***
Сначала в голове всплыла чернота. Не статичная и не безмолвная — она лениво двигалась, ползала, шелестела. Затем среди черноты, будто под густой сетью травы, заскользили тоненькие змейки света. Слабые-слабые, прозрачные, будто призраки. И не было сил даже для того, чтобы дотянуться до этих ниточек. Рин. Определить источник звука было невозможно: он раздался одновременно отовсюду. Но тут шелестящая тьма вдруг стала тише, и звук повторился. Окумура Рин. Он пронесся сквозь тело дуновением ветра. Рин вдохнул этот ветер, и всё вокруг посветлело: он проснулся от собственного шумного вздоха. Стерильная, чистая комната в медицинском отсеке офиса. Он как-то уже бывал здесь с Юкио. Юкио! — Юки… — он резко поднялся с постели, и в глазах тут же потемнело. Где-то в позвоночнике стало больно, а в груди — невыносимо жарко. Окумура почувствовал неслабенький толчок в плечо, вынудивший его упасть обратно на койку. — Не вставай. Тебе это неполезно, — голос старшего брата раздался откуда-то сбоку. Наследник, выдохнув, попробовал найти его затуманенным взглядом. Демон стоял, прислонившись спиной к косяку двери. На соседней койке, сгорбившись, сидел Амаймон (его Рин узнал по волосам — застившая глаза пелена не позволяла рассмотреть что-то подробнее). Король времени слегка пошатывался. Нехило ему досталось. — Самаэль… — Слава небесам, очнулся, — рядом с кроватью словно из ниоткуда возникла Асмодей и села, схватив брата за руку. — Будь осторожнее впредь. Тебе нельзя подвергать себя такому риску, Рин. Не забывай, твоя физическая оболочка плотно связана с сущностью. Если уничтожить ее — ты умрешь. — Да знаю я, — выдавил тот, пытаясь расслабить непроизвольно заходящие спазмом мышцы. Взгляд потихоньку прояснялся. — Расскажите мне всё. — Мы выиграли битву. Люцифер отступил, — Мефисто сделал несколько шагов и махнул рукой, намекая Асмодей и Амаймону, что им пора валить из палаты. Девушка опустила голову и послушно вышла, зеленоволосого пришлось удалить за шиворот. Тот, не совладав с равновесием, налетел на сестру и покинул комнату, повиснув на ней. — Не слишком ли? — кивнув вслед Королю земли, Рин приподнял одну бровь. — Пускай прогуляется. Не больно-то ему и досталось, — усмехнулся старший, присаживаясь на край постели. — А ты не умирай, пожалуйста. На этой доске ты — незаменимая фигура. — Какой-нибудь слон? — Наследник нашел в себе силы улыбнуться и наконец сфокусировал взгляд, внимательно рассматривая собеседника. — Или ладья? — Скорее, ладья, — брат выглядел настолько плохо, насколько Рин вообще мог его представить: бледная кожа изошла неровными красными пятнами, местами стесалась ссадинами и сочилась сукровицей; темные круги под глазами больше напоминали пятна на морде у панды, а по всем открытым виду частям тела паутиной тянулась бордовая сетка сосудов. Демон уловил смену настроения младшего, спустил до этого засученные рукава своей толстовки и натянул их до костяшек пальцев, скрывая запястья. — Не переживай насчет меня. Мои силы не тратятся пока ни на что. Я очень скоро буду в полном порядке. — Ты был молодцом, — Рин перевел взгляд на потолок. — Храбро держался. — Ты тоже не подкачал. Я горжусь тобой, — вот с этого момента Окумура начал понимать, зачем Самаэль выпроводил остальных из комнаты: по душам он при свидетелях принципиально не разговаривал. — Впрочем, ситуация скверная. — Да. Мы использовали нашу самую сильную атаку, — Окумура зачем-то поднес свою руку к лицу: на запястье багровел подсыхающий ожог. К телу возвращалась чувствительность, притупленная ранее аффектом, и он почувствовал, как неумолимо нарастает боль. Скорее бы тело регенерировало. Но эта угасшая земля не даст ему и четверти энергии для восстановления. В лучшем случае на возвращение к более-менее боеспособной форме уйдет недели две. Слишком долго для их текущего положения. — А хвалить меня не за что. Я опять оказался не там, где надо, да и не вовремя. Столкнулся с Люцифером. Дурень. Я ведь мог бы и на следующий день отнести драную эту мангу, и тогда ничего бы… Он почувствовал, как к горлу подступили слезы, и закрыл лицо руками. Самаэль шумно выдохнул, уперся локтями в колени и тоже спрятался в ладонях, потирая большими пальцами гудящие от боли виски. А Рин вспоминал, и от воспоминаний хотелось плакать… нет — рыдать. Орать. Вопить. Бить кулаками в стену, сдирая кожу до мяса. Бедняга Ивасаки. Вот уж кто точно погиб ни за что и только по его вине. Рин никогда не убивал, никогда не захотел бы, чтобы кто-то умирал из-за него. Его переполняло отчаянье. Почему, почему все так обернулось? Куда делась в тот момент интуиция? Нет уж, если жизнь бок о бок с людьми настолько притупляет демонические инстинкты, то в топку такую жизнь. Спасти хотя бы одного из его приятелей можно было бы запросто — стоило лишь прийти в кафе хотя бы на полчаса позже. — Много погибших? — проглотив очередной всхлип, Рин перевел взгляд на брата. Тот скрестил кисти рук перед лицом и молча несколько раз кивнул. Не то, чтобы Самаэлю было дело до количества жертв — люди не бессмертны, и рано или поздно все умирают. Гораздо важнее, что ситуация скатывается под гору со скоростью пикируюшего на полевую мышь ястреба, и силы их с противником по-прежнему неравные. Но младший еще слишком мало прожил демоном, чтобы думать так же. Держать отчаяние в себе сейчас ему нельзя, поэтому разумнее позволить выплеснуть наружу всю тоску. После того, как разум успокоится, восстановление пойдет быстрее. Окумура нашел взглядом какую-то точку на потолке и с минуту сосредоточенно ее рассматривал, сглатывая через каждый вдох. — Большую часть жителей Городка успели эвакуировать, — отозвался Самаэль, пытаясь хоть немного успокоить брата. — Но не всех. Битва началась слишком неожиданно. Ангель… — взгляд его и голос резко ожесточились. — Я рассчитывал на его поддержку. Рассчитывал, что с его помощью обороняться от Люцифера будет проще. — Я так и подумал, — вмешался Наследник. Старший тряхнул головой. — Я ошибся. За мои ошибки огребаете вы все втройне, — он даже приподнял губы, показывая виду клыки. — Что бы ты ни говорил, но вскрыть наш козырь пришлось из-за меня. С одним Люцифером мы вдвоем бы справились и без комбинированной атаки. Так что не ты один вчера лажал, Рин. — Отец… доволен не будет, — пробормотал тот в ответ. — Что-то часто мы косячим. Все вчетвером, но мы с тобой — в особенности. И… Он вдруг застыл в той же позе, что и лежал, словно кто-то внезапно заморозил его. Курикара! Где меч с отцом? Демоны ослаблены, кто из них хранит его? — Самаэль, где Сатана? — У Асмодей, — старший кивнул на дверь. — Она меньше всего пострадала и лучше всех восстановилась. Мне бы тоже побыстрее это сделать. Сегодня вечером еще разносить Совет. — Собрали заседание? — Рин изогнул бровь. — Ага. Ты бы видел, какой мы бедлам устроили у Острова Истинного креста. Барьеры рухнули. Такого эффекта от атаки даже я не ожидал. Похоже, что на деле она оказалась в разы сильнее, чем предполагалось. Значит, мы… Дверь бесцеремонно распахнули. Демоны синхронно повернули взгляды к вошедшим: последние несколько месяцев практически неразлучная парочка экзорцистов. Шура пересекла комнату и со скрипом пододвинула стул к изголовью кровати бывшего ученика. Юкио безмолвной тенью прошмыгнул вслед за ней и опустился на койку Амаймона. — Очнулся наконец? — девушка сдвинула брови, но улыбалась. — Рада видеть, что ты жив, непутевый. Как ты? — Мы здесь, вообще-то, разговаривали, — Самаэль уставился на нее в упор. Киригакуре махнула на него рукой. — У вас будет время поболтать. Иди отдохни, а то почем зря комната твоя пустует. Меньше будешь трепаться — быстрее выздоровеешь. А нам нужно поговорить с Окумурой. — Я никуда не уйду, — еще секунда, и демон зарычал бы. Рин, почуяв неладное, опустил ладонь на его пальцы, в приступе гнева сжавшие простынь до треска. От этого жеста старший напряженно выдохнул, но немного успокоился. — Рад видеть, что ты в порядке, Шура, — переведя взгляд на девушку, Наследник улыбнулся. — Что ты хотела от меня услышать? — Эм… наедине мы можем обсудить?.. — она указала взглядом на Самаэля, отчего тот вновь осклабился. — Нет, не можете, — в голосе явно прослеживались рычащие нотки. — Я никуда не уйду. Рин, удивленный такой резкой яростью и категоричностью брата, пропустил частичку собственной энергии через кончики пальцев в его тело. На какое-то время он мог почувствовать себя на его месте. Взгляд старшего безошибочно блуждал то по кобуре Юкио, то по ножнам с мечом Шуры. Так вот в чем дело. — Брат, — Рин улыбнулся. — Я понимаю твое недоверие. Но они не сделают мне ничего плохого. Мы же друзья. Король времени скосился на него, пытаясь одними глазами выразить неудовольствие по поводу безнадежности младшенького. В людях-то он явно разбирался получше — хотя бы в силу своего опыта. Тем более в свете недавних событий. Но… — Пожалуйста, Самаэль. Все нормально. Со стороны старшего раздалось едва слышное «грр». Тем не менее, демон встал и, хоть и с огромной неохотой, недовольно сощурившись на гостей, вышел за дверь. Экзорцисты проводили его взглядами и повернулись опять к Окумуре. Надо сказать, в отсутствие Второго Принца Геенны на душе тут же стало как-то не по себе. Словно он лежал перед своими посетителями голый и безоружный. Сглотнув, Рин чуть прикрыл глаза и, нырнув вглубь собственных ощущений, крепко ухватился за «ниточку», ведущую к энергии Короля времени. Спустя секунду связь окрепла, став едва ли не осязаемой — это означало, что брат почувствовал его присутствие и весь во внимании. Теперь в любой момент можно будет подать сигнал «СОС». — Я слушаю вас, — пробормотал он на выдохе, устало глянув в лицо сначала Шуре, потом — Юкио. — О чем хотите поговорить? — Что с ним такое? — девушка понизила голос до шепота, кивая на дверь. — Никогда не видела Мефисто столь открыто агрессивным. Не говоря уже о том, что он серьезен. — А он на самом деле пипец как серьезен. Это он в Ассии, общаясь с людьми, из себя клоуна корчит, — попытка пожать гудящими от боли плечами привела лишь к тому, что Рин зашипел и оскалился. — Слишком много событий, которые он предусмотреть не в силах, несмотря на весь свой опыт и навыки. Вот и злится. Будь я на вашем месте, сделал бы все, чтобы не нарваться. Особенно это тебя касается, Шура, — парень посмотрел на бывшего сенсея исподлобья. Та удивленно поморщилась. — Что ты имеешь в виду? — Скажем так. Ты зачастую бываешь чрезмерно груба, — сделав над собой усилие, Рин сел на кровати. Боль эхом прокатилась по каждой мышце тела, отчего даже в глазах потемнело. Девушка рассмеялась, откинув голову. — Ой, уж кто бы говорил! От тебя ли мне выслушивать нравоучения, чертёнок? — Будь так добра, выслушай их от меня. Я сейчас не шутки шучу, — на его лице не появилось ни тени улыбки, что мгновенно осадило Киригакуре. Ей даже стало жутковато от напряженного взгляда в упор. Между ними двумя едва ли не искры полетели. Опустив глаза, Шура поспешно схватила первое, что попалось под руку — рукоятку своего меча — и теперь рассеянно теребила декоративную кисточку, свисающую с кончика. — Брат… — выдохнул Юкио, удивленно рассматривая его лицо, словно впервые видел. Пронзительный демонический взгляд метнулся на экзорциста, заставив и его стушеваться. — Ты изменился. — А чего ты ждал? — в голосе Рина послышалась мрачная усмешка. — Что я вернусь из Геенны тем же глупым мальчишкой, наивно верящим в то, что он все еще может быть человеком? Что я с улыбкой до ушей налечу на тебя и дружески похлопаю по плечику? Или, может, позову в мейд-кафе в полной уверенности, что все между нами осталось по-прежнему? — Рин… — девушка попыталась вмешаться, но тот только повысил голос, перебивая ее. Вдобавок в уме вспыхнули воспоминания и жуткая картина обугленного лица приятеля на полу среди обломков и крови. Демон словно притягивал к себе неприятности. И Юкио наверняка знал это лучше всех. Мозг закипал, а злость затмила прокатившуюся волной по телу боль. — Или, что гораздо вероятнее, ты вообще не ждал, что я вернусь? — он сорвался на крик и приподнял губу, показывая виду клычки. — Этого ты хотел, Юкио?! А?! — Рин! — Киригакуре нахмурилась, но ее возглас перебил другой голос, звучащий только для него одного. Ниточка, соединяющая его с Самаэлем, дрогнула и напряглась, словно натянутый поводок. Остынь. — Прости, — буркнул он куда-то в сторону и опять поднял непривычно суровый взгляд на ошарашенного младшего брата. — Я знаю, что ты чувствуешь. Знаю, чего хочешь. Ты уже наставил на меня дуло однажды, и я уверен, что вполне способен сделать так снова. Но не надейся, что на этот раз я развернусь к тебе спиной, Юкио. В голове опять послышался приглушенный голос Второго. Не настраивай его против себя. От Окумуры Юкио-куна сейчас зависит очень многое. — Я помогал вам сражаться, — немного отойдя от неожиданной словесной атаки, экзорцист нахмурился и наклонился вперед. — Я поверил тебе и твоим словам! И сейчас ты тычешь мне в лицо своими глупыми домыслами! Такая у тебя благодарность? — Я благодарен тебе и Шуре за помощь, — он немного успокоил бурю в душе, но тон по-прежнему оставался холодным. — Но вопрос не в этом. То мейд-кафе… наше мейд-кафе. Думаешь, я не помню? — хмурая усмешка. Много воды утекло с той поры, когда они вдвоем регулярно обедали там. В глазах собеседника на мгновение мелькнуло смятение. — Я работал в нем последние три месяца. И ни разу не видел тебя до вчерашнего дня. И в чьей бы еще компании? Но плевать, — Рин тряхнул головой, словно пытался прогнать лишние слова с языка. — Это было наше с тобой место. Мы всегда отлично проводили там время. Но вчера, когда Люцифер сказал, что ты знаешь, кто твой враг, вспомни-ка, на кого ты направил дробовик? Юкио открыл было рот, но смог только выдохнуть. А вот брата, еще не отошедшего от травм, даже потрясывало от напряжения и недовольства. Экзорцист краем глаза уловил растерянный косой взгляд Шуры, которая тоже никак не могла подобрать слов. — Я все, что знал, рассказал тебе вчера, все без утайки. Прошло достаточно времени, чтобы подумать. Я спрашиваю тебя вновь. Брат. Ты понимаешь, что я хотел до тебя донести? — Зачем вам с Мефисто такая разрушительная техника? — Юкио, недолго думая, пошел напролом, проигнорировав вопрос. — Для чего вы учили ее? Не для того ли, чтобы рано или поздно напасть на нас? — В то время, как Ассия находится под угрозой полного уничтожения, братишку смущает комбинированная атака, — Рин изобразил что-то наподобие улыбки, больше напоминающее оскал. — Хорошо, я поясню, чтобы тебя ничего не глодало. В Геенне постоянно кто-нибудь выясняет отношения. В Королевской Семье два лагеря грызутся еще с момента основания Ордена. Часть из них — Самаэль, Асмодей и, конечно же, я — поддерживают людей. Часть, возглавляемая Люцифером, подстрекают прочих стереть человечество с лица земли. Некоторые, как Амаймон или Сатана, обычно стоят в стороне и держат нейтралитет… держали, вернее. До недавних пор. В Семье, как ты знаешь, строгая иерархия, и старшие всегда мощнее младших. И по возможности демоны-единомышленники объединяют способности, чтобы иметь шанс противостоять более сильным соперникам. Так, например, действовали мы с Самаэлем. Ни ему, ни мне по отдельности нечего противопоставить Люциферу. Но если соединить наши подвластные стихии, должно получиться нечто эпическое. На практике мы ни разу его не применяли. Поэтому вчера была, так сказать, проба пера, и я, как видно, благополучно на ней отключился. Так что допускаю мысль, что перестарался. Такой ответ тебя устроит? Но, надо сказать, перестарался весьма эффективно. Если рухнули барьеры, а Люциферу пришлось отступить, значит, у них вполне есть шанс противостоять противнику. Одна только проблема: управляй Рин пламенем сам, он с легкостью бы выбрал, что уничтожать, а что — пощадить. Однако здесь его стихией распоряжался Самаэль. Старший не стал бы церемониться и избирать. Он любил людей, но только в обобщенном смысле этого слова. Если ради человечества умрет два, три — да даже если десять или сотня — человек, среди семи миллиардов им подобных это не будет потерей. — Стой, подожди, — Юкио замотал головой. — Говоришь, Сатана держит нейтралитет в войне с человечеством? — Именно, — разговор наконец вернулся в спокойное русло. — Пока Самаэль с единомышленниками активно обучали людей бороться с демонами и помогали им, а Люцифер искал способы уничтожить человечество, Сатана лишь периодически пробовал найти подходящий сосуд, чтобы иметь возможность существовать в Ассии хоть какое-нибудь время. Сейчас же оставаться в стороне никто не может. Демонам нужно выбрать сторону. Большинство, видя, что Матери удалось свергнуть Сатану, приняли ее как новую правительницу Геенны и выступают под ее командованием. Но Богам нельзя придерживаться сторон. Они должны сохранять равновесие. Отец это знал, а вот Лилит, похоже, не в курсе. Так что он теперь тоже выступает на стороне человечества. А что ему нужно для полноценной борьбы, я тебе уже говорил. — Да. Тело, — Юкио сложил руки перед собой. — Он хотел заключить со мной сделку? — Да. Его сила в обмен на твое тело, — Рин кивнул. — Контракт подобного рода обычно расторгается со смертью подписавшегося под ним. Если ты выживешь в этой войне, то будешь сильнейшим экзорцистом в мире. — В чем подвох? — вмешалась Шура. — Не может все быть так хорошо. — Сатана находится в безвыходном положении. Ему не до торгов, — демон развел руками. — Восстановиться полностью он сможет только в подходящем теле. — Значит, я до конца контракта буду владеть пламенем? — Юкио приложил к губам сжатый кулак, размышляя. Рин медленно кивнул. — Да. Но предупрежу сразу: время, пока отец будет внутри твоего тела, едва ли покажется тебе сладким. Ты — не демон, и энергии в тебе гораздо меньше, чем нужно ему. Тем не менее, ты — единственное в мире существо, способное выдержать его в себе. Разумеется, я помогу, чем смогу. Разумеется, если ты примешь его добровольно, твоя собственная душа никак не пострадает. Но телу нелегко придется. Неродная физическая оболочка, еще и питающаяся от угасшей земли — хоть и самый подходящий, но далеко не идеальный сосуд для демонической сущности. — Угасшая земля? — Шура приподняла одну бровь. Парень, переведя на нее взгляд, кивнул. — Если бы ты была демоном, то поняла бы. В Ассии жизнь не так завязана на потоках и круговороте энергии, как в Геенне. Но мы отвлеклись от темы, — он вновь повернулся к брату. — Юкио. Ты согласен на сделку? — По поводу сделки я буду говорить только с тем, с кем ее заключаю, — экзорцист сложил руки перед собой. Повисла недолгая звенящая тишина. Шура сверлила ошарашенным взглядом то одного, то другого. Рин, продержав на лице выражение бесстрастия лишь несколько секунд, устало усмехнулся. — Справедливое требование. Да будет так. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Нет разницы, когда подвергать нагрузке свое тело — все одно изгнанники и люди рискуют и идут ва-банк каждую новую минуту. Поэтому Окумура наклонился, словно задремал, во внезапной глубокой медитации и, разорвав связь с Самаэлем, нашел ниточку, ведущую к самому главному существу Геенны. — Рин? — Киригакуре обеспокоенно наклонилась и тронула его за плечо. За дверью раздались шаги, а следом в комнату ворвался Мефисто. За спиной старшего топтались Асмодей и Амаймон, выглядывая Наследника из-за его плеча. — Что здесь происходит? — прорычал он, заставив обоих экзорцистов вздрогнуть и обернуться. Он буквально подлетел к кровати, нависая над ними, и в глазах его не было ничего, кроме ледяной жестокости. Шура поймала себя на мысли, что никогда бы не смогла даже представить себе сэра Феля столь ужасающим. — Кто оборвал связь? Кто-то из вас двоих? Если что-нибудь случится с Оку… — Замолкни, — волна синего пламени обдала всех троих; Рин неожиданно распахнул веки и взревел громогласно, обращаясь к старшему. Голос его изменился, словно говорило несколько человек, причем все — одновременно и все — разными тембрами. От этого голоса веяло потусторонним, веяло Геенной; ледяная дрожь прошлась по спинам людей, а Самаэль, отшатнувшись, резко опустился на койку Амаймона, сдвинув ее, и склонил голову в немом повиновении. Двое демонов в дверях встрепенулись, почувствовав присутствие своего Бога, и заняли соседнюю кровать, зачарованно глядя сквозь Окумуру прямо в его душу — голос отца им был что костер в холодную ночь. Тепло и мощь. Безопасность… Еще мгновение, и Рина объяло пламенем, словно полупрозрачным голубоватым плащом, сбегающим всполохами и ниспадающим с плеч. Четыре особенно осязаемых снопа выросло от его лопаток, гуляя по одежде, по мебели и постели, но не сжигая ничего. Огонь тоже был живой и тоже — мыслящий. Юкио всмотрелся в глаза брата и проглотил крик: сияющие голубым зрачки, завитые трискелем и словно излучающие пламя из глубины себя. Мурашки пронизали его с ног до головы. Опять бравада исчезла куда-то, оставив место только осипшим связкам и странной смеси ужаса и восторга. — Сатана!.. — У меня мало времени, так что перейдем сразу к делу, — заговорил Бог голосом Рина. Белки его глаз налились кровью, и красная слезинка стекла по скуле, задержавшись у губ. — Я готов дать тебе свою силу и даже более того — готов позволить на время моего пребывания в твоем теле пользоваться ею по собственному усмотрению. Взамен я буду питаться от твоей энергии и восстанавливаться. Когда я окажусь достаточно силен, я покину это тело, но контракт останется в действии до конца твоих дней. — То есть я смогу и впредь, даже после окончания войны, пользоваться твоим пламенем? — Юкио подался вперед, покосившись на бывшего ректора. Тот по-прежнему сидел, склонив голову, но глядел на младшего брата исподлобья, словно пытался контролировать ситуацию. Вторая кровавая слеза скатилась по бледнеющей коже Окумуры-старшего. Сатана-Рин усмехнулся, а следом — кашлянул, выдавливая из горла красноватую жидкую слизь, стекшую по подбородку на шею. — Едва ли у тебя хватит силенок вызволить меня из Геенны. Да и моя сила слишком велика для Ассии. Но я — не единственный, кто контролирует синее пламя. После моего восстановления во главе Геенны исполнителем контракта станет мой Наследник. — Рин, — вполголоса проговорил экзорцист. Демон кивнул. — Его физическая оболочка — совершенный сосуд для его сущности. В ваших жилах течет моя кровь. Только ты смог бы заключить контракт подобного рода. — Хорошо. Я согласен, — Юкио сглотнул. Сердце стучало, как бешеное, в горле пересохло. Из груди брата вырвался странный клокочущий смех. Губы его как-то жутко растянулись, обнажая длинные клыки, через которые багровая пена сочилась на подбородок. Всего пару минут сущность Бога была в физической оболочке, тесня сущность Рина — и вот результат. — Чу-удненько. — Окумуре-куну довольно быть твоим вместилищем, отец. Он пока еще слаб после битвы, — осторожно вмешался Самаэль, о чем мгновенно пожалел. Взгляд младшего, пылающий несвойственной ему холодностью, обратился к нему. — Может быть, ты хочешь побыть моим вместилищем вместо него? — едва ли не зарычал он. Экзорцисты, чуть не оглохшие от этого крика, потянулись ладонями к ушам, а Мефисто, почувствовав резкий спазм в груди, согнулся и сплюнул кровью, инстинктивно прикрыв нижнюю часть лица рукой. Шура сглотнула тугой комок в горле, стараясь вести себя как можно тише — вот ведь штука. Сатана-Рин смотрел на Феля сверху вниз, надменно прикрыв веки. Выдержав короткую паузу, для кого-то показавшуюся вечностью, заговорил снова. — Только тратишь мое время. Смею напомнить, что сегодня в Ассии у тебя есть дела поважнее, чем трястись над младшим братиком. Так займись ими! — он повернулся к Юкио. — Значит, мы с тобой договорились? — Да. Договорились, — прокашлявшись, тот говорил уже твердо и четко. — Я готов принять тебя в своем теле. — Тогда начнем, — взгляд Сатаны-Рина метнулся к Амаймону и Асмодей, безмолвно вдыхающими аромат ауры отца на соседней койке. Демоница выудила из-за спины Комакен и обнажила его. Пламя вокруг Окумуры вспыхнуло и погасло, объяв оружие, и Рин, резко вздохнув, без чувств рухнул головой на подушку; Самаэль же, приоткрыв глаза, но все еще не отнимая ладони от лица, щелкнул пальцами свободной руки. Языки огня вырвались из меча и устремились к Юкио; тот вдохнул полной грудью, превозмогая подступивший к горлу кашель. Внутри стало очень горячо, даже больно, словно все внутренности закипели. Экзорцист согнулся пополам и просидел, обхватив колени, где-то с полминуты. Мышцы и органы за это время будто привыкли к невыносимому жару. Зато по телу разлилось невероятное воодушевление, уверенность и мощь; он мог бы с уверенностью сказать, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Зрение прояснилось, мир вокруг стал в разы ярче, наполнился неведомыми ранее запахами. Парень потянулся руками к лицу и снял очки — теперь они ему были без надобности. Когда Юкио выпрямился и встал с кровати, он чувствовал себя совершенно обновленным. Правда, следом он зашипел и упал обратно, схватившись за плечо. У самого края правой ключицы, словно выжженное клеймо, проступил знак контракта с Сатаной — перевернутый пентакль. — Наша сделка совершена. Я покажу тебе, что такое настоящая сила, Юкио, — слова возникали в голове сами по себе, словно мысли вышли из-под контроля. От этого стало не по себе и даже немного страшно. Экзорцист посмотрел по сторонам, словно пытался понять, слышит ли его кто-то еще. Видимо, нет. Голос в голове затих, а жар почти унялся, притаившись в каждой клеточке тела. — Получилось… — пораженно прошептала Асмодей, слегка ошарашенно глядя на потускневший Комакен. Затем не то выдохнула, не то засмеялась, подняв глаза на Самаэля. — Получилось! Теперь отец сможет восстановиться нормально! Теперь у Ассии и у нас реально есть шанс! — Ага, — слегка флегматично ответил Король времени, наконец отведя ладонь ото рта и рассматривая запачканные красными разводами пальцы. Надо бы умыться, а то он наверняка и по всему лицу кровь размазал. — Я попрошу… всех выйти отсюда. Дайте мне пять минут. — Все это слышали, — Асмодей вновь закинула меч за спину и встала. — Давайте-ка выметнемся по-быстрому. Дел еще по горло. Когда комната опустела, Самаэль щелкнул пальцами. Мешковатая одежда а-ля «Я у мамы хулиган» сменилась таким родным и привычным строгим белым костюмом. Сбоку по еще одному щелчку возникла упаковка влажных салфеток, половина которых тотчас же ушла на оттирание следов крови с лица и рук. Рин, лежащий перед ним, глубоко вздохнул и приоткрыл глаза. — Выглядишь отвратительно, — Наследник сделал храбрую попытку посмеяться. Старший сдержанно улыбнулся в ответ. — Вечерний инцидент, я смотрю, не сильно помог вам с отцом укрепить отношения. — Было глупо надеяться, что он меня за такое по головке погладит, — последняя салфетка улетела в использованную кучу. Зато кожа вновь была чистой. — Я привык к роли смутьяна, так что не волнуйся за меня. — Я и не волнуюсь. Просто нелегко видеть, как он причиняет тебе боль, и осознавать, что я никак не могу этому помешать. — Я чрезмерно благодарен тебе за твою заботу, но не бери в голову, — брови Мефисто сдвинулись, и он вновь стал серьезен. — Даже если что-то случится с моим телом, моя сущность будет жить, чего не скажешь о твоей. Поэтому лучше подумай о себе. И отдыхай. А мне пора на Совет. — Теперь все будет хорошо. Так ведь? — Рин глянул в потолок. Это был не вопрос и не утверждение — что-то среднее. Самаэль шумно выдохнул и встал с кровати. — Легко никому не будет. Но мы должны стараться на двести процентов. Каждый из нас. И нельзя больше допускать таких катастрофических провалов, как вчера. Всем нужно быть предельно осторожными, и мне в особенности. Но теперь все будет иначе. — Самаэль, — тихое обращение заставило демона остановиться и вернуться к койке Наследника. В глазах Окумуры легко читалось беспокойство, граничащее с тревогой. Плохой знак. — Мне страшно. — Все будет хорошо, — улыбнулся тот напоследок, оттолкнулся от грядушки кровати и быстрым шагом пересек расстояние до двери. — Отдыхай. «Да, Рин. Мне тоже», — додумал он уже про себя.***
Шура проводила Юкио до выхода из больничного крыла. Все это время она украдкой поглядывала на напарника. Что изменилось в нем так незримо и столь радикально? Очки сложены и убраны в карман, на лице легкая улыбка — и это при абсолютно серьезном взгляде. Нет, Юкио-экзорцист неуверенностью в действиях никогда не страдал, даже был чрезмерно уверен. Он ведь знал, как нужно делать и как сделать что-то максимально эффективно. Но сейчас… что-то в нем было другим, и Шура ловила себя на мысли, что ей нравятся эти перемены. Она мотнула головой, прогоняя лишние мысли. Это все оттого, что внутри него теперь сидит демон. Нельзя доверять демонам, тем более этому. И все же… — Ты пойдешь на заседание? — парень обернулся на нее, глядя прямо в глаза. От неожиданности она даже растерялась, но тут же взяла себя в руки. — А? А… нет. Меня не звали. Я вернусь к Рину. Я думаю, ему не помешает лишняя поддержка. Заодно и поговорю. Нам так и не дали нормально поболтать. А ты и сам справишься. Мефисто тебя поддержит. Вот, кстати, и он, — девушка махнула рукой в коридор. Демон, уже облачившийся в официальный костюм, догнал их. — Ну, как настрой, Окумура-сенсей? — на бледном лице, выдающем тяжесть минувшего вечера, даже эта бодрая улыбка смотрелась вымученной. Чего не сказать было про Юкио: выпрямленный, гордый и уверенный в себе, он полностью был готов рвать и метать. По телу разливался жар и жажда действовать, бить не в бровь, а в глаз. Даже жаль, что говорить будет не он. Если только, конечно, его не вызовут в качестве свидетеля. О, ну тогда он расскажет, опишет все в красках… — Боевой. Ну, а вы? — взгляд впился куда-то в переносицу сэра Феля. — Выглядите неважно. Уверены, что в таком виде не стыдно появляться перед Григори? — Кое-кто появлялся перед Григори с фингалом под глазом, рассеченным лбом и сломанными руками. Напомнить в деталях, Окумура-сенсей? — улыбка демона стала еще шире. Юкио же откинул голову и раскатисто рассмеялся. От этого зрелища Киригакуре окончательно выпала в осадок и потеряла дар речи. Экзорцист, достав из-за пазухи связку ключей, повернулся к ней с улыбкой во все тридцать два. — Пожелай нам удачи, Шура! — Угу, — сглотнув, выдавила она. — Удачи… Когда дверь-портал захлопнулась, она приходила в себя целую минуту.