Большая Медведица

      Удар следовал за ударом, эхом отскакивая от толстых стен подземки, - то двое джентльменов и один автоматон боролись с железной дверью, ведущей, по их мнению, в служебный проход. Кантен с нескрываемым скептицизмом во взгляде наблюдал, как его горе-приятель отходит на полшага назад, чтобы вновь обрушить свой гнев на глухое препятствие. Вот он замахивается и, воскликнул, точно каратист, прикладывает пятку рядом с замочной скважиной. Дверь отзывается на его действие резким металлическим скрежетом и только.       - Это бесполезно! – Качает головой детектив.       - У вас есть другие идеи, Кантен, как выбраться из этого чёртового метро? Может, у вас в кармане завалялась надувная лодка? Или универсальный ключ?       - Ничего этого у меня, конечно, нет, - разводит руками Ник, пропуская очередной удар, - но и выбить дверь нам не по силам.       - Возможно, следует дождаться, - встревает автоматон, - когда вода уйдёт и путь будет вновь открыт.       - Да что ты, умник! Скажи-ка, упал ли уровень воды хоть на дюйм, пока мы тут долбимся во все двери? Нет! Давайте, Кантен, ваша очередь.       - Думаете, от моих действий что-то изменится? Даже если мы будем вдвоём ломиться, переломаем разве что собственные кости.       - Почему же вдвоём, когда втроём, - смотрит спутник детектива на автоматона.       - Совершенно исключено! – В испуге восклицает тот. – Хрупкость моих механизмов и их подверженность коррозии не позволяют мне прибегать к подобным грубым приёмам.       - Бесполезная консервная банка!       - Я бы попросил вас, сэр, воздержаться от оскорблений сейчас и в дальнейшем.       - А то что? Убьёшь меня своим занудством?       - Ну хватит! – Не вытерпел Ник, понимая, что конфликт в подобной ситуации окончательно выбьет их из колеи, и они так и останутся ждать, когда за ними приплывёт мифический поезд по озёрной воде и доставит их прямиком до мисс Уолкер.       Детектив и сам был на грани срыва; ему мечталось умереть на склоне жизни в лучах славы, а не коротать последние голодные дни в полумраке заброшенной подземки в рассвете лет. Если бы его товарищи были хоть немного поуёмнее, решение проблемы нашлось бы намного быстрее. С чувством тоски Кантен вспоминал деньки, когда он ни от кого не зависел и в одиночку решал несложные дела в родном Нью-Йорке. Скорее бы туда вернуться! Вместо волчьего воя и протяжного плача ветра над бескрайней тундрой, скрипа сосен тёмного леса послушать шум Таймс-сквера и окунуться в его бесконечный, всепоглощающий поток людей, машин и рекламы.       - Ругаясь, мы точно ничего не решим, - сказал он спокойно и убедительно, как настоящий политик, - вы же не хотите помереть здесь, пока Полковник с Ефимовой успешно добираются до вашей Кейт и делают с ней всё, что вздумается. Ну а ты, - обращается он теперь к Одиннадцатому, - ради общего дела мог бы и пожертвовать немного своими механизмами, или ещё двадцать лет будешь медленно ржаветь здесь в сырости и одиночестве – мы-то раньше без жратвы сгинем.       Обрисовав такую утрированно-мрачную картину, детектив, обнаружив понимание и испуг в глазах своего соратника и покорно склонённую голову автоматона, удовлетворённо распрямил плечи, гордо поднял подбородок, осознав своё превосходство, и принялся дальше взывать к разуму компаньонов:       - Осмотрим ещё раз вентиляцию, что нашли ранее.       Оставив несчастную дверь в покое, жертвы обстоятельств вернулись обратно на платформу и прошли в самый дальний её конец. У самого входа в туннель Кантен зажигает фонарик и светит на грязные стены с кучей кабелей. Луч дрожит и скользит ниже, пока не находит, наконец, узкий выступ, тянущийся до вентеляционной решетки.       - Не знаю, Кантен… выглядит всё это не слишком безопасно.       - Силовой кабель на другой стороне, видите, - он светит на противоположную стену туннеля, подтверждая свои слова, - а этот карниз похоже специально сделан для ремонтников, так что дёрнуть нас не должно. Надеюсь.       Про себя детектив отметил, что Одиннадцатый, вопреки ожиданиям, не высказал опасений, которые он изливал на путников по пути в трюм Кристалла. Неужели Ник так сильно запугал несчастного автоматона, что тот поступился принципами и был готов на всё, лишь бы покинуть это мрачное место? Или доводы про кабель его убедили? Как бы то ни было, исследователи, стараясь всё же не прижиматься к стене туннеля, осторожно двинулись друг за другом по выступу; под их ногами в нескольких сантиметрах опасно плескалась вода.       Достигнув вентиляции, остановились и медленно развернулись лицом к решётке; сейчас мужчины и автоматон стояли на более широком уступе и с надеждой вглядывались в круглое чёрное отверстие диаметром около метра. Железные прутья были с виду тонкими, но на деле оказались ещё одной преградой. Кантен осматривает крепления, ощупывает каждый сантиметр в поисках какой-нибудь ручки или защёлки, а та должна обязательно найтись, ведь, согласно его теории, ремонтники не стали бы каждый раз выламывать решётку для проверки и чистки вентиляции.       - О, нашёл! Одиннадцатый, посвети мне, - даёт ему фонарик, - да-да, вот сюда. Хорошо, спасибо. А вы проверьте вон тот край, внизу. Ну что?       - Что-то нащупал, вроде плоской ручки крана. Оно?       - Да, оно. Есть ли там какие надписи? Автоматон вам посветит.       - Нет… хотя, постойте, есть стрелка вверх.       - Отлично. А рядом нет табличек?       Одиннадцатый светит на стену вблизи решётки, пока компаньон детектива сосредоточено разглядывает покрытую грязью поверхность.       - Ничего, - вздыхает он.       - Не беда. Тогда беритесь за ту ручку, что со стрелочкой и будьте готовы. Пока не крутите никуда. Одиннадцатый, давай сюда фонарик, мне нужно, чтобы у тебя были свободны руки. У тебя особая миссия: вставай посередине – будешь ловить решетку.       - Ловить решетку? – Переспросил второй джентльмен. – Она вот так просто вывалится?       - Не просто, а благодаря нам. На счёт три поверните ручку вверх до упора, понятно? Я тоже поверну, одновременно с вами. Готовы? И раз, два, три…       Громкий щелчок, - и тяжёлая, казалось бы, непоколебимая конструкция из прутьев начинает медленно заваливаться на мужчин. Кантен пригибается, а его компаньон рефлекторно выставляет руки вперёд, не задумываясь, сколько весит решетка. Благо, автоматон успешно справляется с поставленной задачей: принимает на себя весь груз и, на миг опасно отклонившись назад, толкает конструкцию в сторону, решётка соскальзывает с уступа и с грохотом падает в воду.       Повисла пауза. Все осознавали неожиданный успех операции, а затем мужчины крикнули победоносное «Ура!».       - Мы с вами хорошая команда, когда не ссоримся, - похвалил Кантен себя и своих товарищей.       Они заглядывают в чёрный лаз, и второй джентльмен судорожно проводит рукой по вспотевшей шее.       - Здесь придётся ползти, - удручённо возвещает детектив.       - И долго ли?       - Кто знает… возможно, там впереди шахта, ведущая на поверхность.       - Где повсюду радиация, - напоминает мужчина.       - Ну, это ещё не доказано. Не говорите мне, что вы решили отступить.       - Нет! Нет… просто…       - Ну что ещё?       - У меня клаустрофобия, Кантен, - стыдливо признается второй джентльмен, - лёгкая форма, конечно, но этот лаз… не могу!       - Господи! Этого ещё не хватало! И вы говорите об этом только сейчас?       - До этого момента было терпимо, - говорит компаньон детектива, стиснув зубы.       - Значит, стерпите и теперь, - отрезал Ник тоном, не терпящим возражений, - чтобы легче было, думайте о мисс Уолкер.       Мужчина мнется и отводит глаза от пугающей чёрной бездны, ведущей в неизвестность. Он думает, что над ними сейчас сотни метров земли и бетона, и от того делается мертвенно бледен, хотя в темноте этого не видно. Пока он борется со своим страхом, Ник снимает куртку, чтобы быть немного уже и, чего доброго, не застрять в вентиляции, сворачивает её в тугой рулон, перевязав ремнём, и первым устремляется в проход. Он встаёт на четвереньки, но, осознав собственные габариты, вынужденно ложится и начинает ползком продвигаться по лазу, вспугивая огромных крыс перед собой.       За детективом идёт автоматон: его жестом пропускает вперёд страдающий клаустрофобией, который, помолившись сначала Богу, а затем юкольским духам (не зная, кто из них окажется более благосклонен к нему), дрожа всем телом тоже лёг на пузо.       Позади маячил тусклый свет; его замыкающий отряд мужчина больше чувствовал, чем видел. Пот застилал ему глаза, приходилось то и дело останавливаться и вытирать его грязным рукавом, из-за чего мужчина немного отстал от своих товарищей.       - Господин Кантен, сэр, постойте, - останавливает детектива Одиннадцатый, но Ник и так уже никуда не двигался, отдыхая и разминая затёкшие руки.       - Что он там, ползёт? – Спрашивает он, оборачиваясь на автоматона.       - Да, но медленно.       - Только бы себя жалеть не начал. Это будет катастрофа.       - Он правда делает всё это ради той женщины? – Набравшись смелости, интересуется автоматон. – И вы тоже?       - Упаси боже спасать эту полоумною ради одной идеи! Нет-нет, это моя работа, и я не собираюсь запятнать свою репутацию, позволив какой-то девчонке обвести себя вокруг пальца.       Детектив вновь припомнил, как недавно несравненная мисс Уолкер ухитрилась сбежать, несмотря на связанные за спиной руки. Тогда в ярости Ник чуть не разнёс полицейский пункт, а сейчас чувствовал такую злобу и обиду, что едва не пускал пар из ушей, как закипающий чайник.       - А этот, - продолжил Кантен, когда буря в его груди утихла, - с ним всё непросто, как видишь. Он любит её и старается исправиться, но, боюсь, когда дело дойдёт до серьёзных испытаний, этого окажется недостаточно. Не исключено, что мы вообще зря тратим свои силы…       Детектив дожидается, когда второй джентльмен их нагонит, и интересуется его самочувствием удивительно понимающе и сочувственно.       - Более-менее… - отвечает мужчина.       Они продвигаются дальше, пока рука Ника не натыкается на другую решетку, схожую с той, что закрывала вход в лаз, но эта, в отличие от последней, вела в шахту. Он прилагает силу, и конструкция неожиданно легко поддаётся ему, вылетая наружу и падая вниз, благо, недолго.       Падать головой вперёд равносильно самоубийству, поэтому детектив, пыхтя и кряхтя, переворачивается на спину, кое-как цепляется руками за внешний край прохода и вытягивает себя наружу, прыгая вниз.       - Нормально! – Кричит он своим спутникам. – Тут метра два, не больше.       Настала очередь Одиннадцатого возмущаться и сетовать на всевозможные неудобства их похода: ему совсем не хотелось потерять, скажем, ногу при неудачном приземлении даже с небольшой высоты, однако страдающий клаустрофобией позади него пригрозил лишить его головы, если тот сию секунду не последует за Кантеном. Делать нечего, - автоматон прыгает вниз, отделавшись лёгким испугом; сразу за ним на земле оказывается второй джентльмен, ободрав руки и колени.       Шахта была просторной и одним своим концом уходила вверх, а другим – прямо, в ещё один чёрный коридор. Детектив надевает куртку обратно, спасаясь от сквозняка и сырости, включает фонарик, пугая целые полчища крыс, которые стремятся скрыться во тьме. Их мокрая слипшаяся шерсть сверкала в отблесках тусклого луча.       - Пройдём вперёд, сколько сможем, - говорит Ник и идёт, не дожидаясь согласия своих компаньонов.       - Откуда здесь столько крыс? – Удивляется клаустрофоб, - Разве тут есть еда?       - Эти твари везде пропитание отыщут.       Отважные спасатели Кейт Уолкер шли по тёмной шахте вентиляции ещё часа два, и за это время оба мужчины продрогли до костей; автоматон тоже, казалось, поник и плёлся позади, не говоря ни слова. К какому ужасу же пришли все трое, когда гаснущий луч фонарика упёрся в глухую стену – дальше хода нет.       Напарник детектива прикладывает к ней руки, до последнего не веря в реальность происходящего.       - Тупик? Как так?!       - Не совсем, - произносит Кантен, выключив фонарик, - смотрите.       Они подняли головы вверх и увидели холодное свечение – шахта выходила на поверхность, но до спасительного выхода слишком высоко.       - Выход! – Восклицает несчастный клаустрофоб.       - Так оно так, только вот как туда добраться? Глядит, какие гладкие стены, мы всё равно, что в колодце, - Кантен садится на холодный пол, чтобы немного отдохнуть и подумать.       Его примеру следуют и остальные, с тоской взирая на такой близкий и такой далёкий выход.       «Уху», послышалось наверху, что заставило усталых путников немного оживиться.       Кантен различил силуэт совы, восседающей на краю входа в шахту.       - Эй, птичка, лети сюда, эй! – Зовёт он её, но птица лишь брезгливо нахохлилась и шумно поднялась в воздух. – Хотел бы я сейчас отрастить крылья! Угадившие в ловушку искатели предпринимали попытки выбраться, но ни одна из них так и не привела к успеху, зато свет, лившийся сверху сделался сизым, затем фиолетовым и густым, не позволяя путникам различать лица друг друга на расстоянии вытянутой руки.       - Мы сгинем здесь, Кантен, как пить дать! – Еле сдерживал слёзы мужчина.       Он прислонился к стене, и его отчаяние передалось и Нику, только Одиннадцатый сохранял железное во всех смыслах спокойствие, будто ему абсолютно нечего терять. Хотя, пожалуй, так оно и было.       «Уху-уху», вновь донеслось снаружи.       - О, сова вернулась, - без всякой надежды проговорил детектив.       «Уху-уху», повторила птица, как вдруг стало совсем темно – что-то загораживало последние крупицы сумеречного света.       - Эй, тут кто-нибудь есть? – Раздался нежный женский голосок.       Спутник Кантена подскочил, как ошпаренный, позабыв о прошлой усталости, страхе и отчаянии.       - Сара? Сара, это ведь вы, я вас узнал!       - Боже! Кто вы? Стойте, вспомнила! Что вы там делаете?       - Мы застряли, Сара, в этой чёртовой шахте и не можем выбраться.       - Мы? Вы там не один?       - Со мной Ник Кантен и один из автоматонов, что сделал ваш дед. Ради всего святого, спасите нас, или мы погибнем!       - Найдите веревку, - подал голос Ник, - или длинную ткань, что-нибудь, по чему мы могли бы подняться к вам. Справитесь?       - Я постараюсь.       - Умоляю, Сара, поторопитесь, долго мы не протянем.       Внучка Штайнера исчезает из поля зрения двоих мужчин и автоматона, оставляя их наедине с призрачной надеждой и бесконечным ожиданием чуда.       Наконец, она появляется, застав Кантена и его спутника за престранным занятием: они устроили соревнования по отжиманиям, заставив атоматона на время стать секундомером – так они спасались от холода. Разогрев этим мышцы, они с неистовым рвением набросились на опущенную к ним веревку, состоящую из связанных между собой занавесок, и вскарабкались по ней не хуже ловких обезьян. Расширив проход наверху, выломав для этого тонкую сетку, они перевалились через невысокий бортик и плюхнулись в снег, точно в перину       Одиннадцатый, конечно, воздержался от подобных манипуляций.       - Храни вас Бог, Сара! Вас послало к нам провидение!       - Вообще, нас привела сова, - отвечает девушка, - вон та, что сидит на ближайшей ёлке.       - Нас? – В этот раз переспрашивает джентльмен мисс Штайнер.       - Да-да, - подтверждает профессор, выскочивший из тьмы, как приведение.       - Профессор Понс? – Вылупился Кантен, открыв рот, - А вы здесь откуда?       - Хе-хе, думали мне это не по плечу, а я вас и обогнал. Наука и мысль, мой неразумный друг, - вот, что двигает нас вперёд, а не ваши суетливые телодвижения. Festina lente, как говориться! Sic itur ad astra!