Большая Медведица

      Попеременно – то один, то другой – члены экипажа лже-экспедиции тянут руки вперёд, пробуя на ощупь клубящиеся белые и серые пары; туман оказывается так силён, что окутывает пальцы – это вызывает у всех потаённый страх.       - Никогда такого не видел, - бубнит под нос доктор, а сейнер тем временем медленно прорезал носом густое «облако», которое, словно жидкость, переливалось за борт на палубу и тянулось пластами дальше.       Крайне медленно «Алиот» приближался к скалистому берегу, откуда ранее доносились выстрелы и крики; сейчас же там было тихо или так только казалось, потому что работающий винт судна сильно мешал оценивать обстановку. Редько идёт на нос и машет Степану Иннокентьевичу, чтобы тот выключил мотор ненадолго, и когда дело сделано, настороженно замирает. Его примеру следуют остальные.       Долгие минуты Кейт слышит лишь плеск волн, но вот сквозь них прорывается некий стук, похожий на равномерную работу вёсел, и точно – сквозь туман проступает сначала серый силуэт шлюпки, а позже человека в ней. Лодка подходит ещё ближе, и все немедленно узнают спину Савинкова, сидевшего на вёслах, как вдруг Молотов, заметив чёрный тюк на корме впереди капитана, восклицает: «У него пленник!». Кейт стояла рядом с сержантом, поэтому могла убедится в его словах первая: тюк при ближайшем рассмотрении вправду оказался лежащим в позе эмбриона человеком с завязанным ртом, ногами и руками. Дышал он мелко и нервно.       Подойдя к борту сейнера, Яков закрепил шлюпку, которую быстро подняли наверх вместе со всем грузом. Яков шагнул на борт с ружьём в руках (его он позаимствовал у Степана Иннокентьевича, чему тот окажется очень не рад), оставил оружие, перегнулся через борт, вытащил из шлюпки тяжёлый тюк до верху набитый белыми шкурками, с которого лилась вода, бросил к ногам, после чего с нечеловеческой силой схватил пленника, также промокшего насквозь, и швырнул на палубу на общее осуждение.       - Вот, мисс Уолкер, - неожиданно обратился исследователь к американке, - вот дрянь, которая заслуживает вашей ненависти!       Кейт отшатнулась назад, атакуемая взглядами со всех сторон. Лежащий человек застонал и кое-как встал на колени, но долго вольничать ему не пришлось: Яков вновь схватил его, заставляя поднять голову с налитыми кровью глазами. В этот момент прибежал старый моряк, и при его появлении пленник буквально взвился, норовя как-то ударить или сбить с ног Савинкова, но его путы оказались крепки, и исследователь одним точным ударом укладывает строптивца на место.       - Подонок! – Злостно выдыхает Степан Иннокентьевич, присаживаясь рядом с мужчиной, чьё лицо теперь выражало отчаянную обиду. – А я ведь предупреждал, что это не сойдёт тебе с рук.       - Вы знакомы? – Удивляется Кейт, подходя ближе, заметно осмелев.       - Знаем-знаем, - хлопает по плечу пленника моряк, - давеча вместе на «Алиоте» ходили, да только моя-то жадность поскромнее будет.       Женщина замечает на грязном уродливом лице преступника крупные полосы шрамов и отдельные язвы – признаки болезни страдальцев, которых она видела ещё в клинике Замятина.       - Он был в Барануре! – Делает она мгновенное заключение.       - Да, гостил там после взрыва. Как ещё не помер, вот гад живучий!       - Вот вам лицо алчности, - вставляет доктор, испытывая отвращение к несчастному.       - Где другие? – Спрашивает Молотов.       Взгляды путешественников переходят от пленника к похитителю, который снёс их стойко, выпрямившись и скрестив большие руки на груди.       - Все мертвы, - заявляет он, слушая гробовую тишину, охватившую, казалось, всю округу.       - Вы… - едва заикнулся доктор.       - Я перебил эту нечисть, - гордо заявляет капитан, - и этого прикончу, как только вы наиграетесь вдоволь.       - Кем вы себя возомнили?! – Вскричал Редько, пунцовый он негодования. – Кто вам дал право?!       - Я! – Гласит Савинков, - Наказание соразмерно преступлению!       Он хватает ружьё, намереваясь исполнить заключительный акт казни, не видя и не слыша ничего вокруг. Сержант подкрадывается к нему сзади.       Ловкая атака военного сопровождается выстрелом в воздух, и, как следствие, общей суетой на палубе; в ней о пленнике и думать забыли. Стычка Молотова и Савинкова грозила вылиться в трагедию, чего никто не желал, а потому все без раздумий принялись разнимать идеалистов. Кейт тоже вовсе не хотелось оплакивать очередную смерть, однако она единственная, кто кинулся не в гущу событий, а к несчастному связанному, издающему жалобные стоны. Дрожащими руками она развязывает рот мужчине и задаёт один вопрос: «Где Оскар?».       - Помогите, - молит пленник в слезах; его рот и зубы все в крови: видимо, Яков долго избивал его, прежде чем связать и усадить в лодку.       - Где он? – Повторяет Кейт, встряхивая преступника за ворот мокрой куртки в надежде пробудить в нём рассудок. – Автоматон, что был с вами, где он?!       - Мисс Уолкер! – Слышит она страшный голос Молотова над самым ухом и инстинктивно закрывает собой пленника, как единственную оставшуюся нить, ведущую к машинисту.       Сидя на палубе перед пленным, женщина видит побеждённого Якова, сдерживаемого двумя автоматонами, Степана Иннокентьевича со своим ружьём и грозного сержанта, что заметил манипуляции авантюристки раньше, чем она смогла получить информацию. Взгляд доктора говорил о его намерении заступиться за женщину – этим американка и пользуется.       - Я только хотела знать, где он, - смотрит она на Редько, а затем обращается к военному: - Дайте мне узнать.       - Что узнать? Кто "он"? – Не понимает растерянный сержант, а вот доктор мигом сообразил, о чём идёт речь.       Он встаёт в центр, начиная мудрую речь:       - Серёжа, подожди с разборками. Давайте, прежде всего, все успокоимся и прекратим бросаться друг на друга по чём зря. Я решительно против насилия и ещё поговорю на эту тему с вами, господин Савинков, потому что ваш поступок… но позже. Сейчас немедленно рассказывайте, скольких человек вы погубили и при каких обстоятельствах.       Совершенно равнодушно, будто пересказывал будний день, Яков без долгих отступлений поведал о своём плане. Накануне после событий на военной базе он предположил, что преступники вряд ли лезли через горный хребет – у них на это не было времени, следовательно, они должны были идти по берегу или морем, и последнее более вероятно. Разграбив катакомбы базы, они должны были вернуться на своё судно, которое где-то спрятали. Разумеется, они могли приехать на машине и умчатся вообще в противоположную сторону от океана, но Савинков надеялся на первый вариант.       Ещё по пути к Адамырь-1 исследователь видел множество гротов в скалах, созданных самой природой и крайне удобных для закладок своих богатств: браконьерскому улову и дичи, прочим награбленным вещам и ценностям. Извержение Ильмыга побудило жадных ворюг спасать свои сокровища из тайников, причём медлить было нельзя, ведь любое следующее землетрясение могло обрушить часть скалы и похоронить труды их работы. Яков простоял всю ночь в шторм на палубе, надеясь в кромешной тьме разглядеть мерцание факела; слежке способствовали погашенные на «Алиоте» огни.       Наконец, спустя долгие три часа, он замечает мелкое судёнышко, бесстрашно подобравшееся к самой скале. Скоро на шлюпке ещё ближе, несмотря на ревущий прибой, подплыли к зияющей чёрной дыре люди и скрылись в её недрах. Удивительно, как их не разбило в щепки!       Боясь, что на корабле могли остаться люди, исследователь не решался пуститься в плавание, тем более в такое волнение. Он ждал, злобно скрипя зубами, но никто не показывался из грота и не выходил на палубу судна до раннего утра, а когда волнение улеглось, всю округу сковал плотный туман. Тогда он решил, что преступники дожидались конца бури, чтобы безопасно покинуть свой склад и убежище, поспешно сел в шлюпку, прихватив ружьё, и подошёл на ней вплотную к гроту. Туман скрывал его от чужих глаз.       Он готовился к бою, возможно, смертельному, однако вопреки ожиданию из грота выплыла не лодка, а люди, делая мощные гребки к судну и таща на себе всё, что смогли унести. Савинков понял, что грот затопило, пока в нём были убийцы Лизы, и тем пришлось оставить шлюпку и отправляться вплавь. Ему не составило труда перестрелять беспомощных людей одного за другим, оставив в живых одного, случайно оказавшегося бывшим приятелем Степана Иннокентьевича.       Подобрав бедолагу и его мешок, Яков отвёл душу, пустив в ход кулаки, а после связал и повёз преступника к «Алиоту» в качестве трофея, чтобы добить на глазах товарищей и сыскать, как он полагал, славу добродетеля.       Редько со страхом смотрит в сторону мисс Уолкер, опасаясь её реакции, но женщина будто пропустила мимо ушей рассказ Якова; её совершенно не интересовали погибшие люди, хотя она не знала ни имён, ни лиц. Доктор пришёл в замешательство.       В возникшей паузе Кейт услышала хриплый голос пленника, взывающего к ней. Она наклонилась к нему, и тот отчётливо произнёс:       - Скажу, если отпустите.       - Отойдите от него! – Шагает Молотов, протягивая руку, которую грубо отталкивает женщина.       - Вы не тронете этого человека, - говорит она со всей серьёзностью.       Взгляд сержанта похолодел и озлобился.       - Вы защищаете его, как товарища? Я знал, что вам нельзя доверять. Я запру вас вместе с ним в трюме, если сейчас же не отойдёте.       Доктор встаёт на пути сержанта, мешая подойти к женщине и пленнику, хотя военный ведёт себя намного сдержаннее капитана сейнера. Кейт торопится развязать путы, пока её саму вместе с преступником не заточили внутри корабля, и в какой-то момент цепенеет от нашёптанных слов мужчины. Приговорённый заканчивает её работу: развязывает себе ноги сам и пулей прыгает в воду, улепётывая что есть мочи. Женщина встаёт и смотрит в одну точку.       - Мисс Уолкер, Кейт, - зовёт её Редько, тряся за плечи.       Её взгляд делается осмысленным; она смотрит на доктора, обращает внимание на водонепроницаемый чехол с фотоаппаратом внутри, который, что бы ни происходило, всегда был на шее судмедэксперта.       - Дай мне проводить её вниз, Слава, немедленно, - требует Молотов, - или присоединишься к ней.       - Серёжа, мы ведь не варвары…       - Не тратьте силы, доктор, - кладёт руку на плечо мужчины американка, - я ухожу.       - Куда? – Ужасается Редько и тогда женщина произносит последние слова, обращаясь и к доктору, и к автоматонам – к тем, кто поймет её:       - Он сказал, что они оставили его в гроте. Его вот-вот затопит, если уже не затопило. Я не брошу его! Я иду к нему!       - Безумие! Вы никуда не пойдёте, - хватает её под локоть Редько.       - Никто её и не отпускал, - вторит Молотов, которому поддакивает Савинков.       Сержант грозно надвигается на Кейт, и американка понимает, что доктор, на чью поддержку она так рассчитывала, не поможет ей. Её не станут слушать, не дадут возможности приблизится к берегу на шлюпке. Придуманный за минуту план потерпит решительный крах, если не предпринять действия настолько радикальные, столько невероятные, какие бы уничтожили к ней всякое доверие, но подарили свободу.       Она вновь губит всё, что имеет, ради призрачной надежды.       Редько с сожалением смотрит в глаза авантюристки и отпускает её руку, передавая Молотову.       - Простите, доктор! – Вздыхает Кейт и толкает мужчину в грудь, отчего тот падает назад; резко дёргает за тесьму чехла и рвёт её, разворачивается вокруг, замахнувшись для силы, и преодолевает одним прыжком борт судна, ныряя в воду головой.       Тяжёлые стальные волны сходятся над ней. Все члены экипажа смотрят на шипящую пену, каждый со своей эмоцией, но с общим страхом.       - Дура! – Восклицает Степан Иннокентьевич, с облегчением увидев показавшуюся над водой голову.       Редько умоляет бросить за борт верёвку или жилет, но Савинков предлагает вместо этого спустить шлюпку и плыть за беглянкой, руководствуясь желанием вернуть шанс достичь берегов Сибирии, куда мисс Уолкер, конечно, привела бы его подобно волшебному компасу. Молотову хоть и не хотелось рыскать в тумане, но американка – единственный трофей, который он везёт Полковнику вместо обещанного оружия. Сержант ругает себя, что позабыл непредсказуемый характер женщины и позволил себе расслабиться в такой благополучный момент.       Сказано – сделано: шлюпка в море; в ней уместились Яков, Редько и сержант. Последнему пришла в голову идея взять с собой Альму с её чутким носом, а доктор, равным образом, настаивал на присоединении к спасательной операции одного из автоматонов.       Шлюпка не могла уместить такого количества пассажиров, и в итоге выбор был сделан в пользу овчарки, тем более что автоматоны решительно отказывались.       Приготовления заняли чересчур много времени; американка давно растворилась в серой пелене.       - Далеко ли до берега? – Беспокоится Редько.       - Близко, - коротко отвечает капитан сейнера, быстро загребая в нужном направлении.       Овчарка сержанта нервничала и скулила, ворочаясь под боком хозяина. Военный опускает руку в воду и тут же вынимает.       - Холодная, чёрт побери. К кому она так ринулась?.. Слава, ты знаешь что-то?       - Едва ли, - удручённо говорит судмедэксперт. – Всё, что я понял, у неё там остался товарищ.       - Он наверняка мёртв, - заключает исследователь.       Альма вдруг зашлась лаем. Путешественники оставили разговоры.       Сквозь туман вдруг проступила громадная отвесная стена, сплошь изрезанная и обточенная ветром и прибоем. Она оказалась так близко от лодки, что Яков едва успел избежать столкновения.       - Как будто вдруг теплее стало, - нахмурился Молотов.       - И запах какой, чувствуете? – Насторожился исследователь. – Раньше будто не было или я не заметил.       Доктор пробует воду на ощупь и делится соображениями:       - Похоже, ночное землетрясение открыло какой-то новый канал для выхода термальных вод и вулканических испарений. Это значительно греет воду у берега и это же объясняет, почему эти прохиндеи отважились пускаться вплавь гружёные. Серный запах отсюда же. Альма вряд ли нам теперь поможет.       Собака действительно легла на дно шлюпки и закрыла лапами нос, жалобно смотря на сержанта. Люди могли надеется только на себя; они суетились, крутили головами, прислушивались, думая стоит ли звать Кейт, привставали и поочерёдно смотрели в бинокль, но авантюристки нигде не было. Более того, нигде не было и грота. Савинков не узнавал место.       - Видать, нас снесло, - сказал он, не понимая в какую сторону грести.       - Попробуем проплыть вдоль скалы, - решает Редько, - начнём справа.       Таким образом, шлюпка медленно начала продвигаться вправо, держась у самого прибоя. Кейт видела её, находясь совсем рядом за грудой камней; её конечности сводило судорогами в холодной воде и только благодаря громадной силе духа и выносливости женщина не пошла ко дну. Грот чернел ещё правее, вот-вот лодка достигнет его. Следовало действовать.       С трудом мисс Уолкер избавляется от верхней одежды, которая сильно сковывала движения в воде, остаётся в майке и лёгких штанах, хорошо завязывает веревку с герметичным чехлом, накинув на шею. Складывает ненужные вещи на камнях и прячет в расщелину. Ждёт минуту, успокаивая стучащее сердце, затем смело спускается в воду, обрадовавшись потеплению – ноги больше не ломило.       Тихо подплывает она к зияющей дыре в скале, быстро скрываясь от глаз "спасателей", оставшись незамеченной. Там она чувствует тёплое течение, устремлённое в море: воды выходили словно из неоткуда, поднимаясь из глубины, и наполняли пещеру, как чашу, а далее выплёскивались в море.       Женщина уцепилась за скользкую стену и осмотрелась. Достаточно низкие своды, которые ранее, наверняка, были выше, и тянулись вглубь скалы, где постепенно опускались вниз.       Кейт проплыла до конца, борясь с течением, – дальше ходу не было. Держась за выступы, женщина ощупывает скалу и понимает, что грот на этом не заканчивается – он идёт дальше, однако следующая его часть очень узкая.       Тот ли это грот вообще? Оставленной шлюпки преступников нигде не видно.       Нет, грот тот: спасённый пленник пролепетал на ухо мисс Уолкер что-то про удары и завал; присмотревшись, Кейт видит этот завал – обрушилась часть свода, разделив пещеру на две части, и лодка осталась по ту сторону.       «Если они смогли, то и я смогу», - думает мисс Уолкер, представляя, как люди, один за другим, протискивались под водой в узкий лаз.       Беда в том, что преступникам помогло течение, а Кейт придётся сражаться с ним. Когда трудности останавливали её?       Американка слышит далёкий собачий лай. Времени на раздумья нет. Возможно там, за завалом, её ждёт Оскар, беспомощный в попытках выбраться из западни, а возможно его уже давно нет: его механическое тело и сердце, погружённые в солёную воду, вышли из стоя навсегда. Кейт тоже рискует сгинуть, захлебнувшись на пути к автоматону.       Страх берет женщину за горло. Её преследователи близко, и она удерживается от желания бросится к ним в ноги, унизительно моля о помощи. Может быть, выдумать некую причину, по которой Оскара следует немедленно выручить из беды, но поверят ли ей теперь? И чем они смогут помочь? Скорее, Молотов запрёт её в трюме, а после вручит Полковнику, и ни Савинков, ни Редько, ни автоматоны не смогут ему помешать.       Кейт проглатывает слёзы, избавляясь от всех ненужных мыслей. Если таков её конец, то всяко он лучше клиники для душевнобольных. Она бьётся за правое дело; она смогла, наконец, вырезать нужный кусок из полотна своей жизни, отбросив всю шелуху.       Она делает несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, подготавливая своё тело к серьёзному испытанию. Последний глоток воздуха, – и женщина, занырнув, устремляется в чёрный узкий ход, где нет ничего, кроме смертельных объятий обласканных водою километровых скал.