***
Первыми пришли Андромеда и Минерва, следом за ними Аластор с Кингсли, который что-то пытался спешно объяснить осматривающемуся Корнелиусу Фаджу. Сразу после работников министерства (бывших и нынешних), прибыли Чарли с Биллом. Удивленный Фадж, который увидел Сириуса, хотел проклясть Блэка и уже вытащил палочку, но мракоборцы его остановили. Последними из камина вышли Дамблдор и следующий за ним Снейп. — Альбус, мы звали тебя, а не этого! — Сириус пренебрежительно махнул рукой в сторону Снейпа. — Он такой же член Ордена как и ты, Сириус. А зачем, собственно, вы нас собрали здесь? — Вот зачем, — Ремус указал на стопку из семи книг, лежащих на столе, и протянул директору письмо от Поттеров. Альбус Дамблдор прочёл письмо несколько раз и его голубые глаза, спрятанные за очками-половинками, блеснули. Он достал палочку и стал водить ею над пергаментом, выводя длинные магические формулы. Гермиона, как и Гарри, наблюдала за каждым взмахом палочки седовласого волшебника с восхищением. Не часто они видел, как директор колдует, что-то из высшей магии. Наконец Дамблдор закончил свои манипуляции и произнёс. — Что же. Я первый раз сталкиваюсь с таким, но это письмо настоящее и действительно написано Лили и Джеймсом Поттерами. Северус вздрогнул, глядя на такой знакомый, но уже немного забытый почерк любимой женщины. — Читаем? — Думаю да. Я начну, — взмахнув палочкой, директор наколдовал всем удобные кресла и диванчики. Рядом с ними расположились кофейные столики. Когда все расселись, Дамблдор взял в руки первую книгу под названием «Гарри Поттер и Философский камень» и начал читать.***
Глава 1. Мальчик, который выжил — Меня раздражает это прозвище. В том, что я выжил нет моей заслуги, — произнёс Гарри, нахмурив брови. Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. — А кто это? — Спросила Андромеда, когда услышала неизвестную фамилию. — Мои дядя и тётя, — ответил мальчик, стараясь скрыть неприязнь. — Дурсль, что-то знакомое, — пытался припомнить Сириус. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. — Гарри, у тебя… — …Очень скучные… — …родственники! — Вы не представляете насколько, — вздохнул юный Поттер. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. — Гринготтс?! - ошарашенно переспросили почти все, за исключением Дамблдора и МакГонагалл. — Просто созвучное название, — успокоил всех директор. — На производстве чего? — уточнил непонятное и явно больше его интересовавшее слово мистер Уизли. — Дрель. Магловский инструмент, которым можно просверлить практически любую поверхность и материал, — объяснила Гермиона. — Какие удивительные вещи используют маглы, — сказал министр. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. — Гарри, а ты уверен что он человек? — Спросил Рон. — Я бы сказал, что он тюлень, — отозвался Гарри. Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при её росте. — Ужас! Тюлень и жираф! Что за семейка?! — Негодовали близнецы. — Действительно, — хихикнула Тонкс. — Это никак не вяжется с законами природы. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у неё, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. — Жираф шпионит за соседями! Конец света близок, — рассмеялась Джинни. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребёнком на свете. — Кто в здравом уме так назовет ребёнка?! — Ужаснулась Тонкс. — Нимфадора, не хочешь матери претензий по имени предъявить? — съехидничал Блэк. — Пошёл к Мордреду, — беззлобно обратилась к кузену Андромеда. — И да, а ты уверена, что тюлень и жираф могут быть в здравом уме? — Поинтересовался у племянницы Сириус. — Ещё минуту назад, я бы сказала, что точно нет, но теперь… — Тонкс наклонила голову в сторону матери при этом рассмеялась метоморф и улыбнулас любимому дяде. Отсмеявшись оба словили уничтожающий взгляд миссис Тонкс и подняли руки: «Поняли, умолкаем». Семья Дурслей имела всё, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причём больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нём узнает. — Я догадываюсь, что это за секрет, — вздохнул Сириус. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у неё вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и её никчёмный муж были полной противоположностью Дурслям. — И слава Мерлину! — Воскликнули все дети. Все же, кто когда-то знал Джеймса и Лили лишь печально улыбнулись, за исключением Снейпа, он оставался невозмутим. Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребёнком таких родителей. — Конечно, ведь он может оказать плохое влияние… — …На такого ангелочка, как Дадлюсичек! Все рассмеялись шутке близнецов, даже на лице Снейпа на секунду мелькнуло что-то отдалённо похожее на улыбку. Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Члены Ордена Феникса переглянулись. Они догадались о каком дне идёт речь. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. — Галстук был отвратительный, но тюлень Дурсль ещё отвратительнее. — Жжёшь, Ронни, — улыбнулся младшему брату Фред. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. Андромеда неодобрительно посмотрела на книгу. У неё уже стало складываться крайне отрицательное мнение о миссис Дурсль. Пускай она уже давно и не являлась частью аристократической Англии, но тем не менее придерживалась мнения, что дети не должны себя так вести, а родителям надлежало их воспитывать. Затем вспомнила какой непоседой была Дора и слегка смягчилась. — Жираф активизировал режим сплетница! — Её надо познакомить с Браун и Патил. Вот трио будет, — улыбнулся Гарри, заметив как закатила глаза Гермиона. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть. — Сова просто летит по своим делам, что здесь такого? — Удивилась Джинни. — У маглов нет сов. Они водятся либо в лесах, либо в зоопарках и летают только ночью, — отозвалась умнейшая волшебница своего времени. В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щёку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперёд на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены. — Ужасное поведение, — миссис Уизли неодобрительно покачала головой на что миссис Тонкс одобрительно кивнула. — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома. — Он ещё и поощряет это! — Возмутилась Андромеда не выдержав. Он сел в машину и выехал со двора. На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было. — А вот и профессор МакГонагалл, самый лучший декан в мире! — Сказали близнецы, на что гриффиндорцы, сидящие в комнате, начали хлопать. Главная львица смущенно покраснела и улыбнулась своим ученикам. — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль. Наверное, во всём были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. — Вас даже маглы боятся, профессор, — рассмеялся Ремус и тут же закашлял, увидев грозный взгляд Минервы МакГонагалл. Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты. — Анимаги могут, — гаркнул Грюм. — Мы знаем, Аластор, — заверили его присутствующие здесь члены Ордена. Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из неё кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить. — Какая скука, — притворно зазевали близнецы. Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. — Что? А как же Статут? — Джинни с недоумением посмотрела на взрослых. — Драклова Багнолд! — недовольно буркнул Фадж. — Министр Багнолд, министр магии с тысяча девятьсот восьмидесятого по тысяча девятьсот девяностый? — уточнила Гермиона посмотрев на министра, но тот не ответил. — Да, — кивнул Дамблдор. — И не обращайте внимание на министра, он до сих пор злится, что проиграл ей выборы в восьмидесятом. — Ничего я не злюсь! — вскрикнул Фадж нервно теребя свой котелок. Взрослые же в свою очередь переглянулись и промолчали. А что они могли сказать? Что потеряли головы от радости или что забыли об осторожности? Это не оправдание, но после многолетнего террора люди словно заново вздохнули полной грудью. Это сладкое чувство победы одурманило голову. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает чёрт знает в чём! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. — Зато ты у нас главный модник в Англии, — фыркнул Сириус наконец вспомнив Дурсля. — Когда пришёл свататься к мистеру и миссис Эванс надел на себя какой-то отвратительный костюм, да ещё и цвет выбрал кислотно-жёлтый. Просто посмотрев на него тогда, я позавидовал одеждам дементоров, — проговорил Блэк и передёрнулся. Видимо ему очень не нравился такой стиль в одежде. — А ты откуда знаешь?! — удивлённо посмотрел на крёстного Поттер. — Мы с Джимом, Ремусом и… — Сириус подумал о Петтигрю — приехали навестить Лили. Но, по затее твоего отца, предупреждать не стали, хотели сделать сюрприз. И сделали. Причём и мы и нам. Там как раз и был этот тюлень, правда, тогда он ещё был поменьше. В общем, знакомство получилось весьма, бурным, — уклончиво ответил Сириус. — Это как? — поинтересовался заинтересованный Рон. — Ну, как бы вам сказать помягче, — старался подобрать слова Ремус. — Петунья ему ничего не говорила про Лили и то, кем она является, а про наш мир так тем более. И вот теперь представьте себе, что на вас выливают такой поток информации, — на этих словах Ремус неодобрительно посмотрел на Сириус, — а под конец вечера, случайно поджигают ваш галстук, а после этого тушат водой из палочки. — В общем, да, знакомство не задалось, — улыбнулся уголком губ Сириус. — Так что весьма удивительно, что они сошлись, — подытожил Ремус. — Нам это было непонятно как тогда, так и сейчас. — К-хм, — тихо кашлянул Дамблдор, чем напомнил ученикам ненавистную Амбридж. Только если в её исполнении это звучало саркастично-насмешливо, то у Дамблдора получилось что-то среднее между пристыжением и просьбой обратить на себя внимание. Все замолчали и чтению. Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалёку странных типов, оживлённо шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришёл в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зелёную мантию! Ну и тип! — На себя посмотри! — Возмутились близнецы. — Носишь отвратительные галстуки и явно отвратительные костюмы! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… — Какие плоские мысли! — Фред, Джордж! Хватит оскорблять незнакомого вам человека, — не выдержала миссис Уизли. — Поверь, мам. Нам есть, за что его оскорблять. Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями. — Как ему легко живётся, — вздохнула Тонкс. Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. — Зачем нам знать, где его кабинет? — Не понял Билл. — Может вы уже перестанете перебивать меня после каждого предложения, молодые люди? Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут. Орденцы только покачали головами, коря себя за неосторожность в тот день. В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время. — Ну, а сейчас увидели… — … что в этом такого? В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишённое сов утро. Он накричал на пятерых подчинённых, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное — Тогда у Снейпа жизнь вообще рай, — проговорил Рон. — Вы что-то сказали, мистер Уизли? — Нет, профессор, — Рон покраснел так сильно, что цвет лица начал сливаться с цветом его волос. до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив. — Куда ему булки? Он и так Тюлень! Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе. — Потому что ты — магл, — фыркнул Сириус. — И ни разу не видел волшебников в традиционных одеждах, так что не знает, это ему привет из прошлого пришёл, — улыбнулся Ремус вспомнив, как они были одеты при встрече с ним. — А вы разве тогда не в мантиях были? — уточнил Чарли. — Упаси Мерлин, — открестился Блэк. Эти типы тоже оживлённо перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал: — …да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали… — …да, их сын, Гарри… Гарри вздрогнул, а Сириус и Джинни обняли его. В комнате воцарилась тишина. Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал. — И спасибо Мерлину, что передумал. Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что… — Он умеет думать?! — Мальчики! — Мы молчим, Ма. Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. — Не такая уж редкая? Да у нас на всю магическую Британию всего один Поттер остался! — Начал возмущаться Сириус. — Но для магловского-то мира, фамилия достаточно распространённая, — уточнила Гермиона. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живёт множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. — Он даже твоего имени не знал?! — Теперь уже возмущалась Джинни. — Я сомневаюсь, что он его и сейчас знает, — тихо сказал Гарри, чтобы не акцентировать на этом внимание. В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о её сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чём они говорили, — все это было странно. — Вот вроде намеки на мозги есть, но всё равно глупо живёт, — хмыкнули близнецы. — Плохо развито критическое мышление, — вторил братьям Чарли. После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него. — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. — Едва? Он остался на ногах? — Удивился Гарри, вспоминая габариты дяди. — И он, что извинился? Мы точно про моего дядю читаем, а то уже столько несостыковок. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнёс писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день! С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушёл. — Либо у того человека слишком длинные руки, либо дядя не был таким тюленем как сейчас. — Гарри, он же тюлень, это уже навсегда. — Ну может и нет. Если он сядет на строгую диету и займется спортом. — Дядя на диету? Спортом? Гермиона, если это произойдёт, я поцелую Волдика. Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясён. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошёл к машине, надеясь, что всё происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам. — Чем ему воображение не угодило?! — возмутился Джордж — У него его просто нет, — хлопнул брата по плечу Фред. Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у неё была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей. — Брысь! — громко произнёс мистер Дурсль. — Профессор, а что Вы там делали? — Спросил Гарри. — С чего Вы взяли, что это я, Поттер? — Спросила МакГонагалл. — Ну, просто я в жизни не встречал кошки, которая сидела бы столь неподвижно, дольше минуты. — Откуда такие познания о кошках? — Меня часто оставляли у соседки миссис Фигг, у неё тогда жило много кошек. Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» — Вот глупый, — не выдержала Минерва. — Он что, кошек никогда не видел?! Затем, собравшись с духом, он вошёл в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чём рассказывать жене. Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьёзные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». — Если честно, то иногда мне кажется, что это единственное слово, которое он знает, — сказал Гарри. — Какой ужасный ребёнок у них растёт, — покачала головой миссис Уизли. — Ну, какое воспитание он получает, таким и растёт, — частично согласилась с ней Андромеда. Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошёл в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости. «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днём, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?» «Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…» — Какое пренебрежение статусом о секретности! — возмущался Фадж явно недовольный тем, как поступала его предшественница. Мистер Дурсль застыл в своём кресле. Падающие звёзды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И ещё непонятное перешёптывание по поводу этих Поттеров… Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чём не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придётся. И нервно прокашлялся. — Тюлень боится жирафа. Вот это да! — Рассмеялись близнецы. — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры? Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на её лице появилась злость. Всё-таки обычно они делали вид, что у неё нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — Семья это святое! — Вздохнула миссис Уизли и с любовью посмотрела на мужа и детей. В этот момент Андромеда задумчиво посмотрела на неё. — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь? — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он всё же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Совы… падающие звёзды… по городу ходят толпы странно одетых людей… — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль. — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она… — Как будто мы все какие-то наркоманы или террористы, — недовольно буркнул Сириус. — О-о-о! Поверь. Для них мы страшнее наркоманов и террористов, — улыбнулся Гарри. — А кто такие коркоманы и тетристы? — Спросил Артур. — Преступники! — рявкнул Грюм. — Только магловские, — кратко объяснил Аластор, так как эти слова для него были не новыми. Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнёс как бы между прочим: — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно? — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лёд. — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется? — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. — Это у твоего сына имя дурацкое, а Гарри звучит красиво, — сказала Джинни слегка покраснев. Гарри удивлённо посмотрел на неё, но промолчал. — О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как ёкнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка всё ещё сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. — А кого вы ждали, Минерва? — Поинтересовалась Меда. — Узнаете скоро, — отозвалась заместитель директора и загадочно улыбнулась, что всех удивило. Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему всё то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая всё, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся… — Лили очень переживала из-за этого, — вздохнул Ремус. Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом. Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. — Профессор! Вы установили мировой рекорд по сидению на заборе без движения! — Воскликнули Фред и Джордж. В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза её сузились. Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемнёнными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека… — Альбус Дамблдор, — сказали хором почти все, даже взрослые. Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. — Чем им ботинки не угодили? — Возмутился старый волшебник. — Они немного странные, Альбус, — мягко уточнила Минерва. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его. — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашёл то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щёлкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло всё, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице. — А что это такое, профессор? — Это деллюминатор, мисс Грейнджер. Я сам его изобрёл. Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на неё, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Её черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у неё раздраженный. — Как вы меня узнали? — спросила она. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. — О, Гарри, да ты говоришь как Дамблдор, — сказал Фред, на что Гарри весело рассмеялся. — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл. — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. — Осиротел годовалый ребенок! Замечательный повод для праздника! — Фыркнула миссис Уизли прижимаясь к мистеру Уизли. — Поймите, миссис Уизли, — обратилась к ней миссис Тонкс, — его горя никто не отрицает и все, кто так или иначе был знаком с Поттерами, скорбили вместе с ним. Да что там, мы с Тедом и Дорой проплакали, наверное три дня, прежде чем осознали, что всё закончилось и что Тёмный Лорд повержен. Но для всего остального мира, Лили и Джеймс Поттеры, были лишь именами, именами погибших. А имя Гарри Джеймс Поттер стало для них символом победы и освобождения от гнёта, — рассудительно заметила Андромеда. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону тёмного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звёзды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом. — Зато он весельчак каких мало, — заступился за старого приятеля Сириус, МакГонагалл просто закатила глаза. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья. — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Вот видите, Дамблдор, Вы сами это признавали, — воскликнул Фадж. — Заметьте, Корнелиус, я признавал, что он исчез, а не умер. Это две разные вещи. — Дамблдор строго посмотрел на Фаджа, но тот только фыркнул. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку? — Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся. — Полегче с дольками профессор, так и до сахароного диабета недалеко, — немного наставническим тоном сказала Гермиона. — О, не беспокойтесь, мисс Грейнджер, мне это не грозит, — улыбнулся Альбус. — К тому же, я таким способом проявлял свою память об ушедших от нас. Ведь это мисс Эван… прошу прощения, миссис Поттер, меня впервые угостила ими. — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт. Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощённый необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта. Многие вздрогнули. — Я тоже не боюсь его имени, — сказал Гарри. — Мистер Поттер, многие волшебники тоже не боятся его имени, но не произносят его, так как в магическом мире имена приносят страшную силу их владельцу. Когда кто-то произносил Его имя, словно на зов появлялись Пожиратели Смерти. В то время много волшебников погибло из-за этого, — грустно вздохнула Минерва. Гарри удивлённо посмотрел на нее. — Простите, я не знал этого. Тогда давайте звать его Волдиком? И понимаем о ком речь и немного смешно. Члены ОФ и ОД улыбнулись. — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. — У, профессор, мы никогда не видели чтобы Вы краснели, — хором сказали близнецы. Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперёд, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чём все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило её больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чём говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы… Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух. — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Все опустили головы в память о Лили и Джеймсе. Дамблдор протянул руку и коснулся её плеча. — Я понимаю… — с горечью произнёс он. — Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос её дрожал: — И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить? — Нам всем интересно, — сказал Ремус. — Мы за этим и собрались. — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнёс: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё ему рассказать. Я написал им письмо. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера! О нём напишут книги, каждый ребёнок в мире будет знать его имя! — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. — Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадёт сюда? Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесёт Хагрид. — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома. Их звук становился всё громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в тёмную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рёв, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нём человек был ещё больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли чёрных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди свёрток из одеял. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр. — К слову о мопеде, — сказал Сириус. — Хагрид его мне так и не вернул. — Поговорим с ним после прочтения книг. Я бы с удовольствием полетал с тобой на мопеде! — Заметано, Сохатик! — Улыбнулся Блэк и взъерошил волосы крестника. — Всё прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребёнка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свёрнутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. Девушки охнули, отчего Гарри густо покраснел. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-чёрных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребёнка сюда, пора покончить со всем этим. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребёнка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нём лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов… — Да, да, всё это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошёл к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. — На порог? в Ноябре? — миссис Уизли со злобой посмотрела на Дамблдора. — Молли, ну неужели ты настолько плохого мнения обо мне? Он был под согревающими чарами. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький свёрток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнёс на прощанье Дамблдор. — Вот и всё. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. — Мне тогда было не до мопеда. Я хотел мести. — прошептал Сириус. Гарри успокаивающе сжал руку крестного. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слёзы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завёл мотор, с рёвом поднялся в небо и исчез в ночи. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнёс Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошёл вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щёлкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чём не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. — Она мне пригодится. — Произнёс Гарри вспоминая свою жизнь у Дурслей, до одиннадцати лет. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснётся через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за неё пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже… И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — Конец главы. — Ну, что. Мы убедились, что в книгах правда. Я предлагаю позвать ещё и Амелию Боунс, как беспристрастного, который в дальнейшем сможет подтвердить наши слова, если кто-либо попробует обвинять нас во лжи, — на этих словах все посмотрели на Фаджа, — и можно продолжать читать, — предложил Кингсли. Остальные кивнули, соглашаясь с мракоборцем. Сириус тем временем призвал с кухни ароматный чай.