Право на ошибку

К концу недели одним ранним утром преподобный Рауль де Магвайр собственной персоной распахивал перед удивленной Инес дверь своей машины. - Мне следует отблагодарить вас, и в голову приходит только один способ, - коротко пояснил мужчина, поворачивая ключ зажигания. Они летели по трассе в сторону Нормандии. Высоко над головой простирался тусклый купол неба, а перед глазами плыли бесснежные пейзажи. Через несколько часов дороги впереди показалась деревушка Алувиль-Белефос. Инес украдкой поглядывала на своего шофера. Прошедшие дни, насыщенные праздничными мероприятиями, были несколько напряженными, хотя и приносили радость, которая еще больше усилилась, когда поток дел схлынул, оставляя после себя довольство содеянным. Не спрашивая священника напрямую, Инес решила, что его внезапный жест вызван как раз благополучным завершением намеченных празднеств, которое высвободило в плотном графике викария несколько дней. - Я вырос близ этих мест и мог воочию видеть настоящие чудеса. К одному из них мы уже приближаемся, - Магвайр предупредительно протянул руку, помогая своей спутнице выбраться из теплых объятий салона. Инес оглядывалась по сторонам, окидывая взглядом милое глазу маленькое селение. Ничего необычного. Типичные постройки Прованса, что так любят приезжие туристы. Какие тут могут быть чудеса? Девушка вежливо улыбнулась, тая в душе недоумение. Кюре, явно наслаждаясь ее замешательством, увлек за собой по улочкам, ведущим к центру. Рауль едва заметно прихрамывал, но тростью больше не пользовался. - Ох! – Инес запрокинула голову, придерживая рукою берет. - Этому дубу более тысячи лет, а он все еще зеленеет по весне и осенью удивляет обилием желудей. Мальчиком я любил приходить сюда. Девушка наблюдала, как священник, сняв кожаную перчатку, проводит по шершавой коре, облокачиваясь на перила винтовой лестницы, обнимающей огромное дерево. Но Инес поразил не размер древнего исполина. Дуб оказался зданием. Многовековой часовней, спрятанной в одном из разветвлений ствола. Деревянные чешуйки черепицы карабкались вверх и собирались в низкий конус крыши, увенчанной железным крестом. Если бы не жилые дома, теснившие гигантское дерево, Инес со всей уверенностью могла бы утверждать, что попала в волшебный таинственный мир. - Пришло время удивляться и мне, – потрясенно сказала она, бросая прощальный взгляд на часовню. Странная откровенность и благодушие Рауля трогали до глубины души. Что он может быть таким, девушка и не предполагала. Вечерний Страсбург переливался и искрился сотнями огней. В слякоти подтаявших и потемневших за день площадей растворялись крупные белые хлопья снега. Инес и ее спутник неспеша прогуливались по столице французского Рождества, рассматривая диковинные фасады невозмутимо стоящих домов. На одной из улочек внимание девушки привлек небольшой особняк неподалеку от речного канала. Нетипичное для Эльзаса ренессансное крыльцо вело к несильно выступающему портику над входом. В стороне виднелась знаменитая колокольня главного собора. Лишенная своей соперницы она величаво парила над крышами. - Вам нравится? - Весьма любопытная постройка, - Инес окинула здание профессиональным приценивающимся взором, - интересно, кто здесь живет? Рауль пожал плечами. - Давайте узнаем, - спокойно произнес он, поднимаясь по ступеням крыльца. - Давайте, - с воодушевлением откликнулась Инес, растерянно глядя на темнеющие рустованные окна. - Видимо, хозяев сейчас нет дома, - расстроенно проговорила она. Мужчина, улыбнувшись в усы, ощупывал нишу под окном. - Что же, тогда придется прибегнуть к маленькой хитрости. Если я хорошо узнал местные обычаи, все должно получиться. Инес ошарашено взирала на эти действия и старательно отгоняла от себя мысль, что страсбургский викарий решил незаконно вскрыть чужое жилище. Но когда в его ладони блеснул обнаруженный в нише ключ, она поспешила озвучить свое предположение. - Бросьте, - кюре беспечно махнул рукой, - разве вы не любите приключения? Мы же не воровать, а посмотреть идем. - Мужчина вставлял ключ в замочную скважину. Его напарница заговорщицки подмигнула: - Одним глазком! Краска прилила к щекам, а сердце переполняла ненормальная радость и дурной адреналин, когда девушка на цыпочках осторожно зашла внутрь, с жаждой запретного плода рассматривая из-за широкой спины Рауля уже освещенную гостиную. Дом, казавшийся старинным, внутри был меблирован и оформлен в современном лаконичном стиле. Высокие металлические стеллажи были заставлены книгами. Одна из них лежала на серебристом журнальном столике. Обложка показалась Инес смутно знакомой. Она отвела глаза чуть в сторону. На спинке стула висел шарф. Точно такой же шарф, который девушка недавно подарила де Магвайру. Инес в недоумении посмотрела на священника. Тот стоял, пристально глядя на девушку, закусив нижнюю губу. Разрастающийся смех задавил поднимающееся возмущение и прорвался безудержным весельем. - Ну, вы и шутник! Так интригующе меня еще никто не зазывал в гости, - Инес все еще смеялась. - Я решил устранить все поводы для вашего отказа, - улыбаясь уголками губ, сказал Рауль, принимая из рук заинтригованной девушки ее пальто, - прошу! Гостья с деланно-невозмутимым видом прошествовала на кухню, усаживаясь на высокий барный стул, в ожидании постукивая ноготками по черной узкой столешнице. Инес призналась себе, что волнуется. Все происходящее было так непривычно для девушки, искушенной флиртом и предприимчивыми поклонниками. В голову лезли навязчивые далеко несвятые мысли, которые она мужественно пыталась прогнать. Не свидание, не деловая встреча, не дружеская, какие они с Раулем друзья - Инес терялась в догадках: для чего замкнутый осмотрительный священник пригласил ее в свой дом? От кружившихся в голове предположений сердце трепетало. Девушка смотрела, как Магвайр уже знакомыми и ставшими для нее привычными движениями хозяйничает у плиты, готовя угощение. Руки перемещались плавно, уверенно, аккуратно касаясь предметов. Мужчина взирал перед собою сосредоточенно и серьезно, точно и здесь стоял перед престолом, совершая евхаристию. На блестящую поверхность барной стойки неслышно опустились два бокала с ручками. - Кофе по-ирландски? – предположила Инес, мысленно облизываясь на высокую сливочную пену. - Именно, - Рауль придвинул напиток своей гостье, усаживаясь напротив, и удобно облокотился о край столешницы. Его зачесанные назад волнистые волосы казались мягкими на ощупь. Девушка едва не протянула руку, чтобы проверить свое предположение, вовремя ухватившись за стеклянную ручку и шумно отпив из бокала. Истолковав ее поведение по-своему, Магвайр тихо рассмеялся, любуясь молочными усами, добавившими шарму этому капризному милому лицу. Проследив за его взглядом, Инес, изобразив смущение, картинно смахнула сливки указательным пальцем, внимательно вглядываясь в широкое, некогда надменное лицо. Девушка в который раз за день пыталась понять, кто же на самом деле скрывается за этой непроницаемой черной сутаной, впрочем, сейчас Рауль был в светской одежде, запутывая Инес еще сильнее. Она решила отбросить все свое кокетство и спросила напрямую, удивляя саму себя: - Ваше преподобие, это чудесное завершение подаренного вами дня, но, признаюсь, несколько непривычно сидеть здесь. Для чего вы пригласили меня? Мужчина нахмурился, отводя глаза. Скрестил руки на груди, откинувшись на спинку стула. Инес уже пожалела о своем вопросе, когда он произнес: - Мне бы хотелось продолжить наш давний разговор. Девушка едва не поперхнулась. Давний разговор. О чем это он? Инес смотрела прямиком в серые глаза, взирающие невинно и открыто, пытаясь понять какое чувство отразить на своем лице. Непонимание? Возмущение? Растерянность? Проницательность? Она очень хорошо помнила, как коварно может повести диалог этот горделивый священник, обезоруживая своего собеседника. Неужели он все же решил отомстить ей за сцену в ресторане, подавая это блюдо, как и водится, холодным? Гостья почувствовала себя неловко. - Инес, как вы себе представляете Рай? От звука густого голоса девушка едва вздрогнула, широко распахнув глаза, дивясь столь неожиданному вопросу и ища в нем подвох. - О, я все же могу записать на свой счет маленькую победу. Я посеяла в вас семена сомнения. Рауль слегка улыбнулся. - Да, только тогда вы несколько отвлеклись от темы, но мне не терпится узнать ваше мнение. Инес мысленно поблагодарила собеседника, что он деликатно опустил подробности ее «отвлечения от темы». Потерев переносицу и сложив руки на груди, задумалась. Мужчина с пытливым интересом наблюдал за посерьезневшей девушкой. - Знаете, - наконец проговорила она, вертя в руках опустевший бокал, - с детства помню незамысловатые печатные брошюрки сектантов, которые в отличие от официальной церкви начинали свою проповедь с райского блаженства. Мой отец любил растапливать ими камин. Я часто к нему присоединялась. С любопытством рассматривала эти буколические пейзажи, наводненные счастливыми людьми и всяческой живностью, находящимися в радостном соседстве. А посреди раскинувшегося благополучия ходил Христос. Мир без нужды, без боли, без тьмы. Общее торжество в одинаковом для всех прекрасном мире. Скучная приторная карикатура на райский образ. Вы согласны со мною? - Многие представляют Небесное Царство именно так, - уклончиво ответил священник. - Тогда Иисус – основатель коммунизма, а подобные партии истинные его последователи. Хмыкнув, мужчина невольно почесал затылок, внимательно вслушиваясь. Инес задумчиво скользила взглядом по крупной рыхлой вязке бардового свитера своего собеседника. - Неужели вы полагаете, что Бог, создавший каждого человека индивидуальным и неповторимым на этой земле, предложит своим верным чадам одинаковый для всех вечный Рай? Это же издевательство какое-то! Девушка подперла кулаком щеку. Рауль не торопился отвечать, склонив голову на бок. - Что же тогда? - Не знаю, - искренне призналась Инес, - вероятно, там действительно не будет "Шанель № 5", но искрящийся в лучах заката и бархате ночи хрустальный водопад, рядом с которым я могу беседовать с Господом по душам, обязан быть точно! Кюре расхохотался. - Вы недалеко ушли от сектантской брошюры, но полностью согласен, что попасть к Богу на аудиенцию, в Раю будет значительно проще. Инес весело глянула на викария, жадно запоминая стремительно уходящие минуты их занимательной беседы. Неожиданно открывшиеся мягкие черты, проглядывающие сквозь монолитную, суровую наружность пастыря притягивали к нему девушку как никогда ранее. Ей чудились неясные волны душевности и уюта исходившие от его крупной сильной фигуры, в широких чутких ладонях таилась нежность. Гостья опустила глаза, скрывая плещущиеся в них мысли, вдруг отчетливо осознавая, что возможно видит священника в последний раз. Рождественская сказка подходила к концу, бледными отпечатками оседая в памяти и фотоальбоме. Оставила легкое тепло от едва ощутимого прикосновения чужих рук на своих плечах, на которые Рауль накинул пальто. Накануне Нового года экспресс умчал Инес в Париж в объятия соскучившихся родителей. Собственная квартира показалась почти незнакомой, когда она перешагнула порог – ощущение известное среди путешественников. Страсбургский вояж на многое заставил девушку взглянуть иначе. Она точно знала, что жизнь ее больше не будет прежней. Многое останется в прошлом, как и встреча с преподобным Раулем. Так и должно быть. К концу января погода в городе стала по-настоящему зимней. Инес, обняв себя руками, наблюдала в окно, как мокрый снег укрывает двор. В квартиру позвонили. Девушка предполагая, что это соседи, поспешила открыть дверь. Глянув в глазок, она замерла, приложив к дорогой обшивке покрасневшее лицо, и щелкнула замком. На пороге предстал отец де Магвайр. Священник стоял в сутане, поверх которой была одета не застегнутая куртка. Его лицо выглядело сильно взволнованным. Инес не сразу поняла, что за яркое пятно выделяется на черном фоне его одежды. В руках, нервно сминая перчатки, Рауль держал цветы. Его губы беззвучно шевелились, пытаясь что-то сказать. Растерянный взгляд опешившей девушки уперся в белый квадрат колоратки. Заметив это, священник осмотрел себя, точно очнувшись ото сна. Краска смущения проступила на его щеках. Непослушная рука протянула Инес букет, но тут же опустилась. - Прошу прошения, - глухо прошептал кюре. Резко развернувшись на каблуках, он стремительно сбежал по ступеням вниз, оставив тяжело прислонившуюся к дверному косяку девушку в полном недоумении.