И опустится ночь

       — Слушайте… а найтмары-то где? — спохватился Рин, когда Семья закончила обсуждение более насущных проблем. Все уставились на него. — Куда они…        — Для них солнечный свет губителен, — пояснил Самаэль. — Но искать темное прибежище времени не было, так что они…        — Сгинули?! — глаза Окумуры наполнились ужасом.        — … развоплотились и, скорее всего, прячутся где-нибудь в тени, — старший терпеливо прикрыл веки. — Когда ты уже научишься не перебивать?        — Упс… прости, — Рин растянул рот в своей вечной зубастой улыбке и поскреб затылок. — Значит, в сумерках или ночью я могу позвать своего, и он придет?        — Сможешь.        — Ну и здорово.        — Опережая твой следующий вопрос, — Самаэль чуть приподнял уголки губ. — Преподобный Фуджимото в виде призрака находится сейчас где-то на территории своего монастыря либо на кладбище. Его ты найдешь там в любое время. Когда мы вернемся в Японию, разумеется.        — А мы сейчас где? — спросил Окумура, но ему не дали договорить.        — Другой вопрос, — Асмодей решила вернуться с небес на землю, отвлекшись от рассматривания пейзажей, выслушивания необыкновенно чистых звуков и ощупывания заиндевевших веток. О, в Ассии окружение и погода были куда разнообразнее. — Нам нужно где-то жить. Есть предложения?        — Есть, — интересно, у Самаэля на все всегда был готов ответ? Рин иногда недоумевал, как можно хранить в голове такое множество вариантов и наиболее выгодных ходов в их случае. Старший выудил из какого-то ничто связку ключей, словно туз из рукава, и снял один из них с кольца. — Пожалуй, носить его буду я. Теперь нужно…        — Что значит — носить будешь ты? — возмутился Наследник. — А если мы окажемся вдалеке от дома и захотим вернуться? Пёхом топать прикажешь?        — … только найти какую-нибудь дверь, чтобы туда попасть. — Король времени, снова опустив веки, продолжил фразу одновременно с Рином, игнорируя то, что он говорил. В итоге вышло, что никто не понял ни одного, ни второго. Недовольство высказали одновременно и Асмодей, и Амаймон. Окумуре же из общего галдежа прилетел еще и фирменный подзатыльник Повелителя земли. Такого нахальства парень стерпеть не мог: его яростный голосок теперь перекрывал всех остальных спорящих. Самаэль медленно-медленно выдохнул, успокаивая себя.        — Так, всё! — демоница всплеснула руками, призывая братьев заткнуться, и, добившись своего, повернулась к старшему. — Еще раз. Что нам теперь нужно?        — Глухим по два раза обедню не служат, — огрызнулся тот. — Но я сегодня добрый. Нужно найти дверь. Любую. Тогда мы сможем попасть, куда надо.        — Ты не ответил! — Рин ткнул в него пальцем. — Почему только ты будешь носить ключ?        — Чтобы всякие глупенькие младшие братишки не про… теряли его где-нибудь! — дабы осадить Наследника, Самаэлю даже пришлось показать зубы. Подействовало. — Он в единственном экземпляре. Перемещаться в пространстве мгновенно без ключей могу только я. Но учтите, возможности мои тоже не бесконечны, поэтому советую не теряться. К слову, о возможностях… Рин, сколько тебе времени нужно для полного восстановления? — он повернул вопросительный взгляд к младшему. Тот пожал плечами.        — Думаю, дней пять. Это если нормально питаться и не тратить больше сил. Пришлось попотеть, создавая огненный барьер. В идеале поесть бы яблочек из сада старика в Геенне, конечно, но, учитывая обстоятельства…        — Яблочки Фуджимото тебе больше не светят, — не то с сожалением, не то с издевкой ответил старший. — Никто не мешает набираться сил, питаясь местными продуктами.        — Их выращивали на угасшей земле, — Рин сложил брови домиком. — В них нет и десятой доли той энергии, что в Геенне.        — Наслаждайся тем, что есть, — Самаэль пожал плечами. — Идем. Нужно найти дверь. После небольшой дискуссии было решено найти какое-нибудь место встречи и разделиться, поскольку ничего, похожего на здания, поблизости не наблюдалось.        — Брат, мы вообще где? — Амаймон уверенно направился через запорошенные деревья и — о, чудо! — наткнулся на асфальтированную дорогу, что хоть немного говорило о близости цивилизации. Он воодушевленно помахал остальным рукой.        — Нидерланды. Окрестности столицы, — пояснил Самаэль. Предыдущий план отменился — практически единогласно было решено, что они пока просто пойдут по магистрали: куда-нибудь она да выведет. — В моей Академии нас бы сразу обнаружили, а выдавать себя пока рано. Поэтому я перенес нас в первое место, пришедшее в голову.        — Прямиком в город грехов. Аяй, братишка, — Асмодей в шутку погрозила ему пальчиком и поцокала языком. — Но я довольна твоим выбором. Мне здесь нравится. Сам воздух пропитан моей стихией.        — Амстердам? — Рин не выдержал и засмеялся. — Серьезно? То есть ты предлагаешь накуриться травы, снять путан и уйти от насущных проблем?        — Как остроумно, — с нескрываемым сарказмом ответил старший. — Почему при слове «Амстердам» всем приходят на ум только шлюхи и марихуана? Как будто здесь нет других примечательных мест или явлений.        — Музей секса, например, — лицо демоницы осветила странноватая загадочная улыбка — она появлялась на губах в моменты, когда Асмодей искренне наслаждалась ситуацией. Король времени закатил глаза, на что она усмехнулась. — Но согласись, что Амстердам известен в первую очередь именно, как ты выразился, шлюхами и марихуаной. Даже жалко, что мы здесь не задержимся.        — А может, задержимся? Судя по всему, не только Самаэлю тут нравится, — Рин продолжал улыбаться. Несмотря на удручающую реальность, в душе поигрывало какое-то странное воодушевление с оттенками безумия. Ему не давал покоя факт: вот брату необходимо было решить, какое место в Ассии, кроме Академии, достаточно безопасное для четырех беглецов из Семьи. И — внимание, ответ — Амстердам! Ба-дум-тсс!       Старший едва слышно зарычал. Оправдываться не имело смысла, даже если оправдания были бы логичными — теперь перемещение в Город Грехов ему будут припоминать до конца его бессмертной жизни. По крайней мере Асмодей и Рин, которые едва сдерживали возбужденные смешки.        — Понятия не имею, что вас двоих так веселит, — он даже оскалился. — Ситуация серьезнее некуда. А вам лишь бы хиханьки да хаханьки.        — Я не понимаю, зачем искать дверь, если ты и без того можешь перенести нас, куда надо? — Окумура всплеснул руками.        — Моих сил не хватит на второе такое перемещение, к тому же, переносить придется четырех отнюдь не слабых демонов, — ловко парировал Самаэль. — Для таких далеких расстояний нужны пространственно-временные ходы, которые и открываются ключами. Это экономит силы. И еще одна причина, о которой я расскажу чуть позже.        — А почему мы не переместились сразу туда, где будем жить? — вклинился Амаймон. Остальные уставились сначала на него, а затем — вопросительно — на старшего: в конце концов, это был аргумент.        — Ответ прост до безобразия: потому что я сначала перенес нас сюда, а уже потом начал думать, — тот, судя по тону, уже устал от вопросов.        — Неинтересно сказал, — усмехнулся Рин. — Я ожидал чего-то в духе «Чтобы запутать следы» или «Враг предполагает, что мы там, поэтому…»        — Я действую последовательно, — он повысил голос. — И решаю проблемы по мере их появления. Если ты не заметил, я тоже обескуражен произошедшим. Я быстро составляю стратегию, но не настолько.         — Давайте просто дружненько заткнемся и пойдем вперед, — Амаймон, что было не слишком на него похоже, внес вполне дельное предложение. По крайней мере, Самаэль охотно его поддержал. Стоять на одном месте стало холодно, и нужно было выдвигаться в дорогу.       Рин, погрузившись в молчание, поймал себя на мысли, что уже давно отвык от Ассии. Первые годы он скучал и радовался любой возможности выбраться, так сказать, в люди. Потом он начал привыкать к Геенне и другому способу взаимодействовать с миром. Привык к тому, что в любое время года трава была однообразно серой, а воздух — однообразно прохладным (за исключением леса Сатаны — рядом с ним постоянно гуляла жара). И в какой-то момент бескрайние просторы измерения людей, бесконечный горизонт и расстилающиеся, как на ладони, долины и города, покрытые то снегом, то мокрые от дождя, то пышущие жаром под летним солнцем, уже пугали его. Он чувствовал себя на виду у всех, и это было подобно проникновению без спроса в его личную комнату. В мире демонов, где у него перед глазами оказывался лишь клочок реальности площадью от силы в пару футбольных полей, было гораздо комфортнее. Там можно было прибегнуть к чутью и быстро понять, нужно ли тебе делать шаг вперед или же нет там ничего интересного. Не нужно было искать кого-то или что-то взглядом, бесцельно бродить; достаточно было закрыть глаза и прислушаться к земле и воздуху. Через пару мгновений ты уже знал, куда надо идти. Под ногами и над головой — повсюду растекались потоки энергии, такой разной и такой похожей. Ты закрывал глаза и шептал вопрос, и уже через долю секунды сотни голосов отвечали тебе.       Здесь такого не было. Здесь все воспринималось по-другому. Чтобы понять что-то, нужно было потрогать, понюхать, посмотреть. В этом, разумеется, была своя удивительная и непередаваемая прелесть, столь желанная для демонов, но создавалось впечатление, что каждое существо или растение здесь жило отдельно. Нет, конечно, все работало подобно системе и имело взаимосвязи, но в гораздо меньшей степени. Ассия была полна живых существ. Геенна же была одним единым живым существом. И Рин настолько привык чувствовать себя частью его, что каждую секунду сейчас испытывал маленькое подобие шока. Орган, оторванный от тела и конвульсивно продолжающий жить где-то в стороне, поддерживаемый искусственными, чуждыми ему системами. И сейчас его мучил вопрос, никак с текущим положением дел не связанный и немного даже неуместный: как Самаэль мог променять Геенну на мир людей добровольно?        — Отец, — позвал Окумура шепотом, чтобы его не слышали остальные. — Почему все демоны так стремятся в Ассию? Что им люди? Здесь всё настолько отличается.        — Геенна до недавних пор — мир стабильный и неизменный. День ли прошел, год или тысячелетие — все одно. Геенна — это бескрайнее темное озеро, застывшее, словно изображение на холсте, — зазвучал голос в голове. — Ассия же подобна бурлящей реке. Ты еще очень юн, мой сын, но проживи ты столько, сколько я или твои братья и сестры, ты бы понял. У демонов нет желания утопать в омуте замершего времени, они хотят чувствовать вкус меняющихся лет и веков.        — Да, это понятно, но неужели их не пугает, как здесь все оторваны друг от друга?        — Демоны могут чувствовать друг друга и в Ассии. Ты всегда сможешь найти своего найтмара, всегда сможешь позвать Семью, и она придет к тебе. Я буду рядом с тобой тогда, когда ты захочешь. Связи есть и здесь, но, безусловно, чувствовать их гораздо труднее.       Рин судорожно выдохнул и обнял себя за плечи: было довольно холодно, и его пиджак явно не справлялся с минусовой температурой. Даже с лица Асмодей сошла улыбка; Самаэль так и вовсе представлял собой нечто среднее между сосредоточенностью и отчаянием. Дорога уходила вперед, пока не пересеклась с другой автомагистралью, и как ни в чем ни бывало вела дальше. Ни справа, ни слева не было никакого намека на здания.        — Отлично. Как раз мечтал узнать о том, что мы потерялись, — буркнул Окумура под нос, стуча зубами. Мученический выдох остальных был ему ответом.        — Не унываем, — Самаэль поднял голову. — Невозможность ориентироваться в пространстве только с помощью чутья играет нам на руку. Нас гораздо труднее найти, особенно если абстрагироваться и не использовать его вообще.       На старшего обратилось три смертельно изумленных взгляда.        — Не использовать чутье? — Асмодей была удивлена больше всех. — Это как?        — Будет трудновато с непривычки, — Рин приподнял бровь. — Но придется вспомнить.        — Я не умею так, — демоница замотала головой. — Не умею! Как можно найтись, не чуя друг друга?        — Как-то же люди находятся, — старший поднял ворот рубашки и завязал свой шейный платок поплотнее: видимо, холодный воздух пробрался и под его одежду. — Есть мобильные телефоны. Системы геопозиционирования. Карты, в конце концов. Не думаю, что Лилит одинока в своих намерениях, а значит, нас будут искать. Здесь, в Ассии, чутье подобно мицелию гриба. Ты пускаешь корень в землю и становишься доступен для тех, кто знает, как искать. Мы сразу обнаружимся для ее сторонников.        — Думаешь, кто-то из Семьи поддерживает ее? — Асмодей села на землю, обняв себя за плечи: ей с рукавами рубашки в три четверти и шортами было холоднее всего. Окумура, словно опомнившись, чуть дернулся и стащил с себя пиджак (все равно он не сильно помогал), накинув его на плечи сестры. Она сразу же схватилась озябшими пальцами за края и укуталась, насколько это было возможно.       Самаэль пожал плечами.        — Это вероятно. Если помнишь, единством мнений мы никогда не отличались. Плюс ко всему, никто из нас не знает, где столько лет пропадал наш обожаемый Первый Принц.       Мгновенное и полное внимание сразу же обратилось в сторону беседы. Даже Амаймон, все это время отреченно молчавший в сторонке, развернулся к остальным всем корпусом. Рин насторожился: Самаэль по какой-то причине не любил говорить о Короле света, и если все-таки заговаривал, то по вескому поводу. Значит, он об этом думал всю дорогу, а вовсе не о близости города? Люцифер был сильнее его, причем в разы, и уступал в мощи только Сатане и Лилит. Возможно, кстати, именно поэтому тема старшего брата всплывала нечасто. Однако предположение, высказанное только что, было пугающим.        — Думаешь, Люцифер с Матерью? — Окумура проговорил это шепотом. На лице Повелителя времени появилась вымученная улыбка.        — Я не думаю. Я в этом уверен. Захват Ассии с уничтожением границ между нею и Геенной… повергнуть упорядоченный мир в первобытный хаос — это вполне в его духе.        — Я чувствовал Люцифера в Геенне, — голос отца заставил всех четверых выпрямиться и, как по сигналу, устремить взгляд в неопределенную точку перед собой. — Впервые за многие годы он появился дома. Но я не успел связаться с ним — Лилит атаковала. Не думаю, что это обычное совпадение.        — Если это — не совпадение, тогда почему нам позволили уйти? — Рин обхватил голову ладонями. Сколько вопросов, на которые требовался ответ. — Почему Люцифер не возник и не задержал нас? Самаэль смог бы улизнуть, но не мы. Мы не телепортируемся по щелчку пальцев.        — Два варианта: либо они не считают нас сильной помехой, либо у них есть план относительно нас, — старший вновь пожал плечами. — Лично я склоняюсь ко второму.        — Нужно готовиться к худшему, — Окумура повторил его жест.        — Предлагаю решать проблемы по мере их появления, — с издевкой в голосе сказал Амаймон. На убийственный взгляд старшего брата он не обратил внимания. — Мы шли по дороге и нашли еще одну дорогу. Куда пойдем дальше?       Спустя минуту выяснилось, что самый образованный из четверки — Самаэль — столицу Нидерландов схематически представляет себе примерно так же, как черепашка — устройство адронного коллайдера: здесь он не бывал уже много лет, посвятив всего себя Японии. Телепортироваться на небольшие расстояния в поисках он тоже категорически отказался, мотивируя это тем, что может быть важна даже капля энергии. Это несколько накалило обстановку, потому что сейчас было явно не до бесцельного хождения по незнакомым дорогам. Но ситуацию быстро и неожиданно разрулил Рин — он внезапно осознал, что его смартфон, прикупленный на средства бывшего ректора Академии Истинного креста во время предпоследнего визита в Ассию, вполне сгодится для того, чтобы загрузить карту и сориентироваться на местности. И первой же не слишком радостной новостью стало то, что ближайшие дома находились буквально в сотне метров от них с самого начала. Просто улица и дорога, по которой они шли, пролегали параллельно. А сейчас они попросту отдалились от жилого района.        — Класс, — Амаймон всплеснул руками и нахмурился. — Замечательно! И почему ты сразу не догадался загрузить карту?        — Скажи спасибо, что вообще догадался, — Рин чуть осклабился. — А то так бы и шли туда, не знаем, куда. Кстати, я думаю, что дверь лучше найти в здании какого-нибудь склада или чего-то такого.        — Что? — Король земли поморщился. — Почему?        — Окумура, как ни удивительно, прав, — вмешался Самаэль, проигнорировав неприличный жест от младшего в свою сторону. — Сейчас день. Думаю, хозяева или соседи будут не очень в восторге, если мы будем ломиться в чей-то дом.        — Ближайшее подходящее здание в паре миль отсюда, — Рин поманил Семью к себе; все склонились над экраном, глядя в точку, на которую он ткнул пальцем. — Вот здесь. Минут за двадцать доберемся, если поторопимся.       Однако из-за мороза путь длился куда дольше. Через пару минут Асмодей окончательно замерзла и очень жалела, что разулась часом ранее: ступней она почти не чувствовала. Прогноз в интернете утверждал, что на улице минус восемь по Цельсию. Еще и налетел ветер.        — Если мне не изменяет память, в Амстердаме всегда было теплее, — даже Самаэль, до того момента державшийся стоически, съежился. — Возможно, конечно, что мы одеты не по погоде.        — Тогда нужно быстрее добираться до места, — Рин нес озябшую сестру на спине. С его силой это было не так уж и трудно, а девушка лишний раз не касалась холодной земли. — Надеюсь, там лучше.        Добравшись до нужного объекта — глухого здания без окон и с единственной подходящей для их цели дверью, уже едва ли не покрытые ледяной коркой путники юркнули по одному в открывшийся проход. Даже несмотря на привлекательность города, в который их занесла судьба, задерживаться в нем пока не хотелось. Больно уж оказался он неприветливым в этот день.       Впрочем, место, куда они перенеслись, тоже не блистало уютом. Полуразвалившийся перекошенный домик-сруб в глухом лесу. Для каких-нибудь социофобов идеальнее некуда. Или для четверки демонов, решивших залечь на дно. Здесь было очень тихо, настолько, что Рин едва ли не слышал, как на деревянные поручни ложится снег. Лес вздымался вокруг домика, скрывая его от посторонних глаз.        — По крайней мере, тут ощутимо теплее, — Асмодей оттолкнулась от плеч брата и коснулась носками ботинок земли. Судя по ощущениям, температура стремилась от минусовой к нулю. Самое оно. Берцы по щиколотку погрузились в хрустящий под подошвами мягкий белый ковер. Рин, освободившись от ноши, прошел несколько шагов в сторону леса и остановился в прострации, рассеянно рассматривая деревья, небо, ручеек, протекающий рядом с домом. Накрывало какое-то непонятное чувство — не то просто спокойствие, не то… что? Тоска? Печаль?       Тишину развеял чудовищный скрип досок. Амаймон, до этого момента исследовавший здание изнутри, показался в дверном проеме.        — Сыро, затхло, воняет плесенью и потолок местами протекает. Мне нравится! — и сел прямо там, где стоял. — Не особняк братика, но, как по мне, даже лучше. Правда, коек для сна явный недостаток. Что это за место такое?        — Это — дом Юри Эгин, — Самаэль наконец-то позволил и себе немного расслабиться. Первое, что он сделал — стянул с руки перчатку и осторожно провел кончиками пальцев по заиндевелым деревянным перилам, целиком и полностью сосредоточившись на их прохладной шершавости. Спустя несколько секунд его взгляд вновь сфокусировался, остановившись на Амаймоне. — Пожалуй, это — самое безопасное из мест, которое я знаю.       Рин, который поначалу был ошеломлен информацией, почувствовал, как его сердце забилось чаще, но вовсе не от положительных эмоций.        — Безопасное? А не приходило ли в твою мудрую голову, братик, что дом Юри Эгин — это первое место, о котором подумают наши противники, ища нас, не считая Академии, разве что?        — Приходило, — тот чему-то улыбнулся. — Именно поэтому я и выбрал его.       Повисла гробовая тишина. Все шокированно смотрели на старшего, а он был отчего-то доволен собой и ситуацией.        — Ладно, я сдаюсь. В чем логика? — Рин всплеснул руками.        — А в том. Они будут пытаться угадать мои мысли. Основы стратегии прекрасно известны Люциферу, и он знает, что они известны и мне, так? Значит, вполне очевидно, что стратегия подразумевает остановку в каком угодно месте, но только не в доме Юри Эгин. Понимаете меня?        — Нет, — в один голос ответили Рин и Амаймон.        — Я поняла, — Асмодей улыбнулась. Все трое уставились на нее. — Матерь и Люцифер будут думать, что ты точно не перенесешь нас сюда, потому что это — слишком очевидное место. Именно поэтому здесь пока что и безопаснее всего. Ненадолго, скорее всего, но вполне достаточно для того, чтобы немного прийти в себя.        — Умничка, — Самаэль щелкнул пальцами. Амаймон, чуть похмурившись, внезапно прозрел и выдал понимающее «ааа». А вот Окумуре все по-прежнему было непонятно.        — Объясните! — требовал он.       Через полчаса разъяснений до парня все-таки дошло, чем руководствовался Король времени. Впрочем, это не помешало ему сомневаться в надежности выбора тайного логова. В конце концов, потеряв след беглецов, сторонники Лилит возьмутся и за очевидные места. В ответ Самаэль признал, что этот ход довольно рискованный, но в их ситуации даже несколько безопасных дней идут в счет.        — Ничем нельзя себя выдавать, — говорил он, собрав Семью в круг. — Инкогнито настолько, насколько это возможно. Никак не выделяться из толпы.        — В таком случае тебя нужно запереть здесь и никуда не выпускать, — хохотнул Рин, вызвав вялый смешок в компании. Даже старший не смог сдержать улыбку.        — Ладно, подкол засчитан. Ну, а теперь серьезно. Никакого чутья. Никакой магии, кроме ключа. Найтмарам тоже придется обходиться без нас. Все, что может выдать в нас демонов, просто забудьте. Как только применим силу — пиши пропало. Всем ясно?        — Даже не представляю, как это можно сделать, — похоже, Асмодей была не на шутку растеряна и расстроена. — Никогда не пробовала.       На самом деле, только Рин когда-то и умел ориентироваться в Ассии, как обычный человек. Даже Самаэль никогда не оставлял в стороне свою демоническую натуру, что помогало ему быть в курсе практически всего. Честно говоря, тот факт, что и он, Второй Принц Геенны, растерян и, возможно, даже напуган, придавал Окумуре сил и решимости. Конечно, он никогда не покажет им троим своих истинных чувств — об этом им придется только гадать. И не нужно. Среди них он — лидер, который должен быть хладнокровным и рассудительным.        — Ладно, — Рин, хлопнув себя по колену, встал. — Нам нужно хорошенько отдохнуть и привести мысли в порядок. Я предлагаю Асмодей и Амаймону прибраться в доме. Я приготовлю еду.        — Помни, что пламя — это тоже маячок, — предупредил Самаэль. — Придется пользоваться чем-то человеческим.        — Тогда найди на своей связке что-нибудь, ведущее к супермаркету или чему-то такому. Будешь меня сопровождать. Ты ведь у нас носитель ключа, — Окумура махнул в его сторону рукой. — Все равно для готовки нужны продукты. Едва ли получится что-то дельное, но по крайней мере оно должно быть съедобным.        — Вот в чем я тебе полностью доверяю, так это в кулинарии, — лучезарно улыбнувшись, старший встал и положил руку Рину на плечо. — Давайте займемся делом.       Судьба определенно обладала иронией. Теперь, через девять с лишним лет после побега из Ассии, наступила очередь демонов учиться быть людьми. Возможно, Окумура усмехался бы или даже злорадствовал, но его голову наполняли совершенно другие мысли.

***

      Весь вечер после задания Юкио провел в глубоких раздумьях. Уж больно странно оно завершилось, не достигнув, по сути, даже разгара. Немного ныла ступня после неудачного падения, но не более того. В уме раз за разом прокручивалась одна и та же картина: он с поддержкой Сугуро Рюджи и Мивы Конекомару врывается в старый дом в поисках какого-то гуля; тот, обнаруживая посторонних, бросается в атаку и вдруг с ревом падает на пол, не успев даже поймать на себе прицел Окумуры. Прогнившие доски со скрипом и чавканьем ломаются, погребая под собой лишившегося чувств (если так вообще о нем можно сказать) демона, Юкио, оступаясь, падает на этаж ниже, приземляясь на подвернувшуюся ногу. Перестав кричать от боли, экзорцист скалится и первым же выстрелом отправляет бессознательного гуля в лучший мир. Еще три выстрела приходятся по пустому месту — чисто из-за вышедшего из-под контроля бешенства.       Чуть позже выяснилось, что Окумура вывихнул себе щиколотку. Это означало, что недели три он сможет передвигаться с большим трудом. В такие моменты он вспоминал своего безвременно почившего брата с его регенерацией. Но не столько скучая, сколько завидуя. И сожалея. Эта сила должна была достаться ему. Рин совершенно не умел обращаться со своими способностями. Он был одной сплошной ходячей катастрофой. За что отец так любил его? Демон, демон, демон — сыпалось со всех сторон. Наверное, не зря. В противовес умнице Юкио — демон. Талантливый экзорцист — и демон.       И тем не менее, демона любили больше. За демона отдали жизнь.       А что же Юкио?       Юкио пришлось стать самостоятельным слишком рано. Когда прочие ребята ходили в школу за ручки с мамами и папами, он уже учился сражаться. Он учился быть сильнее. Он стал экзорцистом гораздо раньше брата и, по сути, стал в разы опаснее его… и что толку? Рина он не уберег. А все потому, что этот дуболом не слушал его! Как, в принципе, не слушал никого и раньше, даже если советы были дельные.       Рин не слушал — Рин доигрался.       То, что ему снесли его тупую башку с плеч — не вина Юкио.       Так почему же Юкио не мог перестать думать о нем, чувствуя вину?       Откинув на тумбочку отчет о задании, не то проваленном, не то выполненном, парень упал спиной на постель и уставился в потолок. Что же все-таки сегодня произошло? Арии не начали своих песнопений. Тогда отчего у демона случился такой резкий упадок сил?       Мобильник завибрировал. Окумура лениво стащил его и приблизил экран к лицу: звонила Шура Киригакуре, с недавних пор являющаяся практически постоянным членом его команды.        — Слушаю, — буркнул экзорцист и потер свободной ладонью лицо, сдвинув очки на лоб.        — Ня, четырехглазый. Я жду тебя на кладбище около входа.        — Что, сейчас? — парень застонал. — Это срочно?        — Я приперлась сюда в снегопад и вызываю тебя. Как ты думаешь, срочно ли? — голос на том конце провода стал раздраженным. — Поднимай свою задницу с кровати и ползи сюда. Тебе нужно это видеть.       Юкио, не прощаясь с коллегой и невольно задавшись вопросом, откуда ей известно, что он лежит на кровати, завершил вызов и лениво сел. Как не хотелось никуда идти! У него болит нога, ноет голова от избытка мыслей, а его заставляют ехать едва ли не на другой конец города. Ну что за напасть. Со вздохом безысходности парень вышел из дома, поправил ворот плаща и, прихрамывая, направился к остановке метро. На улице было темно и прохладно, горячее дыхание облачками пара вырывалось и тут же обращалось в иней на шарфе. Холодный, колкий и неприятный. Не хочу, не хочу, не хочу — эти слова колотились, отдаваясь эхом, в его черепной коробке, как маленькие стеклянные шарики с билетами во вращающемся бочонке беспроигрышной лотереи. Большую часть пути он преодолел на автомате, пока не достиг места встречи. Девушка ждала его, прислонившись к столбу. При взгляде на нее на секунду возник привычный и вполне закономерный вопрос, как ее ноги еще не обледенели и не отвалились в коротеньких шортах. Впрочем, уже через мгновение эта мысль испарилась сама по себе, уступив место мрачному настроению.        — Что? — без предисловия выпалил экзорцист Шуре, но та в ответ только приложила палец к губам и медленно отвела его вперед себя, указывая куда-то. Юкио со вздохом присмотрелся в обозначенную точку.       Присмотрелся и внезапно забыл, как нужно дышать.        — Отец?.. — ошарашенно проговорил он одними губами.        — Ага, — прошептала девушка в ответ. — А лошадь? Видишь лошадь?        — Вижу, — дар речи вернулся, правда, не полностью: теперь Окумура мог не только шевелить губами, но и сипеть. Рядом со своей могилой Широ стоял, гладя по шее огромного черного коня, который, казалось, растворялся от снега: его грива и хвост ниспадали, струясь по белой земле черной дымкой.        — Такой же конь, только горящий синим пламенем, был в зале суда, когда Рин… ты понял, — Шура наклонилась так близко, что Юкио ощущал на шее ее дыхание. — Это тоже демон.        — Если это демон, то от него нужно избавиться, — парень потянулся к кобуре. Однако стоило ему только коснуться прохладного металла оружия, как лошадь, фыркнув, вскинула голову и оглушительно заржала. Взгляд серых глаз направился прямо в сторону экзорцистов. В следующее мгновение тело животного расползлось по воздуху и земле клочками темноты. Фуджимото, первые несколько секунд так и оставшись стоять с поднятой рукой, улыбнулся, прикоснулся двумя пальцами к губам, словно прикуривая невидимую сигарету, а затем развернулся лицом ко входу на кладбище.        — Ну привет, Юкио. Рад тебя видеть, Шура.       Прятаться больше не было смысла. Несколько обескураженные экзорцисты пришли в себя и сделали несколько шагов навстречу Широ. Ноги его терялись где-то в снегу, а сама фигура была полупрозрачной.        — Ты призрак? — буркнула Киригакуре, хмурясь. Преподобный добродушно хмыкнул.        — Можно сказать и так. Я пойму, если ты попытаешься изгнать меня обратно в Геенну, но попрошу тебя этого не делать. Туда мне пока путь заказан.        — Об… обратно в Геенну? — Юкио уронил челюсть на грудь. — Хочешь сказать, что ты теперь там? Как же так вышло, отец?        — Несколько лет назад я тоже об этом переживал. Думал, как так. Но потом привык, а через какое-то время даже и понравилось там, — Фуджимото поправил свои неосязаемые очки. — В Геенне у меня гораздо больше возможностей, чем сейчас в Ассии. Но самое главное — там я не одинок.        — Почему ты здесь? — Шура продолжала хмуриться. — Девять лет ты не подавал никаких признаков того, что станешь привидением, а теперь вернулся. Что вдруг произошло?        — Забавно, что ты спросила, — Широ хмыкнул. — Меня сюда отправил Мефисто. В Геенне раскол, а Ассии стоит готовиться к войне. Но рассказать вам об этом должен не я.        — Что… война? — Юкио потряс головой, словно хотел разровнять наваленную в кучу информацию. — Какая война? О чем ты? Кто… кто рассказать должен?        — Твой брат, — преподобный опустил обе руки на плечи сыну.       Окумура почувствовал себя, словно его прямо на улице окатили сперва кипятком, а затем сразу — чем-то с температурой, близкой к жидкому азоту. Все мысли разом замерзли, а затем раскрошились в пыль. Брат расскажет? Что за чушь?       Брови его сдвинулись. От этого Фуджимото растерялся и даже отшатнулся.        — Мой брат мертв, — экзорцист сказал это настолько жестко, насколько мог. — Он ничего мне не расскажет. Он сгинул.        — Рин стал демоном… — начал было Широ, но парень перебил его.        — Вот поэтому мой брат — мертв. Я — экзорцист. Демоны — мои враги. И если мы встретимся, то на поле боя. А что касается тебя, отец… — он сдвинул очки дальше на переносицу. — Я обязательно выясню, что за сожаления тебя терзают, и помогу тебе упокоиться с миром. Просто дай мне время.        — Времени у Ассии осталось совсем мало. И мой тебе совет: не трать его бесполезно, — с этими словами призрак стал совсем бледным, а потом и вовсе растворился в воздухе. Только ветер тронул голые ветки и швырнул в лицо пригоршню мелких сухих снежинок. Шура пустым взглядом смотрела туда, где несколько секунд назад стоял ее учитель.       Юкио же смотрел вперед. Многое из услышанного было ему непонятно, а оттого он злился. Если Ассии грозит опасность, он готов стоять насмерть. Вот только что должен рассказать ему брат? И стоит ли вообще слушать демона?       Развернувшись на каблуках, Юкио без единого слова направился прочь. Шура даже не сразу нашлась, что сказать.        — Куда ты?        — Домой, — брови его все еще были сдвинуты. — И тебе советую. Холодно сегодня. Простудишься.