Парень его мечты

      POV Андрей Жданов.       То ли Вячеслав Семенович совершенно ошалел от перемен в Катюшкином внешнем виде, то ли от выкладок, которые она ему представила, а только вопрос о реструктуризации кредита он решил буквально в пять минут. О кредите он вообще почти не говорил, зато забросал комплиментами мою девочку, и все никак не мог поверить, что вот эта красавица, сидящая напротив него, и есть Катя Пушкарева.       Пока я раздумывал, стоит ли ревновать, моя девочка выскочила на улицу. Она вообще показалась мне слишком погруженной в себя и грустной, несмотря на такой превосходный результат ее работы. Скорее всего не просто так Катюша, уйдя на пять минут рвать Киру, как Тузик грелку, вернулась расстроенная. Я попытался ее растормошить.       — Ка­тюха, нам все уда­лось. Ура! Мы смо­жем вер­нуть кре­дит! — никакой реакции, только слезы заблестели на глазах. — Кать! Ка­тень­ка! Что с то­бой?       — Я се­год­ня объ­яви­ла Ки­ре вой­ну. Та­кой жес­то­кой я еще ни­ког­да не бы­ла, ни­ког­да в жиз­ни. — рас­пла­калась Катюша, пе­реда­вая мне дик­то­фон.       — Кать, погоди реветь, давай все разложим по полочкам. А там посмотрим, так ли все, как тебе кажется. Договорились?       Она замотала головой, уткнулась мне куда-то в подмышку и расплакалась еще сильнее. Пришлось срочно тащить ее в подворотню и успокаивать. Как школьники, честное слово. Давненько со мной такой романтики не приключалось — обжимашки с поцелуйчиками в полутемной подворотне, это как-то уже не по возрасту. Зато Катюха, видно недополучившая школьных радостей, разулыбалась, расцвела прямо вся. Ну что же, школьники, так школьники?       — Катя, — сказал я немножечко нараспев, — а пойдем в кафе-мороженное, мне папка три рубля дал. Ну пойдем! И это… — я запустил пятерню в волосы и начал «чесать репу», — давай будем дружить, я больше тебя за косички дергать не буду.       — А лезть целоваться будешь? — подыграла мне Катя.       — Не, я больше не буду.       — Ну и зачем мне тогда нужно твое кафе? Я лучше домой пойду, туда придет один большой мальчик, не такой как ты. Он мне и мороженое принесет, и целоваться лезть будет, а может даже и еще чего, — рассмеялась Катюха.       — Ах, так? Большой мальчик? А ну быстро в машину! Сейчас заедем ко мне, я заберу кое-какие вещи и сразу к тебе…       — А мороженое?       — А дуста? Большой мальчик тебе мороженое принесет, я пас!       Так мы смеялись и шутили всю дорогу пока не приехали к ней. Главное было не давать Кате возвращаться мыслями в то, что ее расстроило. Ну, хотя бы до тех пор, пока я сам не прослушаю запись на диктофоне.       И только засунув Катюшу в джакузи, заказав ужин, мороженое и доставку цветов, я включил диктофон…       … — Алекс, про­ходи­те, са­дитесь…       … — Хо­тели, ес­ли не по­лучит­ся ме­ня ку­пить, то хо­тя бы за­пугать? Ме­ня? Алек­сан­дра Аза­рова!..       — Потом она сказала, что всего лишь хотела подружиться со мной, — я резко обернулся. Катюша стояла, кутаясь в халат, то что она дрожала, видно было даже издалека.       — Кать, иди ко мне. Расскажи все до конца, только помни, девочка, что бы ты ей не сказала, какой бы ты не была жестокой с Кирой, этого все равно не достаточно. Сочинить, что ты устраивала мне свидания за мзду и что предложила ей шпионить за мной, могла только отъявленная мерзавка, ни Бога, ни людей не стыдящаяся. Так что тебе не за что себя корить. Жаль, что ты не записала окончание разговора, она теперь все что хочешь сочинить сможет.       — Почему не записала? — хитро блеснул бесовской глаз. — Очень даже записала, но так, чтобы она не знала, на мобильный. Мне же тоже интересно, что она теперь уже про Алекса сочинит.       — Ну, ты хитрюга. Давай сюда свой мобильный.       … — Я толь­ко хо­тела под­ру­жить­ся с ва­ми, боль­ше ни­чего…       … — И вот еще что, преж­де, чем в сле­ду­ющий раз ко­го-то по­ливать грязью, вклю­чи моз­ги. Хо­тя… от­ку­да они у баб? Тем бо­лее та­ких, ку­рице­об­разных. — раздался стук двери…       — И чего ты ревела? Все более чем корректно. Разве что «кукла» и «курица» несколько грубовато, зато очень даже по-мужски. Кать, я вообще придушил бы любого, если бы мне о тебе так врали, так что ты еще вежливой была.       — Ты правда так думаешь?       — Да, — в это время раздался звонок в дверь. — О! Или еда, или сюрприз приехали.       — Я в ванну, наброшу другой халат.       — А я тогда открою.       Это-таки был сюрприз, правда его никто не привозил, он пришел сам, зато на четырех ногах, крепко поддатенький и двойной.       — Кать! У нас гости! — крикнул я, чтобы дать моей маленькой девочке понять, что нижнее белье придется натягивать снова, а то ее «большой мальчик» несколько расшалился, объясняя ей, что она ни в чем перед Кирой не виновата.       — Кто?       — Наши друзья.       — Наши? У нас уже есть общие друзья?       — Да! Твой и мой. Входите уже, — пригласил я Ромку с Колькой. — Вы где это так назюзюкались?       — Палыч! Это не я, это наш новый финдир виноват, — сразу сдал Зорькина с потрохами Ромио, — он алкоголик!       POV Катя Пушкарева.       Я никогда не устану повторять, что он самый лучший, мой Андрей. Он так чутко чувствует мое состояние, что мне иногда страшно, а вдруг за такое всепоглощающее счастье наказывают. Вот и сегодня он так незаметно поднял мне настроение, что я уже и думать о Кире забыла. Как жаль, что нас прервали, но что поделаешь, кто-то всегда звонит в дверь, и всегда не вовремя…       — Кать! У нас гости! — черт, гостей еще не хватало.       — Наши друзья.       — Наши? У нас уже есть общие друзья?       — Да! Твой и мой. Входите уже.       Я вышла из ванной и чуть не упала — крепко обнявшись и покачиваясь, в прихожей стояли Зорькин с Малиновским. И если Ромка был лишь слегка пьяненьким, то Колька просто лыка не вязал.       — Вы где это так назюзюкались? — спросил Андрюша.       — Палыч! Это не я, это наш новый финдир виноват, — наябедничал Малина, — он алкоголик!       — Таааак! Вмешалась в разговор я. — У меня два, нет, три вопроса.       — Катюха! — завыл тоненьким голосом Колька. — Она должна меня по-ик-любить. Я же целый фи-ик-нансовый гений. Не… Финансовый ди-ик-ик-ик… Вот.       — Кать! Это он о чем? — спросил Жданов.       — О Клочковой.       — И не о Кло-ик…       — Андрюша, сделай же что-нибудь, — взмолилась я, совершенно уверенная в том, что Андрей может все.       И Андрей меня не подвел, погрузил Николая на плечо и поволок в ванную.       — Ну, а теперь, — показала я Ромке кулак, — рассказывай.       — Что?       — Ты дурачка не включай.       — А мне и не надо, я по-жизни без выключателя, все время дурак-дураком. Сама же сказала, что есть три вопроса. Задавай, я буду отвечать, так проще.       — Колька оформился на работу?       — Конечно!       — Слава Богу. Это ты его напоил? Что случилось? Где вы пили? Его кто-нибудь видел в таком состоянии?       — Жданов! Спаси! Пушкарева, ты обещала три вопроса, а они из тебя бесконечной очередью строчат! Тебе нужно менять фамилию на Пулеметова.       — Малиновский! Я тебя сейчас на варенье переработаю, или на компот. Ты будешь отвечать на вопросы?       — Да! Я заранее во всем признаюсь. Готовил переворот, подстрекал, родственники за границей имеются. И вообще, давай уже расстреливай, только не ори, голова болит.       — Ладно. Попробуем зайти с другой стороны. Это ты Кольку напоил?       — Нет! Это он меня.       — Как это?       — Он умолял с ним выпить, я выпил. Я же не знал, что ему достаточно понюхать и он в дрова.       — Что случилось? Почему он захотел выпить.       — Катька! Он встретил любовь всей своей жизни! Вот его нежное сердце и не выдержало.       — Ясно. Пора Колочкову убирать из «Zimaletto».       — А причем здесь Клочкова?       — Как это? Да он ею уже месяца три бредит.       Я посмотрела на Ромку и поняла, что он не шутит. Он действительно не понимает какое отношение имеет Виктория к нашему новому финансовому директору.       — Малиновский!       — Я! — вскочил Ромка.       — Не «я», а рассказывай.       — Что?       — Андрей, — закричала я больше для острастки, вряд ли он мог меня слышать из-за шума воды. — Ромка издевается надо мной.       — А я больше не буду, — тоже крикнул Малина. — Кать, я не понимаю, чего ты хочешь?       — Я хочу, чтобы ты уже родил имя таинственной прекрасной незнакомки, раз это не Клочкова.       — Фу, ты, Господи, так бы и сказала. Колька твой на Машку запал.       — На Машу Тропинкину?       — А ты знаешь еще какую-нибудь Машу у нас в офисе?       — Рома, а ты ничего не перепутал?       — Перепутаешь тут. Зорькин твой как Машино достоинство четвертого размера увидал, так у него ноги-то и подкосились. Она нас пирожками кормит, чаем поит, а этот придурок ни есть, ни пить не может.       — Что не может!?       — Ни есть, ни пить.       — И пирожки не ел?       — Не ел! Ни одного не только ни съел, даже не понюхал.       — Ромка! Вызывай скорую, срочно!       — Кать, ты шутишь?       — Какие шутки? Если Колька отказался от маминых пирожков, значит ему пора в реанимацию, он умирает…