Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       Андрей позвонил ровно в восемь тридцать.       — Ну что, Катенька готовы к приключениям?       — Готова, Андрей Павлович.       — Тогда, вперед!       — Мне выходить?       — Ну, вы же не умеете летать, так что выходите.       Вот глупый, я к нему не то что лететь, я к нему камнем вниз из окна готова броситься. Через минуту я уже открывала дверцу его машины.       — Здравствуйте, Андрей Павлович.       — Здравствуйте, Катенька, — он так тепло мне улыбнулся. — Это у нас с вами промашка вышла.       — Какая промашка, Андрей Павлович?       — Как какая? Мы не пожелали друг другу здравия. Я вам позвонил, а поздороваться забыл, сразу перешел к приключениям. Вы любите приключения, Катенька?       — Кто же не любит приключения? Конечно, люблю.       — Мне казалось, что как раз вы и не любите, всегда такая серьезная, всегда в работе.       — Андрей Павлович, так ведь у нас на работе сплошные приключения.       — Вы хотите сказать, что работаете исключительно из любви к приключениям?       — Нет, еще и за зарплату, — сказала я и смутилась.       — А что вы смущаетесь, Катенька? Получать зарплату — это не стыдно. Стыдно получать вашу зарплату. Приключений по самую макушку: подставная компания, липовые отчеты, выбивание кредитов из банков, даже контрабанда. Так что чего-чего, а приключений на наши с вами зад… пардон, лица, достаточно, и при всем при этом зарплата, как у стажерки. Вот почему вы, хозяйка «Zimaletto» и «НикаМоды», ни разу не напомнили мне о повышении зарплаты? Это же ваша непосредственная работа обо всем мне напоминать. Или что, как на передовую, так у нас и бойцовский дух откуда-то берется, и напор, и храбрость, а как за себя словечко замолвить, так сразу в тылу отсиживаемся? Так не пойдет, Катенька. Помощник мне нужен совсем другой! Но об этом мы поговорим после того, как завершим внешнее преображение. Кстати, вы придумали как спрятать вашу…       Он запнулся и сам покраснел. Вот уж никогда не думала, что Андрюша может смутиться и застрять на слове «грудь». Или это только со мной так? А вот не буду ему помогать, даже интересно, как он будет выкручиваться. И он постарался выкрутиться без слов, кивком головы показав куда-то ниже моей шеи. Мне стало весело. Мне вообще было расчудесно ехать с ним в одной машине, слушать его голос, украдкой поглядывать на его профиль и мечтать, что он мой. Не знаю кто… Муж? Парень? Друг? Но только не начальник. Как здорово, что я согласилась на это приключение, еще и получаса не прошло с начала осуществления нашей авантюры, а мы уже стали ближе. Мне даже захотелось похулиганить и обязательно заставить его самого сказать это слово.       — Андрей Павлович, я не понимаю, о чем вы.       — Ну, вы придумали, как спрятать вашу… вашу выдающуюся вперед часть тела? — вот хитрец! Ну, держись.       — Вы про грудь?       — Ну, да, про нее.       — Придумала, только это не дешево, если не хотим, чтобы в самый ответственный момент нас подвела китайская подделка.       — Катенька, покупаем все только самое лучшее. Мне вовсе не улыбается потом чувствовать свою вину, как я ее сейчас чувствую за вашу зарплату. Вам еще замуж идти, детей рожать. И эта часть вашего тела вам еще понадобится, так что мы постараемся сделать все наименее болезненно. По крайней мере, чтобы вы физически не пострадали, потому что психически… Ох, Катенька-Катенька. Будете носить мне в дурку передачи.       — Что вы, Андрей Павлович, если нас разоблачат, боюсь нам обоим передачки понадобятся, в одном крыле лежать будем.       Он засмеялся. Мягко так, весело. Мне тоже стало смешно, когда я представила нас в сумасшедшем доме на прогулке, как в детском саду идущих гуськом и держащихся за пижаму впереди идущего.       — Ну, вот мы и приехали, Катенька.       — Куда?       — К врачу ортодонту. Готовы?       — Готова, — я вздохнула.       — Боитесь, что будет больно?       — Нет, просто…       — Вы к ним привыкли?       — Да.       — И вам немножко страшно?       — Да.       — Не надо бояться, Катенька. Я же рядом.       Я задохнулась. Мне так хотелось сказать Андрею, что рядом с ним мне вообще ничего не страшно, вот сказал бы: — «Пошли в огонь», взял бы меня за руку, и я, ни на секунду не усомнившись, пошла бы с ним в огонь. Но я ничего не сказала, просто начала выходить из машины…

***

      POV Андрей Жданов.       Первый звоночек прозвенел еще по дороге к ортодонту, но я его не услышал, я просто болтал с Катюшей, не так, как всегда — по делу, а просто болтал, как болтал бы с другом или с сестренкой. Но! Вот это «но» и должно было меня насторожить. Однако, почему-то, не насторожило. Мне было комфортно! Я не застегивался, как застегивался всегда и ото всех. Непонятно? Тогда попытаюсь объяснить. Даже в наших дружеских трепах с Ромио, я всегда старался «фильтровать базар», всегда чувствовал границы личного пространства, за которые выходить не стоит. И это с Ромкой, с остальными же я был еще более застегнут. Про Киру и говорить не хочется, она сама вынуждала меня следить за каждым моим словом, чтобы не дай Бог, не вызвать скандал. А тут… Я всего-то один раз и запнулся, причем там, где не запнулся бы ни с кем и никогда. Чудеса, да и только.       Второй звонок, уже не звоночек, прозвенел, когда Катя вышла из кабинета врача и застенчиво мне улыбнулась. Это была не она, не Катюша! Это была совершенно другая женщина. Вот бы никогда не подумал, что какие-то брекеты могут так уродовать лицо. Никогда раньше не было видно, какие красивые, чувственные, сексуальные, манящие губы у Катеньки, и какая у нее прелестная улыбка. Просто глаз не отвести! К моему огромному удивлению, первым желанием было… Нет, не поцеловать Катю, как вы подумали, а… набить морду Зорькину. Такая на него взяла злость за то, что Катюха его любит, а он еще морду от нее воротит, что прямо кулаки зачесались.       Правда, уже к вечеру, я готов был отлить этому Николаю Антоновичу золотой памятник во весь рост. Безответная любовь Катерины давала шанс мне, и предложение Ромки «приударить» за своей помощницей, уже казалось мне глупостью только в одной части, в части «понарошку». Вот уж точно, никогда не говори никогда…       Моему интересу к Катюше, как к женщине предшествовало несколько весьма пикантных событий. Хотите узнать каких? Да пожалуйста, я не скрываю.       Сразу от ортодонта мы поехали к окулисту, где с Катюши сняли очки и заменили их линзами. Тут мне вообще стало дурно, звонок звонил еще не набатом, но уже так, что казалось, его должны слышать и окружающие.       Врач пригласила меня в кабинет, потому что Катя никак не могла определиться с цветом контактных линз. Я глянул в ее, возможно из-за специфического освещения, кажущиеся черными бездонными омутами, глаза в пол лица и пропал! Если бы еще не ее беспомощный детский взгляд, может, меня бы так и не торкнуло. А тут! Господи! Ведь дитя-дитём, а такая храбрая, такая работоспособная, такая добрая и преданная девочка. И смотрит так доверчиво, мол, дяденька, а ты меня не обманешь? Как ее такую обманывать? Это уж законченным негодяем нужно быть. Если бы Ромка ее сейчас увидел, думаю, и у него бы совесть проснулась. Хотя… не уверен.       Линзы мы ей подобрали зеленые, ей удивительно шел зеленый цвет глаз. Уже сейчас Катенька мало напоминала «мышку-норушку», как называл ее Роман. Всего и дела-то было, что снять очки и брекеты, а образ вырисовывался совсем другой.       Но главное потрясение ждало меня впереди, у Дробышева, моего очень хорошего приятеля, который умел держать язык за зубами. Я объяснил ему, что из девочки нужно сделать мальчика, несколько голубого, но очень презентабельного. Дал Славке карт-бланш на одежду, обувь, аксессуары и его работу, а сам вышел кофе попить.       Десяти минут не прошло, как мой мобильный начал разрываться.       — Да Славочка!       — Ты нормальный? Нет! Ты нормальный? Больше меня ничего не интересует, ты мне только скажи — ты нормальный?       — Господи, да что случилось-то?       — Бегом ко мне! — и трубку бросил.       Не знаю, как я голову не сломал, пока пулей летел в салон Славки Дробышева, чего только не передумал, каких только ужасов не напридумывал себе. Вбегаю! Слава хватает меня за руку и молча тащит в какую-то комнату.       — Скажи мне! Где твоя голова, ты нормальный? Как я тебе из этого сделаю мальчика? Куда я вот это богатство дену? Тут сиськи хорошего третьего размера!       Что вам сказать, когда говорить нечего? Могу только попытаться описать, что я увидел. Стены комнаты, в которой одиноко, сжавшись в комочек стояла Катюша, были полностью обшиты зеркалами, в каждом из которых и отражалась фигурка-топлес. И некуда ей было спрятаться от этого, как она считала, позора. Она только закрывала руками груди и горько плакала, опустив голову. Ни ее одежды не было в комнате, ни вообще чего-нибудь похожего на что-то, чем можно прикрыться. Я подлетел к Кате, снял с себя пиджак и набросил его девушке на плечи.       — Слава! Это ты придурок! Это у тебя мозгов нет! Понятно? Ты что не видел кто перед тобой? Катенька не актрисулька, не моделька какая-нибудь? Ты что за представление мне устроил? — Катя зарыдала еще громче. — Ну, все, Катюша, все, перестань плакать. Ничего не произошло. Просто Слава привык, что здесь никто никого не стесняется, как у врача, понимаешь? Ну, все! Все уже хорошо. Я же с тобой.       Она подняла на меня зареванные глаза, личико ее скривилось:       — Зачем вы меня одну здесь бросили? — еще смогла проговорить она, а потом уткнулась мне в рубашку как раз там, где билось сердце и плечи ее заходили ходуном.       Мне ничего не оставалось, как обнять девочку. Зря я это сделал! Нельзя было ее обнимать, потому что все колокола сразу же забили набат!       — Катенька, присядь вот здесь, — я подвел ее к стулу. — Я выйду побеседую с этим умником.       — Только я пиджак вам не отдам, ладно?       — Конечно не отдавай! Конечно! Тебе же нужно учиться носить пиджаки, вот и учись.       Я схватил Славку за шкирку и выволок в холл.       — Ты как додумался до такого?       — Палыч, да я ничего не сделал. Провел ее в комнату для переодеваний, велел раздеться до трусиков и войти во вторую дверь. Она просто не ожидала, что дверь ведет в зеркальную комнату. Понимаешь? Откуда мне было знать, что она такая. Я думал — наша.       — Конечно, блин, наша! А то, как она одета была, мозги тебе не включило.       — Нет! А потом, когда я ее грудь увидел, я вообще уже ни о чем другом думать не мог.       — Это еще почему?       — Потому что такую грудь не спрячешь, и потому… Что я мужик, черт побери! А там такая грудь! Ммммм! Это тебе не наши модельки.       — И думать забудь.       — Твоя?       — Моя! — сказал я и сам ошалел от своих слов…