***
Самаэль стоял около ворот относительно недолго. Все-таки было крайне интересно, что происходит внутри, особенно когда Рин скрылся из виду. Не сумев перебороть любопытство, он прошел через сад к окну задней комнаты. Если память его не подводила, то именно там по большей части он видел преподобного, бдящего над своим барьером и свечами. Внутрь демон заходить не хотел, да и не мог: Фуджимото, попав в Геенну, защищал себя от всяческого окружения, даже если это означало, что ему придется отвернуться от единственного существа, которое он здесь мог назвать другом. Самаэля это не сильно огорчало: люди, которые и в Геенне люди, были существами недолговечными, в отличие от подобных ему, и им свойственно в первую очередь заботиться о своей безопасности и лишь потом — о социальном взаимодействии. Буквально в паре метров от окна его обдало внезапной волной энергии, да так, что по бледной коже волнами разбежались мурашки. На пару секунд Самаэль замер в ступоре, ловя знакомый запах чужой ауры приоткрытым ртом, как принюхивающийся кот. Непривычно яркий привкус, словно хозяин энергии перевоплотился здесь, прямо перед ним. Зрачки расширились, где-то в горле заклокотало, кончики пальцев защипало, словно он отлежал руки; возникло резкое желание явить сущность, которое он с успехом подавил, сосредоточившись вновь на этом непонятном всплеске. Окно с оглушительным треском разлетелось на осколки, а осколки картечи чудом пролетели в опасной близости от его лица. Самаэль окончательно вернул себе самообладание и попятился от греха подальше. — Опаньки… — пробормотал он, впав в легкий шок от неожиданности. Зато теперь было прекрасно слышно, что происходит внутри, а происходило там нечто интересное. Старик Фуджимото, очевидно, напал на сына, приняв его за другого демона. «Вот оно как вышло. Такое развитие событий тоже было вполне вероятно. Что ж, посмотрим, что они сделают дальше.» К его удивлению, отец с сыном достаточно быстро остыли. Самаэль разочарованно шагнул в сторону от окна: он ожидал куда менее динамичного развития событий. Ну хотя бы пары минут сражения бывшего паладина и юного демона. Что ж, по крайней мере это означало, что Окумура сумел подобрать слова, а соответственно, что он не так уж и безнадежен. Демон отвернулся и сделал несколько шагов по направлению к воротам, как вдруг остолбенел на месте, словно неожиданно приклеился ногами к земле. Еще один всплеск энергии, дошедший до самого сердца, но принадлежащий не Рину. Эту силу не узнать было невозможно. — Привет, отец, — улыбнулся Самаэль, глядя вперед в неопределенную точку. Тело будто сковало, не давая пошевелиться. Он не сдвинется, пока не перестанет ощущать присутствие Бога Геенны. — Я чувствую ауру Окумуры Рина, — слова возникали в голове сами по себе. — Я чую его, он пробудил в себе демона. Давно он здесь? — Чуть меньше трех месяцев, — Короля времени терзали противоречивые чувства. С одной стороны, хорошо, что сущность братишки пробудилась. С другой же… следовало ожидать, что Сатана захочет увидеть сына сразу же, как почувствует его присутствие. — Доставь его ко мне. — Окумура Рин пока не готов встретиться с тобой, отец, — осторожно возразил Самаэль. — Я хочу подготовить его, прежде чем… — Ничего не желаю слышать! — голос в голове стал таким громким, что даже в ушах зазвенело; энергии внутри тела стало за мгновение в разы больше, словно от взрыва. От этого внезапного всплеска демон на секунду потерял контроль над собой и, пошатнувшись, присел на одно колено. Сердце застучало как бешеное. Самаэль закашлялся; убрав руку от лица, он обнаружил на ладони следы крови. Ну и ну. Второго такого энергетического наката физическая оболочка может не выдержать. — Хорошо, — выдавил он. — Я приведу его к тебе.***
— Ясно, — Фуджимото зачем-то приложил к губам два пальца и выдохнул через них. Рин обращал внимание, что этот навязчивый жест бывает у курящих людей. Это странно. Отца курящим он не помнил. — Думаешь, я поступил правильно? — робко спросил парень. Фуджимото поднял на него серьезный взгляд, а затем — неожиданно — улыбнулся. — Ты раскрылся лишь потому, что хотел защитить друзей. Должно быть, ты привязался к ним и испытываешь одиночество. — Немного, — Окумура вздохнул. — Скучать мне здесь не дают, но иногда я думаю, что было бы здорово вновь увидеть Юкио и ребят… Шуру… но Мефисто говорит, что для них я теперь чужой. Это так, отец? Я теперь для них — всего лишь демон? — Я не знаю, — старик пожал плечами. — Все зависит от того, как ты себя показал. Но одно я могу сказать точно: ты — тот, кем сам себя считаешь. И если ты хочешь быть человеком… — Не забивай ему голову пустыми сказками, преподобный Фуджимото, — голос со стороны двери заставил обоих вздрогнуть. Самаэль вырос в дверном проеме неожиданно и сделал шаг внутрь, чуть облокачиваясь на косяк. Он дышал тяжело, но старался улыбаться через силу. — Ты прекрасно знаешь, что он — демон, и нет у него никакого выбора, кроме как соответствовать своему нынешнему положению. Если хочешь поддержать Окумуру-куна, то просто дай понять, что твоему сердцу все равно, кем он является. Ну, а если нет — скажи об этом сразу. — Мефисто, — брови Фуджимото сдвинулись. — Держу пари, что ты поучаствовал в событиях. Слишком уж мне не верится, что ты не предполагал, что так произойдет. — Разумеется, предполагал, — улыбка демона стала шире. — Но почему ты ставишь это мне в вину? Не забывай, твой сынок мне жизнью обязан. Если бы я не подбил Асмодей и Амаймона на действие, Окумуру-куна бы казнили. Этого ты хотел? Рин почти игнорировал смысл диалога, в который вступили его старик и Самаэль. Он разглядывал Короля времени, пытаясь понять, что его настораживает. И, черт возьми, понял. Слишком неустойчивое положение. Слишком шумное дыхание. И глаза, которые полчаса назад смотрели спокойно и внимательно, прикрылись отяжелевшими веками, как будто он смертельно устал. Где он за эти тридцать с небольшим минут успел так уработаться? — Мефисто… брат, что с тобой? — вставил он прямо посреди беседы, перебив Фуджимото, уже открывшего рот, чтобы что-то сказать. Самаэль, услышав к себе очень уж непривычное обращение, удивленно приподнял брови, но затем улыбнулся еще шире. — Тебя желает видеть отец. Немедленно. — Что? — Рин растерянно заозирался по сторонам, словно ища поддержки у кого-то невидимого. — Но ведь ты говорил… — Да, говорил. Планы поменялись. Поэтому пойдем, — он оттолкнулся от косяка и с некоторым усилием удержался стоя без опоры. Перевел взгляд на Фуджимото и медленно кивнул в знак прощания. — Широ. — Позаботься о нем там, уж пожалуйста, — нахмурился старик. — Позабочусь. Не волнуйся. Он щелкнул пальцами, и Окумура прикрыл глаза, протискиваясь через сгустившуюся тьму. Он ждал, когда хохот ослабеет, но как-то это мгновение затянулось; он открыл один глаз. Они уже переместились, куда надо: сбоку уходила в черноту скала. Здесь окружение просто сходило с ума — должно быть, от близости к своему Богу. На его плечо легла рука; Рин обернулся, чтобы поблагодарить Самаэля за поддержку. Однако, как оказалось, поддержкой здесь был он сам: старший согнулся, пытаясь отдышаться. Это пугало. — Что с тобой?! Тот повернул на него взгляд и приподнял уголки губ в ободряющей улыбке. Выглядело вымученно. Распрямившись, демон глянул вперед. — Ничего страшного, не беспокойся за меня. Идем. Обогнем эту скалу и предстанем перед Сатаной. А вот это насторожило еще больше. То из клоуна переквалифицировался в деспота, а теперь внезапно заботливый старший братец? Рин встал на месте, пытаясь понять, что вообще происходит. Самаэль уже прошел немного вперед и оглянулся в недоумении. — Почему ты медлишь? Ты сам хотел увидеть отца. Так идем же. — Ты пугаешь меня, — выдохнул парень. Тот откинул голову и расхохотался. — Ты очень скоро научишься понимать перемены в настроении. Не торопи события, братик. И не заставляй ждать своего отца. Еще пару секунд Окумура смотрел в неопределенную точку перед собой, а затем спохватился, ухватил свой хвост, взволнованно мотыляющийся позади из стороны в сторону, и наскоро спрятал его под толстовкой, обернув несколько раз вокруг себя. От внимания Самаэля это не укрылось: он одобрительно хмыкнул. — Молодец. Быстро учишься. А теперь идем. Сглотнув и слегка пошатываясь, Рин направился следом за старшим. Было и любопытно, и страшно одновременно. Что ждет его там, впереди? Какой он, Сатана? Он тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивый образ одержимого своего старика, непременно возникавший в голове при упоминании этого имени. Теперь он узнает, что из себя представляет этот Бог Геенны. Пока что видно было только голубое зарево откуда-то спереди. Дорога шла вверх по скале. До вершины осталось лишь пара десятков шагов. Сердце бешено билось. Горячее тепло от синего пламени обдавало, вызывая мурашки. — Вот и он, — Самаэль обвел пространство перед собой широким жестом, оглядываясь на Окумуру. Парень поспешно взобрался следом, сгорая от любопытства, и недоуменно поморщился. — Но… где именно? — Везде, — несмотря на улыбку, брат был серьезен. Несколько секунд Рин думал, а осознание накатило на него внезапно, как цунами. Он проглотил очередной вздох. — Хочешь сказать, это… — Да, — Самаэль кивнул. Прямо под горой, насколько хватало взгляда, раскинулся огромный лес. Лес, объятый сплошь синим пламенем. Огонь глодал деревья, облизывал камни, даже заволок собой ручей, текущий среди поросших серой растительностью холмов, но не сжигал ни листьев, ни травы. Это был живой огонь, взметавшийся ввысь на многие мили. Рин похолодел, глядя на это. Челюсть непроизвольно отвисла и не слушалась, отчего задать вопрос, интересовавший его, он не мог. Невообразимая смесь из ужаса и восторга захватила нутро. Невероятно. До того невероятно, что даже коленки тряслись. Значит, вот что такое Бог Геенны. Неудивительно, что ни одно существо не могло выдержать в себе всю его сущность. Такое огромное количество энергии не уместилось бы и в тысячу человек. Самаэль сбоку как-то слишком шумно выдохнул, на грани со стоном, и чуть наклонился вперед. Рин вновь уставился на него взволнованно. Но, несмотря на явно неприятные ощущения, брат лишь прикрыл глаза, а затем вновь распрямился. — Отец желает, чтобы я оставил вас наедине. Я буду внизу, — он вновь опустил руку на плечо парня и наклонился к его уху. — Слушай свое сердце, и тогда поймешь, что он тебе говорит. Удачи. Демон скрылся из виду, и Окумура, лишившись поддержки, готов был запаниковать. Очень хотелось развернуться и трусливо убежать следом за братом. Но тут по всему его телу, начиная от соприкасающихся с землей ног до макушки, пробежала волна крупной дрожи. Его словно пригвоздило к месту. Рин сглотнул. — Я рад видеть тебя дома, дорогой сынок, — и голос, возникший прямо в мозгу, расхохотался. Окумура с непривычки схватился за уши и даже едва не упал на колени. — Я сегодня ясно ощутил твое присутствие. Настало время тебе занять положенное место в королевской семье Геенны. Скажи мне, готов ли ты? — Я… пока ничего не знаю, — выдавил из себя парень. — Но я готов учиться. Я уже делаю успехи. Если ты дашь мне время… Он запнулся, но, пересилив себя, продолжил. — … Отец. — Времени у тебя будет предостаточно. Но мое личное желание — учись всему побыстрее. Преемник Бога Геенны должен соответствовать своему положению. Уже давно пора вернуть твою силу. САМАЭЛЬ! На последнем слове голос перешел на крик. Внутри словно все закипело, грудь на какую-то бесконечную секунду сильно сдавило, и Рин даже не сдержал пламя. Охваченный синим свечением, он упал на четвереньки, тяжело дыша. Голос затих, и Окумура понял, что теперь он обращается к брату. Решив, что диалог с отцом закончен, он зачем-то кивнул пожару и съехал по тропинке вниз со скалы. Ноги тряслись, все тело дрожало. Дорога обратно показалась раза в два длиннее, чем он шел сюда. Самаэль дожидался его там, куда они перенеслись из монастыря. Выглядел демон уже пободрее. Поразмышляв немного, Рин сделал вывод, что-то недомогание — результат затянувшегося общения с отцом. Вот только почему оно затянулось? Брат спорил с ним? Трудно поверить. Поговорив с Сатаной, если так можно выразиться, с глазу на глаз, он, как и все жители Геенны, понимал, что пререкаться с ее Богом — последняя глупость, которая может взбрести в голову. — Куда на этот раз телепортнемся? — решив немного разрядить обстановку, Окумура широко улыбнулся. Самаэль ответил тем же. — Пожалуй, на этот раз передвигаться будем своим ходом, — он вытянул руку вбок, подержал немного на весу, а затем опустил. — На сегодня с меня достаточно магии. — Брат, — Рин использовал это обращение уже смелее. Похоже, Мефисто это нравилось. — С тобой все в порядке? — Когда подтянешься, ты научишься чувствовать границы своих возможностей, — уклончиво ответил тот. — И когда черта будет близка, ты постараешься воздержаться от использования сущности. Это очень важный навык для таких, как мы. С другой стороны, твое тело прочнее связано с сущностью, так что, скорее всего, оно намного крепче. Но, думаю, и у него есть предел. Я не могу объяснить тебе. Это ты поймешь сам, но чуть позже. До слуха донеслись раскаты грома. Найтмар Самаэля не скакал — он, казалось, летел над землей, и только характерный стук копыт говорил о том, что они все-таки соприкасаются с поверхностью. Демон легко заскочил на спину приблизившегося зверя. Конь фыркнул, и грива с хвостом его посинели, извергая пламя. Мефисто протянул руку, приглашая Рина в седло. Парень несколько растерялся: ему думалось, что найтмар признает только одного хозяина. Однако, поколебавшись, он решил, что фигни брат не посоветует, а потому, схватив крепко руку, оттолкнулся от земли и немного неуклюже (не без помощи самого хозяина, конечно) забрался наверх. — Думаю, самое время навестить твоего питомца, — Самаэль похлопал разволновавшегося коня по шее, успокаивая. — Теперь, когда твоя сущность проснулась, и пламя Сатаны коснулось сердца, он выберет тебя. Лошадь, вздыбившись, сорвалась с места в карьер. Рин вцепился в перебегающую огнем гриву так, что даже костяшки побелели. Найтмар буквально прорывался сквозь пространство — конечно, не быстрее перемещений Самаэля, но тем не менее достаточно резво. Времени, которое они потратили на дорогу до пастбища, Окумура почти не заметил. Остановившись чуть поодаль от табуна, всадники спешились. — Ну хорошо, — Рин резко выдохнул. — Говори, что нужно делать. — Для начала сядь, — брат вновь стал серьезен. — Освободи свою голову от мыслей. Ты видишь своего найтмара? Узнать коня было проще простого. Парень кивнул, не отрывая от него взгляда. Жеребец тоже поднял голову и сосредоточенно прядал ушами. — Хорошо, — Самаэль обошел его и встал сзади. — Закрой глаза, не провоцируй его на агрессию. Думай о нем. Чувствуй его. Голос брата понизился, перейдя на рокочущий шепот. На плечи легли руки, отчего Окумура невольно вздрогнул, но глаз не открыл. Правая ладонь демона спустилась по внутренней стороне локтя до кисти. Вспомнив упражнение Асмодей, Рин сосредоточился на этом прикосновении, почти физически почувствовав, как большая часть энергии переместилась в единственную точку, где кончики чужих пальцев соприкасались с его кожей. — Теперь вытяни руку, — Самаэль говорил на самое ухо. — Держи силу в этом месте. Не открывай глаза. Просто жди. Брат убрал от него руки и, судя по тихим шагам, отошел в сторону. Мысли немного сбились после этого, но Рин вновь выдохнул и постарался успокоиться. Пока он так сидел, не размыкая век, начало казаться, словно все вокруг — он, Самаэль, табун — связаны тонкими-тонкими нитями. Он ясно, яснее, чем когда-либо, ощутил эту связь. В душе он возликовал от осознания этого. — Успокой разум! — старший сразу же отреагировал на воодушевление. — Не думай ни о чем. Возникало ощущение, что он сидит так уже вечность. Однако, когда терпение уже начало кончаться, рокот грома возник совсем близко к нему и становился все громче. Сердце забилось чаще, но Рин вновь силой воли заставил его успокоиться. В закрытых глазах посветлело. Через несколько томительных секунд его ладони коснулось горячее фыркающее дыхание. — Можешь взглянуть на него, — вновь заговорил позади Самаэль. Окумура, выдохнув, посмотрел на нового питомца: да, это тот самый. Поднявшись, парень положил на морду коня обе руки, изучая кончиками пальцев лоснящуюся жесткую шкуру на его лбу. Там, где начинался нос, шкура уступала место мягкой прохладной коже. Рин огладил найтмара по спинке носа, бокам морды и перешел на шею, потрепав гриву. Всего пара мгновений вместе, а он уже чувствовал, что это — родное создание, близкое настолько, насколько это вообще можно представить. Какое красивое, мощное животное. Привилегия владеть найтмаром, наверное, была лучшей привилегией королевской семьи. — Самое время научиться ездить верхом, — Самаэль оседлал своего коня и махнул рукой в сторону парня. — Если ты захочешь, он присядет и позволит тебе взобраться наверх. — Он потрясающий, — зачем-то сказал Рин. — Он — самый красивый из всех в табуне. — Это потому, что он — твой, — демон улыбнулся. — Каждый из нас думает так же. Ну же, давай. Забирайся. Считай, что это — наш урок. Конь, уловив мысли хозяина, опустился на колени. Окумура, которого даже потряхивало от сильного сердцебиения, сел верхом. Держаться на спине животного он умел. В конце концов, его, бывало, возил на себе Куро, если нужно было куда-нибудь быстро доехать. Куро… Мысли внезапно заполнили ребята с курсов, младший брат и фамилиар. Они остались там, в Ассии. Как они там? Скучают по нему или же рады, что наконец отвязались от своего странного сокурсника? Как Юкио, не замкнулся ли в себе, не держит ли внутри все свои переживания, как умеет делать это, дубина стоеросовая? Не взбесился ли Куро, в очередной раз лишившись своего хозяина? — Иногда лучше оставаться в неведении и наслаждаться светлой надеждой, — перебил мысли Самаэль, поравнявшись с его найтмаром. — Я уже говорил. Отпусти прошлое. Скачи вперед, — и он указал рукой перед собой. Рин, заставив себя вернуться в реальность, хитровато приподнял уголки губ. Как-то на уровне инстинктов сжав коню бока, он заставил его рысцой двинуться, куда душа захочет. — Что ж, тогда прокатимся? Думаю, стоит позвать Асмодей. Она любит ездить верхом. Самаэль только сдержанно улыбнулся в ответ.