И опустится ночь

      Лес вздымался к небесам, и под его медленно распускающимися кронами царила полная тьма и тишина. Даже луна не просвечивала сквозь ветви. Почти как в Геенне. Только небо тут молчаливое, а земля замерла, как мертвая. Впрочем, и к этому демоны успели уже заново привыкнуть.        — Значит, Самаэль про Астарота говорил, — пробормотал Рин, глядя себе в ноги. Амаймон, пересказывавший брату события прошедшего дня, недоуменно поморщился.        — Когда?        — А? — словно опомнившись, младший поднял взгляд. — А… да когда мы напились в доме Эгин, прямо перед его переселением в город. Он говорил мне, что нашел союзника в Геенне.        — А, вон как. Да, наверное, — кивнул Король земли. — Астарот немного в шоке. И, кажется, напуган.        — А ты нет? — Окумура усмехнулся.        — Я больше разочарован, — тот засунул руки в карманы и сдвинул брови. — Поверить не могу, что это случилось. Как-то уж больно удручает это все. А еще у нас нет плана, никто не знает, что теперь делать. Самаэль бы сразу что-то придумал. Но теперь помогать нам некому. Он мертв, Асмодей — сука, и… и очень хочется проснуться, и чтобы все это пропало, чтобы…        — … Чтобы это оказалось обычным кошмаром. Да, я тоже хотел бы, — Рин кивнул. — Меня беспокоит другое.        — И что же?        — Когда я разговаривал… — Наследник вдруг резко потерял голос. Прокашлялся, вернул ему ясность. — Разговаривал с Люцифером, мне показалось, что… в какой-то момент я подумал, что он… — как трудно было передать мысль так, чтобы его наверняка поняли правильно! Нужные слова никак не хотели слетать с языка, и парень несколько раз сглотнул.        — Да говори же, — нетерпеливо отозвался Амаймон.        — … что Люцифер говорит от имени меня самого, — наконец сумел прошептать Рин, словно боялся, что его услышат. Лицо брата вытянулось. — И что все так и есть, как он описал… мне стало страшно. Он рассказывал ужасные вещи, но я поймал себя на мысли, что думаю так же. Я…        — Остановись, — пророкотал Король земли. — Остановись и послушай, что ты несешь. Неужели ты не понимаешь, что он давит на тебя? Он видел, что вы использовали совместную атаку, и знает: между вами связь окрепла в разы. Люцифер — умелый искуситель. Он пользуется твоим горем и шоком, чтобы переманить на свою сторону. Не поддавайся ему. Он лжет, все лжет.        — Значит, я и сам себе лгу? — из глотки вылетел не то всхлип, не то смешок. — Не знаю, как быть. Я глядел в его глаза и видел ту же боль. Он говорил, что скорбит, и он не врал, Амаймон. Он говорил, что чувствовал — я видел это и… ощущал тоже, — на последних словах Окумура совсем понизил голос и даже прижух немного, словно боялся, что его стукнут.       Судя по реакции брата, от этого было недалеко.        — Хочешь сказать, что ты… связал себя с ним?!        — Это он связал меня с собой, — Наследник замотал головой, словно отгоняя наваждение, и положил руку на грудь, туда, яснее обычного отдавался сердечный толчок. — Сказал, что я смогу без труда его найти, когда… — судорожный выдох, — когда буду готов принять правду.       Амаймон отстранился от Рина с полнейшим потрясением в глазах. Вот, значит, как? Пока человечество и союзные ему члены Семьи, Сол и Сатана собирались с силами, пока пытались родить хоть какое-то подобие плана, он якшался с главным их противником, да еще и поддержал его точку зрения? Какой гнусный удар в спину! Конечно, винить его было не за что — он демон совсем недавно, толком не умеет обращаться со своей сущностью, мыслит все еще подобно человеку, и плюс ко всему — в таком раннем для создания Геенны возрасте узнал, что такое настоящая, поистине глубокая эмоциональная и духовная связь. И как раз перед тем, как ее вырвали из его сердца и сущности с корнем, оставив проникающие кровоточащие раны. Теперь Рина не нужно было пытаться сломить — он уже сломлен.       Зато появилась еще одна причина, чтобы ненавидеть Люцифера. Ублюдок подгадал очень верный момент, просчитал ходы наперед. И сделал больше: образовал новую связь — как раз тогда, когда младшенький в силу ряда обстоятельств порвал все остальные. И теперь эта ниточка натянута между ними двумя канатом. Король света знал, что после Самаэля в лагере людей единственным, кто еще способен выстоять и одолеть его, остался Наследник. Сатана, готовящийся к схватке с Лилит, более не будет тратить на него свои силы. Но теперь, когда Рин ощутил с Первенцем духовное родство, разве сможет он, такой неопытный, пусть и сильный, демон, уничтожить старшего брата?        — Это очень плохо, — прошептал Амаймон, сдвинув брови. Голос его отдавал оттенками ярости. — Ты даже не представляешь, что натворил.        — Представляю, — ответил тот, но Король земли перебил его.        — Нет, не представляешь. Даже если ему не удастся переманить тебя на ту сторону, он все равно кое в чем добился своего. Он обезопасил себя. Сатане не выстоять против Лилит и Люцифера в одиночку. Мне с экзорцистами еще предстоит сражаться с Асмодей, а она — очень опасный противник. Ты должен был помочь отцу прикончить Люцифера. Теперь ты не сможешь этого сделать: ты позволил натянуть нить между вашими сердцами, и порвать ее настолько, чтобы убить члена Семьи, ты пока не умеешь.        — Может, и не умею, но обязан, — на лице Окумуры появилась легкая улыбка.        — Может, и обязан, но не способен, — сокрушенно пробормотал Амаймон и резко оттолкнулся от земли, ускоряясь.       Рин проводил его взглядом. Слез не было, но что-то подкатило к горлу и теперь душило его. Он подвел всех в очередной раз. В груди что-то заклокотало, а затем вырвалось через зубы шипящим стоном. Еще секунда — и Окумура взревел, подняв глаза к небу, и крик его разнесся на мили вокруг.       Еще с час побродив по лесу Эгин в полном одиночестве, парень наконец направился в особняк Фауста. Ноги болели от долгой ходьбы, но он не обращал внимания. Прошел мимо разрушенного района Кампуса Истинного креста, лишь мельком оглядев груды развалин на месте офисных зданий, дорог, жилых домов. Никаких эмоций. Плевать, на все — плевать. Казалось, они все уже на таком дне, что глубже просто некуда, разве что в ил зарываться. Серая, безрадостная реальность, покрытая пылью разрухи и заброшенности.       Кроме Амаймона и Юкио, в теле которого вновь активизировался Сатана (левый зрачок, в отличие от круглого правого, опять принял форму трискеля), в кабинете сэра Фауста сидели Шура, все бывшие однокурсники Рина, кроме Шимы, и — внезапно — молодой человек, в котором Окумура без труда опознал Ширатори Ренджи. Сперва Наследник потупился, ошарашенно глянув на него, а затем сообразил, в чем дело.        — Ах, это ты, Астарот. Не думал, что до сих пор используешь это тело.        — Я решил, что почему бы и нет, — тот пожал плечами. — Этот пацан неплохо выдерживает мою сущность, так что я не стал заморачиваться с поисками.        — А что, его предки не против, что ты тусуешься в потенциально опасном месте, да еще и неизвестно с кем в компании?        — Он числится в списке пропавших без вести с той самой заварушки около Академии. Мне же лучше, — демон осклабился. — Как разберемся с Лилит, если выживет, верну родителям их золотого ребенка. А если нет… ну, значит — нет.        — Ясно. Рад, что ты с нами, брат, — Рин, вздохнув, сел прямо на пол, поочередно обведя взглядом каждого из присутствующих. — Расскажу то же, что и Амаймону, чтобы все были в курсе. Я летал в Амстердам, искал Асмодей, но в назначенном месте встречи меня ждал Люцифер. Нападать он не собирался, просто поговорили. Пытался переманить меня на свою сторону.        — У него почти получилось, — угрюмо отозвался со своего места Амаймон.        — Да. Болевую точку наш Король света нашел легко, — Наследник на секунду оскалился на него, но сразу же успокоился. — И в чем-то он, возможно, и прав. Честно сказать, я согласен с ним очень во многом.        — Ты? Согласен? — потрясенный голос отца вызвал волну мурашек по телу. — С чем же из его суждения ты согласен?        — В частности с тем, что люди больше вредят планете, чем преображают ее. С тем, что цена за этот мир и этот город неимоверно завышена. И еще кое с чем, — он довольно сурово глянул сначала на Сугуро, потом на Морияму (девушка даже побледнела). — Но я не согласен, что человечество должно умереть. Это абсурд, полный бред. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но мы отвлеклись. Что гораздо важнее — я дал на какое-то время слабину, и Люцифер наладил между нами ментальную связь.        — Катастрофично, — прокомментировал Сатана-Юкио.        — Знаю, — пожал плечами Рин. — Амаймон уже рассказал мне. Но это вовсе не значит, что я не буду пытаться. Я выйду на поле боя. Мне уже не впервой совершать то, чего от меня совсем не ждут. Так что Люцифер прогадал. Кроме того, есть и польза от этой связи: я легко смогу найти его. Теперь первый удар сможем нанести мы, что я предлагаю провернуть как можно быстрее.        — У тебя есть идеи? — Ширатори наклонился вперед.        — Да, парочка, — парень кивнул. — Предлагаю разделиться на три фронта. Первый поведу я. Отвлеку внимание на себя. Амаймон, ты поддержишь меня, — дождавшись согласия, он продолжил. — Второй фронт — у отца. Возьмите столько экзорцистов, сколько будет нужно для достаточной мощи и высокой скорости. Отец, ты сможешь разделить свое пламя на людей?        — Разумеется, — пророкотал тот.        — Супер. Ты будешь нашей главной ударной силой. Я со своей стороны, конечно, помогу — тебе силы нужны для сражения с Лилит. Третий фронт поведет Астарот. Он отрежет пути к отступлению.        — Кто-то должен защищать Академию и Ватикан, — вклинился Рюджи, но Окумура махнул на него рукой.        — К черту и одну, и другой. Нам нужны все силы, чтобы противостоять. Не забывайте, двое сильнейших на данный момент Владык — в лагере Лилит. Если проиграем эту битву, спасать будет нечего.        — Но ведь так нельзя. Киригакуре-сан, скажите ему! — Мива робко глянул на девушку.        — Рин прав. Плевать на эту каменную груду, — вклинился Сатана-Юкио. — Здания можно построить вновь. Всех, кого возможно, нужно включать в войско. Это вам не какая-нибудь мелкая рыбешка. Будет и без этого трудно.        — Это же главная наша крепость, — Сугуро даже осип. — Стратегический объект. Столько туннелей и пронстранственно-временных ходов…        — Самаэль, защищая Академию, совершенно бестолково отдал свою жизнь, что, в свою очередь, очень осложнило жизнь всем нам, — в голосе Окумуры появились рычащие нотки, и он даже показал зубы. — Да пускай бы лучше трижды пала эта крепость. Забейте. Лучше подумайте друг о друге, чем о каких-то дурацких стенах.       Шура, опустив взгляд в пол, напряженно выдохнула.        — Рин и Сатана правы. На стороне Лилит не только сильнейшие Владыки, но и целая армия Неблагого двора, не забывайте. Я пойду вместе с Астаротом. Ему нужнее всех поддержка.       Присутствующие люди застыли с отвисшими челюстями. Король гниения одобрительно улыбнулся и подался вперед на своем кресле. Рин коротко кивнул и повернулся к Юкио, перебегая взглядом с одного его глаза на другой.        — Брат, отец. У вас есть предложения или возражения?        — Нет, — ответил Окумура-младший своим обычным голосом и тут же, изменившись в лице, продолжил голосом Сатаны. — Полагаю, что это должно сработать. Но я бы поставил во главу третьего фронта Амаймона. Он сильнее Астарота и уже сражался с кэльпи. Так будет эффективнее.        — Я думал попробовать соединить силы, — осторожно возразил Рин. — С Астаротом у меня этого не выйдет, у нас противоположные стихии.        — Я не хочу объединять сущность ни с кем, — Амаймон помрачнел. — У нас тогда появится новое слабое место. Я пойду во главе третьего фронта.        — Тогда я поддержу тебя, — выделив последнее слово, произнесла Шура и выступила вперед, вынимая клинок из ножен. — Если Сатана одолжит пламя моему мечу…        — Мой Наследник сделает это, — Юкио повернулся к брату. — Ему нужно учиться перед тем, как исполнять контракт.        — Хорошо, — Рин кивнул. — Я научусь. Еще кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?       Все дружно помотали головами.

***

      Закрыв глаза, Рин сидел на холодном песке, обдуваемый ветром со стороны моря, и наслаждался последними минутами тишины и темноты. Все было готово: самые сильные из известных экзорцистов прибыли в Академию, распределились по отрядам и ждали команды. Демоны в полной боевой готовности. Осталось только начать. Ночное небо разверзнется ярким светом, море закипит, а песок поплавится в стеклянную гладь от жара. Но пока — прохлада и тишина.       Прошло больше двух недель после смерти Самаэля, и боль уже не разъедала нутро так, что хотелось выброситься из какой-нибудь башни или кинуться под поезд. Суицидальные мысли покинули разум, позволив рассуждать более трезво. Он целиком посвятил время обдумыванию возможных ситуаций и беседам с отцом. Чуть ранее он впервые самостоятельно делился силой, наполняя пламенем все восемь отверстий в мече Шуры. Он и подумать не мог, что там могло уместиться такое огромное количество энергии. Неудивительно, что удары этого клинка были столь разрушительны. И теперь его не покидало странное чувство — словно второе маленькое сердечко билось где-то в стороне, разгораясь по его воле точно так же, как и то, что внутри.       Глубоко вздохнув и решив, что пора, Рин погрузился в собственное сознание и нащупал нить… нет — канат, ведущий к Люциферу. Ухватился за него крепко-крепко и потянул. Сердце застучало тревожным набатом, Окумура силой заставил его успокоиться. Отступать больше некуда — только идти вперед. Еще несколько нитей в душе напряглись и задрожали — остальные члены Семьи ждали сигнала.       Люцифер себя ждать не заставил: яркий свет возник прямо над водой в десяти метрах от него. Послышалось шипение, от кромки моря в небо поплыли струи жидкого пара, а телу от этого горячего света стало невыносимо жарко. Но Наследник не двинулся. Его несколько ошарашило появление Первенца: он ожидал, что тот всего лишь сообщит координаты места встречи, как это сделала Асмодей пару недель назад, но никак не то, что нанесет визит сам. Впрочем, так даже лучше.        — Приветствую тебя, брат. Полагаю, ты обдумал мои слова?        — Да, обдумал, — Рин поднялся, неотрывно глядя в лицо старшего. Белокурые волосы трепал вечерний бриз, тяжелые темные веки наполовину прикрывали зелень глаз, скрывая льющийся из них свет за решеткой длинных ресниц. Окумура помнил и другой взгляд этого демона — полный ледяной ярости и немыслимой жестокости. Но сейчас на его лице была маска сочувствия. Так ли это, или же все-таки он юлит?        — Прошу тебя, дай мне ответ, — он чуть наклонился вперед и приложил руку к сердцу.       Наследник вдруг забыл, как нужно дышать: вновь эта иллюзия, такая неподдельно реалистичная, что даже не сразу удалось отличить ее от правды. Отчетливо он видел силуэт Самаэля сейчас перед собой. У него с головой не все в порядке, или все же это проделки Первенца? Несколько быстрых-быстрых морганий, насильно подавленная паника, и на место Люцифера вернулся Люцифер. В том же светлом мундире и белыми, сияющими, как само Солнце, волосами.        — Я отвечаю тебе, — сила голоса возвратилась через несколько слов. — Нет. Я не отвернусь от своих друзей и своей Семьи. Я не брошу человечество, не обнажу когти на отца и не предам доверия Самаэля. Люди, как и мы, должны жить в мире, который им по душе. А ты не имеешь никакого права вершить их судьбы.        — Значит, смысл моих слов до тебя не дошел, — Первенец вздохнул.        — Дошел, — Рин улыбнулся. — Я понял, что ты хотел мне сказать. Про людей, демонов, про друзей. Да, пусть в чем-то они ошибались, но сейчас все мы сражаемся бок о бок и беспокоимся друг о друге. Когда они преодолеют страх, когда поймут, что даже сильнейших мира сего можно одолеть, сплотившись, — он наклонил взгляд и теперь смотрел исподлобья. — Когда увидят, что оба измерения раскололись на лагеря, и единомышленников можно найти как в Геенне, так и в Ассии, мир станет лучше. А ты, я повторю еще раз, хочешь не равенства. Ты хочешь мести.        — Очень жаль, что ты все еще убежден в этом, — энергия внутри Короля света начала закипать: Рин это почувствовал даже без чутья. — В любом случае, когда я добьюсь своей цели — с тобой или без тебя — ни в одном измерении не останется слабых существ. Тех, кто не согласен с моей точкой зрения, я смету с лица земли. Ты — влиятельный демон, а потому я в последний раз прошу. Идем со мной, брат.       Чужое воспоминание вспыхнуло искрой в памяти. Теперь уж точно Рин не видел в стоящем напротив силуэте никого, кроме Люцифера, заклятого ненавистника человечества, так жаждущего этой последней войны всех со всеми. Вот тебе и свет несущий. Его аура опаляла и сжигала, и уж вовсе не добром от нее веяло. Агрессивная забота о мирах с оттенком одержимости. Не костер, согревающий в ночи озябшие руки — Ад, классический Ад с его всепожирающим пламенем.        — Я думаю, мир — это хаос, — ответил Окумура чужими словами, растянув губы в улыбке, — в котором бок о бок существует множество разных вещей. Как у нас с тобой — совершенно разные ценности.       На сказанное Люцифер мгновенно среагировал: сперва его глаза округлились от удивления, но затем почти сразу вспыхнули яростью. Он не стал больше ничего говорить. Песок под ногами Наследника раскалился добела, и Рин, почуяв неладное, отскочил в сторону. В глубине сознания он натянул разом все нити, связывавшие его с Семьей. Меч скользнул в руки из ножен, и волна горячего пламени вздыбила волны там, где прямо на поверхности воды только что стоял Король Света. Однако удар пришелся по пустому месту. Противника Окумура обнаружил, когда поднял голову. Шесть ослепительных искрящихся лент, сотканных из чистой энергии, на манер крыльев держали его в воздухе — и это были не крылья серафима. На него невыносимо было смотреть, как и находиться рядом — казалось, будто теряешься в белом небытие. Судя по всему, Люцифер не на шутку разозлился, потому что даже не пытался прятать сущность. Либо же чрезмерно самоуверен.        — Не жди, что твои друзья тебе помогут, — голос его, принявший оттенок потусторонности, лился сквозь ядовитую ухмылку. — С ними разберутся мои легионы.       Что? Рин позволил выражению удивления и гложущего страха отразиться на лице. И, словно в подтверждение слов врага, земля где-то вдалеке содрогнулась, да так, что какая-то высотка в районе Истинного креста дрогнула и сложилась сама в себя. Скорее всего, даже не одна, но с побережья было видно только ее. Совсем близко раздался вой кэльпи и звуки битвы — наверное, они вступили в схватку с Астаротом. И рядом с громадой Академии, где-то в лесной зоне, взвилось в небо синее зарево. Полное дерьмо. Фронты отрезали друг от друга.        — Сукин ты сын, — оскалился Окумура, глядя в лицо Первенцу с нескрываемым бешенством. Тот рассмеялся.        — Ты правда думал, что я могу просчитаться? Я был почти уверен, что ты откажешься, и все же вера в твое благоразумие не угасала во мне, — вещал сверху Люцифер, одаряя море и землю своим жарким светом, не скупясь. Воды, шипя, испарялись, обдавая демонов горячим соленым паром. Рин злился — и на старшего брата, и на себя тоже. Неужели так трудно было додуматься, что тот предусмотрительно расставит и свои войска? Подставил всех своих товарищей. Снова. Будто до этого косяков не хватало.       В дюжине миль от пляжа, в покинутой жилой зоне, Шура прикрывала спину Амаймона, впервые за всю жизнь испытывая искреннюю радость от его присутствия. Буквально две минуты назад он, несясь чуть впереди, резко затормозил, развернулся, подхватил ее под грудь и взмыл в воздух в длинном прыжке, равняясь со следующими за ними экзорцистами и жестом приказав им остановиться. В ответ на возмущения растерявшей от удара под дых весь воздух Киригакуре он пояснил, что в таком темпе они нарвались бы прямо на фронт врага. И, подтвердив его слова, из переулков с хрипом и воем вынеслось с сотню кэльпи, гулей и крылатых человекоподобных тварей с острыми когтями. Улица мгновенно наполнилась какофонией, звуками стрельбы и рвущейся одежды и плоти. Шура обнажила меч и ринулась в атаку, не успев перевести дыхание и осознавая происшедшее на ходу.       Если бы Амаймон не остановил ее, она угодила бы прямо в пасти демонов.       Очевидно, Люцифер предусмотрел их план. Это плохо. Легионов Геенны значительно больше, не говоря уже о том, что Владыки, противостоящие Ассии, гораздо сильнее тех, кто на стороне людей.        — И вновь мне придется марать руки, — раздался слишком знакомый голос из полчищ созданий Геенны. Амаймон и Шура осклабились: Королева страсти выплыла из темной подворотни, чуть присела, готовясь к рывку, и тихонько зарычала.        — Я урою тебя под землю, вероломное животное!!! — выкрикнул ей зеленоволосый и кинулся навстречу. Киригакуре, завопив, сделала то же. Асмодей отдала приказ своим бешеным союзникам «тащить врага во тьму» и сцепилась с братом в кровавой схватке не на жизнь, а насмерть. Баталию было слышно, наверное, даже в неэвакуированном районе Токио. Демоница рычала, кусалась и рвала. На ее стороне было преимущество в силе, но Король земли из-за своего большего порядкового номера оказался в разы выносливее. Если действовать в комбинации с Шурой, у них есть возможность одолеть противницу. Только увести ее подальше от людей, чтобы она не имела возможности воздействовать своей стихией на их сердца. Экзорцистка, пересекшись с ним взглядом, поняла намерения Амаймона без слов. Череда непрерывных атак, и один отряд разделился на два. Так Королеве страсти было не до того, чтобы превращать своих врагов в безумных, ослепленных яростью берсерков, крушащих все на своем пути. Ей вполне должно было хватить и той свистопляски, что устроят Амаймон и Шура.       Юкио и экзорцистам, стремительно пересекающим расстояние до пляжа на автомобилях, повезло меньше: Сатана, готовясь к битве, прятался в глубинах сознания сына, а потому в преградивших им путь циклопов, кэльпи и других тварей они в прямом смысле этого слова врезались. Не успевших переключиться с дислокации на битву воинов попросту смяли: в первые же десять секунд боя фронт лишился почти пятой части бойцов.        — Проклятье! — взревел Юкио голосом отца.       Эффект неожиданности свое сделал, и главная ударная, как предполагалось, сила уже оказывалась просто поддержкой. Если, конечно, они выберутся из этой западни. В мозгу зазвучал еще один голос, от которого Юкио дернулся было, но успокоился, признав Астарота. Да уж, к общению демонов привыкнуть довольно трудно.       Я в ловушке. Окумура без поддержки. Поспешите!        — Мой Наследник сражается в одиночку! — Сатана понизил голос, и экзорцист удивился холодной, едва заметной панике, вскипевшей в его сердце. — Нельзя его терять!       Сглотнув, Юкио рванул в атаку, даже не дав Богу договорить. Он почувствовал толику чужого удивления, а затем — резкий подъем сил. Переносить энергию отца стало куда проще с прошлого раза, и, отдавшись этой силе, драгун позволил себе и ему разойтись как следует. Он бы в жизни не подумал, что демонической энергией можно творить такое. Стрелы, бомбы, костры и снопы пламени — сам воздух дышал огнем Геенны, а безграничное всемогущество растекалось по жилам, как горячий эликсир.       Битва на пляже достигла своей кульминации гораздо быстрее, чем те, что разворачивались на периферии. Рин выдохся за первые же пару минут, безуспешно пытаясь уследить за передвижениями Люцифера. Тот, конечно, и сам был не в лучшем состоянии, но перевес сил ощущался с начала боя и до сих пор. Окумура плясал по земле и воздуху, уворачиваясь от взрывных вспышек света и ярко-белых лучей, пронизывающих пространство, как острые стрелы. Он мог бы призвать найтмара, но в таком обилии атак рисковал потерять своего верного товарища. И, скрепя сердце, держался.       Впрочем, недолго. После семи или восьми изнурительно долгих минут, вымотанной в ноль физической оболочки, выжженного до черноты пляжа, песок на котором уже стекленел, как на катке, очередной взрыв ослепил и оглушил его, сбив с ног. Рин тяжело грохнулся на спину, выронив Комакен. Тут же руки и ноги скрутили раскаленными оковами, лишив возможности двинуться или вообще хоть что-нибудь сделать: крылья-ленты из-за спины старшего метнулись змеями и обвили его тело, прожигая одежду и кожу. Из груди вырвался мученический и неистовый вопль боли.        — Ты очень неплох, братишка, — Король света прикрыл глаза. — Мне жаль, что ты отверг правду и мои слова. Теперь придется тебя уничтожить, — он поднес руку к гарнитуре на ухе. — Ангель. Наследник Сатаны у меня. Живо сюда.       «Ангель?.. Зачем ему нужен паладин?»       Рин, сдерживаемый жаркими объятиями энергии Люцифера, шипел от обжигающей боли и усиленно пытался понять, что происходит. Дела были дрянь: он плену, Астарот в миле от него, судя по всему, пытается отбиться от целой орды кэльпи, остальным демонам и экзорцистам тоже приходится несладко, и помощи не ожидается. Вот дерьмо.       Чуть поодаль, замерев на месте, Амаймон глянул в сторону брата. Асмодей сделала то же самое, отмахнувшись от атаки оставшейся без поддержки Шуры, как от назойливой мухи, и подбросив девушку в воздух до ближайшего ствола дерева. От сдавленного кряхтения куноичи Повелитель земли словно очнулся и вновь кинулся в нападение. Демоница оскалилась на него, словно пыталась прислушаться к какофонии на поле боя, но не могла, потому что мешали. Гигантскими прыжками она отходила назад, поближе к старшему. Она тоже уже порядком выдохлась.        — Отлично! — закричал Амаймон пытающейся удержаться на ногах Киригакуре. — Оттесним ее к Окумуре, возможно, ему требуется помощь!        — Хорошо, давай оттесним, — выдохнула девушка и через силу подняла меч.       Одновременно с Шурой Король земли сорвался с места и в три прыжка настиг сестру. Той пришлось увернуться в противоположную от ее направления сторону — как раз под атаку экзорцистки. Едва не сняли скальп с головы — чуть-чуть бы и не увернулась. Это порядком выбесило, и Асмодей, оскалившись, чудовищным ударом отправила Киригакуре в полет, выбив у нее из рук оружие. Оно могло пригодиться; демоница подняла меч, который тут же обволокло голубым пламенем, и кинулась в сторону Амаймона. С ним одним битва пойдет куда легче, и можно держаться поближе к эпицентру бойни.       Тем временем обездвиженный Рин, чьи руки, ноги и спина уже обгорели дочерна, внезапно почувствовал, как накатившая паника отступает. Это удивительно, но казалось, что все идет так, как запланировано. Интуиция иногда странные штуки творила, но ей приходилось верить. В конце концов, именно она и делала его демоном.        — Если ты хочешь убрать меня с пути, так действуй! — он задрал подбородок, стараясь смотреть на неприятеля сверху вниз. Жаркие волны чистой энергии коснулись макушки. — Я связан с телом. Давай, уничтожь меня!       Но Люцифер только засмеялся.        — Разве я не говорил? Твоя сущность может легко отделиться от тела, если ему грозит физическая смерть. Прости, братишка, но я не могу так рисковать.        — Так уничтожь сущность, в чем проблема? — выкрикнул Окумура. — Вы уже сделали это с Самаэлем. Что мешает тебе сделать то же самое со мной?       Снова смех, еще громче, чем до этого.        — Непременно сделаем, братишка, непременно. Имей терпение. Умертвить тело — нет ничего проще. Но уничтожить сущность члена Семьи… такая власть дана только трем существам в Геенне, Рин, и ты, кстати, как Наследник Синего пламени — одно из них.        — Что?.. — целый ворох мыслей пронесся в голове и с силой врезался в цепочку суждений, выстроенных ранее, разрушая ее под основание, как ядро — стеклянную башню. Теперь разум заполонили лишь осколки их; ничего не было понятно. Просто пустота и хрустальный звон повсюду.        — Вот и Ангель, — Люцифер кивнул в сторону бело-черного пятна на горизонте — бывшего паладина в окружении туч угольной смолы. Какого хрена? Первенец склонил голову и широко открыл глаза — сейчас его голос будет звучать, как по рации, прямо в мозгу Артура. — Отдайся ее силе. В этот раз потребуется больше, поэтому постарайся не помереть, пожалуйста.       «Что потребуется? Чего больше? Что происходит?!»       Ангель приближался к ним длинными прыжками — не иначе как с помощью демона. Но если у него отобрали демонический меч, кто тогда ему помогает?       Люцифер повернул к Наследнику взгляд, полный холодной ярости.        — Вот и настало время нам попрощаться, братишка. Удачного путеше…       Ослепительная раскаленная вспышка голубого и ярко-белого, обдавшая поле боя, наверное, на мили вокруг. С невыносимым скрежетом и писком горячие оковы расплелись, и Рин рухнул на землю — ничего не видящий, обожженный, дезориентированный и обескураженный. Правда, руки нащупали Курикару, выпавшую, когда его скрутили. И среди обилия жаркого света, словно живое воплощение чутья, раздался крик.        — На два часа в четырех шагах — руби, руби!!!       Намек понят, и Окумура, развернувшись чуть направо, вслепую рванул вперед и взмахнул мечом. Почувствовалось сопротивление: Комакен нашел свою цель, до ушей донесся рычащий вопль, и парня обрызгало чем-то темным и горячим. Да это кровь! Не участвуй он в битвах до этого, стошнило бы. Но сейчас в душе горел азарт и витало легким облачком удивление и непонимание, что вообще происходит.        — Еще, до конца! — кричало воплощение интуиции, и Наследник, выдернув меч, нанес удар снова. И снова. Вопль превратился в стон, раздался глухой стук — тело, в которое вонзалось лезвие, упало на землю. В считанные мгновения все закончилось. Привыкнув к свету, Рин присмотрелся к поверженному противнику. Не может быть! Он дрался с Ангелем?       И вдруг под ногами все затряслось. Разрывая белый воздух и колыхая изрезанную плоть, изо рта бывшего паладина вырвалось черное облако. Мозг закипел, и Окумура, упав на колени, схватился за уши. Всплеск уже знакомой ауры, которую ни с чем не попутаешь, хоть и был густо-угольным, как небо над Геенной, но пролил свет на происходящее. Вот в чем, все-таки, дело. Вот зачем нужен был Ангель.        — Наконец я понял, что у тебя за роль, — усмехнулся Рин сам себе. — Хороший ход. Жаль только, что не сработал.       Взмыв над лесом и повисев несколько секунд, ревущее в ярости черное облако камнем упало на землю и, с грохотом растекшись по траве, просочилось в почву, как дождевая вода. Безжизненное тело бывшего паладина в одежде, запачканной кровью, в неестественной позе застыло перед ним. Яркий свет наконец ослаб, а вскоре и вовсе потух. Где-то недалеко, судя по чутью, стоял Амаймон. Ища последнюю деталь пазла, Рин глянул туда, где парой минут назад был Люцифер… и уронил челюсть на грудь.       Демон, уже принявший свою человеческую форму, из груди которого торчало острие клинка Шуры, попытался выпрямиться, насколько мог, и обернулся назад.        — Я не ожидал от тебя такого… Асмодей, — он кашлянул, выплевывая струи крови. — Ты предала их, а потом предала меня? Восхитительно. Какая тонкая игра.        — Я никого не предавала, — такого ледяного тона у сестры, вонзившей меч в спину старшего брата по самую рукоять, Рин не слышал никогда. Ее перчатки расплавились, а кожа рук почернела, но она по-прежнему прочно держала клинок. — Я просто хотела разобраться, что произошло тем утром. Для этого мне нужно было иметь с тобой крепкую связь. Вот зачем я тебя нашла. Следовало ожидать, что, когда ты схватишь Окумуру, твой азарт затмит внимание, и ты даже не заметишь, как я присоединюсь к твоим мыслям. Я слышу ваши сердца, я — Королева страсти, и лучше кого бы то ни было знаю, как туманить разум, — она осклабилась и дернула оружие вверх, заставляя брата со стоном привстать на цыпочки. — Я все услышала от тебя только что, ублюдок. Все, что мне нужно было знать. Но, как ты и сказал, у меня нет власти уничтожать сущность. Я и не собираюсь — я не убийца. Но мешать нам ты больше не сможешь. Ты хорошо растратил свою энергию. Сколько лет пройдет, прежде чем ты восстановишься хотя бы наполовину? Без тела — десятки, а может, и сотни. Счастливого отпуска, Король света Люцифер!       И она резким движением вырвала меч — лишь затем, чтобы ударом ноги повалить щуплое тело в мундире и вонзить оружие еще раз — сверху вниз, ломая шейные позвонки, с силой пригвоздив Первого принца к земле. Сиплый хрип, последняя хилая световая вспышка — и его глаза остекленели. Асмодей, отпустив рукоять меча, отшатнулась, дыша тяжело и шумно. Воцарилось молчание. Демоница глянула на руки, которые, чуть дымясь, медленно возвращались в нормальное состояние. Затем посмотрела по очереди на Рина, а следом — на Амаймона и уже прибежавшую (вернее, прихромавшую) Киригакуре. Лицо Королевы страсти озарила легкая улыбка; она выпрямилась и сглотнула.        — Вы имеете полное право судить меня, но… Амай, Рин. Вы знаете меня. Я не убивала Самаэля, я ни за что бы этого не сделала. Мы с ним готовились к совместной атаке, и я уже сплела с ним сущность, когда ее буквально вырвали из моих рук. Я помню, что было темно и очень холодно. А тело… тело словно окаменело, не двигалось. Я хотела кричать, но не могла. Я… я смотрела, как он умирает, как его вырывают с корнем, выворачивают душу наизнанку. Моя рука стала его оковами… они так и рассчитывали… я видела все это и не имела ни малейшей возможности хоть как-то ему помочь…       Ноги ее внезапно задрожали, и Асмодей опустилась на колени. Рин хмыкнул. Так это просто был шок. Она ни в чем не признавалась — просто выдавала обрывки мыслей, повторяла то, что увидела или услышала. А он, дурачина, принял это за повинную. Что ж, как оказалось, даже и к лучшему.        — Я расклеилась, как будто напилась в свинью, — продолжила сестра. — Была как в трансе. Потом все поплыло рваными тряпками, я не понимала, что происходит. А потом услышала твой крик, Рин, — она глянула ему в лицо блестящими влажными глазами. — Увидела тело… ты велел бежать, я поняла, что случилось непоправимое, но не было времени осознавать. Я только потом, когда порвала все связи, когда переварила происшедшее, решила выяснить, что это было и кто за этим стоит. Я догадывалась, что здесь замешана Матерь, но не могла понять, как. Поэтому я нашла Люцифера и сказала, что мне нет места среди людей. Он принял меня. Я все выяснила. Во всем разобралась. Ангель…        — … Был сосудом для Лилит. Я тоже понял, — Окумура улыбнулся.        — Что? — Амаймон уронил челюсть на грудь. — Так это была Матерь?        — Да, — Рин поднял Курикару и закинул ее за спину: битва закончена, и меч уже без надобности. — Как оказалось, брат ошибся. Она могла, вселяясь в Ангеля, бродить по Ассии какое-то время. Матерь уничтожила Самаэля. Сделала это очень грамотно, так, что все подозрения пали на Асмодей.        — Я знал, что здесь что-то не сходится, — Король земли взмахнул руками. — Знал, что нельзя сожрать сущность, находясь с ней в прямом контакте. Я знал, что ты не могла нас предать, — он неожиданно приложил руку к сердцу и поклонился демонице, извиняясь. — Прости меня, сестренка, что грозился урыть тебя под землю сегодня.        — Как и я, вопреки здравому смыслу, — Наследник сделал то же самое. В его глазах вновь появилась нежность к Асмодей. — Ты молодчина. И да… я рад видеть тебя. Я скучал.        — Извинения приняты, — она лучезарно улыбнулась. Удивительная. Даже израненная и потрепанная в бою, с обожженными руками и лицом, демоница казалась невероятно привлекательной. Вот же ж суккуб чертов.       Позади них послышался крик. Астарот, чьи противники, почувствовав сокрушительное поражение своей Матери, покинули поле битвы, бежал к ним так быстро, как мог. Надо бы найти Сатану и остальных экзорцистов. Они одолели самого сильного своего оппонента, и осталось лишь закрепить этот результат, но уже в другом измерении. Ассию они наконец-то отстояли.        — Что случилось? — Восьмой Принц присоединился к ним, выравнивая дыхание.        — Случилось нечто отличное. Хвала Мирозданию, — Окумура улыбнулся.        — Неужели? — тот скептически поднял бровь, но тем не менее улыбнулся.        — Да, — Амаймон, не сдержавшись, даже рассмеялся. В душе наконец-то разлилось тепло. Они все еще Семья и по-прежнему — вместе.       Рин сделал несколько шагов к морю, вглядываясь в горизонт, где небо светлело, предвещая начало нового дня.        — Мы возвращаемся домой.