Когда зазвонил телефон, Чуя понял, что дело дрянь. Понял так отчетливо, что неподвижной статуей застыл в дверном проеме с полотенцем в руках, с прилипшими к лицу и плечам прядями темно-рыжих волос. Он стоял, не смея пошевелиться, и гипнотическим взглядом усталых глаз сверлил мобильный, лежащий на кровати, в надежде, что тот через несколько мгновений замолчит и больше этим вечером его не потревожит. Но телефон все не унимался, а тому, кто ему так настойчиво сейчас названивал, Накахара был явно сильно нужен, к глубокому сожалению последнего. Чуя чувствовал, что стоит ему принять вызов, как встреча с кроватью отложится на неопределенный срок. Обреченно вздохнув, юноша набросил полотенце на шею и провел рукой по голове, стараясь привести не столько влажные кудри в порядок, сколько собственные мысли. Он всего-то хотел нормально выспаться после череды утомительных заданий, но, видимо, не судьба: не ответить на звонок и потерять сознание, ударившись об угол подушки, он не имел никакого права.
Справившись с минутным оцепенением, Чуя все-таки сдвинулся с места, дошел до широкой кровати и присел на край, чтобы не возник соблазн послать все к чертям и завернуться в одеяло с головой. Наконец, взяв в руки потрепанный жизнью слайдер, он ответил:
— Слушаю, Кирихара-сан.
— Чуя! — раздался на другом конце провода раздражающе бодрый голос Осаму, и Накахаре тут же захотелось удавиться. Какого дьявола, спрашивается, он звонит ему с телефона исполнителя?! — Надеюсь, что ты еще не в стелечку пьяненький, пот….
Договорить его напарнику было не суждено.
— Какого хрена ты звонишь с телефона Шиньи, Дазай?! Хотя нет, не отвечай, я и так знаю ответ: ты его просто-напросто спиздил!
— Не спиздил, как ты выразился, а одолжил. Это разные вещи, Чуя!
— А Кирихара в курсе того, что ты
одолжил у него телефон, а, Дазай?
— А он разве должен?
Молчание.
— Чуя?
Усталый вздох – Осаму безнадежен.
— Говори, что хотел, или я бросаю трубку, — тратить время на бессмысленную беседу Накахара не собирался. В данную минуту он желал лишь лечь в постель и пролежать там как минимум до обеда. До конца недели – идеал.
— Ты не видел и не слышал меня несколько дней, неужели не соскучился? — возмущенно пролепетал Осаму, явно насупившись.
— Представь себе – нет. Это все?
— Нет, не все, — слова Дазая прозвучали так, словно он обидел его до глубины души. Чуя даже представил, как напарник, на другом конце города, строит из себя оскорбленную невинность. Как же... бесит: — забери меня из главного офиса. У нас проблемы.
«У нас проблемы». Проблемы у Дазая, а он, Чуя, будет страдать вместе с ним, потому что они плывут в одной лодке. И тонуть, как правило, им тоже приходится вместе.
— Я тебе что, служба такси? — злость. Он испытывал бесконечную злость, разговаривая с Осаму. А сейчас она и вовсе возрастала в геометрической прогрессии из-за недосыпа. Кровать соблазнительно звала его.
— Ты – мой напарник. Разве это не одно и то же?
— Да пошел ты, — недолго думая, Чуя сбросил вызов. Разговор длился всего ничего, а он уже в бешенстве. У Дазая воистину потрясающая способность выводить его из себя за доли секунды.
Отключив звук и засунув телефон в карман джинс, Накахара достал из выдвижного ящика прикроватной тумбы пачку таблеток, из которой вытащил сразу две пилюли и тут же отправил их в рот. Сегодня без кофеина он обойтись не сможет: у его горе-напарника, судя по всему, большие неприятности. Это означало только одно – нормальный сон в ближайшее время ему точно не светит.
Торопливо натянув на себя джемпер, портупею, куртку, кроссовки и шляпу, Чуя в спешке покинул квартиру. Его машина стояла на подземной парковке под домом, где он жил. Спустился юноша туда на лифте.
Был уже поздний вечер.
Бушующая в городе стихия с каждой минутой набирала обороты, и это чертовски не нравилось Накахаре несмотря на то, что он прекрасно управлялся с автомобилем в любую погоду. Поездка на машине в такой ливень для обычного человека равносильна самоубийству. Однако Чуя не совсем обычный, и возможность влететь в столб или в витрину какого-нибудь магазина его не то чтобы не пугала, она была исключена.
Впрочем, сезон дождей никогда не приводил его в дикий восторг, как того же Дазая. Цую у него всегда ассоциировался со стопроцентной влажностью и сыростью, от которой тошнило; удушливой духотой и бессонницей. Сезон дождей в Йокогаме – время грандиозных мафиозных разборок и дерзких санкций.
Паркинг встретил юношу гробовой тишиной. Вокруг не было ни единой живой души. Все нормальные люди разбрелись по домам и уже во всю наслаждались отдыхом после тяжелого рабочего дня в кругу семьи, в обществе своей второй половинки или же и вовсе в компании очаровательного домашнего питомца. А ему предстояло провести этот вечер вместе с Осаму, и от этого Чуе было как-то не по себе. Не так этот день должен был закончиться, определенно не так.
Ему очень хотелось курить. По дороге к машине он в кармане куртки трогал не начатую пачку сигарет, сжимал зажигалку в другом и все высматривал среди бесчисленного количества автомобилей свой. Накахара бросил курить полтора года назад, однако, привычка таскать с собой сигареты осталась с ним и по сей день. В такие мгновения, когда ему до безумия хотелось затянуться, он ненавидел себя за эту дурацкую привычку. Слишком велик соблазн открыть упаковку и сорваться, вдохнуть сизый дым и ощутить, как никотин вновь бежит по венам.
Тем не менее Чуя не для того бросал, чтобы вот так, по-идиотски, сейчас сорваться, поэтому он с печальным вздохом оставил в покое зажигалку, достал ключи от машины. Секунда, и «Мерседес» оглушительно взвизгнул, осветив полумрак стоянки суматошным всполохом фар. Подойдя ближе и проведя рукой по задним крыльям, парень ухмыльнулся. По закону сесть за руль он смог бы только через три года. И то, когда получил бы легальные права. Но будучи членом Портовой мафии Накахара мог позволить себе многое: начиная с покупки сигарет и заканчивая беспрепятственным вождением авто в пятнадцать. Связываться с владельцами дорогих левосторонних иномарок дорожным патрулям не очень-то и хотелось. Проблемы не нужны были никому.
Оказавшись в машине, Чуя пристегнулся и нажал на кнопку «запуск двигателя» – за спиной глухо рявкнуло и стихло. Через пару мгновений он уже выезжал со стоянки. Колеса мягко зашуршали по мокрому асфальту, дорога побежала навстречу. В этом районе города сливные сооружения на ура справлялись со своей задачей, что будет после… для парня не имело значения: гравитация на его стороне.
Йокогама за пределами подземной парковки казалась вымершей и черно-серой, несмотря на резавшие глаза неоновые вывески и ядовитые оттенки рекламных щитов. Все яркие краски будто вытекли из города, как кровь из тела. От него осталась только темно-серая каменная плоть, которая еще долго не сгниет и не обратится в прах. Все вокруг – только черное и грязно-серое. Удручающая картина. Может именно поэтому в это время так много людей, страдающих глубокой депрессией, совершают суицид?
Накахара, полностью прочувствовав поведение иномарки на дороге, настроился на новый ритм вождения. Дал по газам, и «Мерседес» без промедления рванул вперед, мчась с бешеной скоростью по дождливой трассе.
Дождь усилился, и дворники едва справлялись с непрерывно льющимся с неба потоком воды. Тем не менее Чуя вел машину с уверенной небрежностью, выстукивая пальцами на руле какой-то сложный ритм. Погода его волновала сейчас меньше всего. Все его мысли занимал Дазай.
Во что он опять вляпался?
Благодаря Коё юноша знал, что сегодня Мори вне зоны доступа для всех, кроме его напарника. Обычно в такие дни, как этот, Дазая не видно и не слышно. Чтобы нарушить их семейное собрание, нужен весомый повод. И именно поэтому комбо из Шиньи, Осаму и Босса… не воодушевляло. Он привык доверять своим предчувствиям: они его еще никогда не подводили.
Вечер обещал быть на удивление паршивым.
Башня Портовой мафии как никогда ранее выглядела угрожающе. Она протыкала, словно остро наточенная пика, темно-свинцовые тучи, нависшие над городом. Хмыкнув, Чуя сбавил скорость, подъезжая к главному входу. Ждать напарника долго не пришлось. И трех минут не прошло, как Осаму уже сидел рядом с ним, стряхивая с себя воду прямо на него.
— Дазай, чтоб тебя! — гневно воскликнул Накахара, стирая мерзкие холодные капли с лица и шеи. Этот придурок успел промокнуть до последней нитки, находясь под дождем считанные секунды. Черт, ему еще и салон после него сушить. О бедные его кожаные сидения, бедные-бедные его нервы! — Какого хрена?!
— Ну, не мне же одному страдать, верно? — эти слова сопровождались мерзкой ухмылкой на бледных губах. — Ты слишком сухой, не смог удержаться.
— Чтоб ты сдох, мудак, — с чувством произнес Чуя, заводя машину.
— Слушай, Чуя, — рыжий бросил взгляд на Осаму, который в этот момент пристегивался. Целовать переднее стекло автомобиля, да и не только его, ему не хотелось. Чуя не любил мягкой езды. Только агрессия, только хардкор. К тому же в этой машине салон не располагал к комфортному и расслабленному передвижению. Этот автомобиль держал пассажиров, так сказать, в тонусе – спортивный ведь. Он под стать своему хозяину: такой же ершистый и неуправляемый – нужно потрудиться, чтобы найти к нему подход и получить отдачу. — Ты постоянно желаешь мне смерти или грозишься меня убить. Это уже просто-напросто скучно!
Теперь Дазай скучающе выводил узоры на запотевшем стекле.
— Скучно говоришь? — голубые глаза злобно прищурились, а улыбка, появившаяся на лице Накахары, больше напоминала оскал дикого зверя. — А как насчет – «я отправлю тебя в Рай, сволочь»?
— Оу, — только и выдал Осаму, тут же повернувшись к напарнику. Выражение лица потенциального самоубийцы приняло крайне удивленный вид. — Я и не знал, что ты меня так сильно любишь!
— Не неси чушь, — отмахнулся от него Чуя. Машина тронулась с места и плавно выезжала со стоянки: — только представь, что будешь вечность лицезреть счастливые и умиротворенные рожи, а сдохнуть еще раз у тебя не получится. Никаких продажных баб, никакого алкоголя и перестрелок. Потрясающий исход для тебя, не находишь?
Лицо Дазая скуксилось. Такой расклад его явно не устраивал.
— И как ты это провернешь, злобный маленький карлик?
— Ты умрешь самой мученической смертью, дылда неотесанная, — Накахара прекрасно знал, что тот не любил боль. Он любил ее причинять другим. И телесную, и душевную. — Уж я постараюсь, поверь мне.
Тишина, повисшая в салоне, нарушалась только дождем, нещадно барабанившим по крыше автомобиля. Вот и поговорили.
— Чуя, — долго молчать Осаму не мог по определению.
— Ну что опять?
— Ты едешь не туда.
— В смысле? — Накахара недоуменно уставился на улыбающегося Дазая. И улыбка у него была такая… гаденькая. Словно он все это время выжидал подходящий момент, чтобы сообщить столь важную деталь – пункт Б в их небольшом путешествии. Ведь по умолчанию, когда Осаму просил его забрать из офиса, везти его нужно было в особняк Портовой мафии, за городскую черту.
— Я говорю, что ты едешь не туда, — терпеливо повторил Дазай, продолжая столь гадко улыбаться. И, устроившись в кресле как можно удобнее, торжественным тоном добавил: — район Мидори, в недавно построенную Католическую церковь. И побыстрее, пожалуйста!
— Чтоб тебя че… ангелы выебали!
Пользуясь тем, что на дороге никого, кроме них, не было, Чуя резко развернул автомобиль. Осаму, кажется, не спас ремень безопасности от встречи головы со стеклом дверцы. Тот возмущенно потирал ушибленное место и что-то бурчал себе под нос. Впрочем, так ему, собственно говоря, и надо.
Накахара чертовски устал, кофеин действовал на него вяло и неохотно. Однако безнаказанно терпеть выходки напарника он не собирался. Чуя ненадолго прикрыл уставшие глаза, «Мерседес» чуть вильнул в сторону на мокром асфальте, но парень тут же легко и уверенно выровнял его, а затем прибавил скорость.
********
На месте их встретили, мягко говоря, не очень приветливо. Один из охранников (эспер, способность которого заключалась в создании силовых барьеров) наотрез отказался пропускать их на место «преступления».
Осаму, как выяснилось, забыл взять с собой «Серебряный оракул». Мол, и так все по первому зову кинутся помогать племяннику Мори.
— Это что, шутка такая, да? — промокший из-за проливного дождя Накахара и так на взводе из-за Дазая, который все-таки обнулил его способность, так еще и нижестоящий по званию – явно новенький – решил добавить свою лепту в его плохое настроение.
— Это закрытая территория.
Это заявление несколько обескуражило не только Чую, но и Осаму. Они уже успели привыкнуть, что у них проблем со входом не возникало. Да и Дазай не последняя личность в мафии. Их должны были пропустить на место происшествия без лишних разговоров. К тому же о том, что теперь здесь командует племянник Босса, они уже должны знать.
— Можно я его убью? — не то чтобы Накахаре требовалось чье-либо разрешение на убийство, тем более Осаму, однако, риторический, по его мнению, вопрос сам собой сорвался с губ. Ему теперь было до жути интересно, выдержит ли это чертово поле натиск его способности. Или же все-таки не стоит устраивать грандиозное шоу, и просто переломать мужчине все кости? Он как раз находился в радиусе действия «Смутной печали». Если напарник, конечно, не обломает ему всю потеху своей неполноценностью.
— Не нужно насилия, Чуя, — как-то слишком мягко ответил Осаму, кладя свою руку ему на плечо.
— Какая досада, — закатывая глаза, протянул Накахара.
Дазай чуть сжал пальцы на плече, предостерегая рыжего от необдуманных действий. Холодная улыбка появилась на юношеском лице.
— Закрытая территория говоришь? — взгляд у Осаму острый, будто остекленевший, неживой. Одно прикосновение к барьеру, и от него не осталось ни малейшего следа.
Судя по лицу новенького, тот все же понял, что крупно влип. Чуе даже на мгновение показалось, что напарник попросит у него пистолет и собственноручно застрелит бедолагу без суда и следствия. Как бы там ни было, к ним во время подошел Хироцу.
— Молодой господин, Накахара-сан, — поприветствовал их Рюро, почтительно поклонившись. — Прошу простить моего подчиненного за его дерзость. Уверяю Вас, это больше не повторится.
Подопечный капитана Черных ящеров то бледнел, то зеленел. Он был не жив и не мертв. Слухи о Дазае в Мафии ходили разные: одни ужасней других. И самое забавное, что практически все, что о нем говорили, являлось чистой правдой.
Чуя кивнул старику в знак приветствия, а Осаму улыбнулся ему.
— Не мне Вам говорить о том, что незнание не освобождает от ответственности, Хироцу-сан, — сказал Осаму, вперив взгляд одного видимого всем глаза в бледного от ужаса охранника.
Весь этот спектакль выводил из себя повелителя гравитации не хуже, чем дурацкая ситуация с «пропуском». Он промок, устал и взбешен донельзя.
— Думаю, что Хироцу-сан сам разберется со своим подчиненным, — Накахара толкнул Дазая ко входу в церковь, а сам взглядом дал новенькому понять, чтобы на глаза он им сегодня больше не попадался.
— Чуя!
— Не еби мозги мне и окружающим, придурок! Мы не для этого сюда приехали, — прошипел он напарнику прямо в ухо, чуть приподнявшись для этого на носках.
Как же его все достало.
********
Когда они спустились под землю, Хироцу заботливо протянул подросткам маленькую круглую баночку с мазью, от которой сильно пахло ментолом.
— Чуть-чуть нанесите мазь себе под нос, — сказал Рюро. — Только не переборщите, иначе замучаетесь стирать слезы с щек.
Окунув палец в баночку с маслянистой субстанцией, любезно протянутой капитаном, Чуя провел им под носом, в красках представляя, что им предстоит увидеть в амфитеатре. Запах гниющих тел чувствовался уже на подходе к нему.
Оказавшись рядом с массивной и явно очень тяжелой дверью, Накахара активировал способность и приложил небольшое усилие, прикоснувшись к холодной металлической поверхности кончиками пальцев. Дверь послушно отворилась, пропуская их внутрь большого зала. Запах гнили слишком сильно ударил по обонянию, без труда пробившись сквозь едкий ментоловый запах мази.
Действительно, картина им открылось малоаппетитная: интенсивно разлагающиеся трупы, убийственный аромат смерти и сгустки свернувшейся крови на мраморном полу.
Чуя на автомате засунул руку в карман, к пачке сигарет. Видимо, бросить курить он попробует как-нибудь в другой раз.
