Право на ошибку

Уверенно завернув за угол здания, Инес хотела было уже ступить на дорожку, ведущую к клумбе на которой виднелось необъятное пятно юбки, ходившее из стороны в сторону – знакомая бабушка полола, но вдруг, девушка быстро отскочила за куст самшита и раздвигая плотные ветви попыталась с безопасного расстояния обозреть открывшееся пространство. Но ее присутствие обнаружилось как раз в тот момент, когда ее милое личико продиралось сквозь плотную листву с энтузиазмом хищника, выслеживающего свою жертву. От неожиданности Инес отпрянула назад, получив наотмашь удар упругой ветвью. - Черт! – прошипела она, присев на корточки и потирая ушибленный лоб. Но девушка не растерялась: картинным жестом она рванула заколку, высвобождая каскад шелковых волос, придала прическе пышность, вытряхнула из нее листья. Стремительно поднявшись, как ни в чем не бывало она вышла на дорожку и летящей походкой, минуя согнувшуюся в три погибели старушку, направилась прямиком к объекту ее поисков в прошедшие три недели, озаряя округу белоснежной улыбкой. - Bonjour, Святой отец, - сказала она, энергично протягивая руку, запоздало осознавая, что это не лучший способ здороваться с духовенством. Кюре* чинно сидел на кованой скамье с требником в руках. Он с легким недоумением посмотрел на протянутую узкую ладонь, после чего окинул прохладным взглядом нарушительницу его покоя. Инес опустила руку. Серые стальные глаза священника смотрели пристально, не мигая, отчего девушка невольно поежилась, но отступать не собиралась, в свою очередь, бегло рассматривая сидящего. Взгляд цеплялся за ровную линию широких бровей, чуть приподнятых к вискам, чувственную нижнюю губу, ослепительно белый квадрат колоратки**, дорогой переплет кожаного требника, в широких ладонях с длинными прямыми пальцами. - Меня зовут Инес, слышала, вы поставлены сюда новым настоятелем, - девушка нарушила затянувшееся молчание. - Вовсе нет, я лишь на некоторое время замещаю вашего прежнего наставника, - ответил священник своим приятным глубоким голосом. - Очень жаль, – с чувством проговорила Инес. - Отчего же? Мне всегда казалась, что отец Валериан с честью выполняет свои пастырские обязанности. - О, вне сомнений, просто новое лицо на приходе это всегда событие. Перемены это всегда интересно. - Вы прихожанка этого храма? – поинтересовался мужчина. - Что вы, – девушка наигранно зарделась, – скорее захожанка. - Что так ? - Знаете, я вообще - то атеистка, но увлечение духовными практиками мне вовсе не чуждо и церковное пространство очень располагает к медитации, размышлениям. Тем более этот храм, хранящий в себе сердце великого философа***, словно приглашает отрешиться от всего земного и задуматься о вечном. Преподобный отец удивленно вскинул брови. - О вечном? Мне помниться, вечность в представлении атеизма - эта несуществующая категория, ведь пространство земного бытия ограничено отведенным ему временем, а бытия иного ваше учение не исповедует. Над чем же вы размышляете, прибегая к духовным практикам, главным инструментом которых является дух, душа человека и которые тоже не известны атеизму? Инес закусила губу. Впервые, она чувствовала себя весьма неловко. От досады хотелось возражать до потери сознания, но не вести же мудреные споры она сюда пришла. Пальцы нетерпеливо теребили замысловатый замок на дизайнерской необъятной сумке. «Почему он не предлагает мне даже сесть?», - Инес негодовала, но взяла себя в руки. - Ну, наверное, я неправильно выразилась, – произнесла она с мягкой виноватой улыбкой, - я не отрицаю Бога, но я не могу представить его как личность, скорее как некую глобальную силу, вмешивающуюся в судьбы мира и людей. Поэтому мне чужды конфессии, они мне представляются рукотворными рамками, которые изобрели для регулирования общественных процессов. Она ждала, что сидящий перед ней священник яро кинется защищать постулаты католической церкви, убеждая в ее превосходстве и авторитете, прижимая оппонента к стенке неоспоримыми доводами, но он лишь кивнул. - Согласен, очень удобно так мыслить, главное безопасно: не перед кем отчитываться и отвечать за свои поступки, а значит можно делать все, что пожелаешь. - Рассада-то где? – не выдержала пожилая особа, по-видимому, вовсе не расположенная к философствованию. Поднявшись она подошла к девушке практически вплотную, и уперев руки в бока, впилась в нее вопросительным взглядом. Инес только сейчас вспомнила, зачем она была отправлена в сад. На ее лице застыло выражение смиренного раскаяния и голосом полного сожаления и трагизма она произнесла, искоса поглядывая на сидящего: - Я прошу простить меня, но выполнить ваше поручение я не в силах. Зайдя в подвал, я столкнулась с каким-то ужасным странным человеком до смерти меня напугавшим. Старуха побледнела, в то время как священник стал с интересом прислушиваться к происходящему. Видя такую реакцию, Инес ободрилась. - Он был какой-то весь всклоченный, увидев меня, он присел и стал издавать нечеловеческие звуки, - неподдельный ужас отразился в ее больших глазах. Под пристальным взором кюре, бабка вся сникла и умоляюще взглянула на пастыря. - Отец Рауль, прошу вас не гоните Генри, сирота он неприкаянная, как дом с родителями сгорел, так и помутился рассудком. Его только и спасли. «Рауль, значит», Инес внимательно наблюдала за священником, тот же грозно нахмурил брови и строго сказал: - Где же убогому искать прибежища как не в церкви, только почему я узнаю о нем из посторонних уст. Казалось, старуха готова провалиться сквозь землю. Девушка решила разрядить обстановку. - Убеждена, что отец, эээ…, Валериан, в спешке просто забыл вас известить о сироте, а прихожане были уверены, что вы знаете обо всем, - она сострадательно посмотрела на поникшую женщину. - А, что касается меня, то я вовсе не против отыскать истину, и исповедовать ее всю оставшуюся жизнь, и если бы появился такой человек, который направил бы меня по спасительному пути… - Инес с надеждой посмотрела на мужчину, - и может вам бы хотелось послужить матери Церкви, приведя в ее лоно такую заблудшую овцу как я? Приор устало прикрыл глаза. - Мне бы хотелось отыскать дюжину добротных стульев для открывающейся после ремонта церковной библиотеки. Девушка просияла. - О, пожалуйста! Недалеко отсюда, где я работаю, есть прекрасный блошиный рынок, я могу помочь выбрать, я… - Благодарю, - священник захлопнул книгу и поднялся, собираясь уходить. Инес пришлось запрокинуть голову, что бы посмотреть ему в лицо. - Напомните, как ваше имя? - Инес Демаре, – с достоинством произнесла она, весьма задетая его невниманием. - Инес, приходите к нам. По средам отец Антонио проводит беседы. Ему вы можете задать любой из интересующих вас вопросов. Храни вас Господь, - отец Рауль благословил девушку, легонько коснувшись ее лба, развернулся и начал медленно удаляться.

***

Больше всего на свете Рауль де Магвайр не любил праздности и женщин. Первое расхолаживало, а второе губило. «Женщина, – это нить, связывающая наши крылья», - однажды сказал ему наставник, и он всегда хранил в душе это предостережение, стараясь по возможности не пересекаться с прекрасным полом, но едва ли ему это удавалось. Вступив в пору юной зрелости и будучи уже облеченным в священный сан, он неожиданно стал замечать на себе пытливые женские взгляды. Будучи от природы застенчивым и даже робким, поначалу он очень смущался и негодующе краснел, не зная как поставить на место таких пылких особ. Иногда, поневоле, ввиду молодости плоть его восставала и томилась, но молитва, пост и бесконечные дела возвращали ясность и чистоту помыслов, хотя было и то, что заставляло его стыдится намного сильнее, чем чувственные образы. Ему нравились эти взгляды. Они странным образом тешили его самолюбие, позволяя упиваться собственной исключительностью, словно никогда и не было того жалкого мальчишки из приюта с облезлыми, блеклыми стенами. Рауль был честолюбив и весьма амбициозен, именно эти сомнительные добродетели помогли избежать ему многих падений, превратили его в преданного и непреклонного служителя Католической церкви, помогая восходить по ступеням духовной иерархии. Его вера, поначалу пылкая и трепетная, уступила место глубокому пониманию значения и необходимости Бога, Церкви, воздержания в жизни человека, его жизни. Он стал частью древней церковной системы, сросся с ней и не ведал жизни вне ее. Не желал этого. Он возмужал, из трепетного юноши, превратившись в величавого непреклонного блюстителя душ, пред которым трепетали, но женщины так и продолжали преследовать его. Да мало ли их было в его жизни, молодых и уже увядающих, ветреных, самоуверенных. Они смотрели на него с нескрываемым интересом, приходили на исповедь, говоря бесстыдную чушь, желая распалить в нем огонь страсти. Во всех их движениях, мимике, ужимках было что-то блудное противное, отталкивающее. Он никогда не велся на подобные ухищрения. Но помогало ему избавиться от наваждений отнюдь не представление адских мучений. Он воображал, как эта гладкая кожа покрывается сетью морщин, как она дрябнет и отвисает. Как ослепительная красавица превращается в мерзкую старуху. Не останется ничего от былой красоты, лишь «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» и разменивать вечность, чистые образы Бога и Его Матери, Святую церковь на этот пустоцвет, казалось Раулю сущим безумием… - Представляешь ко мне сегодня пришла одна мадама и поинтересовалась: "У вас, говорит, есть что-нибудь недорогое и в масле?" - Ну и что ты ей предложил? - безучастно спросила Инес, сосредоточенно разглядывая в лупу витиеватую брошь. - А что я ей мог предложить? Я сказал, что, мадам, по вашему запросу у меня есть только банка сардин! – не дождавшись ответной реакции, Пьер безудержно расхохотался. - Очень мило, - девушка низко наклонилась, почти касаясь предмета увеличительным стеклом. - Ну как, вкусно пахнет? – галерейщик подошел к столу. Одной рукой он оперся на столешницу, другая легла на высокую спинку кресла, в котором сидела Инес. - Где ты это взял? – проигнорировав шутку, спросила она. - У моей обожаемой почитательницы, она сказала, что ее ей подарил покойный муж, а теперь, она с радостью отдает брошь мне, для исправления финансовых дел. У нее много таких безделушек, – мужчина небрежно махнул рукой, - ну так что, ты берешь? - Безделушек? По первой оценке это похоже на XVIII век, - Инес посмотрела на приятеля, – я сделаю подробный анализ и тогда покажу боссу. Думаю, потянет на тысячу евро. - Ого! – Пьер громко хлопнул, с довольным видом потирая ладони – а как твои успехи? - В процессе, все в процессе. - Попище твой поддается воздействию, соблазнительнейшая из женщин? - Делай ударение на первый слог. Мужчина громко рассмеялся. - А ты разозлилась на него. - Знаешь, он какой-то странный, – отвернув голову, девушка посмотрела в окно, обхватив себя руками. За широким стеклом властвовал ночной Париж, переливаясь огнями вывесок и желтым светом высоких ажурных фонарей. Инес сидела в галерее у Пьера. - Конечно странный. Кто в священники нормальный пойдет. Мужчина пружинистой походкой подошел к стене и привычным жестом потянул на себя одну из висевших картин, оказавшейся искусно замаскированной дверцей бара. На свет показалась вытянутая темная бутылка. Послышался негромкий хлопок открывающейся пробки и мелодичный плеск вина. Наполнив бокалы, Пьер вернулся к столу. - Прошу. Девушка приняла бокал и, отсалютовав другу, аккуратно пригубила терпкий напиток. Пьер залпом осушил бокал и подмигнул своей гостье. - Ну что, естествоиспытательница, вижу, эксперимент не удался? Инес отрицательно мотнула головой. - Я заговорила с ним, а он отшил меня словно малолетку, словно сопливую школьницу, - негодующе возмутилась она, - после его выходок я вообще сомневаюсь в собственной привлекательности. Галерейщик ухмыльнулся и отправился за второй порцией благородного напитка. Вернулся. Чокнулись. Выпили. Инес поморщилась. - У тебя вообще есть что-нибудь из еды или художники и еже с этой братией вообще не закусывают? - Каюсь, грешен, - Пьер упал перед девушкой на колени, неистово заламывая руки. В то же мгновение он встал на карачки и полез под кресло, прямо между ног Инес. - Идиот! - вскрикнула, высоко и стремительно поднимая колени. Снизу послышался утробный смех. Мужчина выполз, держа в руках небольшой деревянный сундук, обитый металлическими пластинами. Любовно погладив его бока. Пьер открыл крышку, извлекая со дна банку маслин, головку сыра и багет. - Да ты оригинал! Не пробовал такой клад в холодильнике прятать? - Нет, нет, это должно быть всегда под моей рукой. - Под ногой… - А с чего ты взяла, что он сразу сдастся, вроде повел он себя вполне стандартно для святоши, – Пьер с наслаждением откусил ломтик сыра, и с третьей попытки закинул в рот маслину, - может он вообще неподкупный? Инес ехидно посмотрела на друга сквозь наполненный бокал. - Все в этой жизни покупается и все продается: вопрос лишь в цене. - Ну, тогда надо изменить тактику. - А это идея! - она выпорхнула из-за стола, эффектно замерев среди галереи. В блестящих глазах заплясали озорные огоньки. Приятель с ленивым наслаждением наблюдал за нею сидя на столе, все больше клонясь назад. - Буду бить врага его же оружием. Постигну азы благочестия и добродетели: надену власяницу, препояшусь веригами и пойду проповедовать птичкам, сажая капусту кочанами вниз, как их прославленный Франциск Ассизский. Как валькирия: заколдую, пленю, увлеку. Словно темная нимфетка затуманю разум этого святого отца, обману, прикрывшись святостью. И вдруг, ей стало так весело. То ли вино ударило в голову, то ли собственная бравада заставила зазвучать в душе громогласные победные трубы, вечно зовущие ее – такую молодую и прекрасную на опасные битвы и свершения. Плюхнувшись, со всего размаху на мягкий диван, обитый светлой кожей, она взглянула на Пьера, соблазнительно поведя плечами. - Вот увидишь, он будет моим!

***

- В последнее время, вы слишком часто стали попадаться мне на глаза. Священник величаво развернулся, и строго посмотрел на девушку. В серых глазах плескалось недовольство. Она стояла перед ним на крыльце храма и широко улыбалась. Яркая, в просторном элегантном платье, цветущая, как набирающее силу наступающее французское лето. «Хороша», невольно подумал мужчина и тут же разозлился, даже повел рукой, как бы отгоняя никчемную, пакостную мысль. - Отец Рауль, ну разве можно меня упрекнуть в желании постигнуть тайну веры, - с легкой укоризной она посмотрела ему прямо в глаза. - Почему вы решили, что именно я дам вам исчерпывающие ответы? В голосе приора слышались ноты раздражения. - Я вовсе не хочу показаться назойливой, но должна вам признаться. Инес скромно потупила очи, собираясь в следующее мгновение пронзить священника страстным взглядом из под густых ресниц. Но все же решила повременить, стремительно рассуждая, что будет лучшим повлиять на самолюбие этого гордеца, оставив флирт до времени. Она придала взору все серьезность, на которую была только способна и убедительно произнесла: - Я увидела в вас человека широких взглядов, незаурядного ума и строгих правил, человека в некотором роде исключительного. Того кто не убегает от неудобных ему вопросов, отправляя восвояси. Пастыря, богослова, мудреца если хотите. Посмотрела решительно, почти строго. Концы тонкого полупрозрачного шарфа, обвивая хрупкую шею, живописно трепетали на теплом ветру. - И не моя вина, что пленившись вашими дарованиями, я вынуждена прибегать за помощью именно к вам, неужели я ошиблась? Стрела попала точно в цель. Священник слегка покраснел, тень улыбки скользнула по его лицу. Деланно отстраненным тоном он произнес. - Я вовсе не заслуживаю подобного внимания, но если вы настаиваете, попытаюсь быть полезным. - В таком случае, для начала, порекомендуйте мне книгу, которая хоть чуточку развеет мои сомнения. - У вас есть, где записать? Инес, быстренько достала из сумки блокнот, и Отец Рауль бисерным почерком написал название. - Полагаю, вы бы желали обсудить прочитанное? - насмешливо произнес он. - Безусловно, - тут она застенчиво рассмеялась, - вот только боюсь, мои варварские суждения оскорбят святость этих стен, поэтому, не будет ли для вас неудобным встретиться вне храма. Священник колебался. Отведя взор, он напряженно смотрел вдаль, по-видимому, взвешивая все за и против. Инес решила совершить еще один удачный бросок. - О, не бойтесь я не стану чернить ваш сан, своим непристойным поведением. - Я ничего не боюсь, - самоуверенно сказал, надменно вскидывая подбородок. Лицо его приобрело прежнее, суровое и неприступное выражение, - в эту субботу в семь часов вечера у башни Святого Якова вас устроит? - Pourquoi pas? – она пожала плечами, - почему бы нет? Инес почтительно поклонилась и поспешно вышла из церковного двора. Деревья заслонили от взора ее гибкую фигуру. * кюре – католический приходской священник во Франции, Бельгии и некоторых других странах ** колоратка - элемент облачения клириков и иных священнослужителей в западных Церквях и церковных общинах, представляющий собой жёсткий белый воротничок. *** В церкви Сен – Жермен де Пре захоронено сердце философа Рене Декарта