Драбблы по Двум звездам

Переехав жить на новое место, Икаруга Шимон и представить не мог, что обзаведется не только новыми друзьями, но и странной соседкой, которая, кстати, тоже позже стала его подругой. И если уж говорить о том, что Шимон вообще-то человек скрытный и тихий, не влезающий в конфликты, то Маюра Отоми — та самая соседка — та ещё фурия. Она могла яро отстаивать свою точку зрения, но не была вспыльчивой. Скорее просто упрямой от рождения. Но именно это и нравилось Шимону в ней. Однако даже у самого доброго человека (такого, как Отоми) есть недостатки. И Шимон сейчас поведает вам об одном главном её недостатке... Началось все с того, что Маюра часто стала посещать его. Потери были минимальными: девушка просто клянчила пачки печенюшек к чаю, который сама приносила (будто своего нет дома, ей богу!) и требовала внимания и разговоров по душам. В принципе, для самого красноволосого это даже потерей не назовешь. Ему же лучше от бесед с умным человеком, коих сейчас мало, да и приятно порой оттолкнуться от книжных миров в реальный. Позже все стало сложнее. Во-первых, неделю назад Шимон потерял где-то в квартире свою любимую бордовую толстовку. Потом пропали ещё более любимые наушники, которые он забыл на столе (по крайней мере, он точно помнил, что положил их туда). Не найдя ни толстовку, ни наушники, парень начал злиться. Где же они могут быть? Он ведь уже всю квартиру перерыл! Маюра пришла и сегодня. Она как-то подозрительно тиха, а в глазах что-то вроде раскаяния. В чем её вина?       — Маюра, с тобой все в порядке? — решил отвлечься от своих потерь Икаруга. Девушка мотнула головой, опустив её. — Что такое?       — Шимон, ты не будешь ругаться, если я кое в чем признаюсь тебе? — как маленький ребёнок потупилась Маюра, все ещё не поднимая взгляда.       — Не буду. Что случилось? — уже более обеспокоенно поинтересовался он. Вместо ответа Отоми ушла, возвращаясь назад уже через минут пять. Но не это удивило парня. Его удивило то, что принесла соседка. Тут были и наушники, и толстовка, и даже его любимая кружка, которую, как думал он, снова "потерял". Все эти вещи Маюра прижимала к груди, все больше сжимаясь от его ошарашенного взгляда.       — Ты все это украла? У меня? — прямо спросил он, не замечая, как добавил стальных ноток в голос. А Маюра вот заметила, от того и съёжилась ещё больше.       — Не то чтобы украла... Скорее одолжила ненадолго. Не волнуйся, я из кружки не пила, наушники работают и я ими не пользовалась. Толстовкой, правда, попользовалась, но не волнуйся, я её не рвала и, если захочешь, я могу постирать её... — начала сбивчиво перечислять блондинка.       — Так... Стоп! А зачем ты это делала? — ему вдруг стало интересно.       — Ну, просто... — девушка отложила вещи на стол, продолжая прятать взгляд на полу. — Я так показываю свою симпатию, разве не ясно? — она вдруг вскинула голову, решительно глянув на него.       — Э? Странный способ показать симпатию, знаешь ли, — удивился ещё больше Шимон, вздыхая. Он почесал затылок в нерешительности.       — Мне просто хотелось, чтобы частица тебя была рядом со мной всегда, но так как ребёнка мы пока завести не можем в силу нашей с тобой учёбы, то мне пришлось одолжить у тебя наиболее напоминающие о тебе вещи...       — Стоп-стоп! Ты как-то слишком преувеличиваешь, Маюра! Впадаешь из крайности в крайность! — замахал руками смущенный донельзя Шимон. Но Маюру, решительно настроенную на разрешение этого конфликта, было не остановить. В итоге она прервала его потуги образумить её поцелуем в губы. Простое прикосновение, без всякой страсти, но включающее в себя нежность и некую сладость, которая просочилась в его кровь, будоража душу. Когда воздух закончился у обоих, Маюра сама оторвалась от него, улыбаясь. Она отошла на пару шагов к выходу, продолжая удерживать улыбку на губах.       — Ну что ж, жди завтра на чай! — сказала она как-то слишком громко и вышла из квартиры, негромко закрыв дверь. Шимон так и остался в недоумении пялиться на то место, где она стояла. Да, Маюра понимала, что таким образом сбегает от собственного признания и этого неизбежного разговора, но... Лучше поздно, чем сейчас, когда в голове все спуталось до невозможности...