***
Сегодня ему принесли ещё одну папку. Перед этим сказали, что с этой особой стоит поработать дольше остальных. У неё очень тяжёлый диагноз. Открыв розовую папку с именем "Маюра Отоми", Шимон первым делом осмотрел её фотографию. Миленькая блондинка с короткими волосами и голубыми глазами. Хорошая фигура и совершенно здоровая на вид. Что может быть не так с этой бедной двадцатилетней девушкой? Обратив внимание на графу "Диагноз", Шимон просто выпал в осадок. С таким он ещё не сталкивался, и некий страх перед этим заболеванием зародился в душе у психиатра. "Шизофрения". Сразу возникли вопросы о том, как же так вышло, что у такой юной и, несомненно, красивой девушки появилась шизофрения? Икаруга желал знать, и его жажда знания утолится сегодня в десять, когда придёт сама пациентка. Перед приходом девушки, Шимон старался подготовиться: вытаскивал старые конспекты, зачитанные до дыр, выуживал знания из головы об этой болезни. А ещё пил чай для успокоения нервов. Пусть он и психиатр (а также человек с железными нервами), но даже у людей, лечащих психов, может разыграться психоз. Когда вошла Маюра Отоми, — она сперва постучалась, тихо и скромно просясь войти, — Шимон выпрямился в кресле и посмотрел на неё, сразу подмечая бледность лица и круги под глазами. Совсем не как на фотографии. — Здравствуй, Маюра. Присаживайся, — Шимон указал на стул перед собой. Девушка послушно села, посматривая на доктора с некоторой подозрительностью. У Шимона же появилась мысль о том, что она, должно быть, побывала у многих психиатров до него. — Итак, начнём? — Да, — кивнула неуверенно блондинка. И они начали. Он спрашивал — она отвечала. Иногда он давал ей возможность спросить его о его жизни, но она редко ею пользовалась. Во время разговора с ней, молодой доктор уже начал задумываться о том, что она вполне нормальная и шизофренией здесь не пахнет. Но что-то явно было не так. Он избегал темы её заболевания, но вопросы становились более прозрачными на суть. Он не спрашивал, как это случилось, но спрашивал, как она жила и кем хотела стать. К концу их первого сеанса он уже составил неполный её портрет. Оставалось всего пятнадцать минут до конца сеанса, и Шимон все-таки решился задать ей главный вопрос: — Маюра, ты вся на иголках. Тебя что-то тревожит? — доброжелательно улыбнувшись, Икаруга стал ждать ответа. Маюра смутилась, снова закрылась от него — такое уже было на протяжении всего их занятия. Но в этот раз все было по-другому. — Мм, как сказать, — залепетала блондинка. — Просто Она говорит, что хочет Вас убить.***
Шимон шёл домой, раскрыв над собой зонтик от дождя. Его мысли не покидала Маюра. Из-за излишней задумчивости он чуть не шагнул на красный свет на повороте. Вовремя остановился. Он тогда удивился. Действительно удивился, с какой милой улыбкой ответила тогда Маюра. И тогда он точно убедился, что диагноз поставлен все же верно. Больше всего Шимон Икаруга любил опровергать диагнозы других психиатров. Но иногда это было не в его власти — психи есть везде. Но Маюра Отоми не была психом. Она никого не убивала потому что хотела того её вторая личность (та самая Она), никому не грубила даже. Но её шизофрения явно отражается на её речи. Иногда её заносит, и она становится неуправляемой. По рассказам её матери, её дочь раньше такой не была. Маюра была хорошей девочкой, старавшейся впечатлить своих родителей. Шимон же смотрел на отношение Юкари к Маюре и понимал, что с такой семьёй странно было вывести такой диагноз. Так откуда прорастали корни? Маюра не пришла на второй сеанс. Шимон просидел в кабинете до самого вечера, надеясь на её приход, но она не пришла. И, кажется, он догадывался, почему. Икаруга не сдался. Помимо семьи были ещё одноклассники и однокурсники. В школе Маюра была тихоней и отличницей, вполне нормальной. Да и не было тогда ещё этого диагноза у неё. По крайней мере, диспансеризация показывала именно это. В университете проявились первые признаки этого заболевания. Маюра начала разговаривать сама с собой. Её слышали не все, но после того, как она вдруг закричала на всю столовую "Хватит, отстань от меня уже!", её вызвали не только к ректору, но и к врачу. Так и появился первый психиатр у Маюры. Шимон не понимал причин. Откуда это все взялось у столь юной особы? Ведь была совершенно здоровой до этого? Что она сделала такого? Третий и четвёртый сеансы тоже прошли без пациентки. Шимон заранее подготовился и к пятому "провалу", но именно тогда и заявилась блондинка. Маюра все также скромно постучалась и вошла, присев почти на самый край стула. Она не смотрела в глаза Шимону, и его это не устраивало. По какой-то причине, он захотел вывести её на чистую воду. Заставить говорить, что с ней случилось. Интерес был слишком велик. — Маюра, почему тебя не было на предыдущих сеансах? — тихо спросил он минут через пять. Маюра вздрогнула, но глаз не подняла. — Потому что Она сказала не приходить, – также тихо ответила Отоми. Психиатр удивился. На первой встрече она не была такой прямолинейной. — Маюра, давай поговорим с тобой начистоту? Не как врач и пациент, а как старые знакомые. Я выслушаю тебя и твои переживания, если они есть, — предложил Шимон, продолжая мягко улыбаться. Он не пытался на неё давить, но и не хотел упускать из виду каждую её эмоцию. — Просто как люди? — задала странный вопрос Маюра, сверкнув глазами. Ну, хотя бы так подняла. — Да, просто как люди, — кивнул мужчина, откинувшись на спинку кресла. — Вот, допустим. Как прошёл твой вчерашний день? Где была? Может, гуляла в парке или по торговому центру? Маюра с минуту жевала губу, не зная, что ответить, а потом снова перевела взгляд на него. — Я сидела дома. В своей комнате. И разговаривала с Ней, — начала рассказывать Маюра. — Знаешь, мне иногда кажется, что Она — это я. Мы так похожи, но такие разные. — Ты видела её? — Мне кажется, что я вижу её в зеркале. Из-за этого мама часто находит разбитые зеркала у нас дома. Мне просто страшно видеть... Не себя по ту сторону, — она вновь опустила голову. — А ещё, признаться честно, я вижу её во снах. — В каких снах ты её видишь? Можешь описать обстановку? — Шимон смотрел на неё теперь по-другому. Маюра наконец начала раскрываться. — Багровый мир. Небо бордового, кровавого цвета. Здания вокруг разрушены чем-то, и я вроде знаю, чем, но не могу вспомнить. Так всегда, — словно видела сейчас этот мир Маюра. — А ещё земля покрыта кровью. Лужи крови под ногами. Иногда по колено. — Разрушенный мир в красных цветах и кровавыми лужами? — уточнил Шимон. — Да, — заторможенно кивнула блондинка. — А на одном из камней сидит Она. Кожа несколько темнее, чем моя, глаза черно-янтарные, а волосы... Темно-розовые. Вся она в чёрном, а на губах сумасшедшая улыбка. Живо представив себе Маюру в указанных ею цветах, он поморщился. Слишком яркая картина вышла. — Она всегда говорит со мной. Иногда смеётся без остановки, и этот смех неприятный. Но чаще всего она говорит о том, как... — она сделала паузу, сделав вдох. — Как... Как хочет занять моё место. Жить моей жизнью. Шимон почему-то предугадывал, к чему ведёт её рассказ. "Зеркальное отражение". Зло из зеркального мира, преследующее бедную девушку, настигло её в реальности в виде шизофрении. И пусть Шимон не верил в эту потустороннюю чушь, но Маюра, видимо, попала под влияние всех этих зеркал. — Но есть ещё кое-что. Оно не касается напрямую Её, но это начало происходить со мной ещё со школы, — вдруг продолжила Маюра. Шимон снова слушал её с интересом. — Сны. Непростые, с таким же багровым миром. Только там были другие люди. У них сияющая одежда и такие знакомые лица... Словно я их знаю. — Ты видела кого-то похожего из твоих снов в реальности? — поинтересовался Икаруга. — Да... Наш мэр — Арима Цучимикадо. Он был там главой чего-то, — Маюра зажмурилась от головной боли. Шимон обеспокоенно подался вперёд, но был остановлен самой девушкой. — А ещё там был мой отец, только почему-то без правой руки. И я, смотря на тот пустой его рукав, понимала, что это моя вина. Что это я сделала с ним такое. Как это произошло? Почему ей стали сниться такие сны? И почему же Она так хочет заменить настоящую Маюру? — Почему ты в последнюю нашу встречу сказала, что Она хочет убить меня? — спросил в последний раз Шимон. На сегодня хватит. — Она говорила, что ты опасен. Мне кажется, что это не так, — смущённо ответила Отоми. Сеанс закончился нормально, и Шимон начал отсчитывать дни до следующей встречи.***
Сеанс за сеансом, а Маюра продолжала рассказывать о том, как Она её мучает по ночам. Сны о багровым мире не покидали её, а Она словно была привязана к душе Маюры. И тут даже психиатр не мог помочь... — Пойдём гулять, Маюра? Уверен, на свежем воздухе намного лучше, чем в душном кабинете, — предложил доктор, устав сидеть в действительно душном помещении. Маюра согласилась, и они вышли на улицу, решив прогуляться до парка. В принципе, это нельзя назвать свиданием. Но и за рамки "врач-пациентка" они тоже уже давно вышли. Просто "старые знакомые", которые медленно становятся друзьями. Шимон знал, что когда-нибудь Она исчезнет и Маюра вновь вернётся в норму. Но это случится явно не скоро. Слишком долго девушка жила с этим на сердце. Сегодня они гуляли почти допоздна. Разговаривали, ели мороженое, потом прогулялись до пруда и кормили уток. Вместе смеялись и вели себя, как... Парочка? Шимон, осознавая это, слегка покраснел, хоть и помнил, что это не было свиданием. Но некоторые их диалоги просто невозможно вычеркнуть из памяти. — Знаешь, Шимон, Она и сейчас буквально кричит мне, что тебя лучше убить. Что ты мне не нужен. Она впервые в панике, — с улыбкой протянула Маюра, кинув ещё один кусочек хлеба утке. Шимон молча повторил её жест. — И я чувствую, что мы идём в правильном направлении. Я и ты. Ты действительно помогаешь мне. Твои методы не сравнятся с методами других врачей. В ее мыслях это звучало как "Ты не сравнишься ни с кем". И Шимон это, кажется, понял.***
Несмотря на хорошую сторону улучшений в ее поведении, Шимон стал замечать, что Маюра все ещё иногда мрачнеет в его присутствии. Видимо, Она все ещё крепко цепляется за Маюру и вряд ли исчезнет так скоро. Он стал видеться с ней и вне рабочего времени. Он считал, что это поможет ей поскорее вылечиться. И это действительно помогало. Маюра становилась счастливее, когда Шимон был рядом, и даже Она не мешала ей наслаждаться этими моментами. Если говорить о её прошлом, то Маюра скажет, что у неё всегда все хорошо получалось. Её семья поддерживала её не раз в жизненных испытаниях, а коллеги по учёбе и подруги заставляли её чувствовать себя полноценной и живой. Но была в ней и другая сторона. Эта сторона твердила ей убить всех и каждого из близких. Она никогда никого не жалела, прямо говоря Маюре о своём желании поубивать всех и каждого. Иногда это вырвалось уже изо рта Маюры, попадающей после этого в неловкое положение. Но Маюра научилась контролировать Её. Плохая её сторона долго упиралась и вопила о том, что ей надоело сидеть взаперти. Тогда-то и начались походы по психиатрам. Однако те не пугали Её так, как это делал Икаруга. Этот красноволосый мужчина вызывал у Неё смешанные чувства. Она хотела его убить, это точно. Но хотелось сделать это медленно, нежно. Плохая сторона постоянно об этом напоминала самой девушке, но та мало её слушала, стараясь сконцентрироваться на разговоре с доктором. И тогда Она предприняла кардинальные меры. Она стала чаще убивать маюриных родственников во снах девушки, из-за чего Маюра стала редко спать и часто плакать. В одном из снов Она дошла даже до этого смазливого докторишки. Сколько проревела тогда Маюра? Почти до самого утра. Она медленно сводила с ума Отоми и делала это так осторожно, чтобы этот Икаруга ничего не заметил. Но Шимон сам по себе был человеком наблюдательным, и поэтому изменения в девушке он всё же заметил довольно скоро. Темно-голубые глаза медленно теряли свой блеск. Губы были постоянно сухими, а бледность вернулась в двойном размере. Маюра чахла на глазах, и Шимон не мог ей не помочь. — Маюра, ты перестала спать. Почему? — про сон и кошмары он уже знал от матери девушки, с которой он стал общаться с некоторых пор. — Потому, что меня мучают кошмары. Она специально их создаёт, — рассеянно ответила блондинка, сверля взглядом пустоту. — В чем их проявление? — Она убивает всех дорогих мне людей с особой жестокостью. Знаешь, как больно видеть, как кто-то убивает твоего родного человека у тебя на глазах? Пусть это и происходит во сне, но мне все это кажется реальным, — пояснила Маюра. Шимон вновь поморщился от представленной слишком ярко картинки в голове. — Особенно трудно приходится, когда она начинает убивать тебя... — Меня? С чего бы? — удивился Шимон. — Она знает мои слабости. Она словно была со мной всю жизнь, и этого не изменить. И она знает, что является на данный момент моей главной слабостью, — она прямо смотрела на него, и он видел в её темно-голубых омутах потухающий огонек разума. — И этой главной слабостью являешься ты.***
То, что она сказала, не вылезало из его головы. Всё, что она поведала ему за последние два месяца, было настолько выходящим за рамки его сознания, что он просто представить не мог, что делать дальше. Оставить все как есть он просто не мог. Он жаждал помочь Маюре. И он стал искать методы борьбы с её второй личностью. Они должны быть, иначе шизофрения бы стояла в списке неизлечимых болезней. И он нашёл один метод. И ради благополучия своего и Маюры он готов рискнуть.***
На следующем сеансе он снова говорили на разные темы. И Шимон вдруг достал из кармана пиджака монетку, привязанную к верёвке. Маюра отшатнулась от неё, как от огня, и это было первым её живым действием за последнюю неделю. — Я тут подумал... Почему бы нам не поговорить с Ней? Может, так я выясню, чего она хочет, — предложил Шимон, стараясь не спугнуть Маюру. — Что ж, наверное, это поможет... — пролепетала словно нехотя Отоми. И гипноз начался. Девушка постепенно расслаблялась, закрывая глаза. Всё шло, как надо. Но стоило ему хлопнуть в ладоши, как блондинка резко распахнула глаза и набросились на него, зажимая руками шею. Шимон задыхался, пытаясь вырваться из крепкой хватки Её. — Ты не должен жить. Я не уйду, пока ты не умрёшь, — шипела не-Маюра ему на ухо с ухмылкой. Она бы так и задушила его, если бы парень не ударил её по голове почти со всей силы. Словив упавшую на него бессознательную девушку, мужчина выдохнул. Шея горела адским пламенем, словно его верёвкой душили, а не руками. У Неё крепкая хватка. Когда Отоми очнулась, она внимательно разглядывала спокойного с виду красноволосого, но она чётко видела на его шее непривычный шарф. А когда твёрдо попросила снять его, долго винила себя за все: за согласие на гипноз, за эти следы и за Неё. И после этого Маюра вновь стала отдаляться от него. Она перестала ходить к психиатру, вообще не появляясь на сеансах. Это беспокоило Шимона, ведь он не винил Маюру в свершенном не ею. Однако время шло, но Маюра так и не появилась. Поэтому Шимон решил сам сходить к ней. Он был ей нужен — он это чувствовал.***
Дверь открыла Юкари, сразу пропустив доктора в дом и в комнату дочери. В полутьме блондинку было не узнать. Растрепанные волосы, полубезумные глаза с испепелявшейся искоркой разума и все более тёмные синяки под глазами. Весь облик Маюры доказывал ухудшение всей ситуации. — Маюра, — он выдохнул ей в волосы, обнимая такую хрупкую и беззащитную со всей осторожностью, которая только могла быть у мужчины. — Шимон? — её пустой голос без эмоций немного напугал его. Совсем чуть-чуть. Просто сердце пропустило удар и все. Он спокойно прикрыл глаза, вздохнув привычный аромат. — Что ты здесь делаешь? Она же... — Пусть, — перебил он её, зная её вопрос. Он давно все для себя решил. — Даже если это убьёт меня, я все равно буду с тобой. Я хочу быть рядом, пока ты сама не прогонишь меня. Маюра не знала, что ответить, поэтому молча дрожала в его объятиях и плакала. Очень много и долго она ревела на его плече, пока вся влага не вытекла. Шимон все это вытерпел стойко, даже в макушку шептал успокаивающие слова и гладил по голове. И тогда пришло спокойствие. Мысль о той безнадёжности, что возникала каждый раз, когда она сталкивалась с Ней в зеркалах или во снах, исчезла, оставляя после себя лишь отголоски. И шум в голове тоже пропал. А с ним и Она. "Прощай". Едва заметные человеческому глазу искры исчезли в вечерней тишине...