Парень его мечты

      POV Катя Пушкарева.       Кто-нибудь может мне объяснить, почему я стала такой плаксой? Врач говорит, что это гормоны бушуют, только я ему не верю. Если бы это были гормоны, то они одинаково должны были бы реагировать на все раздражители. Но я почему-то совершенно никак не реагирую ни на кого, кроме Андрюши. Ни на обиды, вон меня в ресторане Кира как поносила, не то что плакать, а даже хныкать не захотелось — мне было все равно; ни на заботу… Мамуля позавчера целый день у плиты отстояла, чтобы вчера с утра папа привез нам с Андрюшей всяческих разносолов. Разве я плакала? Нет! Просто была очень благодарна родителям. А тут Жданов сказал, что нанял охрану для нас с Анюткой, и слезы хлынули ручьем, им стало тесно внутри от просто распиравших меня признательности и умиления, вот они и полились. Хорошо, что Андрей умеет не только заставлять меня плакать, но и быстренько успокаивать. А может я для того и реву, чтобы он меня успокаивал? Нет! Все же надеюсь, что я не настолько манипулятивна, лучше буду считать, что это гормоны.       — Ду­ма­ешь, что у те­бя те­перь нет по­водов для вол­не­ний? — слезы уже высыхали и я решила немножечко пококетничать.       — Нет, не ду­маю. Я ви­дел, как Саш­ка на те­бя смот­рел. И ме­ня это бес­по­ко­ит.       — Ес­ли ты на­мека­ешь на то, что Саш­ка на ме­ня за­пал, то…       — Кать! — перебил Андрюша. — Я знаю Са­шень­ку столь­ко лет, сколь­ко знаю се­бя. Но та­ким, как се­год­ня, я ви­дел его впер­вые. И мне это не пон­ра­вилось. Дай Бог, что­бы это бы­ло ба­наль­ное «за­пал».       Мобильный про­сиг­на­лил о по­лучен­ной СМСке и я глянула на дисплей: «А. Ю.»       — Вспом­ни чер­та к но­чи, он тут, как тут.       — Сашка? — мне очень не понравился тон Андрюши: нарочито-небрежный, якобы безучастный.       — Да, Сашка.       — И что пишет?       — Не знаю, на прочти сам, — я протянула Жданову свой мобильный.       — «Осознал свои ошибки. Прошу аудиенции с глазу на глаз. Алекс». — прочел Андрей вслух. — Кать, а откуда у него твой новый номер? И что это такое «Алекс»? Это он так подписался? Или тебя назвал Алексом? Ох, что-то мне все это не нравится. Вот чего ему нужно от тебя? А? — он уже орал как резаный, метался по балкону, как раненый тигр по клетке и бросал такие зверские взгляды на мой мобильный, что я немедленно попыталась перевести разговор в другую плоскость. А зря!       — Андрюш, ты уверен, что я знаю ответы на все твои вопросы? Может ты лучше с Глебом завтра поговоришь на эту тему, а сейчас пойдем спать?       — Устала, маленькая? — взгляд Жданова стал виновным и очень заботливым. — Конечно! Такой трудный был день, да еще после почти бессонной ночи. А тут я со своими криками. Да пошел Воропаев нахрен вместе со всеми своими кознями, замаскированными под «запал». Не хватало еще из-за него нервничать. — Андрюша отнес меня наверх, уложил в постель, сам лег рядом. — Давай спать, солнышко, я тоже устал, завтра я поговорю с Глебом.       А теперь скажите мне на милость, ну почему я такая дура? Я что, Жданова плохо знаю? Нет! Я знаю его хорошо, даже слишком. А тогда мне может быть кто-нибудь объяснит, как я могла безмятежно уснуть в объятьях любимого и даже на секундочку не задуматься о последствиях СМСки…       Утром я проснулась от настойчивого звонка, а затем стука во входную дверь.       — Андрюшка, вставай, кто-то пришел. — я попыталась растормошить Жданова, но тут же вскочила с кровати и заорала.       Та мягкая субстанция, которую толкала моя рука никак не могла быть Андреем. Подушкой, положенной под одеяло, могла быть, а моим любимым мужчиной — никогда. Взяв себя в руки, я отбросила одеяло. Так и есть, подушка! И даже не одна, а две, расположенные так, что не сразу поймешь, что это «кукла», а не человек. Андрей сбежал от меня? Очень интересно!       Странно, но в первые секунды голова моя была занята одним вопросом: к чему такие сложности? Мог просто сказать и уйти. И только потом мозг отметил отсутствие моего мобильного на прикроватной тумбочке, да стук в дверь, который прекратился после моего крика, а теперь возобновился вновь. Забыв, что я должна быть аккуратной и не носиться по лестницам, я именно что понеслась открывать дверь.       — Игорь Петрович? Здравствуйте! Что случилось?       — Здравствуйте, деточка. Вы только не волнуйтесь, ладно? — лучше бы он этого не говорил. Он что не знает, что именно со словами «вы только не волнуйтесь» и приходят самые сильные волнения?       — Что с Андреем?       — Все в полном порядке. Он в КПЗ. Но это не страшно! Поверьте старому адвокату, все обойдется штрафом, вот увидите. Катя! Вы слышите меня? Катенька, что с вами?       Наверное он решил, что я сошла с ума. И я его не виню, каждый бы так решил, если бы пришел сообщить беременной невесте, что ее жених провел ночь в КПЗ, а она вместо плача и стенаний просияла бы, словно ей вручили какой-то подарок. Я ведь и в самом деле просияла в первое мгновение, когда осознала, что Андрей меня и не думал бросать. Это уж потом до меня дошло, что он задержан и, кажется, я догадываюсь за что.       — Со мной все в порядке. Проходите, Игорь Петрович, на кухню. Можете сделать себе кофе, а в холодильнике пирожки возьмите, можете разогреть. Я сейчас.       Я бросилась в ванную, быстренько привела себя в порядок, потом переоделась и вышла в кухню.       — Что он натворил, Игорь Петрович?       — Какие пирожки, деточка! Какие пирожки! Такие только моя жена покойная пекла, больше никто не умел. Неужто это ваша стряпня?       — Не надо заговаривать мне зубы, пожалуйста. Что с Андреем?       — Устроили вчера дебош в «Турандот»…       — Устроили? Кто устроил? — перебила я адвоката.       — Да Андрей Павлович с Романом Дмитриевичем и устроили!       — А вот с этого места я попрошу поподробнее. Они что, друг против друга?       — Что вы, Катенька, какое там друг против друга?! Нет! Они с Воропаевым что-то не поделили. Но драку начал Воропаев — это камеры зафиксировали.       — Стоп! — я даже руками замахала. — Игорь Петрович, давайте уже поедем в отделение милиции освобождать Андрея.       — А Романа?       — А что, Роман тоже задержан?       — Конечно! И Александр тоже! Его будем освобождать?       — Нет, только Андрея и Ромку. Что вам нужно для этого?       — Отвезти вас к Малинину, чтобы вы уговорили его забрать заявление и… выплатили ему компенсацию. Остальное я сделаю сам.       — Кто такой этот Малинин?       — Хозяин «Турандот». Мальчики вчера немного… ммм…       — Нанесли урон его заведению?       — Да! Но говорить, почему-то он хочет только с вами, Катенька.       — Ну так поехали, Игорь Петрович! — вскричала я, кажется, исчерпав лимит терпения.       Ах, Малинин, Малинин, ну и хитрюга. Хорошо, что я успела собаку на переговорах съесть! В результате мы подписали соглашение, что на все последующие, кроме ближайшего, демонстрации коллекций в течение двух лет кейтеринг мы заказываем только в «Турандот». Никогда бы Малинину не видать такого контракта, если бы мои два идиота не переколотили ему кучу посуды, не сломали бы пару столов и не испортили бы вечер респектабельным людям.       «Черт возьми, Юлиана нам этого не простит! Вот пусть теперь Жданов сам с Виноградовой разбирается, — зло думала я, бегая по президентскому кабинету взад-вперед, прямо как Андрюша вчера по балкону. — Хорошо еще, что удалось скидку в пятнадцать процентов выторговать»!       — Андрей Павлович на второй линии, — возвестил селектор голосом Маши. — Будешь разговаривать?       — Буду, переводи.       — Катенька, а ты где? — робко и глупо спросил самый любимый мужчина, который и не думал меня бросать.       — Жданов! Как много слов ты знаешь на рифму где? Если ты мне звонишь в свой кабинет, а я тебе отвечаю, то где я?       — Катюша, ты не нервничай, тебе вредно.       Нет! Вы видели этого наглеца? Мне вредно нервничать! Именно поэтому он ночью, уложив меня спать, уехал в «Турандот», прихватив мой мобильный и устроил там дебош! Захотелось придушить его прямо немедленно, хорошо, что его рядом не было.       — Жаль, что ты не подумал об этом вчера.       — Кать, прости, а? Я дурак! Я знаю, что я дурак, но я… Ты можешь сейчас прийти домой?       — А тебе не кажется, что это тебе пора на работу?       — Понимаешь, Катюша… В таком виде мне лучше бы отсидеться дома.       — Что с тобой? — я сразу забыла про все обиды.       — Ничего страшного, парочка синяков и все.       — Я сейчас! — успев сказать Маше, что им с Колькой и Амурой необходимо сделать сегодня, я полетела домой.       Я была права, «парочка синяков» оказалась здоровым кровоподтеком под левым глазом, ссадиной на скуле, укусом на плече и рукой на перевязи. Пришлось везти Андрея в клинику, делать снимки, анализы и всякую прочую чушь. В результате выяснилось, что из серьезных повреждений у Андрея был вывих правого плечевого сустава с надрывом связок, а все остальное, включая синяки и припухлость от укуса — это, как говаривал Карлсон, пустяки, дело житейское.       — Кто тебя укусил-то? — спросила я.       — Сашка! Причем второй раз. Первый был в детстве.       — Ну, это все объясняет. Если СашЕнька покусал тебя еще в нежном возрасте и тебе не делали прививок от бешенства, то теперь мне понятно, отчего ты такой ненормальный. Доктор, скажите, — спросила я у проходящего мимо врача, — если укус бешеной собаки был много лет назад, то делать прививки сейчас уже бесполезно?       — Без сомнения.       — Тогда я обречена! Угораздило же меня связать свою жизнь с бешеным. Хорошо хоть по наследству это не передается. Поехали домой, псих!       И только дома, вымыв Андрея в душе, накормив его и напоив чаем, я приступила к допросу.       — Расскажешь, что тебя потянуло на приключения, или сделаем вид, что ничего не случилось? — спросила я спокойно и даже весело. Я помню, я обещала, что скандалов не будет.       — Кать, я такой дурак, это что-то. Да еще и Ромку втянул в неприятности.       — Кстати, что с ним?       — Недельку проваляется на больничном. Лицо синее и ребро сломано.       — Молодцы, мальчики! Очень вовремя, как раз перед показом! По другому было от работы не увильнуть? — страшно захотелось поскандалить, заорать, наговорить гадостей. — «Спокойно, Пушкарева, это всего лишь твои гормоны рулят. Вначале выясни, что произошло», — сказала я про себя.       — Катенька, если бы ты могла себе представить, как мне стыдно. Спасибо, что не кричишь, спасибо, что ты такая. Прости меня, слышишь?       — Ты вначале расскажи что натворил, а там посмотрим…