Большая Медведица

      Угрюмое лицо Молотова не могло нарушить общую радостную возбужденность команды: под визги и скуление овчарки Альмы Редько, Степан Иннокентьевич, Савинков и автоматоны окружили взошедшую на борт Кейт и принялись наперебой говорить, как утратили всякую надежду увидеть американку вновь и, если бы не доктор, решивший ещё раз взглянуть на место трагедии, так и уплыли бы ни с чем.       Женщина, поражённая таким участием, высказала удивление.       - Головой надо думать, прежде чем в воду сигать, - ворчит старый моряк. – Вот все вы бабы такие: сначала делаете, а потом думаете! Потому и беды все от вас! Из-за тебя чуть на мель не сели!       - Это Степан Иннокентьевич к тому, - переводит Редько, - что вы могли пораниться или захлебнуться.       Кейт улыбается и кивает моряку в знак благодарности:       - Спасибо, что беспокоились за меня.       - Эк, больно надо! Обидно больно такую красоту да на корм рыбам – не по-человечески как-то. Пусть вон уродов этих жрут.       - За кем же вы так погнались? – Поднимает забытую тему капитан сейнера, и суета замирает; даже сержант приблизился, одолеваемый любопытством.       Американка сконфужена и не знает, как ответить; пока она думает, Второй задает более правильный вопрос, который скорее напоминает утверждение:       - Вам удалось?       - Да, - уверенно отвечает ему мисс Уолкер.       - А, значит, ваш товарищ спасся, но где же он тогда? – Не унимается Яков. – Кто он, юкол или ваш американский коллега? Почему он был не с вами?       - Довольно вопросов, капитан, - останавливает его Редько. – Полагаю, эта тема очень щепетильна, и мисс Уолкер сама расскажет, если захочет.       - Нет, доктор, для меня это принципиально! История Лизы доказывает, как губительны неуправляемые чувства, и я не хочу, чтобы схожая ситуация повторилась. Мы уже стали свидетелями выходки, которая могла иметь совершенно иной конец… Не смотрите так, товарищ судмедэксперт, я знаю, какого вы обо мне мнения. Мои действия кажутся вам дикими, однако вы должны согласится, что в опасном путешествии в тесной команде не должно быть тайн. Как капитан корабля и как начальник нашей экспедиции к острову, я обязан знать, не повторит ли мисс Уолкер свой «манёвр».       Кейт расправляет плечи и глубоко вдыхает для смелости.       - Я буду с вами откровенна, Яков, как вы того хотите. Мне следовало признаться вам раньше, но я не знала, как повернуться обстоятельства. Теперь я могу говорить свободно, - заявляет женщина, вспоминая речь Оскара. – Я не смогу указать вам путь на Сибирию. Мы с Гансом Форальбергом отправились туда на ковчеге, том самом из легенд, и дрейфовали, кажется, более двух недель, пока нас не прибило к берегу острова. Сейчас я думаю, что мы оказались во власти течения, обозначенного вами на карте, но тогда это казалось мне чудом.       Она сделала короткую паузу и продолжила:       - У вас есть всё необходимое, чтобы достичь Сибирии, и если вы действительно искренне желаете найти её, то она позволит вам сделать это и, возможно, отпустит. Я не отправлюсь с вами… я не могу.       Все ждали бешенства Савинкова после откровения авантюристки, но исследователь лишь сильно побледнел, чем напугал доктора, и молча ушёл в каюту.       Степан Иннокентьевич, нахмурив чёрные брови и дымя папиросой, ушёл разводить пары; Молотов сдерживал довольную улыбку – он почти обрёл союзника в лице Якова, стоило только намекнуть ему, что ложь Кейт нельзя оставлять без внимания, и появится шанс отдать женщину в руки Полковника, заслужив его уважение.       - И что вы намерены делать теперь? – Спрашивает растерянный Редько.       - Для начала отправлюсь в Баранур.       Она встречается взглядом с Сергеем, ощущая его немое сопротивление; ясно, что военный не будет мириться с её уходом, и слова Редько, какой бы силой они не обладали, не станут убедительным аргументом.       Как ни в чём не бывало, американка прощается с мужчинами и автоматонами и уходит отдыхать, пользуясь возможностью обдумать план действий. К сожалению, она сама подписала себе «приговор», рассказав всё Якову и лишив себя его ярой поддержки. Слово капитана ещё могло что-то значить для сержанта.       Кейт решает – надо бежать, причём как можно скорее, пока не дошли до роковой бухты, и лучшего времени, чем сегодняшняя ночь, ей не найти. Правда, есть опасность, что сейнер достигнет места назначения раньше или что сержант захочет скорее покончить с делом, решив встретиться с Полковником под покровом ночи, потому женщина спешит найти Редько и поведать ему о своём решении.       - Мы будем там только на рассвете, - шепчет ей на ухо судмедэксперт, прячась с авантюристкой за лестницей на палубу. – Я помогу вам. Будьте за час до полуночи у шлюпки и ждите меня. Я приду. А сейчас отправляйтесь к себе и сделайте вид, что спите.       - Спасибо, доктор, я не забуду вас.       Мужчина ласково гладит её по плечу и долго смотрит в серую стену после ухода мисс Уолкер. Ему предстояло усыпить бдительность Молотова и не допустить того к Савинкову, причем таким образом, чтобы не выдать намерений американки. Задача непростая; доктор решает начать с капитана: робко стучится в дверь каюты, но исследователь не пускает его, тогда озадаченный мужчина поднимается на палубу и становится свидетелем неожиданной потасовки между двумя автоматонами.       Сцена, представшая его взору, была мало похожа на драку в прямом смысле этого слова; больше она напоминала игру актеров на сцене, изображавших застывшее мгновение напряженного противостояния. Один из представителей «Общества» (доктор не так ловко различал их, как авантюристка) держал другого за предплечье на вытянутой руке, вторую же руку он отвел назад для замаха, а его соплеменник уперся обеими руками в железную грудь товарища, наседая всем корпусом, словно желая оттолкнуть от себя противника. Так как силы были абсолютно равны, раздавался лишь натужный скрип механизмов.       Доктор подходит ближе.       Автоматоны заметили наблюдателя и моментально отпустили друг друга. Вернее, руки опустил тот, кто упирался изо всех сил в грудь другого, но его «брат» продолжал крепко держать металлическое предплечье.       - Что происходит?       - Настоятельно рекомендую вам, - говорит спокойно Первый, чей размеренный темп голоса показался Редько очень возрастным, - вернуться к вашим делам и не вмешиваться в конфликтную ситуацию внутри Нового Механического Общества, которая не имеет к вам никакого отношения и способна лишь нарушить понимание…       Он не успел договорить, потому как Второй резко дёрнул его за руку, подставил подножку и тем самым с грохотом повалил наземь, в довершении ко всему пнув собрата в бок – этим, наконец, он удовлетворился и с видом победителя довольно ушёл на карму, где замер в обычной для автоматонов равнодушной позе. Редько помог пострадавшему подняться, надеясь, что тот всё же даст объяснения «поединку», однако Первый не удостоил мужчину такой чести и демонстративно ушел на нос сейнера, приняв точно такую же позу, как и его соплеменник. Этим всё и кончилось.       Пришлось господину Редько мучится тайной внезапной вражды автоматонов весь последующий день и вечер, которые он провёл, играя в шахматы с Молотовым.       Военный был на удивление спокоен перед встречей с Полковником – ещё одна причина насторожиться, но скоро его настроение начало меняться, и как бы доктор ни старался увлечь сержанта игрой, тот стал рассеян и вечно отлучался куда-то. Один раз Редько проследил за ним и пришёл в ужас, выяснив, что тот безуспешно колотит в дверь Савинкова. Капитан молчит. Последний раз Сергей зовёт его, но, не получив ответа, разочарованно уходит.       Замученный страшными сомнениями и тревогой, доктор проигрывает вторую партию подряд.       Сумерки подкрались незаметно. Вторя тучам темнеющего неба, в камбуз протискивается тучный Степан Иннокентьевич и дивится тому, как игрокам не мешает тусклое освещение: «Ни черта же не видать!» - указывает он на доску; Сергей трёт глаза и со вздохом собирает фигуры.       - А сопка-то наша притихла.       Наблюдательность моряка принесла добрую весть. Доктор и военный заулыбались.       - И правда, дыму как будто меньше стало, рассеивается понемногу – хорошо.       - Пофыркал, старый чёрт, только пугал, - открывает флягу моряк.       - Что это вы, Степан Иннокентьевич, изменяете принципам или вас Савинков у руля сменил? –справляется Редько, заметив, как напрягся Молотов.       - Нет, доктор, не пришёл капитан. Видать, совсем худо ему от признания нашей разбойницы. Да бог с ним, и так поздно уж. Покемарю до рассвета, а там скоро и бухта.       - Проведаю его, - встаёт сержант.       - Подожди, Серёжа, не надо. Чего лишний раз тревожить, тем более я ходил и стучал – не открыл он мне.       - И я стучал. Может, случилось что?..       - Да не, - мотает головой моряк, - спит!       - Действительно, ну не убился же он. Оставь, Серёжа, только разбудишь человека и разозлишь. Пойдёмте-ка лучше все на боковую, день был непростой. Глушите мотор, бросайте якорь.       - Дельно, братцы, добрых вам, - прощается Степан Иннокентьевич, и первый уходит спать.       Выйдя с Редько на палубу, Молотов сообщает, что хочет побыть немного в одиночестве.       - Понимаю, но Серёжа, позволь сказать… ты не знаешь, где правда.       - В порядке и долге – вот где, - философски рассуждает он, смотря на тускнеющий горизонт.       - Тогда всё вокруг сплошная ложь, - вздыхает доктор, прощается и оставляет Молотова одного.       К глубочайшему сожалению, судмедэксперт ещё раз убедился, что сержант не видит собственного существования без покровительства Полковника, и, если бы Редько знал все подробности путешествия мисс Уолкер, мог бы с лёгкостью сопоставить эту слепую преданность, искренней восторженности Оскара Гансом Форальбергом.       Доктор спускается в каюту, расстилает свою постель и запихивает под одело верхнюю одежду, создав вид спящего человека, затем затаивается под лестницей, где днём говорил с Кейт и терпеливо ждёт.       Военный появился нескоро; осторожно сошёл вниз, не создавая лишний шум, вгляделся в полумрак коридора, освещенного одной дежурной лампочкой, прошёл чуть вперед, прислонил ухо к двери их общей с моряком и доктором каюте, хотел заглянуть, но передумал, пройдя дальше, к двери каюты американки. Напротив неё располагалась комната капитана. Сердце Редько бешено колотится.       Воспитанность военного не позволяет тому вламываться к женщине, предварительно не спросив её разрешения, потому он опять стучит к Якову – тишина. Тогда он лезет за пазуху, вынимает клочок бумаги и что-то царапает огрызком карандаша, подсовывает под дверь и, прождав минуты три, отправляется в каюту.       Редько, утерев лоб носовым платком, смотрит на наручные часы, поднося те к тусклому свету – половина одиннадцатого. Через полчаса должна явится на палубу мисс Уолкер, и за это время необходимо завершить все приготовления к бегству. Несмотря на сильное искушение попытаться достать из-под двери исследователя записку, доктор понадеялся на нейтралитет Якова и свою уловку с постелью.       Без четырёх минут одиннадцать щёлкнул замок каюты американки, и мисс Уолкер юрко на полупальцах скользнула по коридору и лестнице, издав лишь лёгкий шорох. Ещё не спящего Молотова привлекает мигнувшая полоска света в щели между дверью и полом; он встаёт и прислушивается, выглядывает в пустой коридор, смотрит на лестницу, чувствуя неладное.       Женщина оказывается в условленном месте на две минуты раньше назначенного времени, но Редько уже ждёт её. Пусть небосклон ещё затянут дымкой, свет луны даже через неё ярок и кладёт на фигуры холодные зеленоватые потоки, в которых всё кажется особенно таинственным.       - Я собрал вам провиант и кое-какие вещи – ничего, что нельзя было бы унести. А ещё возьмите вот это, - он вкладывает ей в карман свёрнутые купюры, - не смейте отказываться. Просто берите. Здесь не так много, но вам хватит, используйте их с умом. Я отвезу вас на берег, так будет быстрее, а там уж заночуете где-нибудь, только постарайтесь уйти как можно дальше. Я положил вам тёплую куртку, так что вы не замёрзнете. Ну, с Богом. Полезайте.       - Словами не передать, как я благодарна вам, господин Редько!       - Полно, это мелочи. Всё потом. Лезьте скорее.       Женщина перешагивает через борт и оказывается в шлюпке, тут-то их и застигает поднявшийся на палубу Сергей.       - Стоять! – Грохнул он.       - Механизм за вами, бегите! – Кричит доктор Кейт, и кидается в сторону сержанта.       Женщина смотрит на лебёдку и стопор, удерживающий шлюпку в подвесном состоянии на специальных креплениях; стоит сорвать ручку, и лодка рухнет на воду. Кейт тянется к рычагу, но замирает, увидев Савинкова, чьи сверкающие холодными бликами глаза пугают её ни на шутку. Своей огромной рукой он закрывает рычаг, громко приказывая всем оставаться на местах и не двигаться. Его голос звучит мощнее любого взрыва, и путешественники впервые взглянули на исследователя, как на настоящего капитана – грозного и сурового.       Будто нашкодившие дети, члены экипажа не смеют шевелиться.       - Быстро вылезай, - указывает он Кейт, и женщина безропотно подчиняется, отойдя на почтительное расстояние. – Всем немедленно объясниться.       - Капитан, - сержант впервые всерьёз обращается так к Якову, - эта женщина обманула вас. Не дайте ей уйти!       - Мисс Уолкер может быть свободна, - отрезал Савинков.       - Вы оставите это предательство без внимания? – Опешил Молотов, привыкший видеть горящие пламенем мщения глаза Полковника.       - Сержант, я не потерплю предательства на своём судне, - строго заявляет исследователь, - и подстрекательства тоже. Я не стану угождать вам.       С этими словами он комкает записку Сергея и выбрасывает её в море.       Молотов делает шаг вперёд, но путь ему преграждает Редько; военный утрачивает поддержку и отступает – в одиночку эту битву ему не выиграть. Доктор заботливо держит его за плечи; этот его жест полон отеческой заботы.       - Правда в сердечности, Серёжа, - ласково поучает он, - и в прощении. Не выслуживайся перед Полковником, этим ты не спасёшь себя. Раз уж на то пошло, все мы здесь преступники.       - Что правда, то правда, господин Редько, - кивает Яков, - но мы сделаем этот мир лучше. - Я найду Сибирию, и проводники мне не нужны!       Невзирая на свою воодушевлённую речь, капитан одаривает мисс Уолкер мучительным взглядом, и та шепчет слова извинения и благодарности, самые искренние, на какие была способна.       - Прошу меня извинить, - неожиданно слышит она за своей спиной голос Первого, - мисс Уолкер, прежде чем вы покинете это судно… вам следует пройти со мной.       - Что случилось? – Не понимает женщина.       - Вам ведь известно, что автоматоны приходят на выручку в трудный час.       У Кейт перехватывает дыхание, - и вот она, а за ней в недоумении все члены экипажа бегут к месту трагедии, где окутанный призрачным лунным светом, прислонившись к ящикам и запрокинув голову назад, словно любуясь скользящим туманом, сидел Второй с открытой настежь грудной панелью.