Большая Медведица

      В серебристых переливах лунного света, команда «Алиота», за исключением спящего Степана Иннокентьевича и овчарки Альмы, которую доктор ранее увёл в машинное отделение, окружила двух автоматонов, терпеливо ожидая разъяснений. Как только мисс Уолкер села рядом с пустующим корпусом Второго, Первый подошёл к борту судна повернулся так, чтобы его было хорошо видно всем, и начал говорить:       - Потеря любого члена Нового Механического Общества – невосполнимая утрата, потому наши убеждения прежде всего направлены на самообеспечение и самореализацию в разных областях и сферах. Говоря более примитивно, нам следует обучится независимому от людей существованию – первая задача, вторая – иметь единую цель, не включающую обслуживание человеческого общества. Как существа высокоорганизованные, мы стремились к высшей степени рациональности и образованности, что дало бы нам возможность, помимо долговечного существования, заявить о своём объективном превосходстве.       Он оглядел онемевших слушателей и продолжил:       - Это невозможно, разумеется. Ни о каком превосходстве не может быть и речи, и мне искренне жаль своих соплеменников, намеренно или невольно, искажающих первоначальную цель нашего существования – помощь людям. Это ни в коей мере не принижает нас, напротив, наша полезность может стать залогом нашего процветания. Мы – рабочие-спасатели способны на большее, чем разгрести завал и вытащить из-под обломков людей; мы, как и вы, можем анализировать, можем решать сложные вопросы, наконец, можем создавать. Объединив усилия, построив единое общество, – только тогда мы привнесём в мир известные законы гармонии, и никак иначе, потому как без вас мы бессильны.       Второй всецело осознал это только сегодня, - перешёл автоматон непосредственно к товарищу, - хотя и до этого частично разделял мою точку зрения. Увы, мне так и не удалось убедить его в исключительном совершенстве человека; все мои наблюдения и замечания были восприняты им в штыки. Не понял он и моих намерений касательно вас, мисс Уолкер: он ошибочно полагал, что наша с ним цель подавить вашу волю и склонить к отстаиванию ложных идей «Общества». На самом деле я говорил о другом – о вашем искреннем участии в судьбе автоматонов, которое никак не предполагает обмана и лжи. Легко встать на неверный путь, но признать, что путь неверный – сложно.       Автоматон говорил так легко и непринуждённо, что доктор прогоняет секундное наваждение: ему кажется, что перед ним стоит кто угодно, но не дитя механики.       - Как видите, ваш ночной разговор, мисс, ваш поступок и ваша преданность чувству, а также собственная неспособность понять глубину вашей привязанности, открыли ему глаза на истинное положение вещей. Душевная боль, которую он испытал, прямо пропорциональна величине его заблуждений. Он знал, что вы откажетесь принять в качестве его извинений эту жертву, и просил меня совершить задуманный план. Я настоятельно рекомендовал ему отказаться, зная, какие сложности могут возникнуть с поиском неповрежденного корпуса, но он был непреклонен. Уходя, он сказал: «это то малое, что я могу дать ей, потому как бесценное у неё уже есть».       Кейт тянется чехлу на шее, в котором бережно хранилось сердце дорогого машиниста. Редько не может различить её взгляда в полумраке, но видит чувства женщины через её образ, мягко обрисованный на фоне тусклых бликов на воде. Трепетная нежность, с какой она склонилась над корпусом автоматона, звучала в чуть сутулых плечах, в тёмном профиле авантюристки, в плавных линиях рук и замершем движении, будто она и встречала, и провожала кого-то важного. В этом слиянии горести и радости, разочарования и мечтательного предчувствия, любви и утраты является глубина незримого тайного мира. Второй раз доктор прогоняет наваждение: теперь ему мерещится, что перед ним Дух из легенд народов Севера.       - Оставим её, - шепчет Редько, призывая всех уйти, но мужчины и без него всё поняли, хотя и были сильно озадачены.       Доктор обещал им всё объяснить, насколько он сам понял сложившуюся картину, и сделал это почти сразу, как трое путешественников отошли к шлюпке.       - Автоматон? – Переспросил Савинков вполголоса.       - Да, - подтверждает судмедэксперт, - кажется, в её путешествии с Гансом Форальбергом их сопровождал автоматон, никак не связанный с Новым Обществом. Предположу, что именно к нему мисс Уолкер и бросилась тогда на помощь. А ещё предположу, что она спасла только часть своего механического товарища, но часть крайне необходимую, своего рода «механический мозг». Жаль, что я в этом ничего не понимаю…       Сержант пробурчал себе под нос что-то вроде невразумительного ругательства, а капитан сейнера скорчил недоверчивое лицо.       - Фантастика, доктор.       - Разве существование разумных автоматонов, так глубоко познавших себя, уже не фантастично? – Отвечает доктор риторическим вопросом и оборачивается на ритмичные шаги; к компании подходит Первый.       - Мисс Уолкер сообщила, - говорит он, - что будет кощунственно отвергнуть волю Второго. В связи с этим, её путешествие в Баранур более не имеет смысла. Она хотела говорить с вами, господин Редько, но чуть позже, а пока просила об одной услуге…       - Всё, что угодно, - энергично кивает доктор, и палуба постепенно пустеет. Скоро с фонарём и тёмным свёртком в руках на неё вновь восходит Первый и направляется прямиком к женщине и автоматону, застав обоих на том же месте. Тёплый свет фонаря мигом рушит таинственное очарование; основоположник «Общества» ставит его на ящик, туда же кладёт свёрток и осведомляется, чем ещё может быть полезен.       - Спасибо, Первый, это всё.       - В таком случае, не буду мешать вам своим присутствием.       - Помнишь нашу первую встречу, когда все автоматоны пришли поприветствовать меня? – Неожиданно остановила его Кейт.       - Разумеется, мисс.       - Я помню, как вы все выстроились возле моей постели, и я спросила: «кто вы?», и Второй ответил мне: «Новое Механическое Общество». Я спросила ваши имена, но таковых у вас не имелось, тогда я хотела знать, кто основал «Общество», и вы двое – ты и Второй – вышли вперёд. Я поинтересовалась, есть ли у вас цель. Помнишь, что сказал Второй?       - Он ответил вам, что цель «Общества» - изменить мир к лучшему.       - А что ответил ты?       - Я сказал: наша цель – измениться к лучшему.       - Верно! – Одухотворённо восклицает мисс Уолкер. – Я помню эти слова. Поэтому я назвала тебя Первым, а Второго – Вторым. Я вижу, что не ошиблась.       - Доброй ночи, мисс Уолкер, - благодарственно кланяется он и уходит.       - Доброй ночи, Первый, - улыбается американка ему вслед.       Некоторое время мисс Уолкер разглядывает фонарь, который напоминает ей события в пещере, предстающие далёким сном; ещё более далёкими грёзами кажутся и тихое существование в «Обществе», и путешествие вместе с юколами, и, конечно, путь на Сибирию. Америка и вовсе предстаёт в её сознании полузабытой землёй.       Плеск чёрной воды всколыхнул в памяти образ страшного чудища из глубины. Что таится в этой воде; что таится в глубинах души?       Кейт берёт фонарь и ставит ближе к себе, освещая корпус автоматона; его голова, как и прежде, запрокинута назад, к небу, и женщина осторожно поправляет её так, чтобы пустые стёкла глаз смотрели прямо на неё. Робея перед взором «железной маски», она открывает чехол с сердцем, боясь, не повредилось ли то, но нет – сердце исправно. Что ему подводное плавание – оно переживало и не такие приключения!       Коротко вздохнув, она вкладывает сердце в предназначенное место в железной груди и последний раз смотрит на лицо, которое ещё хранило отголоски души Второго. Внешне, конечно, ничего не изменилось, но женщина неуловимо ощущала, как вместе с сердцем автоматон потерял свой облик, и осталось только пустая оболочка. Она хотела сказать что-то Второму напоследок, пока он окончательно не растворился в ночной дымке, но слова были лишни, одно только красноречивое молчание могло дать крупицу тех чувств, что бушевали в ней.       Мисс Уолкер подсоединяет клапана, вынимает из кармана драгоценный ключ, вставляет в отверстие и поворачивает, волнуясь не меньше, чем в прошлый раз; верно, она и не думала так скоро возвратить себе дорогого машиниста. Захлопывает панель, отмечая, что замок на ней тоже сорван, но не так варварски, как на прошлом корпусе Оскара – в этом, вероятно, поучаствовал Первый, не имея соответствующего ключа.       Проходят долгие секунды, мучительные и бесконечные, терзающие женщину словно демоны ада, и вот, наконец, щелчок – поднимается железная рука и тянется к её лицу, но едва коснувшись ниспадающей пряди волос, резко опускается на деревянную палубу – автоматон опирается и усаживается удобнее, вплотную прижимаясь спиной к ящику. Он растерян, как только что разбуженный человек, и оглядывается, пытаясь отыскать ориентиры.       - Кейт Уолкер? – Говорит он привычным ей голосом; позднее женщина понимает, насколько участливо поступил Второй, избавившись перед уходом от устройства, создающего его неповторимый баритон. – Мы ещё в пещере?       - Нет, Оскар, нет, - с придыханием отвечает она, - мы на «Алиоте» - корабле Савинкова. Меньше суток минуло с нашего расставания… я скучала.       - Как вам удалось?..       - Второй, - грустно склоняет она голову. – Я бы ни за что не позволила ему, и он поступил ещё хуже, чем ты когда-то: не удосужился даже проститься со мной.       - Мне бы вы тоже не позволили, - он тянется к её плечу, желая ободрить, но она перехватывает его руку и прижимает к своей щеке, сладостно и свободно вдохнув полный влаги воздух.       В их распоряжении был теперь большой запас времени, и они могли позволить себе долго приветствовать друг друга, наслаждаясь размеренным течением ночи. Не было ни опасности, ни преследователей, ни шторма, ни извергающегося вулкана, ни прибывающей воды – ничего, что могло бы нарушить их покой.       Ближе к предрассветным сумеркам на палубу выходит Редько, утомлённый и не сомкнувший глаз этой ночью. Он осторожно заявляет о своём присутствии тихим кашлем, и Кейт сразу оборачивается в его сторону, вспомнив, что хотела поговорить с мужчиной.       - Доктор, - встаёт она, благодарно принимая из рук судмедэксперта тёплую куртку, - я заставила вас волноваться.       - Ничего. Теперь вы можете идти, не боясь.       - Доктор, я… не стану более убегать.       Редько ошеломлён этим заявлением и трёт уставшие глаза, думая, что ему послышалось.       - Милая, не испытывай судьбу и не мучай меня старика!       Авантюристка успокаивающе обнимает мужчину и говорит просто и твёрдо, что хочет покончить со всеми преследованиями и злобой; она желает предстать перед Полковником и взглянуть в его глаза без ненависти и страха, а только с чувством уверенности в собственной свободе и правоте. Это кажется Редько безумием, но женщина совершенно не боится последствий такого «свидания», её вера непоколебима. У доктора нет выбора – он соглашается, и с тяжёлым сердцем оставляет мисс Уолкер ожидать страшного часа.       Оскар тоже рискует усомниться в её решении, но встречает взгляд, полный спокойной уверенности, и только пожимает плечами – тут и он бессилен.       Через пару часов над горизонтом забрезжил рассвет. Хотя небо было чисто, на юго-западе стояла серая дымка – пепел Ильмыга; на востоке же всё тонуло в жемчужном тумане, низко стелящимся над самой морской гладью. Там, где он подбирался к прибою, торчали из его густых клубов чёрные верхушки скал; за ними же ровной полосой просвета поднималось тусклое северное солнце, обрисовав вначале розовым свечением силуэты берега, а затем кое-где ударив рваными всполохами.       Вместе с пробуждением природы, пробудился мотор сейнера: «Алиот» загудел, звякнула цепь якоря и воздухе повис запах горящего угля.       - На сей раз я подготовилась, - отдаёт Кейт Оскару свёрток, принесённый Первым. – Это одежда. Надеюсь, придётся по размеру. Я пойду на нос судна и буду ждать тебя там, хорошо?       - Да, Кейт Уолкер, спасибо, - встаёт машинист вслед за американкой и окликает ту, решив всё-таки сообщить сведения, кажущиеся ему существенными: - Вероятно, вам будет полезно знать, Кейт Уолкер… на будущее. Процесс «отключения» автоматонов не так прост, как мог вам показаться, у него, как, скажем, у поезда или любого другого транспортного средства, есть некий запас энергии, который при торможении расходуется постепенно.       Женщина непонимающе смотрит на него.       - Я хотел сказать, что при прекращении работы сердца остаточной энергии не хватает на работу поршней в конечностях и на речевой аппарат, но функции зрения и слуха сохраняются в течение примерно четырёх-пяти минут. Вам надлежит это… учитывать.       - О, конечно, - плохо скрывает Кейт смущение, - спасибо за информацию, Оскар. Очень своевременно.       - Да, хорошо, что вы этого не знали, - подстёгивает он её интригующей интонацией и с удовольствием наблюдает, как решительная и непоколебимая мисс Уолкер теряется в ответах и, так ничего и не сказав, отворачивается и быстро ретируется.       На носу сейнера смущенную женщину встречают Первый, Молотов и Редько, с серьёзным видом наблюдающие за ходом судна через туман; сидящая у ног сержанта овчарка при виде американки приветливо забила хвостом о доски. За штурвал встал единственный отдохнувший Степан Иннокентьевич, которому Савинков вкратце пересказал ночные события, затем выйдя к товарищам. Предчувствие скорого конца пути охватило всех присутствующих немым волнением, и только овчарка беззаботно играла с хозяином, исполнительно подавая то одну, то другую лапу.       Когда солнце поднялось значительно высоко, а туман осел, Савинков сотряс воздух звучным: «Земля!».       - Мы в заливе Бекова, господа, - уточняет капитан, - здесь имеется рыболовецкий порт, так что мы благополучно пристанем. Будьте готовы.       Туман ещё сковывает часть берегов, потому сейнер движется осторожно. Кейт видит, как проступают через дымку очертания других мелких судов и лодок; робкие домики на скалах – дряхлые лачуги рыбаков, ночующих рядом с портом или держащих снаряжение в этих сараях – более ничего не было. Берег относительно пологий, кое-где чёрно-песчаный, довольно обширный, но на удивление уютный.       Неожиданное тёмное пятно, возникшее и отделившееся от покатых крыш, вызывает общую тревогу: на невысоком холме стоял военный вертолёт, будто притаившийся в засаде хищный зверь. Поддавшись страху, Кейт отшагивает назад и натыкается на Оскара, стоящего позади. Автоматон кладёт руки ей на плечи, и женщина чувствует его поддержку без слов, набираясь смелости.       «Алиот» подходит к пристани и встаёт на свободное место; доктор и Первый ловко выскакивают на причал и привязывают швартовы. За ними на землю сходит капитан, а уж после Молотов, который, не мешкая ни секунды, лихо шагает по ветхим доскам в сторону берега. Остальные члены экипажа спешат догнать его.       - Кто это там стоит? – Спрашивает запыхавшийся доктор.       Кейт смотрит в конец причала, где виднелись слегка размытые силуэты. Подойдя ближе, женщина замерла в изумлении.       - Не может быть… это…       Первый обогнал американку и машиниста, доктора, Степана Иннокентьевича и даже быстроного Савинкова, придя одновременно с Молотовым, который тоже был, похоже, растерян. Автоматон приветствует другого члена Нового Общества, а также стоящих рядом людей. Идущие к ним мужчины едва успевают отскочить в сторону, когда мимо вихрем проносится мисс Уолкер, кидаясь в объятия юной Такмун.       - Сара! – Выкрикивает она родное имя, и мисс Штайнер со слезами на глазах прижимает к себе авантюристку, целует её щёки и всхлипывает от радости.       Пока молодые женщины были во власти чувств, двое мужчин хмурой и неприглядной наружности подошли к Молотову, объявляя, что тот арестован, как подозреваемый в грабеже военной базы и государственной измене. Сержант хладнокровно принял это заявление, попросив только видеть Полковника.       - Полковник *** мёртв, - заявляет один из вооружённых людей, ловя на себе поражённые взгляды.       - И давно? – Спрашивает Редько.       - Месяц, - отвечает мужчина.       - Выходит, всё это время… - начинает судмедэксперт и, не закончив фразу, бросается к сержанту, которого уже заковывают в наручники. – Нет, подождите, вы не можете так просто…       - Всё в порядке, Слава, не беспокойся, - смиренно произносит Сергей.       - Нет-нет, постойте, товарищи, это я виноват!..       - На вас счёт распоряжений не поступало, доктор.       - Всё равно я лечу с вами!       - Послушай меня, Слава, - резко поворачивается к нему сержант, - ты никуда не полетишь. Ты отправишься на остров с Савинковым, как и мечтал. Это приказ! Пока я не сел в вертолёт, ты находишься у меня в прямом подчинении. Выполняй! Не обсуждается! Редько берёт мужчину за предплечье и не может сдержать слёз досады.       - Теперь я знаю, где правда, - горько шепчет ему Молотов, и военные буквально вырывают его из рук доктора, подгоняя на пути к вертолёту и не обратив на Кейт никакого внимания.       Напоследок Сергей оборачивается на мисс Уолкер, и та кладёт ладонь на сердце, сообщая этим жестом о своей признательности, благодарности и искреннем сочувствии. В её глазах он видит вместо насмехательства, молитву о его благополучии, что рождает в нём лютую ненависть к самому себе. Лишь верная Альма утешает его своим присутствием.       Сара вдруг забеспокоилась:       - Кейт, прости, у меня мало времени. Они обещали отвезти меня обратно в Вальсембор, и будут злиться, если я задержусь, - она достаёт из кармана чуть помятый конверт. – Я пришла сюда, чтобы повидать тебя и отдать вот это. Я счастлива, что с тобой всё хорошо, и надеюсь увидеть тебя вновь. Это от него…       - Он… жив? – Затаила дыхание авантюристка.       Сара улыбается и сжимает её руки с вложенных в них письмом.       - С вашего позволения, мисс Штайнер, - вмешивается Первый, - я продолжу путешествие с господином Савинковым.       - Ты уверен? – Удивляется Кейт. – Обществу необходим мудрый лидер.       - Он у них уже есть, - смотрит основоположник на внучку часовщика, склоняется в лёгком поклоне и отходит к Якову.       - Рад был видеть вас, мисс Штайнер, - произносит в свою очередь Оскар.       - А я вас, мисс Уолкер, - говорит другой автоматон, и женщина по голосу опознаёт Одиннадцатого. – Будьте спокойны за сердце Второго.       - И за дедушку, - добавляет Сара, - после юкольских трав и лечения доктора Замятина он как будто помолодел! Очень надеется на вашу с ним встречу. Помните о нас, Кейт!       Молодые женщины тепло распрощались, с сожалением видя вращающиеся лопасти воздушного судна. Нехотя разорвав объятия, юная Такмун, под защитой Одиннадцатого, быстро идёт к вертолёту, и американка не отводит от её тонкой фигурки взгляд.       Не отводят взгляда и оставшиеся на причале путешественники. Позже из письма мистера Уолкера, бегло прочитанного Кейт, они узнали туманные обстоятельства гибели Полковника: отец американки писал, что явился к военному в его последние дни жизни.       Страшные раны, полученные при падении вертолёта, сулили мужчине неминуемый конец, однако упрямство его поражало. Убеждённый в успехе, в преданности «Общества» и Молотова, он по-прежнему стремился исполнить свой план, но лихорадка оказалась сильнее, погубив мужчину в считанные сутки. Уолкера он держал подле себя, угрожая расправой, если принесённые сведения о нахождении оружия на базе окажутся ложными; грозил он и расправой над Кейт, намекая о своих связях, если пленник надумает напасть на него или сбежать. С автоматонами никакого диалога он не поддерживал, расходуя съестные припасы, которые подготовил для него сержант, потому члены «Общества» ни разу не заходили к ним.       Когда Полковник забился в лихорадке, мистер Уолкер преисполнился жалости к несчастному и кое-как ухаживал за ним в роковые часы. С кончиной военного встал вопрос о том, что делать дальше: мужчину могли обвинить в убийстве, а затем преследовать его и Кейт. Он верил в существование могущественных связей и боялся более всего за свою дочь. Его уход с «места преступления» вызвал бы неминуемые подозрения. Много раз он брал в руки телефон Полковника, но не мог придумать, кому звонить и что писать. Скоро аппарат разрядился, и мужчина остался один на один с мертвецом, мучаясь от сомнений и тщетно ища выход.       Наконец, голод и страх заставили его выйти и сообщить автоматонам, что Полковник мёртв, и, избегнув расспросов из-за растерянности «Общества», пуститься в дальний путь до Валсембора, где его измученного и истощённого принимает Сара, а затем Замятин. Его рассказ побуждает мисс Штайнер вновь отправляться в Баранур, чувствуя свою ответственность перед автоматонами. Господин Штайнер наказывает ей привести Новое Общество в город – сам он ещё слаб ехать вместе с ней.       Так Сара оказывается в Барануре, где встречается с военными, перехватившими смс-сообщение Полковника, отправленное Молотову. И таков был конечный исход истории, бесславной для алчного человека и благополучный для истинного джентльмена…       Сейчас, наблюдая исчезающее в вышине воздушное судно, Кейт вспоминала тот миг, когда её саму силой усадили в вертолёт и как в небе, чистом и свободном, в несвободе просила она Духов о спасении. Молится ли сейчас сержант или только сдерживает слёзы досады – она не знала, но закрыв глаза, и сжав механическую руку машиниста в тёплой преданности, думая о необъятности тайн мира, она опять взывала к Духам со всей силы собственной души, пока не услышала во глубине бьющегося сердца далёкие удары юкольских барабанов.