Большая Медведица

      - «Громоотвод», значит…       Если бы ни тьма, господствующая в перегоне метрополитена, Оскар бы всецело «насладился» обиженно-саркастичным выражением лица мисс Уолкер; женщина закатывала глаза и поджимала губы – это стало входить в привычку одновременно с валящимися на неё «комплиментами».       Ведомая бывшим машинистом, Кейт грезила о поезде, которого так не хватало сейчас; даже дрезина бы сгодилась, лишь бы не идти по туннелю, вдыхая затхлый воздух с запахами плесени, гнили и канализации, и только не утраченное чувство юмора, отрастившее в лютой Сибири зубы и когти, помогало сохранить позитивный настрой.       Оскар двигался равномерно, не ускоряя и не замедляя темпа, а его чёткий шаг был подобен ударам метронома; благодаря ему женщина не сбивала дыхание и проходила без отдыха куда больше, чем при бездумном беге. Она возложила ладонь на его плечо и старалась изо всех сил поспевать за ним нога в ногу.       - Простите, Кейт Уолкер, я не слишком силён в эпитетах, - виновато произнёс автоматон. – Я счёл, что наглядный образ, часто используемый людьми для объяснения какого-либо действия, явления или эмоции, будет уместен в моей речи. Если вам это не нравится, я, в последствие, буду избегать его употребления…       - Оскар! – Тихо смеется женщина, ощущая колкую боль при каждом отрывистом вдохе. - …или применю другое сравнение, - уверенно продолжает бывший машинист типичную занудную «песнь», - которое вы сочтёте наиболее точным в контексте данных объяснений поведения Механического Общества.       - А я ещё сомневалась, ты ли это. Только один автоматон на всём белом свете такой неисправимый зануда.       Впереди тускло мелькает пробивавшийся через крышу свет: он шёл со станции, где в куполообразном своде, венчающим общее строгое убранство, были проделаны маленькие отверстия-окна для дополнительного света, вентиляции и поддержки архитектурного стиля.       Кейт оглядывается назад и видит только мрак – никто не идёт за путниками, не стремится остановить их или хотя бы убедится, что они ушли именно в этом направлении.       - Тебе не кажется странным, что нас не преследуют. Мы уже много прошли, и ни намёка на чьё-то присутствие позади.       - Вероятно, они решили не тратить время на разбирательства, а вернуться к работе – по сути только она для них и важна.       - И они так просто смирятся и отпустят нас? – Удивилась женщина, припоминая с какой осторожностью действовал Оскар, уводя её в разгар конфликта со Вторым.       - Они прекрасно обойдутся и без вас; да, ваш уход осложнит им существование и заставит искать новые пути для удовлетворения чувственного потенциала, которые будут более энергозатратны, как, например, сотворение произведений искусства. Но удерживать вас насильно не имеет смысла: вы ополчитесь против них и, в итоге, всё равно уйдёте. Что же касается меня – здесь Второй был абсолютно прав: Общество никогда не запрещает что-либо автоматонам, оно только выносит напутствие, рекомендацию, поучительный урок. Если моим решением стало сопровождение вас в дальнейшем пути, то никто не будет мне в этом препятствовать.       - С чего тогда такая скрытность?       Женщина остановилась, - сразу же замер и Оскар, мгновенно отреагировав на внезапную тишину позади. Он думает, что она устала от долгой ходьбы, но ровное дыхание и уверенный взгляд говорили об обратном – мисс Уолкер полна сил не только физических, но и моральных. Оскар усиленно делает вид, что ему непонятны её мотивы.       - Здесь неподходящее место для отдыха, Кейт Уолкер. Лучше дойти до станции – там намного уютнее.       - Хватит, Оскар, говори уже как есть. Мне осточертели эти твои таинственные недоговорённости, - возмущается американка и вполне справедливо.       - Я не сообщал вам этого факта, но в день моего вынужденного выхода в зараженную радиацией зону для демонтажа вентиляционных решеток, я подвергся неожиданному нападению автоматических собак, вышедших из-под контроля. Мне удалось справится с ними, однако против двадцати человекоподобных автоматонов я был бы бессилен…       - Выходит, это правда: собаки становятся агрессивны без регулярного подзавода человеком. А что же члены Общества? Считаешь, и они могли напасть?       Оскар задумался, формулируя мысль наиболее точно, на что у него иногда уходило не мало времени; привыкшая к подобным паузам, Кейт терпеливо ждала ответа, согласившись продолжить путь.       - Дело в том, Кейт Уолкер, что мы не нуждаемся в механическом подзаводе, как железные собаки или, скажем, поезд – это действие в нас совершается автоматически и происходит не за счёт прямого физического воздействия. Это сложное явление, которое мне тяжело передать словами. Наиболее подходящий термин – «востребовательность».       - Вы не ломаетесь, пока чувствуете свою нужность, так? – Пояснила для себя женщина речь автоматона.       - Да, всё верно, - подтвердил Оскар после некоторой заминки. – Наше функционирование неизбежно завязано на окружающих нас людей, с чем связан ряд правил, оговорок и дополнений, определяющих моё поведение в обществе. Модель XZ2000 первого поколения имеет ряд расхождений, насколько я могу судить по этому телу, - пренебрежительно показывает на себя рукой, - что является одной из причин предположить, что и главный блок – сердце – также отличается в некоторых характеристиках. Это внутренний фактор, демонстрирующий несовершенство первых представителей человекоподобных автоматонов. Другие факторы – внешние – трагичность их истории, связанная со смертью людей, их слабостью и эгоистичностью. Всё это бесспорно сильно повлияло на их программу и могло вызвать неисправную реакцию на окружающие раздражители… Свести их с ума, если так вам понятнее.       - И всё из-за предательства капитана Обо и ужасов радиации? – Не верила женщина, - Извини, но на твою долю тоже выпало не мало страданий, взять хоть сумасшедшего Бородина, но ты вовсе не ополчился против людей и не воспринимаешь в штыки их ошибки.       - Я усовершенствованная модель, не забывайте! – Гордо, но совершенно естественно продекларировал автоматон, и добавил: - И мне выпала честь знать лучших представителей человечества! – Говорил он, прямо воззрившись на мисс Уолкер, которая робко напомнила, что члены Общества наверняка знали Ганса, на что бывший машинист ничего не ответил, только едва заметно кивнул.       На станции зловонные запахи немного рассеивались, и мисс Уолкер позволила себе собраться с силами, сидя на платформе. Бывший машинист стоял рядом и смотрел то на рельсы, то на их плавное исчезновение в туннелях.       - Скучаешь по работе машиниста? – Спрашивает она, глядя на него слегка сверху вниз.       - Я был создан для управления поездом. Отсутствие этой ранее главной моей функции часто беспокоит меня, - отвечает автоматон спокойно, а вот женщина как-то нервно вздыхает.       - Может быть, ты нашёл бы новое дело по душе в Механическом Обществе?       Он поворачивает голову и видит, что она отвернулась, будто бы с интересом разглядывая пожеванные временем каменные стены.       - Я чувствую себя намного лучше, - бодриться Кейт, - и смогу сама добраться до Священных земель, проводник мне не нужен. Если ты разделяешь их убеждения и заинтересован работой, можешь вернуться; сказать им, что пытался остановить меня, но я сбежала. Я уверена: с тобой они встанут на верный путь.       - Наверное, вы правы, Кейт Уолкер, - соглашается автоматон, и женщина слезает с платформы, уверенно обращаясь к другу в надежде в этот раз проститься как полагается, не оставляя недомолвок.       Оскар наблюдает, как усиленно она сохраняет самообладание, пряча за спиной руки; пока на губах играла натянутая улыбка, женщина украдкой вонзала ногти в ладонь, отвлекаясь от мук душевных физической болью. Совершать благородство для юколов отчего-то было легче.       - Спасибо тебе за всё, - с трудом выдавливает из себя американка.       - Пожалуйста, Кейт Уолкер, а теперь, если вы отдохнули, нам следует продолжить путь.       - Ты… не пойдёшь? Но ведь…       - Священные земли Яхастана, наверное, очень красивы, - перебивает её бывший машинист, - во многом не уступают острову Сибирии, который мне так и не довелось увидеть. Досадно – лишь мамонтов там не будет.       - Мамонты лучше, чем просветлённое общество?       - Доверюсь в этом вопросе вам и господину Форальбергу.       Кейт широко улыбается и смахивает с глаз едва подступившую влагу; тяжести на душе как и не бывало, даже мрачные туннели метро в миг воспарили благодаря узким потокам света.       Рельсы уходили дальше – в следующий перегон, и можно было представить название будущей станции, наполнить её тихой жизнью, поставить где-нибудь заводник для поезда и вновь поверить в мечту.       Путники шли молча, полные обретенного единения друг с другом; незаметно они миновали ещё две станции и на третьей начали осторожно взбираться по развалившимся ступеням. Пару раз Кейт, опомнившись, надевала очки и проверяла воздух на радиоактивность, как и сейчас, когда и женщина, и автоматон в шаге от выхода на поверхность.       - Радиация окружает Общество со всех сторон, - пояснил Оскар, - Единственный способ безопасно пройти – метро. Здесь начинаются окраины города, поэтому вы можете быть спокойны.       - Я знаю, узнаю эту лестницу. Смутно помню, как по ней меня вёл Одиннадцатый, почти таща на себе: тогда я «отключалась» каждые пять минут. Следовало слушать его с самого начала. Похоже, он единственный, кто действительно хотел мне помочь.       - Признаться, я не хотел, чтобы у вас сложилось предвзятое отношение к Обществу. В целом, они не так плохи…       - Не переживай, - улыбается мисс Уолкер, - я знаю лучшего их представителя.       Страх, что за дверью их поджидает армия автоматонов, исчез вместе со стаей ворон, разлетевшихся от резкого скрипа. Оскар тут же находит взглядом предусмотрительно оставленную машину и указывает на новый транспорт для путешествий.       - Ты водишь?       - Это не так уж и сложно, Кейт Уолкер, - пожал он плечами, приближаясь к белому пикапу, - управление простое, особенно если сравнивать с механическим локомотивом.       - Оскар, - останавливает она его вдруг, перехватив за локоть; он следует за её испуганным взглядом – чуть поодаль на путников смотрела железная псина, сверкая красными глазами.       Кейт осматривается в поисках камня или палки, с помощью которых можно отразить возможное нападение. Вокруг полно мусора, но ничего подходящего нет. Следом за псиной возникает ещё одна, тоже обращая зловещий взгляд в сторону женщины и автоматона, замерших в недобром ожидании; лишние движения могли спровоцировать нападение – это понимали оба, но и вечно так не простоишь. До машины ещё метров пятьдесят – мало, но и до собак примерно столько же, а они весьма проворны.       - Идите к машине, - требует Оскар, но Кейт как всегда сомневается: беспокоится за него и уже готова произнести очередное протестующее слово, но он не даёт: - Идите!       Громкий голос автоматона сливается с пронзительным лаем; Кейт инстинктивно отступает назад, а бывший машинист резким движением отрывает от земли вмёрзшую доску – бывшую составляющую декоративного «заборчика» у круглых клумб. В этот раз он не стал дожидаться прыжка, и под испуганный возглас мисс Уолкер ступил несущейся псине наперерез, замахиваясь для удара. Слух режет оглушительный хруст и скрежет – это ломается импровизированное оружие о стальную клыкастую морду; зверюга падает и ломано дёргает головой, стряхивая щепки, застрявшие в хрупкой механике. Её «подруга» прижимает уши и поджимает хвост, награждая Оскара грозным рычанием, срывающимся на какое-то утробное тявканье, но напасть мешает трусость.       Автоматон так сконцентрирован на возможной угрозе со стороны второй собаки, что не с первого раза замечает настойчивые призывы американки обратить внимание в её сторону, а там картина неутешительная: из-за кучи мусора взирают на поле боя по меньшей мере шесть пар красных глаз.       Вновь безоружный, бывший машинист поддаётся окликам Кейт: он пятится, по возможности не упуская из виду ни одного четвероногого создания. Те, казалось, примирились, но стоило Оскару запнуться, как одичавшая стая кинулась в атаку.       Он срывается на бег; секундная заминка с проржавевшим замком двери, - и автоматон усаживается на сиденье, одновременно с ним занимает пассажирское место женщина.       Мотор кряхтит и чихает в жалких попытках отреагировать на поворот ключа в замке зажигания. Внутри что-то щёлкает и недовольно урчит, когда Кейт, не выдержав, бьёт ладонью чуть правее приборной панели; её действие, похоже, пробудило уснувший мотор, и машина торжественно выплюнула чёрный газ.       «Трогай!», - вскрикивает мисс Уолкер, и вовремя упирается руками в бардачок: Оскар резко сдал назад, уходя от разъярённой своры, и вывернул руль, обращая пикап «носом» в правильном направлении. Визг тормозов и облако взлетевшего снега.       - Простите, Кейт Уолкер, - перегибается он через неё, чтобы дотянуться до чёрной тканевой полосы, - ремень – залог вашей безопасности!       Щёлкает пряжка, и женщина хочет ответить что-то вроде: «Аккуратное вождение – вот залог моей безопасности», но внезапно сиганувшая на капот механическая псина рушит весь ход ехидных мыслей. Проглотив едва не вырвавшееся ругательство, мисс Уолкер находит спасительную ручку выше двери и вцепляется в неё, предвидя следующий толчок: переключая передачу, Оскар топит педаль газа в пол, совершая поворот в один из переулков, чтобы сбросить нелегального пассажира. Сработало! – невидимые силы стащили железного зверя с капота, хоть собака до последнего цеплялась за гладкую поверхность.       Автоматон смотрит в зеркало заднего вида, женщина берет с него пример, наблюдая погоню.       - Не отстают! – Констатирует она, - Да что им надо?!       - Далёко мы не уедем, если у них получится прокусить шины, - в свою очередь предупреждает Оскар.       Дорога постепенно сужается и уходит во дворы; бывший машинист сплоховал, свернув не на тот путь, и теперь расплачивался за это новой порцией проблем. По ухабам не больно-то разгонишься, и псины опасно лают уже по обе стороны автомобиля.       Поворот, за ним другой, - и вот впереди долгожданный просвет между домами и асфальт, спрятавшийся под слоем недавно выпавшего снега. Дорога другая, но параллельная той, по которой добирался сюда автоматон, а потому теплилась надежда на скорое возвращение на трапу к границе, но вот незадача – через квартал прорвало трубу водоснабжения, земля обрушилась и провалилась, образовав широкую канаву на месте некогда оживлённой улицы. Что теперь? Свернуть некуда – сплошные стены домов, а сзади без устали бегут псы-автоматоны. Таранить стаю? Выдержит ли старенький пикап такой напор?..       Оскару требуется лишь миг, чтобы принять решение.       - Держитесь крепче, Кейт Уолкер.       - Стой, ты что задумал?! О, нет-нет! Оска-а-ар! – Отчаянно кричит женщина, чувствуя, как её вдавило в кресло от стремительно нарастающей скорости.       Мотор неистово ревёт, ручка над дверью протяжно скрипит под весом повисшей на ней американки, скрипят и кожаные перчатки на руках бывшего машиниста, чего совсем уже не слышно. Кейт зажмуривает глаза, вжимает голову в плечи, совершает несколько коротких вздохов.       Рывок, полёт, удар и адская тряска – всё это продолжалось целую вечность, а на самом деле каких-то несколько секунд. Женщина боится открыть глаза, но звуки доносящегося издали лая подогревают любопытство. Она отпускает ручку, разжимая сведенные судорогой пальцы, и не может толком разобрать, что случилось.       - Всё в порядке, Кейт Уолкер? – Вежливо интересуется автоматон, не трогаясь пока с места.       - А? Да… вроде.       Она заглядывает в зеркало заднего вида: псы беспомощно лаяли по другую сторону канавы – такой прыжок им не осилить. Переведя дух, она взрывается негодованием:       - Какого чёрта! Мог бы хоть предупредить! А если бы мы не долетели, перевернулись или… Боже!       - Но ведь всё обошлось, - ободряюще произносит Оскар.       - Великолепно! Хорошо, что Ганс придумал поезд, который идёт исключительно по рельсам… - качает головой женщина.       Пикап небыстро продолжает путь, ускользая в белой туманной дымке; вслед ему смотрят серые дома, скрывающие в своей глубине, в самом сердце чёрного нутра, окутанного зелёным облаком, Общество, рвущееся к победе под знаменем ума.       Утомлённая долгим пешим путём и приключениями, Кейт уснула, причём так крепко, что пробудилась только после настойчивого прикосновения к её плечу автоматона. Устало она прикладывает к глазам ладони, прогоняя остатки сна, и понимает, что чувствует себя неважно – всё тело сковала ноющая боль.       - Мы уже у границы?       - Нет, Кейт Уолкер, - отвечает на её тихий вопрос бывший машинист, - мы у «Олимпии».       Женщина смотрит в окно и правда различает в лёгких сумерках очертания спортивного комплекса. Непонимающе она глядит на Оскара – чего тогда стоим, якобы, завод кончился?       - Я долго думал и пришёл к выводу, что вам необходимо поговорить с одним человеком. Это крайне важно.       - Ты это о ком? – Не понимает Кейт.       Оскар набирается смелости рассказать женщине о том, кто так усердно следовал за ней, желая искупить свою вину. Она не держит зла на Общество – сможет простить и его. Но мисс Уолкер уже не слушает, её отвлекли тонкие радостные возгласы и бегущий меж высоких елей женский силуэт.       - Сара!.. – в волнении шепчет Кейт и долго открывает заедавшую дверь машины.       Юная мисс Штайнер полна неописуемого восторга. Её лицо озарено чистым светом, исходившим точно изнутри, и это внутреннее тепло она дарит мисс Уолкер, сжимая подругу в крепких объятиях.       Сара плачет от счастья и благодарит высшие силы за спасение отважной американки, непоколебимой, словно Белая гора, и очень слабой, как обычная женщина. Она чувствует её дыхание и вдруг сильную тяжесть, обрушившуюся ей на плечи.       - Кейт!! – Кричит девушка, не в силах удержать потерявшую сознание женщину.       Последнее, что помнила мисс Уолкер – мужское лицо, склонённое над ней, и полные ужаса глаза.