Знание

Ребята проснулись от странного хлопка. Свет, который всегда оставляли на ночь, не горел. В комнате царил холод и мрак. - Что это было? – испуганно спросила Элен. - Не знаю, - раздался сонный голос Кирана, - Может, что-то упало? Девушка встала с кровати, посмотрев, что стало виновником пробуждения. По телу у нее пробежала мелкая дрожь, когда в темноте она разглядела человеческую фигуру. Некто стоял перед ней и держал руки, готовый хлопать в ладоши. Хлопок. Девушка закричала. - Что случилось? – крикнул в ответ Киран. Девушка закрыла глаза и побежала на кровать. Фигура качнулась. Это оказался Маркус. Он, оторопев, смотрел на ребят сквозь мрак. - Я же говорил, что хотел сбежать. Подальше от людей, от всего. - Зачем так пугать? – наперебой со слезами воскликнула Элен. Киран все понял. Он уже встречал в своей жизни лунатиков, но его знакомый, бывший сосед, не ходил во сне, а лишь садился на кровать и что-то бормотал себе под нос. - Ты же лунный человек? Я правильно понял? – спросил Киран у Маркуса. - Да. - Но почему ты не сказал? - Я боялся, я никогда не жил в одном месте по долгу. Я всегда считал это ненормальным. Одна бабка твердила, что лунатизм у меня от Лукавого, что я грешник, - речь Маркуса становилась все сбивчевее. Было видно, что он очень волновался. Элен немного успокоилась. Она понимала, что Маркус не виноват, но такой испуг был для нее неожиданным. Она никогда не встречала таких, а лишь слышала о лунатиках. И то, не придавала этому большого значения. - Так ты ходишь во сне и хлопаешь в ладоши? И все? – продолжал допрос Киран. - Не знаю. Один раз я проснулся и обнаружил, что лежу у реки, хотя засыпал вообще в другом месте. Бывали случай, что я пробуждался без одежды или наоборот в чем-то, что не носил прежде. Ребята были очень удивлены. Нельзя сказать, что определенно каждый из них чувствовал, но одно, страх, присутствовало точно. - Я понимаю ваше смятение, - продолжил Маркус. – Поэтому скажите сразу сейчас, как я могу уйти отсюда. Юноша казался очень печальным. Элеонор стало жаль его, но она в действительности просто не знала, как ему помочь. - Как часто это у тебя происходит? Киран выглядел серьезным. - По-разному. Один-два раза в месяц где-то. Особенно, если день был не из легких. Девушка прервала допрос: - Так, включите свет, а потом будем решать. Хорошо, что никто не услышал моих воплей, - улыбнулась Элен. Она умела разрядить тяжелую обстановку. – Давайте для начала закончим эту ночь. Маркус, ты ложись спать, а мы посидим пока. Если все будет хорошо, то завтра и решим. Киран безмолвно кивнул. Он понял Элеонор. - За это я тебя и люблю, - поцеловал девушку Киран. Маркус включил свет и побрел к кровати. Худой, изможденный, было видно, что ему самому тяжело даются такие лунные ночи. - Спасибо, - тихо пролепетал парень и лег в свое ложе, отвернувшись к стене. Оставшаяся часть ночи прошла без проиcшествий. Утро в приюте начинается с хождения громкогласой Вайны по коридорам Наома. Эта женщина не щадит никого. Она стучит своим тяжелым перстнем на пальце по дверям, кричит о начале нового дня и уходит. Если на общем сборе не появляется всех ребят до единого, начинается скандал. Дети это поняли уже давно, и в каком бы состоянии они не были, всегда появлялись в основном зале Наома на утренних сборах. Главное помещение Наома - это просторнейшие апартаменты с огромным камином еще старой постройки. В два ряда здесь стоят канделябры со свечами, несмотря на наличие электричества. Этот зал является одновременно и столовой, и местом общего сбора. Просторный холодный зал с большими деревянными столами наполнялся. Дети, выстроившись в две шеренги по возрастной категории, ждали распоряжений Вайны на грядущий день. Женщина бодрым шагом обошла ряды столов и подошла к ребятам. Вайна сурово нахмурилась, но потом чуть сменила грозность на миролюбие. - Нового ничего, поэтому сегодня все могут быть спокойны. После этих слов суровая Вайна развернулась и, приказав подавать завтраки, вышла из зала. Дети выдохнули. Начался завтрак. Еда в первой половине дня был еще более скудной, чем во второй. Каша странной консистенции вываливалась на тарелки. Такую серую массу подавали почти каждое утро. Безвкусная, зато сытная, а что еще нужно бедным беспризорникам? На завтрак Киран и Элеонор взяли с собой Маркуса. Ребята сидели всегда за отдельным столом, что подчеркивало статус «старейшин» приюта, тех кто здесь уже очень давно. Вообще все уважали Кирана, так как он в Наоме был самым первым подопечным. На его глазах приют вырос. Появление Маркуса среди Кирана и Элеонор забеспокоило толпу. Ребята замечали, как другие перешептываются, поглядывают ни них. - Не обращай внимания, - приободряла Маркуса Элеонор. – Ты привыкнешь, здесь всегда так. Главное не показывать свою слабость, иначе съедят вместе с завтраком. А если вольешься в коллектив, то станешь частью настоящей семьи, но на это потребуется время. Маркус и не обращал внимания. Сейчас он думал лишь о побеге. Вот только то, что Киран и Элеонор сохранили его секрет, задерживало его. Как он посмеет сбежать, пообещав им остаться? Да, знал их он всего день, но раз дал слово, то нарушать его не стоит по необдуманности. Может сбежать вместе? Вот только Маркус видел, что для ребят Наом стал домом, не то, что для него. Юноша тихо шел за парой. Вдруг, на мгновение, он вспомнил, как убегал из трактира, где его насильно держали слугой. Кромешной ночью Маркус пробрался на кухню, стараясь не привлекать много внимания. Он хотел взять немного еды с собой в дорогу, но кто-то в этот момент поднимался по лестнице. Испугавшись, мальчик быстро спрятался за одной из печей. Когда зажегся свет, юноша сидел, прижав колени к груди. Он старался не дышать, но даже это бы не помогло. Зашедшим оказался сам хозяин трактира, старый толстый Нед. - Ах ты подлый воришка! – раздался крик хозяина. Нед взял кочергу и начал лупить Маркуса, что есть мочи. Он бил так сильно, что мальчик не мог даже встать. После сильного удара в голову в глазах у мальчика потемнело и сознание стало будто меркнуть. Все вокруг вертелось перед ним, а удары не прекращались. Маркус помнил лишь, как из последних сил он отполз от хозяина и достал свой походный ножик. А потом… В памяти очень болезненно для Маркуса всплывали фрагменты этой страшной ночи. Потом нож воткнулся в ногу хозяина. Юноша сам не знал, как у него хватило сил, но лужи крови и еще более вопиющие крики стояли у Маркуса перед глазами. Внимание Неда с вора перешло на окровавленную ногу. Он выл будто раненый кабан, проклиная Маркуса. Юноша не остановился на этом. Тогда он вспомнил все зло, что причинял ему хозяин. Он не помнил как, но в руке у него оказалась та самая кочерга, а далее последовали удары. Хилый, изможденный мальчик бил Неда с неистовой яростью. Маркус плакал, но это были слезы гнева, той длительной беспомощности, но сейчас он стал сильнее и бил, просто потому что мог. Когда хозяин уже не мог кричать, а просто лежал на полу и тихо стонал, юноша опомнился. Он впал в настоящее беспамятство от злобы, накопившейся за все время настоящего рабства у хозяина. Мальчика заставляли прислуживать для утех клиентов, любивших что-то неестественное; держали под замком и просто принижали. Бывало, что его не кормили неделями, желая посмотреть, сколько без еды может продержаться человек. Мщение, в руках у Маркуса сейчас было само мщение. Гнев обвил разум мальчика крепкими путами, и юноша поддался. Когда сил уже просто не осталось, а кочерга поалела от крови, мальчик закричал, что есть мочи. Он орал от своей беспомощности, от рабства, но сейчас он стал свободен. Маркус даже не стал брать еды, а молча вылез через окно. На улице его встретил прохладный ветер. Деревья мирно качались, шелестя листвой. Все было так умиротворенно, будто ничего и не произошло. Юноша вдохнул полной грудью. Глаза его были полны слез, но теперь он почувствовал ту долгожданную свободу, независимость. Ему хотелось смеяться. Лишь потом, через несколько дней он поймет, что за чувства овладели им той ночью, а пока он добился того, о чем мечтал больше всего – освобождения. Беглый воришка и возможно даже убийца, Маркус не понимал, как смог подобное сделать, без жалости избивать человека, пусть даже такого невыносимого и жестокого. Но он не хотел мстить, а мечтал лишь сбежать, оставив все прошлое позади. Знать, жив ли Нед, юноша не желал. Киран и Элеонор мило разговаривали. Беседа изредка прерывалась смущенными хихиканьями девушки. - Ты с нами? – послышался Маркусу вопрос Кирана. - Да, - тихо ответил юноша и продолжил ковыряться в каше. - Что же тогда будем делать с твоими похождениями? – продолжил Киран, поглядывая на соседа. - А что вообще с лунатиками делают? Может, это излечимо? – вмешалась Элеонор, поддержав разговор. Маркус резко встал изо стола. Слова девушки очень задели его. - Я не больной! – прокричал юноша и выбежал из зала, оставив за собой кучу изумленных взглядов. Элеонор было хотела побежать вслед, но Киран ее удержал. - Давай дадим ему время, - спокойно произнес юноша. Киран не был рад этому инциденту и не желал зла Маркусу. Честно говоря, он очень волновался за нового товарища, так как видел в нем себя, такого же брошенного и отчужденного, как когда-то. - Я не хотела его обидеть, понимаешь? – Элеонор преданно смотрела на Кирана. - Понимаю, и я не хочу его обидеть, поэтому мы вместе за ним пойдем, хорошо? Элен виновато кивнула и обняла парня. Что-то щемило на сердце у девушки, отдавая легкой дрожью по телу. Маркус бежал по коридору. Что с ним происходило? Непонимание со стороны других. Никто не знал его, настоящего Маркуса. Юноше было не по себе. Что имела в виду Элеонор, задав этот вопрос? Проявляла заботу или презирала его, показывая непохожесть на других, называя больным. Маркус бежал, не оглядываясь назад. Он готов был в эту саму минуту умчаться прочь из приюта и забыть Наом, как ту ночь. Спустившись по большой лестнице, мальчик устремился в комнату. Вдруг на пути у него показался незнакомец, одетый в странную серую робу. Человек не собирался уходить с пути, и Маркусу пришлось сбавить шаг. - Куда так спешишь, мальчик? – низким, но достаточно приятным голосом произнес мужчина. Слова его, словно мед, обволакивали уши. - В комнату, сэр, - поспешно ответил Маркус, все больше замедляя шаг. Мужчина медленно пошел навстречу. Шаги были плавны, а полное тело его будто текло по полу. - Я вижу, что ты расстроен, - продолжил незнакомец. Он был похож на монаха из средневековых баллад и сказаний. Выбритое темя на голове ограняло аккуратное кольцо из уже седых волос. Роба, которую Маркус рассмотрел сейчас подробнее, была из грубой серой ткани, подпоясанная обычной веревкой. - Мое имя Ролд, я настоятель монастыря, что неподалеку. Не бойся меня, мальчик. Маркуса эти слова ни капли не успокаивали. Странный вид и разговор незнакомца придавали лишь больше страха к этой встрече. - Я вас нисколько не боюсь. - Вот и славно, - промурлыкал Ролд. Монах не казался ни насильником, ни маньяком, но что-то в нем было, что не давало покоя Маркусу. - Что случилось? – продолжал разговор Ролд, держа руки сложенными на своем животе. - Ничего, сэр, я просто очень спешу, - отрезал юноша и вновь набрал скорость. Монах не стал идти на Маркусом, что очень его обрадовало, но через несколько метров, которые преодолел мальчик, Ролд таким же спокойным голосом произнес: - Время, Марк. Время упархает. Почему именно «Марк»? Может он где-то услышал? Маркус не стал оборачиваться, а лишь ускорялся, дабы быстрее отдалиться от этого ужасного незнакомца. Когда юноша зашел в комнату, руки его дрожали, а мысли переплетались. Что за человек повстречался ему в коридоре? А самое важное, откуда он, этот странный монах, знал его имя? Не имя, переделанное юношей, «Маркус», а изначальное, которое он носил со своего осознанного возраста. Все это было так невообразимо, что юноша даже и позабыл о ребятах, о том случае в столовом зале. Сейчас его голова была заполнена новой загадкой. - Дети сидели оцепенённо перед стариком. Страх уже улетучился из их сознания, на его смену пришел невообразимый интерес. - И что дальше? Что случилось? – достаточно громко, но сдержанно произнесла Марин. Ее глаза горели, девочка очень хотела знать, как развернулась эта история и почему она настолько ценна для МакСэйнта. Старик опустил глаза на Марин. Они казались такими усталыми, будто он переживал эту историю сам, точно она вытягивала из него силы, когда он рассказывал. - Моя дорогая, эта история очень длинна. Надеюсь, что она еще не окончилась. МакСэйнт многозначительно посмотрел на ту самую маску, что висела над камином и глядела своими большими глазницами на гостей. - Я привез ее из Бразилии, много лет назад, - спокойно и тихо проговорил старик. Эта маска была очень важна ему. - Так что с этим монахом? – настаивал на истории Джасп, не обращая внимания на отвлечения МакСэйнта. - Дети, - вновь голос старика стал низким и грубым, будто говорил не он, а кто-то другой, куда старше МакСэйнта. – Вы даете мне слово, что не забудете все, что я скажу? Обещаете мне, сохранить память о моем рассказе на всю жизнь, даже не задумываясь сейчас, как развернется история, что вы узнаете? Джасп удивленно посмотрел на сестру. В его взгляде читалось неуверенность. Марин кивнула и чуть пониженным голосом ответила МакСэйнту: - Мы обещаем, сэр. - А сохраните ли все в тайне? – взгляд старика стал очень тяжел. Глаза его будто провалились. - Сохраним. Девочка чувствовала некий страх. Нет, она была уверена, что ничего ужасного в истории нет, но то, как ее преподносит старик… Это ее пугало, однако она чувстовала сердцем, что МакСэйнт собрал их здесь не случайно, что так все и должно быть. Марк сидел на своей кровати и вглядывался в потолок. Он смотрел так пристально, что думалось, будто мальчик пытается что-то разглядеть. Случай, произошедший с ним все никак не выходил из головы. Что за незнакомец? Марк решил, что узнать о нем можно у ребят. Вот только этот не очень удачный инцидент в столовой. Он еще волновал мальчика, но Марк решил закрыть глаза на подобную недомолвку. Уже неважно, какую мысль вкладывала в вопрос Элен. Марк не обижался, а был лишь под минутной вспышкой недоумения. Он стыдился своей болезни. Сказать по правде, Маркус вообще ненавидел себя, всего себя, от пят и до ушей. Нос казался ему очень большим, а глаза маленькими и посаженными слишком близко. Кудри свои он не любил больше всего, особенно когда его пряди превращались в пушистые облака после дождя или редкой купальни. Еще эта родинка на шее по форме напоминающая крест, которую прятал мальчик под шевелюрой. Она буквально выбешивала его, из-за этого обычного пятна на коже он очень долго носил различные клички. Что-то наподобии «меченый» или «запятнанный». Единственное, что ценил мальчик, это свой рост, который ценился на улицах. Он говорил о некой силе, за рост ценили, придавая этой физической особенности дань как гарантии безопасности. Стук в дверь отвлек Маркуса от раздумий. Кто-то стучал очень упорно, оказалось, что дверь была заперта, хотя Марк не помнил, как закрывал ее. Мальчик поднялся и поспешил к двери. - Кто там? – спросил Марк, прислушиваясь к звукам по ту сторону. - Это Киран, открой. У тебя все хорошо? – голос юноши был взволнованным. Маркус отворил дверь и увидел перед собой соседа. Киран испуганно залетел в комнату. - Где ты был? Мы тебя вторые сутки ищем! – отчитывал Маркуса юноша. - О чем ты говоришь? Меня не было час от силы, я сразу пошел в комнату из столового зала, - в явном недоумении произнес Марк. - Какой час? Весь приют подняли на уши! Все ищут тебя. А Элен, она же просто с ума сходит. Не держи зла, если что. - Я не держу, но я серьезно утверждаю, что я отсутствовал недолго. Киран пристально разглядывал соседа. - Где ты был? – голос юноши стал менее тревожным. - Я пошел в комнату, а потом… Встретил какого-то монаха. Он утверждал, что служит настоятелем в монастыре неподалеку. Киран присел на кровать и внимательно всллушывался в каждое слово Маркуса. Рассказ о монахе заинтересовал его. - Монах? -переспросил юноша. Он считал, что просто не расслышал. - Ага. Старый такой. Назвался Ролдом. - Ты точно в порядке? Монах какой-то. У нас в округе нет монастырей, и настоятелей я никаких не знаю, хотя живу здесь подольше всех сиротских. Марк явно забеспокоился. Маленькая венка на лбу его стала пульсировать, а ладони вспотели. - Расскажи подробнее. Где ты его встретил, как он выглядел, о чем вы говорили? Киран сидел и философски оглядывался по сторонам. - Стой, - перебил его не начавшийся рассказ Киран. – А давно у нас полка у той стены так криво весит? А коврик этот почему смят и грязен? Знающий все до мелочи юноша всегда следил за передвижениями в комнате. Он вообще перемены не любил, но а если что происходило, то тот узнавал об этом в первую очередь. Комната оставалась несменной, сколько Киран себя помнил, и теперь эти, пусть и небольшие, но изменения, он разглядел. - Я не замечал… - замялся Маркус. - Хорошо, ты говоришь, что тебя не было час, но как тогда мы здесь ночевали? Ты же был в комнате, как сам говоришь, - не мог понять Киран. - Не знаю, я встретил этого монаха, а потом пришел в комнату и просто сидел. После пришел ты … - Я пришел, хотя уходил минут двадцать назад, не запирая за собой дверь. Странно все это. - Ты мне не веришь? – Маркус настороженно задал вопрос Кирану. Юноша, конечно, верил соседу, но что-то явно здесь было ненормально. - Верю. – голос Кирана был серьезен, что вдохновило Маркуса. Доверие для него было ценно. Ценнее многих вещей на всем свете. – Так что с монахом, о котором ты говорил? Марк почесал затылок и, немного замешкаясь, продолжил: - Ну так вот, он повстречался мне в коридоре перед западным крылом. Говорил так по-доброму, как будто знает меня. - Что говорил? Марк на секунду задумался, а стоил ли рассказывать о своем настоящем имени. - В принципе ничего, однако, когда я уже отошел от него, он сказал что-то про время, которое толи утекает, толи уходит. И еще… - наступила пауза. – Еще он откуда-то знает мое настоящее имя. В конце он назвал меня «Марк». От удивления у Кирана даже приподнялась бровь. Разговор был прерван приходом Элеонор. Девушка с красными глазами от слез зашла в комнату. - Ты нашелся! – восторженно произнесла Элен, подбежав к Маркусу и приобняв его слегка. – Я волновалась за тебя, мы все волновались! Немного смутившись, Маркус также полуобнял девушку. - Элен, - Киран встал с кровати, чтобы тоже обнять ее. – Маркус, а точнее, как выяснилось, Марк, отсутствовал всего около часа. Юноша взглянул на темнокудрявого соседа. Он даже не раздумывал о том, что настоящее имя могло быть тайной Марка. Сейчас Киран даже не представлял о значимости этого секрета, сейчас его состояние было похоже больше на смятенное, он ловил себя на мысли, что, поверив Маркусу, невольно верит и какой-то неествественной истории, рассказу, лишенного всякого здравого смысла. Это гнело Кирана и наводило на сомнения. А что если Марк врет? Может быть, он просто нагло скрывает то, где он был, прикрывая это придуманным монахом? Мысли одна перекрывала другу, однако их Киран отгонял. Он сказал, что верит, а это не пустой звук. Сейчас Киран выбирал, верить по-настоящему, откинув странность того, что ему предоставляют, или же попытаться докопаться до истины. - Где ты был? – повторяла вопрос Элен, смиренно посматривая на нового соседа. Марк не успел ответить, как встрял Киран: - Наш потеряшка тут монахов находит, - улыбнулся Маркусу юноша. Киран определенно выбрал. - Всмысле? – растерянно посмотрела на ребят девушка. Ее синие глаза потемнели, став цвета поздних фиалок. - Я встретил монаха в коридоре, он был ну очень странным, - стал оправдываться Марк. – Он назвал мое настоящее имя -Кстати да, - перебила его девушка. – Почему ты не сказал, что тебя зовут по-другому? - Я…, - сердце парня застучало громче и быстрее. Он не знал, что и ответить. – Я хранил это имя как единственное, что у меня было от рождения. Я ведь даже не знаю, кто мои родители. Может, они меня и выбросили, когда узнали, что я ненормальный. Киран видел, как Марку каждое слово дается с трудом. Он рассказывал так, будто вынимал свое прошлое из самого сердца. - Ты нормальный, - поспешил успокоить товарища Киран. – А то, что ты называешь болезнью, просто твоя диковинка. Поддержка – это великое деяние в нашем мире. Человек никогда не пройдет тот или иной путь в одиночку. Либо он станет использовать людей, поднимая и бросая их будто пустышки, обычные инструменты, либо будет готов падать сам, чтобы помочь встать другим. - Ты считаешь? – надежда тусклыми огоньками зажглась в глазах мальчика. - Да, определенно, - сейчас улыбка Кирана излучала уверенность, и Марк это видел. - Спасибо вам большое. Мне никто не говорил таких вещей никогда. Уголки глаз мальчика стали влажными, а с души упал какой-то камень. Груз этот не позволял Маркусу вздохнуть полной грудью. Он всегда убегал от него, но теперь этого груза не стало, и жизнь показалась ему другой, не такой серой как раньше. Вот только этот день полность опустушил силы Марка. Он не чувствовал, будто вообще спал и теперь сознание его мутнело. Он думал после всего, что произошло, как бы поскорее лечь спать. Хоть за окном еще даже не спускались сумерки, но сон одолевал мальчика. - Я хочу немного вздремнуть, - оповестил друзей Маркус. - Спать? Но ведь столько неясного осталось, - Киран сжал губы. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? - Да, просто очень устал. - Ну тогда поспи, а мы посидим и заодно последим за тобой. Ты не против? – нарочно сделала серьезный вид Элен. Она уже все решила. - Хорошо, мне часика хватит. - А завтра как раз продолжим разборы сегодняшних происшествий. Все же не против? – Киран оглядел присутствующих. – Вот и славно. Маркус снял свою потертую куртку и, оставшись в одной легкой кофте и брюках, прилег на кровать. Его вид был куда менее болезненным, чем утром, но ему явно не было еще хорошо. Физически мальчик казался уж очень больным, худым и потрепанным, зато на душе у него стало лучше, чище, как будто изнутри вымыло все дурное и гнилое. - Приятных снов тебе, - чуть ли не в унисон проговорили Киран и Элеонор и улыбнулись от внезапной случайности. - Приятных и вам, ребят, - улыбнулся юноша и уснул буквально в секунду. Спящим он казался ребенком без проблем и горестей. Милый, с забавными ямочками на щеках, он всегда улыбался во сне, что лишь придавало его виду чистоты и непорочности. - Ты веришь ему, я надеюсь, просто у тебя такой вид, - смотрела на Кирана девушка. - Знаешь, я верю. Не могу понять почему, ведь совершенно не знаю его, но я верю, - Киран старался никогда не врать Элеонор. Он смотрел на такую хрупкую Элен и радовался. Во рту приятно вязало будто от карамели, а сердце отдавало в ушах. До самых пор, находясь рядом с ней, он чувствовал себя десятилетним мальчишкой, и это так радовало его. - Ты помнишь, как я тебя поцеловала в первый раз, хулиган? – сменила тему Элен. – Тогда, на поле из вереска? Я уж думала, что ты никогда не решишься. - Я помню, мой одуванчик, я помню, - его зеленые глаза в полумраке блестели, и в них отражалась бедно горящая лампочка. За окном уже опустился глубокий вечер.