Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       На ресепшене от девчонок удалось отделаться довольно быстро, чего я, честно говоря, не ожидала, и я побыстрее пошла в президентский кабинет. Пойти-то пошла, а вот зайти смогла далеко не сразу. Кира уже была в кабинете, по обыкновению говоря с Андреем на повышенных тонах.       — Я прошу тебя, Андрюша. Я просто умоляю тебя.       — Нет, Кира. Нет! Клочкова уволена и это не обсуждается.       — Ты не можешь уволить Вику. Не можешь! — взвизгнула Андрюшина «покаещеневеста».       — Я уже ее уволил!       — Значит, ты снова примешь ее на работу! — Кира уже кричала.       А вот это было очень интересно. Очень! И многое мне объясняло. Вернее не так. Не объясняло, а помогло сформулировать, пожалуй, самый главный вопрос: почему Кира, возненавидевшая вчера Викторию и первая ратующая за ее увольнение, сейчас не столько настаивает и требует, сколько просит и даже умоляет вернуть Клочкову на работу? А весь ее крик и визг — это всего лишь завеса мольбы. Воропаева совершенно не тот человек, который прощает посягательство на ее «собственность», каковой она Андрюшу и считает. И если даже допустить, что Вике удалось бы упросить Киру ее выслушать, то одна только мысль о том, что во эти самые руки обвивали его шею, а вот эти губы, которыми шевелит ее бывшая подруга, впивались с губы «ее» Андрея, сразу бы лишила Кирочку возможности даже слышать слова Викуси, а не только понимать их. От ревности у нее сразу отключился бы мозг вместе со слухом.       Так что же такого могло произойти минувшим вечером или нынешней ночью, а скорее нынешним утром, что изменило решение Киры по поводу увольнения Вики. Изменило кардинально, со знака минус на знак плюс. Неужели она… Черт, мозги мои почти вскипали… Неужели Лариной больше нет, к этому причастна Кира, а Вика держит концы ниточек в своих руках.       Это было бы ужасно! Что бы там, в прошлом, не было у Натальи с Андрюшей, я не желала ей не только, не дай Бог, смерти, но и вообще ничего плохого. С Кирой все было сложнее и проще. Проще, потому что кого-кого, а ее мне никогда не было жалко. Сложно жалеть успешную, капризную, богатую хамку-снобку-дуру, которая к тому же пытается превратить твою жизнь в ад. Но! Если, опять-таки не дай Бог, Воропаева окажется замешанной в какой-нибудь публичный скандал связанный с убийством соперницы, то «Zimaletto» не возродить, его можно будет как можно незаметнее и тише похоронить. А этого ни Андрюша, ни Павел Олегович не переживут. Да и мне «Zimaletto» уже стала родной, ведь это любимый ребенок моего Андрюшки. А значит, я ни за что не дам Кире похоронить компанию.       — Я не буду принимать на работу твою шпионку. Ты уволила Пушкареву, умную, преданную работе, безотказную, добрую, чудесную девочку, хоть она ни в чем не была виновна перед тобой. Да не просто уволила, пошла на шантаж…       Андрюшенька! Родной мой, хороший! Боже мой, как приятно! Только зачем же он так? У него в голосе сейчас и нежность, и любовь, и желание. Да-да, не смейтесь, я же почувствовала, что он сейчас не просто вспомнил ночь, но и хочет ее повторить, значит, и Кира может что-нибудь почувствовать.       — Андрей, ты так о ней говоришь, что я лишний раз убеждаюсь, я была права, Пушкаревой нечего делать рядом с тобой. — ну вот, я так и знала, что она не сможет не заметить Андрюшино отношение ко мне. — Только мы сейчас говорим не о твоей мымре, мы говорим о Вике. Ты хоть понимаешь, что ей даже есть будет нечего?       — Не понимаю и понимать не хочу. Ты много понимала, когда потребовала Катиного увольнения? Или может ты подумала, что ей тоже нужно есть? Кирочка! Я тебе еще раз хочу повторить. Клочкова уволена! Не из-за чьего-то каприза или шантажа, а потому что она никудышная работница, в бумагах бардак, ленива до безобразия, вечно опаздывает, никогда не бывает на рабочем месте, а кроме того подслушивает и подсматривает.       — Значит, это месть за Пушкареву!       — Дура ты! Она все это время ко мне приставала! Уж очень ей хотелось занять твое место и таким образом решить все свои материальные проблемы!       Во дает! С ума сойти, как он Киру обескуражил. Прямо вижу, как у нее в голове сейчас шестеренки скрипят — ревность борется со страхом. И если она после всего сказанного не пойдет на попятный, значит шантажистка Воропаева точно на крючке шантажа Клочковой!       — Андрюша, — голос дрожит от слез, — Вике нужна моя помощь, и я пообещала ей, что помогу. Пожалуйста, Андрей!       — Нет! Клочкова уволена!       Да что же он делает? Придется мне помочь Кирюше. Вот бы никогда не подумала, что буду за Вику просить!.. Я постучала.       — Да!       — Здравствуйте, — обратилась я сразу к обоим, при этом стараясь смотреть исключительно на «покаещеневесту». — Я готов приступить к работе. Простите, что ворвался вот так, без доклада, но в приемной никого нет, и у меня просто не осталось другого выбора.       — Вот видишь, Андрюша, в приемной должен кто-то находиться. Нам нужна Виктория.       — Здравствуйте, Алекс, проходите. — и Кире: — Можно подумать, что она хоть когда-то там находилась. Нет, Кира, и не проси. Нет. В моей приемной шпионов не будет. Алекс займет место в приемной.       — Простите? — я даже бровь выгнула от якобы недоумения и недовольства. — Насколько я понял, мы вчера уже говорили о совмещении, и я категорически не согласен совмещать должность помощника президента с его… — я запнулась, хотелось сказать и не совсем по-хамски, но и очень уничижительно. Тут уж Андрей на меня посмотрит и я смогу ему подмигнуть, — с его секретуткой.       — Что? — он и правда посмотрел мне в глаза, а я подмигнула, но до него, видно, не дошло. — Алекс, да что вы себе позволяете? Мало того, что вмешались в чужой разговор, вы еще…       — Андрей, я прошу тебя, давай ты потом будешь решать проблемы со своим помощником. А сейчас я прошу тебя дать мне ответ.       — Какой?       — Вика может вернуться?       — Я же тебе уже сказал, что нет!       — Кира Юрьевна, — влезла я, — позвольте мне выступить в роли вашего адвоката?       — Конечно.       — Я бы вам посоветовал сейчас оставить эту тему, — сказала я ей почти на ушко, почти интимно. — Я постараюсь решить ваш вопрос.       Упс… мне даже стыдно стало, так благодарно, так заискивающе посмотрела мне Кира в глаза.       — Андрюша, я прошу тебя, подумай.       — Он подумает, обещаю вам.       Кира вышла и Андрей ко мне бросился, но я приложила палец к губам, а головой мотнула в сторону двери, и он все понял.       — Андрей Павлович, я бы хотел приступить к работе.       — Да, конечно, пойдемте, я покажу вам ваш кабинет. Вот сюда.       — Это? Это не кабинет. Это чулан под лестницей, здесь не могут работать живые люди. — я говорила громко, понимала, что Кира слушает нас. — Очень прошу вас, поставьте сюда кондиционер. И вот здесь неплохо бы сделать вторую дверь, чтобы мне не пришлось все время ходить через ваш кабинет.       — Ну, что же, это разумно. И, если уж перекраивать, то можно отрезать кусочек коридора, чтобы у вас получился настоящий большой кабинет.       Андрей тихонечко подошел к двери в приемную и резко ее распахнул. В приемной Киры не было. Тогда он проделал тот же маневр с дверью в конференц-зал. Все было чисто.       — Из нас параноиков сделают, честное слово. Кать, а что это был за демарш?       — Алекс! Не забывай имя, а то запутаешься.       — Хорошо, Алекс. И все же.       Я быстренько рассказала Андрюше свои выкладки относительно Вики и Киры.       — А ведь ты, пожалуй, права.       — Прав!       — Прав! Через часик зайду к Кире, скажу, что иду ради нее на очередную жертву. Но Клочкову пусть она забирает к себе. А в приемную посадим Амуру.       — Андрюша, а может лучше Машу Тропинкину. У меня на нее есть виды.       — Оба-на! У тебя? Алекс, ты ничего не перепутал? Все твои виды должны быть только на меня.       — На тебя, на тебя. Но Маша мне здесь нужна. Пожалуйста.       — Договорились.       В двери постучали, я сразу взяла блокнот в руки. Ну и что, что пустой, список дел я и так знала назубок.       — Да!       — Андрей Павлович, — в кабинет входила… Тропинкина, — я не знаю вашего расписания. И поставщики и клиенты звонят в вашу приемную, им никто не отвечает, Кати тоже нет, тогда они звонят мне, а мне что им отвечать? Что я ничего не знаю? Это не солидно и наносит ущерб репутации компании.       — Вы правы, Маша. Значит так. Вы переносите свои вещи в мою приемную. Отныне вы моя личная секретарша. Алекс будет вашим непосредственным начальником. Алекс, введите Марию в курс дела, а я пойду поговорю с Кирой.       — Я? Вашей секретаршей? Вместо Клочковой? Ура!       — Ура-то, ура. Но только одно опоздание и…       — Никогда! Вот увидите, никогда, — горячо уверила его Машка, и глаза ее при этом так горели, что даже я поверила, что опозданий не будет.       — Алекс, начните с переоборудования своего кабинета.       Фигушки, начать я собиралась совсем с другого! И начала, как только за Андреем закрылась дверь.       — Мария, пройдемте в мой кабинет, я все вам там расскажу. — а когда мы вошли… — Машка, — сказала я своим голосом, — только не ори! Это я, Катя Пушкарева.       А она и не орала. Она онемела, глядя на меня во все глаза и молча сползая по стенке.       — Маша, приди в себя. Мне очень нужна твоя помощь.       — Ка-а-а-а-тя! Ты? Катюха… Нет! Этого не может быть? А как же глаза?       — Контактные линзы.       — А брекеты?       — Сняла.       — А рост?       — Стельки в туфлях.       — А грудь?       Пришлось расстегнуть несколько пуговичек на рубашке и чуть-чуть расшнуровать корсет.       — Кать! Катенька! — Маша бросилась меня обнимать.       — Не кричи!       — Не буду. Ой, я сейчас соберу девять-один-один.       — Нет, Маша! О том, кто я такая будешь знать только ты.       — Катя, а зачем?       — А вот теперь мы подошли к сути…