Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       — Ес­ли вы, Вик­то­рия Ар­кадь­ев­на, счи­та­ете, что я дол­жен за­во­евы­вать ва­ше вни­мание под­но­шени­ями, то вы глу­боко заб­лужда­етесь. Я ода­риваю толь­ко за уже про­делан­ную ра­боту. При­чем за хо­рошо про­делан­ную ра­боту. И не всех! Ха­мок и сту­качек я не ода­риваю из брез­гли­вого от­но­шения к ним. А с ва­ми раз­го­вор во­об­ще бу­дет ко­рот­ким. Или вы вы­пол­ня­ете то о чем я вас веж­ли­во про­шу, или я най­ду спо­соб нав­сегда из­ба­вить «Zimaletto» от вас, а вас от лю­бого де­неж­но­го вли­вания.       — Ки­роч­ка, к те­бе Алекс, — сде­лала мне одол­же­ние Клоч­ко­ва.       — Пусть про­ходит, — раз­дался взвол­но­ван­ный го­лос Во­ропа­евой.       — Проходи, — выплюнули мне через плечо, и я вошла в кабинет.       Сколько раз я стояла в этом кабинете ни жива ни мертва, краснея и бледнея, не смея поднять глаз на Киру. Сколько выслушала здесь гадостей в свой адрес, сколько язвительных замечаний по поводу своей внешности, беззвучно глотая слезы и не имея возможности хоть что-то ответить. Сейчас все было по-другому. Сейчас это она, Снежная Королева «Zimaletto», заглядывала мне в глаза и пыталась расположить меня к себе.       — Алекс, проходите, садитесь.       — Спасибо, но у меня всего пять-семь минут, потом мы с Андреем Павловичем должны ехать в банк. Кира Юрьевна, вы что-то хотели у меня спросить?       — Точнее попросить.       — Конечно-конечно. Все, что смогу, сделаю.       — Алекс, вы сможете мне помочь, и это не потребует от вас особых усилий. Вы же смогли помочь мне уговорить Андрея оставить Вику на работе. Значит, вы обладаете даром убеждения.       — Кира Юрьевна, если можно, я бы хотел понять суть вашей просьбы.       — Понимаете, Алекс… Мы с Андреем вместе уже четыре года. А семь месяцев назад у нас была помолвка.       — То есть вы жених и невеста уже более полугода?       — Да. Так вот. Все у нас было хорошо, даже замечательно. Мы любили друг друга и доверяли друг другу безоговорочно. А потом Андрей взял к себе в помощницы некую Пушкареву.       — Я сейчас занимаю ее место?       — Да! И все рухнуло. Рухнуло в одночасье.       — Не понимаю.       — Андрей стал доверять только ей, советоваться только с ней, они целыми днями и вечерами бывали вместе…       — И?       — Что «и»? А, вы об этом. Нет-нет. Она такой крокодил, что без содрогания и не взглянешь, не то что… Нет, то что эта мартышка была в него влюблена, это без сомнения, иначе она не разрушила бы наши отношения, но он и не смотрел на нее, как на женщину.       «Вот спасибо, Кирочка, говори, дорогая, говори. Именно этого мне и не хватает для хорошей спортивной злости, а также… для записи на диктофон», — подумала я и еще сахарнее заулыбалась.       — Тогда я вообще ничего не понимаю.       — Все очень просто. Эта макака завидовала мне черной завистью, вот и сводила Андрея с женщинами.       — Как это? Против воли Андрея Павловича?       — Можно сказать и так. Она за деньги от всяких моделек устраивала им свидания с Андрюшей.       А вот это точно было: «Браво»! Надо же придумать такую гадость. Хорошо еще, что я точно знала, что я этого не делала, а то Кира говорила так искренне, что любой поверил бы в правдивость ее рассказа. Стало безумно интересно, на что еще способна ее безудержная извращенная фантазия.       — Какая гадость, — подыграла я.       — Нет, Алекс, это еще не гадость! Вы бы видели, как она надевалась — вот это действительно гадость.       — Одевалась.       — Что?       — Не надевалась, а одевалась. Только я все равно не понял, чем я могу вам помочь, Кира Юрьевна.       — Да-да, одевалась, только не в этом суть. Суть в том, что она была совершенно нищая, вот и предложила мне, что будет следить за Андреем… За определенную мзду.       — Что? — такого даже я не ожидала.       — Она предложила мне, чтобы я ей платила за информацию об Андрее. Я отказалась, потому что это мерзко и настояла на ее увольнении. Вы же понимаете, Алекс, что как мы с Андреем не ссорились, я все равно его невеста, мое слово очень весомо и я всегда смогу уволить того, кто не хочет со мной дружить.       Нет, ну не драная ли кошка? Не сука ли? Пушкарева, значит, предлагала шпионить? А Кира, значит отказалась, потому что это мерзко. И даже уволила Пушкареву, заодно намекнув мне, что и меня может постичь такая же участь. А сейчас будет предлагать шпионить. Ну, не дура? Дура! Ничего… Ничего! Терпи, Катюха, еще чуть-чуть, и она у меня побежит, как скипидаром задницу смазав, главное, чтобы она сама произнесла все, что нужно.       — Кира Юрьевна, и все же. Чего вы от меня хотите? Чем и в чем конкретно я могу вам помочь.       — Помогите мне удержать Андрея! — это был крик души, я бы сказала, что это была песня кричащей души, мне бы наверное даже жалко ее стало, «Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи»*.       — Господи, помилуй! Как?       — Понимаете, Андрей все время от меня что-то скрывает, спрашиваю — отшучивается или рычит. Теперь вот из кабинета сделал неприступную крепость. Я уверена, только для того, чтобы встречаться там с модельками. Понимаете?       — Нет!       — Ну, как же вы не понимаете? Я должна быть в курсе всех его дел!       — Погодите, Кира Юрьевна, я никак не могу понять о чем вы. Что вы предлагаете мне сделать?       — Например, вы могли бы Андрею меня… Похвалить.       — Похвалить? Это как?       — Ну, сказать, что я красивая.       — Вы не в моем вкусе, но это без проблем, я скажу Андрею Павловичу, что вы самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо видел. Это все? Тогда я пойду.       — Нет-нет! Алекс, как бы вы посмотрели на… На дополнительный заработок и мою дружбу.       — Кира Юрьевна, хватит говорить загадками. Или говорите прямо, что вам нужно, или я ухожу.       — Алекс, вы не могли бы стать моими ушами и глазами.       — То есть шпионить для вас против Андрея Павловича?       — Ну, почему сразу шпионить?       — Хорошо, придумайте этому сами название.       — Вы поможете двум любящим людям не совершить ошибку и немного подработаете, вот и все.       — Значит это так называется? Тогда за что же вы назвали поступок Пушкаревой мерзостью, да еще и уволили ее?       — Она руководствовалась совсем другими мотивами.       — Вот как? И какими?       — Корыстью!       — Но ведь то, что вы мне предлагаете шпионить за деньги, это воззвание к самым корыстным уголкам моей души. Или я ошибаюсь?       — Любая работа должна быть оплачена.       — Тогда за что вы уволили Пушкареву?       — Да оставьте вы эту макаку в покое! — взревела, наконец, Кира.       На этом пора было прекращать представление…       — Нда… А ведь Пушкарева была права, — я демонстративно достала из кармана диктофон. — К такой как вы можно ходить только с диктофоном.       — Что? Вы знакомы с Пушкаревой?       — Без сомнения. Имя Екатерины Пушкаревой хорошо известно в деловых кругах Москвы. И то, что эта девочка, несмотря на всю несправедливость, с которой к ней относились в «Zimaletto», не пожалела своего времени и проехалась со мной по банкам и представила меня, как своего преемника, говорит о многом. Значит она совершенно нищая, вот и предложила вам, что будет следить за Андреем? Как у вас язык повернулся так сказать? А то что эта «совершенно нищая» не взяла сто тысяч долларов отката, это вы забыли мне рассказать?       — Я… Я…       — Не важно, об этом мне рассказал Андрей Павлович, предупредив, что и мне могут предложить взятку. А как вы хитро ввернули про увольнение. Просто блеск! Хотели, если не получится меня купить, то хотя бы запугать? Меня? Александра Азарова! — только тут я выключила диктофон.       — Я только хотела подружиться с вами, больше ничего. — Кира была бледнее своей белой стенки, губы ее дрожали. — Зачем вы записали наш разговор? Вы же не дадите это прослушать Андрею. Ведь правда? Иначе… это объявление войны. И еще неизвестно, кто в ней проиграет.       Я сделала вид, что задумалась… Задумался… Черт! Короче, брови мои были нахмурены, губы поджаты, а из полуприкрытых глаз летели искры во все стороны.       — Зачем записал? Чтобы ты потом не смогла и мое имя в своем дерьме полоскать.       — Мы что? Перешли на «ты»?       — На «вы» я называю только тех, кого уважаю. Ты войной меня напугать решила? — я захохотала. Постаралась демонически, но не знаю, получилось ли. — Значит так, кукла! Ходи и оглядывайся. Один твой выпад в мою сторону и ты будешь меня умолять, чтобы я всего лишь дал послушать мой диктофон Андрею. У меня в руках бомба, девочка. А если Пушкарева решит вчинить тебе иск за клевету и нанесение урона ее деловой репутации? Ты готова платить? А если я решу подработать и продам эту запись Шестиковой? Ты готова, чтобы твое имя трепали в каждом салоне и на всех светских вечеринках? Так что поумерь градус угроз. И вот еще что, прежде, чем в следующий раз кого-то поливать грязью, включи мозги. Хотя… откуда они у баб? Тем более таких, курицеобразных.       Я пулей вылетела в приемную и побежала в лифт. Сказать, что мне было плохо, это ничего не сказать. Господи! Никогда и ни с кем еще я не была такой злой, жестокой и заносчивой. Правда никто еще и не называл меня в глаза чуть ли не продажной тварью. И все равно было ужасно стыдно.       — Кать, ну где ты так долго задержалась? — спросил Андрей, как только я прыгнула к нему в машину. — Нам еще нужно заехать домой, чтобы ты переоделась.       — Не нужно. Я только расшнурую корсет, вдену вторую серьгу в ухо, подкрашу по дороге глаза и подколю волосы по-женски. Я специально сегодня надела унисекс.       — Какая разница, все равно тебя никто не узнает.       — Узнает, я с Вячеславом Семеновичем буду разговаривать своим голосом.       Все разговоры о Кире я решила отложить на «после встречи», ни к чему сейчас ни мне, ни Андрюше было отвлекаться от главной задачи.       К слову сказать, мы с Андрюшкой добились результата даже легче, чем ожидали. Может, банкиру, сраженному моей красотой, было уже не до возврата кредита? Шучу, конечно.       — Катюха, нам все удалось. Ура! Мы сможем вернуть кредит! Кать! Катенька! Что с тобой?       — Я сегодня объявила Кире войну. Такой жестокой я еще никогда не была, никогда в жизни. — расплакалась я, передавая диктофон Андрею…