Драбблы по Двум звездам

В доме Рокуро и Бенио всегда шумно. Ни покоя, ни тишины. Иногда ругань и ссоры, а ещё чаще звонкий смех и громкие обсуждения того или иного фильма. В их большом доме никогда не бывает тихо, осознает Маюра, приходящая из раза в раз к ним в гости. Девушка не знает, когда это случилось, но в последнее время она с неохотой идёт в гости к друзьям, давно женатым "двум звёздам". Пусть рядом с ними она смеётся и шутит, ощущает себя в своей тарелке и не теряется в их присутствии. Но только переступая порог своего маленького мира, этой небольшой двухкомнатной квартирки в Киото, Маюра понимает, как скучала по этой уютной тишине. Значит ли это, что она вышла из того возраста, когда хочешь какой-то шумихи и "движухи" в своей жизни? Смешно, конечно, человеку двадцать три, а он заявляет, что он "вышел из того возраста, которое называют детским". Маюре тоже смешно, но смех какой-то горький, вымученный. За пять лет своей работы в штабе экзорцистов многое произошло. И Маюра прошла через это все, становясь сильнее. Но с прохождением всех испытаний, в конце, ты волей-неволей задумываешься: а какова цена этой силы? Маюра поняла слишком поздно, что растеряла все свои чувства. Работа сделала её черствой, уставшей. В какой-то степени Амавака-Отоми начала понимать папу, у которого от работы огромные синяки под глазами. Её тоже порой мучают кошмары, где она плавает в крови людей и ловит ртом пыль, остатки от кагере, повисшие в воздухе ядовитым газом. Руки замерзли, стали бледными-бледными и ледяными от мороза на улице. Зима приближается. Скоро можно будет просто сидеть и смотреть на сугробы за окном, грея ручки о края любимой кружки, или просматривать один и тот же сериал тысячу раз просто потому, что он нравится. Буквально через полмесяца спокойно можно будет отсылать извинения семье Энмадо за то, что не смогла придти. А пока Маюре остаётся только с задумчивым видом наблюдать за сумерками за оконным стеклом. Кофе заваривается тягуче медленно. Писк кофезаварочной машинки раздается по всей квартире, погруженной в тишину. Блондинка берет в замерзшие ладони белую кружку, отпивая горький напиток, не засыпав и ложки сахара, хотя сама предпочитает сладкое. Устало прикрывает глаза, забывая обо всем на свете. Сейчас вот прям тут уснет. Часы пробили семь вечера. Где-то на грани сознания девушка подумала, что сейчас тихо откроется дверь, щелкнет дверной замок, закрываясь. Так и случилось — пришёл ещё один жилец этого маленького тихого мирка. В прихожей слышится шебуршание одежды, бренчание вешаемых на крючок возле зеркала ключей, и потом уже по коридору шлепают босые ноги. Дверь в ванную со скрипом закрылась снова спустя полминуты после выключения воды — мыл руки, наверное, тоже покрывшиеся лёгким синим оттенком от холода. Маюра впервые за час, проведенный дома, улыбается краем губ. По кухне разнесся его запах. Тонкий, ненавязчивый аромат свежести и корицы. Так странно — его запах такой приятный и чувствуется даже когда он брызгается противным одеколоном на какое-либо мероприятие. Амавака эту его "туалетную воду" терпеть не может и всякий раз просит не использовать их. Парень лишь усмехается и все равно брызгается. Обладатель аромата приблизился к ней, ощутила она спиной. Его тёплое дыхание откликается мурашками по её коже. Маюра уже не вздрагивает, чувствуя на своём плече тяжесть от его головы, а на своей руке, державшей кружку со второй порцией кофе, его шершавую ладонь. Она все ещё холодная, но гораздо теплее, чем её. Температура их тел сейчас разная: у него тело теплее, чем её.       — Опять пьешь эту гадость? — спросил он, приподнимая красные брови и кривя губы в усмешке. Он забирает у неё кофе, выпивая все сам. — Что я говорил насчёт кофе?       — Что это "напиток богов"? — на её лице по привычке загорается румянец, а в глазах смешинка, — и это первые её настоящие эмоции за весь день.       — И это, конечно, тоже, но нет, Маюра. Я говорил тебе, что тебе не стоит пить его, а ты меня, как всегда, не слушаешь, — каким-то вялым голосом поясняет парень, не отрывая головы от её плеча и ставя кружку не глядя на столешницу. Маюра глянула на его осунувшееся лицо. Вот что делает с людьми постоянная работа и экзорцизм. Если она практически лишена чувств, то у её сожителя непрекращающаяся усталость. Под его глазами тоже синяки из-за недосыпа — он настолько усердно в последнее время тренируется и работает, что даже странно. Ему уже некуда стремиться, у него все есть и он силён, как никто другой. Но он постоянно хочет самосовершенствоваться. Дурачок.       — Тяжёлый день? — с заботливой улыбкой она сняла с его глаз очки для чтения, которые парень никогда не забывал снимать после работы. В этот раз забыл — заработался.       — С чего ты взяла? — он не обратил внимания на её движение. Он обнимал её с закрытыми глазами.       — Ты пришёл домой с очками, Шимон. Ты перетрудился так, что забыл снять очки после работы, — тихо хихикнула она, наконец поворачиваясь в его руках и прижимаясь к нему всем телом. Тепло и уютно. Она со вздохом удовольствия вдыхает его "свежесть и корицу".       — Может, ты и права. Я скучал, — Икаруга зарылся носом в её пшеничные волосы, прикрывая глаза, слипавшиеся от желания погрузиться в сон. — По тебе и кровати.       — Или может только по кровати? — приподняла бровь почти возмущенно — шутливо на самом деле — Маюра, но тут же на её губах вновь расцвела улыбка, нежная и мягкая. — Я тоже скучала.       — По кому: по мне или по кровати? — теперь его очередь усмехаться. Шимон смотрел в её блестящие глаза и понимал, чего ему не хватало на работе. Чёрт возьми, его лучик сегодня весь день сидел дома и тускнел. Красноволосый ещё с начала их отношений знал, что они с Маюрой не такие, как Рокуро и Бенио. У тех что ни день, то ругань или мелкие перебранки. У Шимона и Маюры почему-то мелкие ссоры случались редко, — у них все было тихо. "Две звезды" были "горячей" во всех смыслах парочкой — Шимон и Маюра были "идеальными" влюбленными. У них все было вмеру: поцелуи, объятия, секс и прочая бурда, касающаяся отношений. Но друг с другом им было уютно. Их маленький мир, эта комфортная квартира, был олицетворением их самих. Между ними царил этакий штиль, редко нарушаемый ураганом. Маюра, вначале казавшаяся скандальной особой, стала тише. Или ему, двадцати шестилетнему, так только кажется? Шимон знает все её страхи, как и она, успокаивает её, проснувшуюся от очередного кошмара, держа в объятиях. Его сердце сладко замирает, — всего лишь на миг — когда она с трепетом прижимается к нему, рассказывает что-то, смеётся, треплет ему волосы. Он не знает, как ей, а ему очень хорошо рядом с ней. Он ощущает себя целым рядом с этой блондинкой. Амавака-Отоми улыбается, ведя его за руку к дивану. Она отпросилась с работы на пару дней отдыха — Арима, видя её душевное состояние, разрешил, "но только на пару дней". У неё был ещё завтрашний день, который она проведёт рядом с любимым мужчиной, у коего завтра выходной. Не важно то, что он потом начнёт психовать из-за того, что она его отпросила с работы — важно то, что она планирует отдохнуть вместе с ним хотя бы один день. Что чувствует Маюра к Шимону? Она бы сказала, что это, однозначно, любовь. Не с первого взгляда, но с первого спасения. Они уже четыре года вместе с тех пор, как кончилась вся эта суета с Иджика Юто. И как она может объяснить, что её чувства не идут ни в какое сравнение с тем, что она испытывает, глядя на его улыбку, на его растрепанные волосы (особенно после сна). Она буквально тонет в его почти прозрачных глазах — этот цвет похож на поверхность чистейшего озера. Как объяснить, что она просто счастлива рядом с ним? Они усаживаются на диван. Маюра утыкается в экран телевизора, щелкая каналы в поисках годного фильма или сериала. Шимон же, как и минут десять назад, склонил голову к её плечу и теперь усиленно пытался не заснуть. Но сон его все-таки победил, и спустя минуту красноволосый уже мирно посапывал. Маюра улыбается краем губ, откладывая пульт и прикасаясь к его волосам. Мягкие, немного колючие. Девушка вздыхает, понимая, что эту ночь проведёт в сидячем положении. Все потому что она слишком любит Икаругу, чтобы будить замученного работой. Чета Энмадо сейчас, наверное, опять спорят, кто из них сегодня моет посуду после ужина. Шумная парочка, эти "две звезды". От их извечного прозвища Маюре хочется либо саркастично улыбнуться, либо скривиться в отвращении. Да уж, по сравнению с ними, она с Шимоном всего лишь жалкие тени. Да, тени звёзд. А что? Название хорошее! Но, смотря на спящего Шимона, Маюра отпускает затаенную обиду и всё, что надумала за последние минуты. Ради Судзаку Маюра готова пожертвовать всем, что у неё есть, поставить на карту свою жизнь. И пусть у них не так весело, как у Рокуро и Бенио. Пусть они всего лишь "второстепенные герои" в истории Энмадо и бывшей Адашино. Но даже "тени звёзд" прекрасны.