Читать вызвалась Лили.
Левитировав книгу к себе она прочла название главы.
ПИСЬМА НЕВЕСТЬ ОТ КОГО
— От фанатов. — поигрывая бровями сказали близнецы.
<tab >— Мальчики, хватит уже. — миссис Уизли сказала это уже по инерции, зная что близнецов ей уже не перевоспитать.
Гарри никогда еще так не наказывали, как за историю с бразильским удавом.
— Эх, если бы я только могла от сюда выйти и сказать пару очень ласковых слов своей сестре. — негодовала Лили.
— Мы с ними разберемся.- пообещал ей Сириус, снова беря в руки свой список компромата на Дурслей.
— Это еще что?.- Джеймс заглянул ему через плечо и прочел список.
Сириус хитро улыбнулся.
— это Джим, головная боль идеального семейства. — он подмигнул другу, и кивнул Лили, что бы она читала дальше.
Когда ему наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы
— Ты сидел в чулане практически месяц?! — не веряще спросила Гермиона.
Гарри лишь кивнул и сильнее прижался к родителям.
а Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбил самолет с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить ее с ног, так что она потеряла сознание.
— Его наказали? — поинтересовался Билл.
— Нет. Тетя Петунья наоборот, накричала на миссис Фигг.
— Как же ты изменилась, Туни. — прошептала Лили. Но почувствовав на плече руку мужа, улыбнулась и продолжила читать.
Гарри был рад, что занятия в школе закончились, но зато теперь ему негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили к нему домой. И Пирс, и Деннис, и Малкольм, и Гордон — все они были здоровыми и безмозглыми, но Дадли был самым здоровым и самым безмозглым, и потому именно он считался их предводителем и решал, что будет делать вся компания.
— Безмозглый тюленераф…
— … Это уже диагноз.
И вся компания соглашалась с тем, что следует заняться любимым спортом Дадли — охотой на Гарри.
— Посмотрим, как ты переживешь мой любимый спорт. — рыкнул Блэк.
— Это какой же? — приподняли брови Ремус и Джеймс.
— Охота на мотоцикле на жирного и ленивого тюленерафа!
Мародеры, а с ними и близнецы с Гарри и Роном, рассмеялись.
По этой причине Гарри проводил как можно больше времени вне дома, шатаясь неподалеку и думая о том, что не так уж много времени осталось до конца каникул, откуда ему светил крошечный лучик надежды.
— Я бы не назвала Хогвартс лучиком.Это скорее лучище. — заметила Джинни.
— Я тогда не знал про Хогвартс. — отрезал Гарри.
В сентябре он должен был пойти в среднюю школу и наконец-то расстаться с Дадли.
— Свобода от жирафоленя! Надо устроить пир по этому поводу! — воскликнули близнецы.
— У вас каждый день праздник и пир. — фыркнул Чарли.
— Верно. Потому что мы любим веселиться!.
— Мальчики! — Артур уже не выдержал.
Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса. А Гарри отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камероне». Дадли это показалось невероятно смешным.
— В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать?
— Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить.
Все рассмеялись.
— Гарри! Почему ты с нами так не шутишь?
Гарри лишь пожал плечами и прижался к отцу, который взъерошив ему волосы прошептал.
— Истинный мародер.
Гарри убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного.
— По моему он его до сих пор не понял. — произнес Гарри.
— С его мозгом, я не удивлена. — хмыкнула Гермиона.
Как-то в июле тетя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы «Вонингс», а Гарри отвела к миссис Фигг.
— Ненавижу эту старуху. — признался Гарри.
Как ни странно, теперь у миссис Фигг стало куда приятнее, чем раньше. Выяснилось, что она сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, и с тех пор уже не пылает к ним такой страстной любовью, как прежде. Так что она не показывала Гарри фотографии кошек, и даже разрешила ему посмотреть телевизор, но зато угостила шоколадным кексом, который, судя по вкусу, пролежал у нее в шкафу по крайней мере десяток лет.
— Сохатик, а ты ее с Хагридом познакомь.
— Боюсь Сириус, мы опоздали. — картинно вздохнул Гарри. — сердце нашего Хагрида покорила одна француженка великанша.
— Да. Женщина с большой буквы, в прямом смысле. — добавил Рон.
— Так что придется миссис Фигг и дальше жить со своими кошками.
— Ну значит, это судьба.- серьезно сказал Сириус и не выдержав рассмеялся. к нему присоединились и остальные мародеры и дети.
В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме.
— Это было ужасно. — сказал Гарри
— Почему? — удивилась Андромеда.
— Сейчас узнаете.
Ученики «Вонингса» носили темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье.
— Сев, это даже хуже чем-то что носил ты. — сказала Лили. У многих в комнате челюсть отвисла. Гарри был в шоке, с чего это его мама называет Снейпа Севом, а близнецы задумались, неужто их профессор носил что хуже, чем свои чёрные мантии.
Еще они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы.
Все засмеялись.
— Я сказал ужасно, я имел ввиду ужасно смешно — проговорил сквозь смех Гарри.
Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Вернон ужасно растрогался и ворчливым голосом — ворчал он притворно, пряча свои эмоции, — заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка. А Гарри даже боялся открыть рот. Он изо всех сил сдерживал смех, но тот так распирал его, что мальчику казалось, что у него вот-вот треснут ребра и хохот вырвется наружу.
— Меня распирает и сейчас.
— Не тебя одного!
Когда на следующее утро Гарри зашел на кухню позавтракать, там стоял ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошел поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки.
— Что это? — спросил он тетю Петунью.
Тетя поджала губы — она всегда так делала, когда Гарри осмеливался задать ей вопрос.
— Гарри?!
— Как ты посмел…
-…Задать ей
— Вопрос?
— Плохой Гарри, плохой Гарри. — улыбнулся Гарри, копируя Добби.
— Твоя новая школьная форма.
Гарри снова заглянул в бак.
— Ну да, конечно, — произнес он. — Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить.
— Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петунья. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая.
— А новую никак нельзя купить? — возмутились все женщины присутствующие в комнате.
— Ого. — произнес Сириус. — прям как моя дрожайшая…
Однако его слова заглушил вопль из коридора.
— Грязнокровки! Твари! Осквернители и позорища моего рода, убирайтесь из дома моих предков!
— … Маман. — договорил Блэк и отправился закрывать портьеры на портрете матери.
Когда он вернулся, Лили продолжила читать.
Гарри никак не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить.
Снейп удивленно изогнул бровь. в его голове слова, Поттер и не спорить, явно несочитались в одном предложении.
Он сел за стол, стараясь не думать о том, как будет выглядеть в свой первый день в «Хай Камеронсе» — наверное, так, словно вырядился в обрывки полусгнившей шкуры мамонта.
— Сами пускай так одеваются! Я им не дам мучить моего сына! Слышал Сириус? Ты официально должен стать опекуном Гарри! Тебе ясно? — зеленые глаза рыжей ведьмы метали молнии.
— Да, Лилс.
— Дай непреложный обет!
— Но цветочек, я и так это хочу сделать, безо всяких обетов!
— Дай. Мне. Обет.
— Лили, дорогая, успокойся. — мягко проговорил Джеймс, но та лишь фыркнула не сводя глаз с Блэка.
— Хорошо, я дам. — пошел на попятную Сириус, зная что спорить с Лили Эванс, уже Поттер, бесполезно.
Они взялись за руки, правой за правую и Джеймс коснулся их рук палочкой. Лили заговорила.
— Клянешься ли ты, Сириус взять опекунство над моим сыном Гарри, и забрать его от Дурслей?
— Клянусь.
— Клянешься ли ты, заботиться о нем и учить его всему, что знаешь сам?
— Клянусь.
— Клянешься ли ты, по достижению им семнадцати лет, сделать его своим наследником, дабы он смог стать лордом не только Поттеров, но и Блэков?
— Клянусь. — проговорил Сириус.
Последний луч оплел их руки и Лили победно улыбнулась.
Несколько минут стояла тишина. Ни Дамблдор ни Минерва не ожидали такого от своей бывшей ученицы.
— Может мы продолжим читать?. — как-то боязно проговорила Джинни.
Лили кивнула и продолжила, а Гарри вдруг отчетливо понял, он больше никогда не вернется на Тисовую улицу.
В кухню вошли Дадли и дядя Вернон, и оба сразу сморщили носы — запах новой школьной формы Гарри им явно не понравился. Дядя Вернон, как обычно, погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал с собой.
— По голове себе постучи. — Буркнул Рон.
Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.
— Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты.
— Пошли за ней Гарри.
— Гарри, принеси почту.
— Пошлите за ней Дадли, — ответил Гарри.
— Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон.
— Тоже мне, родитель.- фыркнула Меда. — нашел чему ребенка учить.
Гарри увернулся от палки и пошел в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Гарри.
— Письмо из Хогвартса. — обрадовался Рон.
Гарри поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников, он даже не был записан в библиотеку, из которой ему могло бы прийти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.
«Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» — вот что было написано на конверте.
Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала.
Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «X».
— Незабываемые впечатления и ощущения. — Лили, а с ней и остальные взрослые улыбнулись, вспоминая свое письмо о зачислении в школу чародейства и волшебства.
— Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Вернон. — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки?
— Отличная идея, Дурсль…
-… Мы ею обязательно воспользуемся.
— Фред, Джордж, вы не будeте этого делать.
— Конечно нет, Ма.
Дядя Вернон расхохотался собственной шутке.
Гарри вернулся в кухню, все еще разглядывая письмо. Он протянул дяде Вернону счет и открытку, сел на свое место и начал медленно вскрывать желтый конверт.
— Надо было прочесть в коридоре. — корил себя Гарри.
Дядя Вернон одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счет, недовольно засопел и начал изучать открытку.
— Мардж заболела, — проинформировал он тетю Петунью. — Съела какое-то экзотическое местное блюдо и…
— Пап! — внезапно крикнул Дадли. — Пап, Гарри тоже что-то получил!
— Ябеда! — дружно сказали дети.
Гарри уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Вернон вырвал бумагу из его рук.
— Это мое! — возмутился Гарри, пытаясь завладеть бумагой.
— И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул дядя Вернон, разворачивая письмо и бросая на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зеленым, причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша.
— П-П-Петунья! — заикаясь, выдохнул он.
Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья, большая любительница сплетен и слухов, взяла у мужа письмо и прочла первую строчку. На мгновение всем показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Тетя схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась.
— Вернон! О боже, Вернон!
— О да. По Тунье и в детстве театр плакал. — хмыкнула Лили.
Тетя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сидят Гарри и Дадли. Правда, абстрагироваться надолго им не удалось, потому что Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой.
— Ужасный ребенок. — покачали головами мистер и миссис Уизли.
— Это им еще аукнется. — согласились Андромеда и Амелия.
— Я хочу прочитать письмо! — громко заявил Дадли.
— Это я хочу прочитать письмо, — возмущенно возразил Гарри. — Это мое письмо.
— Пошли прочь, вы оба, — прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт.
Гарри не двинулся с места.
— ОТДАЙТЕ МНЕ МОЕ ПИСЬМО! — прокричал он.
— Дайте мне его посмотреть! — заорал Дадли.
— ВОН! — взревел дядя Вернон и, схватив за шиворот сначала Дадли, а потом Гарри, выволок их в коридор и захлопнул за ними дверь кухни.
— Он выкинул Дадлипусечку?
— Как так? Он же неприкосновенная личность!
Гарри и Дадли тут же устроили яростную, но молчаливую драку за место у замочной скважины — выиграл Дадли, и Гарри, не замечая, что очки повисли на одной дужке, улегся на пол, прикладывая ухо к узенькой полоске свободного пространства между полом и дверью.
— Правильно, никогда не сдавайся. — кивнул молчавший до этого момента Грюм.
— Вернон, — произнесла тетя Петунья дрожащим голосом. — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом?
— Следят… даже шпионят… а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства.
— Делать нам больше нечего.- чуть слышно прошептал Снейп, стараясь не смотреть на рыжеволосую и зеленоглазую ведьму.
— Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим…
Гарри видел, как блестящие туфли дяди Вернона ходят по кухне взад и вперед.
— Нет, — наконец ответил дядя Вернон. — Нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ… Да, это лучший выход из положения… Мы просто ничего не будем предпринимать…
— Но…
— Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?!
— Искореним?. — Амелия посмотрела на младшего Поттера, но тот только махнул рукой, наслаждаясь присутствием родителей.
В тот вечер, вернувшись с работы, дядя Вернон совершил нечто такое, чего раньше никогда не делал, — он пришел к Гарри в чулан.
— Он туда влез?.- удивился Фред.
— Только его голова.
— Где мое письмо? — спросил Гарри, как только дядя Вернон протиснулся в дверь. — Кто мне его написал?
— Никто. Оно было адресовано тебе по ошибке, — коротко пояснил дядя Вернон. — Я его сжег.
— Не было никаких ошибок, — горячо возразил Гарри. — Там даже было написано, что я живу в чулане.
— ТИХО ТЫ! — проревел дядя Вернон, и от его крика с потолка упало несколько пауков. Дядя Вернон сделал несколько глубоких вдохов, а затем попытался улыбнуться, однако это далось ему с трудом, и улыбка получилась достаточно болезненной. — Э-э-э… кстати, Гарри, насчет этого чулана. Твоя тетя и я тут подумали… Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь… Мы подумали, будет лучше, если ты переберешься во вторую спальню Дадли.
— У этого жирафоленя две спальни, а племянник живет в чулане?! — воскликнул Люпин, а Сириус со скорость света начал что-то быстро писать в свой список. Похоже по окончанию всех семи книг Дурслей ждет настоящая порка.
— Зачем? — спросил Гарри.
— Не задавай вопросов! — рявкнул дядя Вернон. — Собирай свое барахло и тащи его наверх, немедленно!
В доме Дурслей было четыре спальни — одна для дяди Вернона и тети Петуньи, одна для гостей (обычно в роли гостьи выступала сестра дяди Вернона Мардж), одна, где спал Дадли, и еще одна, в которой Дадли хранил те игрушки и вещи, которые не помещались в его первой спальне. Гарри же хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. И теперь он сидел на кровати и осматривался.
Почти всё в этой комнате было поломано. Подаренная Дадли всего месяц назад, но уже неработающая видеокамера лежала на маленьком заводном танке, пострадавшем от столкновения с соседской собакой, на которую его направил Дадли. В углу стоял первый телевизор Дадли, который тот разбил ударом ноги, когда отменили показ его любимой передачи. В другом углу стояла огромная клетка, в которой когда-то жил попугай и которого Дадли обменял на духовое ружье — а ружье лежало рядом, и дуло его было безнадежно погнуто, потому что Дадли как-то раз на него сел. Единственное, что в этой комнате выглядело новым, так это стоявшие на полках книги, — создавалось впечатление, что до них никогда не дотрагивались.
Гермиона презрительно хмыкнула.
Снизу доносились вопли Дадли.
— Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!..
— Поселите этого Дадли в чулан! — рявкнула Джинни под одобрительные взгляды братьев.
Гарри вздохнул и лег на кровать. Вчера он отдал бы все на свете за то, чтобы оказаться здесь. Сегодня он предпочел бы оказаться в чулане со своим письмом, чем здесь, но без письма.
Лили протянула руку и успокаивающе погладила сына по голове.
На другое утро за завтраком все сидели какие-то очень притихшие. А Дадли вообще пребывал в состоянии шока. Накануне он орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать и подкидывал вверх свою черепаху, разбив ею стеклянную крышу оранжереи, но ему так и не вернули его вторую комнату.
— Что и следовало доказать.- вздохнула Меда.
— Жутко избалованный ребенок.- согласилась Молли.
Что касается Гарри, то он вспоминал вчерашнее утро и жалел о том, что не распечатал свое письмо, пока был в коридоре.
— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул Грюм.
— Ох Аластор, прошу не снова! — Джеймс заткнул уши руками.
Дядя Вернон и тетя Петунья обменивались мрачными взглядами.
Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению к Гарри, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. А затем донесся его крик:
— Тут еще одно! «Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня».
— Ха! Они будут приходить пока ты не получишь хоть одно! — обрадовались близнецы.
Дядя Вернон со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Гарри рванул за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на землю, чтобы вырвать у него из рук письмо, а это оказалось непросто, потому что Гарри сзади обхватил дядю Вернона за шею.
— Коронный захват Гарри Поттера. — рассмеялись Рон с Гермионой, вспоминая тролля на первом курсе.
— Скоро узнаете. — ответил на вопросительные взгляды Гарри.
После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой каждый получил по нескольку ударов узловатой палкой, дядя Вернон распрямился, тяжело дыша, но зато сжимая в руке письмо, адресованное Гарри.
— Иди в свой чулан… я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он, обращаясь к Гарри. — И ты, Дадли… уйди отсюда, просто уйди.
Гарри долго мерил шагами спальню. Кто-то знал, что он переехал сюда из чулана. И еще этот кто-то знал, что он не получил первое письмо. И все это означало, что этот кто-то попробует передать ему еще одно письмо. И на этот раз Гарри собирался его получить. Потому что у него родился план.
— И он провалится.
— Почему это? — Гарри посмотрел на Рона.
— Твои да и наши планы, всегда проваливаются. — пожал плечами шестой Уизли.
* * *
Дышащий на ладан будильник, благодаря Дадли неоднократно побывавший в мастерской, зазвонил ровно в шесть часов.
— Зачем так рано? — не понял Сириус.
Гарри поспешно выключил его и быстро оделся, стараясь не шуметь, чтобы ни в коем случае не разбудить семейство Дурслей. Он бесшумно вышел из своей комнаты и, крадучись, пошел вниз в полной темноте — включать свет было опасно.
План его заключался в том, чтобы выйти из дома, встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма.
— На удивление, это хороший план. — одобрила Гермиона.
А сейчас он крался по темному коридору, его сердце отчаянно прыгало в груди, и…
— А-А-А-А!
— Что случилось? — встревожилась Молли.
Гарри буквально взлетел в воздух, потому что наступил на что-то большое и мягкое, лежавшее на коврике у входной двери. На что-то… живое!
Наверху зажегся свет, и Гарри с ужасом увидел, что этим большим и мягким было лицо дяди Вернона.
Все присутствующие так и покатились со смеху, представив себе эту картину.
Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать Гарри осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят.
— Ай, яй, яй Гарри. -близнецы шутливо погрозили тому пальцем.
После получасовых воплей дядя Вернон велел Гарри сделать ему чашку чая. Гарри грустно поплелся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Гарри отчетливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелеными чернилами.
— Я хочу… — начал было он, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо у него на глазах.
В тот день дядя Вернон не пошел на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем.
— Он так весь дом заколотит?.- спросила Гермиона.
— Это еще цветочки.
— Видишь ли, — объяснял он тете Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся.
— Я не уверена, что это поможет, Вернон.
— О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тетей Петуньей.
— Действительно, мы очень разные, в отличии от вас, мы кексы едим.- рассмеялись Джеймс и Сириус.
* * *
В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже.
— Какие изобретательные.
Дядя Вернон снова остался дома. Он сжег все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков.
— Скоро шизиком станет.
— Он уже стал. — ответил Гермионе Гарри.
* * *
В субботу ситуация начала выходить из-под контроля.
— Она вообще была под контролем?
Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки.
— Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумленно спросил Дадли, обращаясь к Гарри.
— Много кому, все хотели пообщаться с Мальчиком-который-выжил.
— Я писала.- отчаянно краснея проговорила Джинни.
Гарри кинул на нее взгляд, но промолчал. Он только что вспомнил, что не поздравил Чжоу с Рождеством. Надо будет написать ей, когда он придет к себе в комнату.
Мальчик прикрыл глаза, вспоминая их поцелуй.
* * *
В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым.
— По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем…
— Не для нас. — рассмеялись близнецы.
Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Гарри подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них.
— Почему ты не брал с пола?
— Тренировка для ловца?. — изогнул бровь Гарри.
— Вон! ВОН! — Дядя Вернон поймал Гарри в воздухе, потащил к двери и вышвырнул в коридор. Затем из комнаты выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица, за ними выскочил дядя Вернон, захлопнув за собой дверь. Слышно было, как в комнату продолжают падать письма, они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом.
— Ну всё, — значимо и весомо произнес дядя Вернон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. — Через пять минут я жду вас здесь — готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений!
Он выглядел таким разъяренным и опасным, особенно после того, как выдрал себе пол-уса, что возражать никто не осмелился. Десять минут спустя дядя Вернон, взломав забитую досками дверь, вывел всех к машине, и автомобиль рванул в сторону скоростного шоссе. На заднем сиденье обиженно сопел Дадли — отец отвесил ему затрещину за то, что он слишком долго возился.
— Он поднял руку на Дадличкупусечку! Как так можно?
— Фред!
— Молчу, Ма.
А Дадли всего лишь пытался втиснуть в свою спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер.
— Всего лишь. — покачала головой Гермиона.
Они ехали. Ехали все дальше и дальше. Даже тетя Петунья не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.
— Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон.
— Идиот. — фыркнули мародеры.
Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить. Когда стемнело, Дадли начал скулить. У него в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые собирался посмотреть, и он никогда еще не делал таких долгих перерывов между компьютерными сражениями с пришельцами и чудовищами.
— Понял суровую жизнь?
— Вряд ли.
Наконец дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая…
— О чем ты мечтал? — спросил Джим
— Что бы вы были рядом.
— Мы всегда рядом. — Поттеры обняли своего сына, и тот счастливо улыбнулся.
* * *
На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но не успели они съесть этот нехитрый завтрак, как к столу подошла хозяйка гостиницы.
— Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье.
Она протянула им конверт, на котором зелеными чернилами было написано:
«Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница „У железной дороги“, комната 17».
Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая.
— Я их заберу, — сказал дядя Вернон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой.
* * *
— Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя Петунья спустя несколько часов, но дядя Вернон, похоже, ее не слышал.
Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.
— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.
— Твой папа уже давно сошел с ума. — фыркнул Джордж.
Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом.
— Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.
«Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать.
— И приходит письмо из Хогвартса. — улыбнулся Рон.
Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил.
— Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины!
На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.
— Он решил спрятаться там от писем?. — удивилась Тонкс.
— Его мысль.-почтальон не дойдет, значит и письма тоже. — отозвался Гарри.
— Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. — А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.
Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.
— Я уже запасся кое-какой провизией, — произнес дядя Вернон. — Так что теперь — все на борт!
В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Вернон, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел их к покосившемуся домику.
Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.
Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана.
— Это же мало! вас четыре человека, двое из которых дети! — негодовала Молли.
После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.
— Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон.
Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Гарри в глубине души был с ним согласен, хотя его эта мысль совершенно не радовала.
— Не унывай Гарри…
— … Будет и на твоей улице праздник!
— О! Вы не представляете какой. — потер руки Гарри вспоминая поросячий хвостик кузена.
Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.
— А если бы он заболел?!. — воскликнула Лили, пораженная отношением сестры к родному племяннику.
— Мам я не заболел. — проговорил Гарри сжав ее руку. Ему была приятна ее забота. Впервые о нем заботился родной человек.
Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.
У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма.
— Отправляет к вам своего человека.- отозвался Дамблдор.
До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело.
— Видимо это Хагрид. Он говорил, что специально ждал полуночи, что бы поздравить тебя сразу с днем роджения. — сказала Минерва.
Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее — все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло.
Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно.
Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень.
Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить?
— Разбуди! — Воскликнули мародеры и близнецы.
Три секунды… две… одна…
БУМ!
Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?
— Конец главы. — объявила Лили.
— Спать. — скомандовала Молли. — продолжим завтра.
Сириус показал гостям комнаты и все разошлись.
Перед сном Гарри отправил письмо Чжоу и с улыбкой лег спать.
Это был лучший день в его жизни.
