поправил сам себя Нейт, то с ним было бы весьма небезопасно вести дела. А то, что цена за его товары порой неоправданно высока - что ж, он мог себе это позволить. - Вот мы и приехали, - сказал он, вылезая из гравимобиля и подавая руку девушке, которую, как выяснилось, звали Лора. Со стороны могло показаться, что Зеленый Нейтон пригласил в гости даму своего сердца, которая имела весьма специфичный вкус в выборе наряда. Впрочем, среди новых аристократов Города постепенно набирала своих поклонников так называемая "Мода хинно" - она предлагала нарочито потрепанную одежду, грубую, простую и во многом подражающую одеяниям обитателей промышленных окраин. Навстречу им спешил Данко - дворецкий-андроид, некогда являвшийся грозной боевой машиной. Он был списан в утиль полвека назад и куплен семьей Нейта как забавная диковинка, и позже художник поселил создание у себя. За исключением тех времен, когда аналитический модуль Данко сбоил, и тому казалось, что вокруг все еще пылает Москва, подвергнувшаяся атаке ультра-правой организации "Четвертый Рейх", с ним можно было вполне сносно провести время, обсуждая старинную литературу, перекидываясь в карты, в которые андроид рубился с азартом заядлого игрока, и соревнуясь в прогнозе новостей "Сити-Макс", популярного ежедневника Города. Обычно выигрывал Данко - его холодный электронный разум с легкостью просчитывал вероятности политических изменений и пиар-ходы насквозь кибернетизированных (на что только не шли люди ради вечной красоты и молодости!) звёзд современного кинематографа. Но зато Нейт обладал интуицией, которая выручала его, когда логика робота отказывала перед непредсказуемостью человеческого фактора. - С возвращением! - прошелестел Данко. Его взгляд задержался на спутнице друга. Именно так - друга, а не хозяина. Лора пристально посмотрела в синие окуляры глаз андроида, которые слегка зажужжали, фокусируясь на лице гостьи. - Ты держишь у себя кибер-слугу? - спросила она у Нейта. - Вообще-то, я здесь и все слышу, - заметил робот, скрестив манипуляторы на груди. Одет он был в потертые джинсы и кожаный плащ, слегка распахнутый так, что была видна укрепленная металлическими пластинами грудь из синт-мускулов, на которой время оставило не одну отметку. Нейт насладился изумлением на лице девушки, а затем произнес: - Лора, это Данко, мой друг, он живет у меня уже как лет пять. Данко, это Лора. Машина с готовностью протянула руку, обтянутую синт-кожей: - Приятно познакомиться. Голос его был слегка шипящим и больше походил на шепот. Девушка с неуверенностью пожала ее, ощутив холодную искусственную плоть. - Взаимно... - Я подготовлю комнату для гостей и принесу все необходимое, - сказал андроид, с легким жужжанием повернув голову к художнику. Лицо у него было, как у стандартной модели его типа - "Апполон". Некоторых пугало жутковатое сходство дворецкого с античными статуями, но сам Нейт уже давно привык, хотя сперва уговаривал Данко сменить "имидж". Упертый робот ничего не хотел менять в своей внешности, утверждая, что доволен всем тем, что дала ему природа. Порой Нейтону казалось, что Данко стал более человеком, чем многие из его знакомых. - Да, пожалуй, - устало ответил дворецкому мужчина. - Мы пока будем в саду. Лора с любопытством проводила взглядом Данко, который напевал какую-то старинную песенку, идеально попадая в ноты. - Where is my... Where is my mind... - услышал Нейт обрывок строки. Если даже машина задается этим вопросом, в то время как люди все больше погружаются в расчетливый мир цифр, то чего ожидать дальше? - Удивительные у тебя друзья, - улыбнулась Лора, - Сад у тебя тоже... с выдумкой? - Поверь, - усмехнулся художник, проходя с девушкой рука об руку мимо автоматических ворот с узорчатыми створками ручной ковки, - Сегодня ты увидишь немало интересного. Его усмешка стала еще шире, когда по мимике девушки он понял, что та восприняла его последние слова в несколько ином, более интимном свете. Он не стал ее разочаровывать, хотя все могло сложится и так, как полагала девушка. Под мешковатой одеждой угадывались соблазнительные формы, и художник осознал, что скучает по теплу женского тела. Но сначала пусть будет то, ради чего он действительно привез в свое поместье. К тому же Нейт не был уверен, что ему действительно нужна близость с этой девушкой, которая все больше вызывала у него необъяснимую симпатию.

***

- О, матричный Бог! - воскликнула Лора, - Это все не синт? Оно все живое? Они прошли по коридору из живой изгороди, ведущему к особняку, и свернули налево, в такую же зеленую арку. И там дочери городского дна, насквозь пронизанного токсинами и дымом, открылся мир. - Конечно же, все настоящее. Приглашаю на сиесту, - сказал художник и указал на ажурную беседку, где на столике уже стояли прохладительные напитки - постарался Данко, хотя Нейт его об этом не просил. Андроид будто предчувствовал, что, вернувшись домой, мужчина решит отдохнуть в саду, хотя, тут скорее подошло бы название "парк" - настолько большой была территория, отданная живой природе. А, может, и правда предчувствовал, а не рассчитал - грань между машиной и человеком стремительно таяла с каждым годом. Лора засмеялась. Она коснулась магнитных замков на сандалиях, высвобождая ноги, и босиком побежала по газону, кружась и так же заразительно хохоча. - Нейт, Нейт! Это ведь бабочки, да? А это тюльпан называется, я знаю, мне дарили его голограмму... "А я ведь настолько привык к этому всему, что во мне уже нет столь сильного восхищения от созерцания своего "заповедника", - с грустью заметил художник, разливая лимонад по бокалам. Подумав, он откупорил еще и бутылку вина - наверняка девушка захочет что-то покрепче, чем апельсиновая газировка. Интересно, большинство людей, которые пьют ее, вообще хоть раз пробовали настоящий апельсин? Или были знакомы с ним так же, как Лора до недавнего времени с тюльпаном? Из-под сени небольшой дубовой рощи, привлеченный звуками, вышел белоснежный волк, чья шкура, казалось, искрилась морозными искрами на солнце. Девушку его визит напугал, и она непроизвольно схватилась за револьвер. Нейт отвел ее руку. - Это Белый Клык, - сказал художник, - Он вполне дружелюбен. - Чипован? - догадалась Лора. Нейт скривился, как от зубной боли. - Да, но я не стал бы употреблять столь грубое слово. Все же мы имеем дело с живым существом, в каком-то роде даже с личностью. - Это просто волк. - А Данко - просто машина. Так? - Ну, в него изначальна была вложена социальная программа... Нейт втянул в себя прохладный напиток через трубочку и откинулся в простом плетеном кресле. Лора уселась напротив, поглядывая на Клыка, который в этот момент зевнул, обнажив ряд острых зубов. - У Данко не было никакой социальной программы. Единственные программы, которые были в него вложены, обучили его, как быстрее, больше и эффективнее убивать. Изначально он - военный автомат. До того состояния разума, которое ты могла наблюдать, он эволюционировал сам. Они, андроид и волк, как ни странно, похожи - оба прошли нелегкий путь от солдата и хищника к разумным, преданным друзьям. Конечно, я помог им - год возился с Данко, обучая его простейшим навыкам общения, и примерно столько же с Клыком, добиваясь его доверия. Волчонку я вживил чип, потому что так требовали нормативы содержания хищных животных - не хотелось проблем с проверками. Так-то чип был и вовсе не нужен, - пустился в объяснения Нейт. Его спутница внимательно слушала. Она явно наслаждалась происходящим - еще бы, не каждый день наполнен столь эксцентричными событиями... - Вот как, - произнесла Лора и, почувствовав себя смелее, налила в бокал вина, из самого Тибета. Говорят, там великий Далай-Лама создал общую для всех монахов нейросеть, которая в совокупности подключенных в нее разумов монахов превосходила все самые мощные суперкомпьютеры военной обороны Города. Но они использовали ее только для достижения медитативной сингулярности. Этакая технологическая нирвана... Нейт тоже наполнил бокал и чокнулся с Лорой. - За вашу красоту, миледи, - произнес тост художник, позволив себе немного лести. Впрочем, девушка и вправду была ничего - правильные, но не мертвые, черты лица, хрупкие плечи. Нейт любил хрупкие вещи. Когда бокалы были осушены, а в желудках людей разлилось живительное тепло, Нейт спросил: - Кто ты, Лора? Мы болтаем, как закадычные приятели, но я о тебе почти ничего и не знаю. - Это столь важно? - Да нет, в общем-то. Если не доверяешь, то можешь и промолчать. Я не обижусь, право. Лора выдержала паузу, рассматривая свои ногти, окрашенные дешевыми флюоресцентными красками, а затем перевела пронзительный взгляд на художника. - Я родилась здесь, в Городе. В грязи и сточных канавах Окраин. В детстве я клянчила "нулики" на улице. Каждый вечер приходил отец, отбирал карманный терминал с моей "выручкой" и забирал ее себе, на выпивку и женщин. Мне перепадали объедки. Когда я пыталась утаить часть суммы, он бил меня. Бил жестоко, остались шрамы. Однажды, напившись вусмерть, он взял пилотопор и гнался за мной три квартала, рыча проклятья и размахивая своим ревущим оружием. Все просто смотрели. Никто не помог. Я отлежалась в канализации - там он меня не нашел. Про простые побои я просто промолчу. Когда я стала старше, мне приходилось одеваться, как мальчик, чтобы не быть использованной где-нибудь в углу парочкой отморозков, вроде тех, с которыми мы поцапались сегодня. Одну рожу, кстати, я даже узнала - когда-то по его поручению я доставила "эйфорик" его брату, а взамен получила пинок аугментированной ногой и парочку грязных ругательств. Она задумчиво подперла рукой подбородок, наблюдая за соловьем на ветви дуба, в тени которого расположился Клык. - У меня никогда не было друга, равно как и возлюбленного. Подельники, собутыльники, любовники и любовницы - были. Но человека, которому я могла бы доверять, не было ни-ког-да. Никогда, понимаешь? Я нужна им всем только для того, чтобы помочь провернуть их грязные делишки или удовлетворить основной инстинкт. Нейт увидел, как по щеке Лоры, словно падающая звезда, скатилась слеза. - В конце концов меня приютил человек по имени Уоллен. Приютил, как и многих других несчастных девушек. Основной его бизнес - подпольная торговля оружием. Говорят, он ведет какие-то дела с серьезными ребятами из Центра. А маленький уютный бордель - это у него, скорее, для души. Если у этого ублюдка она вообще есть. Нейт молчал, слегка растерянный после подобной исповеди. Ему хотелось как-то помочь, утешить ее, но был уверен, что сделает только хуже. Некоторые люди, а она, похоже, была как раз из них, не терпели, когда их жалеют. Он сам был одним из них. - Давай мы просто сделаем это, я получу свои "нулики", а ты перестанешь делать вид, что признаешь меня как равной себе, - продолжила она. От былого проблеска слабости не осталось и следа, а слезу девушка украдкой вытерла носовым платком. Художник откинулся назад и достал сигарету. После нажатия на крошечный активатор, находившийся на фильтре, конец сигареты начал тлеть. Нейт затянулся, и, выпустив кольцо дыма, произнес, проигнорировав последнюю реплику собеседницы: - Я родился на Свалке, среди радиации, мутаций и безумных рейдеров. Как ты наверняка знаешь, после утечки биологического оружия в Южной Америке последствия до конца ликвидировать не удалось, и зараженную зону огородили сотней километров колючей проволоки. Мне повезло - я родился чистым, с врожденным иммунитетом против разлитой в воздухе дряни, что было невиданной редкостью. Например, у моего отца был третий глаз, он прятал его под козырьком кепки. Мать я не застал, она ушла при родах. Отец же умер, когда мне исполнилось семь. От него я унаследовал страсть к изобразительному искусству и перенял взгляд на мировой порядок вещей. Теперь в глазах Лоры светился неподдельный интерес. - Он всегда учил меня видеть прекрасное там, где его вовсе не было, - продолжал мужчина. - В канаве токсичных отходов он учил меня видеть мелкую рыбешку, приспособившуюся к чудовищным условиям. В груде ржавой техники, оставшейся от команды ликвидаторов, он учил замечать ростки травы и пробивающиеся к свету деревья. Он учил меня тому, что жизнь всегда побеждает смерть, даже если порою кажется совсем обратное. - Я бы поспорила с этим, но каждый по своему прав, - задумчиво произнесла его собеседница, а затем спросила: - Но как ты попал в Город? Неужели ты смог миновать блокпосты? - Нет, что ты. Это даже крепко сколоченным бандам рейдеров не удавалось. В Центре проходила благотворительная акция, и на Свалку направили гуманитарную помощь. Меня забрал с собой присутствующий там спонсор акции после того, как я нарисовал его портрет, чем обратил на себя внимание. Как оказалось, этот человек всегда мечтал о сыне, но его жена не хотела и боялась рожать, потому настаивала на приемном. И тут я так удачно подвернулся под руку. Про это даже писали в "Сити-Макс" - известный бизнесмен, накормивший сотни голодных мутантов на Свалке, усыновляет несчастного ребенка-дикаря. Наверное, тогда он чувствовал себя великим меценатом. Раздались шаги, приглушенные ковром из трав, и в зеленой арке появился Данко, несущий объемистый чемодан, будто бы выточенный из дерева. - Я не помешал? - как всегда, андроид был предельно вежлив. - Нет, что ты, - ответил Нейт с улыбкой, - Доставай барахло. Пока дворецкий возился с содержимым чемодана, художник затушил сигарету и бросил окурок в стоящую рядом со столиком урну. - Я не могу сказать ничего плохого о моих новых родителях. Все-таки они помогли мне пробиться в Центр, дали кров и пищу, обучили грамоте. Но они мыслили, как все остальное технократичное общество. Мировой порядок их устраивал. Свалка маячила где-то за границей Города, и пока про нее не говорили в новостях, их не волновало существование места, где каждый с рождения обречен умереть. И знаешь, что? - Нейт слегка перегнулся через столик к Лоре, - Город почти не отличается от Свалки. Сквозь плиты дорог также пробиваются робкие ростки, являющиеся единственной зеленью на всю округу, ночами на улицах также бесчинствуют банды, и каждый также невежествен, хоть и обучен грамоте. Именно поэтому я никогда, никогда не рисую Город. Я рисую то, что было на его месте много веков назад. Леса и дубравы, ручьи и заснеженные горы - всё найдет новую жизнь на моем холсте. Я рисую полузабытую Старушку Природу - колыбель человечества. - Если она - колыбель цивилизации, то Город - ее саркофаг, - пробормотала Лора. Данко, уже приготовивший краски и теперь раскладывающий мольберт (однако в технологиях все же были плюсы - вещи, необходимые для работы, уместились в простой саквояж), кивнул. Когда-то у него с Нейтоном состоялся похожий разговор. Впрочем, о чем только они не судачили долгими вечерами... - Все готово, - известил художника Данко. - Я, пожалуй, пойду, почитаю. - Спасибо, - поблагодарил друга Нейт. - Но такими темпами ты проглотишь всю земную литературу за пару лет. - Не стоит беспокоиться, - полушутливо, полусерьезно ответил робот, - Когда она закончится, я создам новую. С этими словами он удалился. Нейт с улыбкой посмотрел на удивленную Лору. - Ты собираешься рисовать? - спросила она. - Я думала... - Да, я буду творить! - рассмеялся художник и сел на раскладной стул, который притащил в чемодане Данко. - Все остальное может подождать. - Ну-ну, - с легкой улыбкой, играющей на тонких губах, протянула Лора, - Готова поспорить, ты собираешься нарисовать меня обнаженной... - Тебя это смущает? - Напротив, - Лора отстегнула кобуру с револьвером и положила ее на столик в беседке, - Меня это заводит. Такого опыта у меня еще не было. Художник нежно провел рукой по шершавой поверхности туго натянутого холста. Это был его давний ритуал, так Нейт словно бы знакомился с тем, чему предстояло стать новой картиной. Лора тем временем выскользнула из своих одеяний и предстала перед ним - гибкая, стройная, соблазнительная... Ее не портили даже уродливые рубцы, похожие на те, которые оставляет плеть. Они змеились по татуированной спине Лоры и переходили на живот. Татуировка была довольно обыденная для этого времени - рисунок, изображающий бабочку, был выполнен с помощью нанесения электронной платы прямо на кожу. "Должно быть, это тату красиво смотрится в темноте", - подумал Нейтон, не в силах оторвать глаз от грациозной фигуры Лоры, которая переступила через спавшую с нее ткань и приблизилась к художнику. - Ты точно уверен, что "все остальное может подождать"? - промурлыкала она. Но самоконтроль всегда был сильной стороной Зелёного Нейтона. К тому же столь резкая смена поведения девушки слегка его удивила. - Да, уверен. Но... - Просто тебе хочется доверять, - прошептала Лора, ответив на его вопрос прежде, чем он был задан. Ее лицо было так близко, что он мог чувствовать ее теплое дыхание. - Ты не такой, как все они. Ты другой. Странный, но это не плохо. Наоборот. И дело не только в том, что ты родился в зоне отчуждения. Ее рука вложила ему в пальцы кисть. - Нарисуй меня такой, какой видишь меня. Не такой, какой я вижу себя в зеркале или какой меня видят случайные прохожие. Изобрази меня... Истинную. Я слышала, настоящий художник может изобразить душу... А ты похож на настоящего художника. - Весьма странное желание... Ты хочешь узнать, кто ты на самом деле? - Да... Нейтон рассеянно повертел в руках кисть. Он не был уверен, поступает ли правильно, но... - Что ж, я могу тебе помочь.