***
— У меня сейчас мозг взорвется. Яна опрокинула голову на руки, сложенные на столе в столовой, и глухо пробурчала еще что-то, что, впрочем, сложно было разобрать на слова. Маша рядом усмехнулась и безболезненно стукнула подругу яблоком по затылку: — Надо было вчера учить тему вместе со мной, а не весь вечер изучать фотки Корнеева в Фейсбуке на наличие других баб. — Про каких баб идет речь? — Гордеев опустился напротив и с любопытством уставился на девушек. Яна, не приподнимая рук, высунула правую и продемонстрировала средний палец. Романцева закатила глаза и пустилась в объяснения: — У нас сегодня была контрольная по физике. А кое-кто, — красноречивый взгляд на тёмную голову, — весь вечер маялся фигней. — Значит, — хлопнул в ладоши Миша и, словно фокусник, в мгновение ока достал из кармана плитку белого шоколада, — этот приз достается только одной умняшке. Ты ведь такой любишь? — с опаской уточнил он. — Шоколадка! — взвизгнула Маша и выхватила добычу из рук Гордеева с таким видом, словно клад раздобыла. — Шоколадка? — переспросила Яна, приподнимая голову с рук. Её попытка выхватить приз у подруги не увенчалась успехом, и она с еще более страдальческим стоном вернулась в прежнее положение. — Для неудачниц тоже есть поощрительный приз, — Миша извлек вторую плитку, и Яна тут же вновь ожила. А затем обиженно скривилась: — Белый? Еще и с малиной? Я люблю молочный с орехами! — решительно заявила она, отодвигая плитку подруге. Та схватила неожиданную подачу с неприсущей ей жадностью. — Я думал, вы обе любите такой, — словно оправдываясь, пробормотал Миша. — Это Машка такой любит. Я люблю шоколад с виски и без шоколада. Особенно в такой день, — отрезала Яна, игнорируя кивки подруги, мол «Именно такой и любим». — Я слышал слово «виски»? — на соседний стул опустился Стас, а следом за ним, прямо к нему на колени приземлилась Марина. Яна лишь скривилась от такого проявления их своеобразных «отношений». — Я говорю о том, что Миша неправильно подкупает, — подытожила она, а затем сразу переключилась на другую тему: — Я так понимаю, на уроках ты сегодня не был? Стас скривился, словно его начала отчитывать любимая мамочка, но за него ответила Остапова: — Не волнуйся, малышка, у твоего брата проблем не будет, — при этом она так поерзала задницей в районе бедер брата, что Яна едва сдержала рвотный рефлекс. Как её брат мог выбрать такую искусственную пустышку из всех? В ней же всё сделано: сиськи, губы… Она, кажется, даже форму носа корректировала. А вот мозги стоило бы прокачать… При этом в школе столько достойных девушек: умных, симпатичных, из приличных семей. В смысле, не из таких семей, как у Остаповой, где папаша держит подпольные казино, а мамочка балуется агентствами знакомств с иностранцами, где девушки демонстрируют отсутствие нижнего белья любому по ту сторону экрана за соответствующую плату. — Да, хорошая, проблемы у него будут лишь в том случае, если при сексе с тобой он не воспользуется презервативом, — пропела она в ответ, отчетливо понимая, что нарывается на ссору. Но, к чёрту, настроение и так затерялось где-то между кафелем и третьим кругом ада, надо хоть как-то мотивировать себя жить. Пусть даже и ценой нервных клеток Остаповой. — Что, дорогая? — вот в чем, а в отсутствии выдержки и самоконтроля Марину обвинить было нельзя. Она расплылась в самой широкой своей улыбке, которая четко говорила: «Еще слово, и эта улыбка превратится в оскал, а затем я откушу твою голову». Миша с Машей замерли, словно чувствуя повисшее в воздухе напряжение, когда нельзя даже двинуться, чтобы бомба не взорвалась. Стас сжал бедро Остаповой под её юбкой, словно предупреждая, что было прекрасно видно под тонкой тканью. Но Марина с Яной с ледяными, но по-акульи вежливыми улыбками смотрели друг на друга. И обе знали: еще слово — и ад сорвется с цепи. — Я говорю, — медленно, разделяя каждое слово, сказала Яна, приблизившись к Марине, — что если Стас трахнет тебя без презерватива, я лично поведу его по врачам, — под конец Алитовская мило улыбнулась и откинулась на стуле. День становился лучше. Лицо Марины на несколько секунд окаменело, а затем она вдруг расплылась в своей самой поганенькой ухмылочке, на которую только была способна. — Чья бы корова мычала, милая. Яна чуть склонила голову набок, словно разглядывая диковинную зверушку перед собой. Несмотря на её расслабленную внешне позу, никто и не сомневался, что это скорее беззащитность удава, когда сейчас он спокоен, а через миг кролик уже трепыхается в его объятьях. — О чем это ты? — вместе с её голосом едва ли не лилась патока, вот только в ней любая экспертиза легко обнаружила бы убийственную дозу яда. — Хватит, — рыкнул Стас, обращаясь уже к обеим девушкам, но те его уже и не слышали. Миша с любопытством наблюдал за развивающейся драмой, которая прекрасно смотрелась бы в мыльной опере. Маша вжала голову в плечи и явственно страдала — она ненавидела конфликты, будь они с её участием или нет. И, одновременно, металась между тем, чтобы вступиться за подругу, которой, в общем-то, помощь и не нужна, или уйти прочь и избавить себя от этого зрелища. Остапова чуть откинулась и оперлась о плечо Стаса, и одновременно запустила руку в его волосы, взъерошивая их, словно демонстрируя свои права на этого парня. Яна до боли в скулах сжала челюсть, не понимая, почему эта стерва всё еще сидит на коленях у её брата. — Я о том, — вкрадчиво начала противница, — что мы все слышали о твоих летних приключениях. Малышка уже не такая и чистенькая, так что, может быть, хватит из себя святошу строить? Мы теперь на одном уровне, — Марина невинно приподняла одно плечо и даже словно сочувствующе подмигнула. Несколько мгновений Яна просто смотрела на неё, сдерживая порыв сначала вырвать чертову руку из волос брата, а затем познакомить крашенную платиновую блондинку с поверхностью стола. Раза три минимум. Но вместо этого она прищурилась и, уже не скрывая своей злости, растянула губы в стороны и продемонстрировала голливудскую улыбку маньяка-убийцы. — Нет, дорогая, мы не одном уровне. Пусть я и не девственница и позволила себе повеселиться летом, это еще ничего не значит. Во мне есть изюминка, из-за которой парни интересуются мной как личностью, а не только умением раздвигать ноги. А вот ты как была, так и останешься низкопробной шлюшкой без самоуважения, которую держат рядом с собой только потому, что она беспрекословно слушается команд «отсоси», «разденься» и «свали отсюда». У меня собака больше слов знает, — доверительно шепнула Яна и резко отдернулась назад, увернувшись от женского кулака. Дальше дело не зашло: Стас перехватил яростно взметнувшуюся подругу и рявкнул на сестру: — Довела её, теперь довольна?! Алитовская куда грациознее поднялась со стула и кивнула: — Да, спасибо за отличный обед. Увидимся, — махнула она и медленно вышла из столовой. Уже в коридоре, оставшись вне посторонних глаз, она выдохнула и поняла, что если бы Марина не сорвалась прежде, первый удар сделала бы сама она, Яна. И то, что слова этой стервы всё же достали её, злило еще сильнее, чем сама их суть. Яна брела в сторону свой комнаты, мрачно обдумывая последние десять минут. Может, Остапова и права. Прежде она сама себе не позволяла и сотую долю того, что творила последний месяц. В смысле, конечно, в женский монастырь её и прежде бы не взяли, но раньше она и подумать не могла о том, чтобы переспать с почти незнакомым парнем просто по пьяни. Да Корнеев был третьим парнем, с которым она за жизнь целовалась, и первым во всем остальном. А теперь? Неужели она и правда становится шлюхой? Конечно, она не спала с половиной школы (да и вообще, кроме Ярослава из школы ни с кем не спала), но суть ведь, наверное, не в том, что ты делаешь, а в том, как это выглядит и как это воспринимают остальные. Стоило ли так хранить и беречь себя, раз за разом отказывать вполне симпатичным и интересным парням, чтобы её потом предали? То, что якобы ценилось на вес золота, оказалось банальной бижутерией. Яна замерла, едва не стукнувшись лбом в собственную дверь. Хватит! Многие её одноклассницы откалывали номера и покруче, но никто из-за этого не впадал в депрессию и не ставил на себе крест. Все занимаются сексом, встречаются, расстаются — и ничего. Значит, и ей самой пора прекратить капать на свои же мозги тем, что она какая-то не такая. Это просто усталость сказалась, да слова Марины о том, что они теперь ровня не вовремя прозвучали. Ни черта они не ровня! Она веселилась — да, но уж точно не бегала из комнаты в комнату, когда Стас занят или не в настроении. Спустя полчаса Яна уже лежала на кровати, закинув ноги на быльце, и листала на планшете каталог одежды известного бренда, галочками отмечая то, что надо заказать. Она замерла, прислушавшись — за дверью явно кто-то стоял и, кажется, сомневался, стоит ли заходить. — Открыто, — крикнула девушка, лишая кого-то возможности и дальше собираться с духом. Маша осторожно заглянула в комнату и, увидев, что подруга уже вполне успокоилась и даже находится в миролюбивом настроении, облечено вздохнула. Она прошла к столу, выгрузила из сумки несколько конспектов и с минуту простояла неподвижно, а затем всё же решительно повернулась: — Ты не права. — Думаешь, не мой фасон? — с сомнением переспросила Яна, увлеченная заказом, а затем перевела взгляд на Романцеву. Та явно говорила не о юбке, которую разглядывала Алитовская. — Я о Марине. Ты не права, — терпеливо повторила блондинка. Яна закатила глаза и со стоном накрыла голову подушкой. Маша хмыкнула, села к ней на кровать и попыталась отнять спальную принадлежность. Выходило плохо: Алитовская мертвой хваткой вцепилась в подушку и каталась по кровати, не давая забрать её сокровище. Романцева, входя в раж, рассмеялась: — Ну, раз ты так мучаешься совестью, я тебе помогу! — и навалилась сверху, теперь уже прижимая подушку к лицу подруги: — Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — трагичный голос то и дело срывался на хихиканье, так что эффект был смазан. Яна пару минут подергалась под подругой, а затем замерла, притворившись мертвой. Машу не проняло. — О, померла, наконец-то. Лабутены мои! — хлопнула в ладоши она, но не успела и подняться, как Яна отбросила подушку и дернула её за руку. Маша шлепнулась на кровать, а затем вполне миролюбиво устроилась рядом, подвинув подругу к стенке. Несколько минут они молча созерцали потолок, думая каждая о своем. Наконец, Яна не выдержала: — Ладно, моя самопровозглашенная совесть, ты ведь все равно потом поднимешь эту тему. Почему это я не права? — Ты же первая начала ссору. Марина просто сказала, что у Стаса не будет проблем, а ты оскорбила её. — Я не… Ладно, оскорбила, — сдалась брюнетка. В комнате вновь повисло молчание, а затем Яна озвучила мучавший её вопрос: — Как думаешь, я и правда становлюсь шлюхой? Маша от негодования аж села и воскликнула: — Нет, конечно! С чего ты взяла? — Ну, все эти парни в Испании… Я до Корнеева целовалась-то всего пару раз, а теперь вон что творила. — Глупости всё это, — Маша вновь легла рядом, голова к голове, и нащупала руку подруги, чтобы сцепиться пальцами. — Ты пережила болезненный разрыв, тебе нужно было отвлечься. Кто из нас никогда не творил ничего подобного? — Ты, — коротко заявила Яна. — Ну, да, — смешалась Романцева, — но ты же знаешь, я… — Хранишь себя для Стаса, — закончила за неё Яна, и повернулась на бок, чтобы продолжить: — Почему ты просто не переспишь с ним, если так мечтаешь о нем? Я не думаю, что он был бы против. Маша тяжело вздохнула и шмыгнула носом, хотя слез не было видно. — Он воспринимает меня как подружку его младшей сестры, которую постоянно приходилось защищать и вытаскивать из переделок вместе с тобой. Автоматически, понимаешь? Как балласт, от которого не избавишься и который уже просто воспринимаешь как должное. Яна удивленно вскинула брови. О тайной любви подруги, которая тянулась вот уже не один год, она, конечно, знала, но и подумать не могла, что Маша может всё видеть в таком свете. — Ты усложняешь, — отрезала она. — Я не думаю, что Стас когда-либо воспринимал тебя как балласт. И не думаю, что сейчас он видит в тебе только подругу его младшей сестры. Ты красивая девушка, блондинка, с хорошей фигурой — ты определенно в его вкусе, стоит только намекнуть. — Не смей, — испуганно воскликнула Романцева. Яна откинулась на подушку и подняла ладони вверх, демонстрируя, что сдается и не будет делать глупостей. — В его вкусе искусственная кукла вроде Остаповой, которая в постели творит чудеса, а не скромная наивная я. — Неправда. Марина — это чисто вариант для секса, с которым не нужно заморачиваться в плане ухаживаний, чувств и разговоров. Это как дешевая размороженная пицца вместо качественного стейка на ужин — вроде и наелся, а наслаждения от еды не было, — Яна и сама скривилась, прочувствовав, что аллегория выдалась паршивенькой. Но зато Маша хихикнула и вышла из своего депрессивно-слезного настроя. — Ну, ладно, со Стасом всё понятно. Но почему Марина бегает за ним? Что он такого творит в постели, что она на всех остальных своих «клиентов» забивает? — вернулась в прежнюю колею Романцева, а на последних словах скривилась так, что Яна испугалась, что её лицо хватит судорога. — Трахнись с ним и узнаешь, — флегматично ответила подруга. В горизонтальном положении её веки постепенно тяжелели, но спать было нельзя, иначе потом всю ночь будет крутиться. — Не хочу так. В смысле, быть одной из многих. Отношения на одну ночь — это не для меня, — заметив ироничную ухмылку и скривившийся нос подруги, как она часто скрывала назревающую обиду, блондинка спешно поправилась: — В смысле, одно дело где-нибудь на море, когда знаешь, что потом этого парня никогда не увидишь. Но переспать со Стасом, а потом видеть его каждый день… Для меня это слишком, — вздохнула она. Яна почувствовала отчаянное желание стукнуть Машу чем-нибудь тяжелым, чтобы мозги на место встали. Она решительно села на кровати и скрестила руки на груди, демонстрируя саму серьезность: — Ну, значит просто мечтай о нём, смотри со стороны и представляй перед сном, как вы могли бы быть вместе. Потому что переспать ты с ним не можешь, ни на кого другого смотреть тоже, а даже если вы оказываетесь рядом, ты начинаешь смущаться и вообще молчишь! — Маша тоже села и насупилась, не слишком желая слушать дальше, но скоростной поезд под названием «Яна» уже тронулся и поспешно набирал скорость. — Он не может читать твои мысли и, скорее всего, даже не знает о твоих чувствах! Да за ним бегают почти все девчонки с восьмого по одиннадцатый класс! Но только у тебя есть реальный шанс незаметно и естественно привлечь его внимание и при этом не выглядеть так, словно готова прыгнуть в его койку ради одного взгляда. Под конец Яна так возбудилась, что спрыгнула с кровати и сделала круг по комнате. Маша наблюдала за ней едва ли не со слезами на глазах, после чего проныла: — Ты не понимаешь, я не такая… — Я жду трамвая, — спародировала её Алитовская, а затем второй раз за час дернула за руку, но теперь уже вверх. — Давай, стягивай эти жуткие школьные шмотки, одевайся и потопали! — сама она решительно сняла свою блузку и швырнула в сторону корзины с грязными вещами. — Куда? — уточнила Маша, но параллельно уже послушно складывала юбку в ящик шкафа. — К Стасу! Я с повинной, ты покорять его сердце.***
Маша нерешительно мялась и вообще всем своим видом демонстрировала, что на месте её держит только рука подруги, а иначе она уже бежала бы в противоположном направлении. Яна решительно постучалась в дверь и, услышав ожидаемое разрешение войти, распахнула её, и втолкнула сначала блондинку, а затем зашла и сама. Стас поставил игру на паузу и отбросил джостик от Xbox-а в сторону. Первые секунды он еще пытался сохранять серьезное выражение лица, но губы явно подрагивали, ведь его явно развеселило странное появление неугомонных подруг. — Чем обязан? — сдерживая смешок, спросил он. Алитовская засунула руки в задние карманы джинсов и уставилась в пол, как того требовали правила поведения провинившегося человека. — Извиняться пришла. Алитовский ради такого дела даже сел на кровати и хлопнул ладонью рядом с собой: — Ну, иди сюда, я весь внимание. Сестра приблизилась и опустилась на предложенное место, а затем, глядя в сторону, всё же буркнула: — Извини. — Что? Прости, не услышал, — явно издеваясь, Стас приложил руку к уху. — Ты потерял свой слуховой аппарат? — Яна моментально перешла на недовольный тон, а затем добавила, словно делала одолжение: — Я говорю, извини, что нагрубила твоей Мариночке… — брат довольно усмехнулся, чувствуя себя победителем, но брюнетка вовремя останавливаться не умела, — хотя, по факту, я ведь не сказала ни слова неправды! Да еще и по лицу чуть не получила! — возмутилась она. Парень хлопнул себя по лбу ладонью и покачал головой. С этой девчонкой ничего не бывает просто и нормально. Нет, ей надо даже извинение перекрутить так, что все вокруг окажутся виноватыми. — С Мариной я уже поговорил на счет этого инцидента, такое не повторится, — в его голосе прозвучало столько терпеливости, словно он с душевнобольной или маленьким ребенком говорил. Яна открыла рот, чтобы выдать новую тираду, уже по поводу его тона, когда Стас схватил её в охапку и прижал к себе, таинственным образом умудрившись предплечьем зажать ей рот. Оставалось только злобно сверкнуть глазами, когда он пустился в объяснения: — Ты моя сестра, и ближе у меня никого нет. Я безумно люблю тебя, Янусь, и тебе пора прекратить ревновать меня к моей девушке. Брюнетка вырвалась из захвата и раздраженно заявила: — Но вы не встречаетесь! Вы просто спите! Вот когда у тебя появится постоянная девушка, у которой хоть иногда в голове будет хоть что-то, кроме твоего члена — и в прямом, и в переносном смысле, между прочим, — тогда я и буду общаться с ней нормально, — она даже взмахнула руками, демонстрируя глубину своих эмоций, и чуть не заехала брату в глаз. Тот успел уклониться лишь в последний миг. — Яна, серьезно, мы не будем обсуждать мои отношения с Мариной. Ты сама говорила, что это дело каждого человека с кем, где и когда спать, — впервые за всё время в его голосе тоже прозвучало раздражение. Сестра поспешила обиженно надуть губы. Стас насмешливо усмехнулся и сжал её щеки по бокам, превращая оскорбленную гримасу в смешную. — Ну-ка, улыбнись. — Дурак, — невнятно буркнула Яна, но всё же сменила гнев на милость и подползла под плечо брата. — Меня вот что больше интересует, — продолжил парень, прежде примирительно чмокнув сестру в волосы, — ты так боялась прийти сюда, что тебе понадобилась команда поддержки? — он кивнул в сторону Маши, которая всё ещё стояла у двери и не знала, куда себя деть. — Нет, мне нужен был повод, чтобы прийти сюда якобы не только ради примирения. А Машка давно хотела научиться играть на гитаре, — кажется, к Яне вернулась былая легкомысленность. Она чуть отодвинулась от брата и расслабленно улыбнулась. Романцева у двери едва сдержалась, чтобы на автопилоте не ляпнуть: «Правда?», ведь таких подробностей о себе она и сама не знала. Её вопрос озвучил Стас и перевел взгляд на блондинку, щеки которой в тот же миг приобрели нежно-розовый цвет, зато всё остальное лицо побледнело. — Правда, — всё же кивнула она. — Конечно, правда, — тут же вклинилась Яна, — она просто стеснялась подойти и попросить. — А чего стесняться, Маш? Мы что, первый день знакомы? — Стас усмехнулся и хлопнул ладонью по покрывалу по другую сторону от себя. Алитовская с каким-то неприятным чувством внутри отметила, что на лице брата появилась именно та улыбка, с которой он всегда обольщал девушек. Догадался и сразу двинул навстречу напролом? Романцева чуть замялась, а потом, словно решившись на что-то, глубоко вздохнула и подошла ближе, чтобы плавно опуститься на кровать. Отступать теперь было бы глупо, да и Яна была права — надо действовать, а не сидеть и ждать, пока на неё обратят внимание. — Да нет, просто ты всегда занят, вот я и не думала, что ты найдешь время, — Маша стеснительно глянула из-под ресниц, и даже голос её стал мягче и глубже, когда она отвечала Стасу. Яна как-то резко почувствовала себя лишней что на этой кровати, что в комнате. Подобное неудобство она не знала чем объяснить, ведь и прежде они не раз оставались втроем, но теперь она встала, надеясь, что это не выглядело торопливо, и расплылась в своей самой лучезарной улыбке, а для убедительности еще и на телефон глянула: — Ладно, мой долг выполнен: извинилась, репетитора нашла. И теперь опаздываю. — Куда? — вздрогнула Маша, а брат, ехидно хмыкнув, откинулся на стену спиной и, протянув руку, накрутил на палец один из локонов блондинки. Та вздрогнула вновь. Яна почувствовала волну раздражения. Вот не так она представляла их встречу, не так! Не должен был Стас так прямолинейно демонстрировать, что понял цель визита! Да и Романцева хороша, села так близко, что коленкой касается! А совсем недавно выла, что и ближе, чем на сто метров подойти стесняется! — Мне физичку еще выловить надо, упросить пересдать контрольную, которую сегодня завалила, — чуточку слишком радостно заявила брюнетка. Стас чуть отодвинулся от её подруги и сел прямо: — Ты физику завалила? — с угрожающими нотками в голосе поинтересовался он. — Пока, — поспешно махнула рукой Яна и выскочила за дверь, сообразив, что с физикой перед братом-отличником, надеждой семьи и гордостью школы спалилась.