Horn Hell Ring

Теперь так трудно вспомнить, когда всё началось. Была это весна, осень или другой сезон года. Длилась эта суматоха месяцами или десятилетиями. Кто-то умер, а кто-то вернулся. Я не помню… Весенние дожди случались всё реже, разговоры в Варии всегда были новшествами, а теплоты в одиноких и пустых коридорах, заполненных временами одним лишь эхом, не бывало и вовсе. Я по-прежнему ощущала себя здесь лишней, но так оно, кажется, и должно было быть. После гибели Савады Тсунаеши и возвращения из прошлого молодых хранителей, события начали развиваться куда быстрее: люди Варии часто возвращались побитыми или не возвращались вовсе, а капитан Скуало вечно злился, вымещая злость на всем или всех, кто попадался под руку. Кажется, Луссурия отчаянно стремился успокоить мечника. Впрочем, ничего не выходило, потому что подливал масла в огонь далеко нестабильной нервной системы пепельноволосого мужчины босс организации убийц. Наблюдая за забавляющимся Белфегором, порой сливающимся с тенями в коридорах особняка, за выполняющим любые поручения и все чаще перетаскивающим стопки отчетов или списки погибших Леви, хотелось скрыться в небольшой комнате, отрекаясь от всеобщих проблем. Так я и поступала, довольствуясь редкими выходами в свет: до угнетенного сада, какому не хватало ни воды, ни света, и обратно. Очень редко, когда не наваливалось очередных заданий и не случалось нападений на соседние точки, Фран заглядывал в мою комнату. Порой я слушала его «инструкции», касательно использования пламени тумана, иногда – просто расчесывала волосы и молчала. Мы никогда не говорили о прошлом, о детстве, - знали, что оно было, но молчали. Перечень тем же для разговоров можно было собрать в крохотный сборник, потому что о заданиях и миссиях Фернанд тоже не любил думать. Говоря о всей ситуации с Вонголой, защищающей меня с недавних пор как информатора семьи, о Мельфиоре, решившей захватить всю власть в мире мафии, и об альянсах… всё действительно стало еще более запутанным и малопонятным. Логика в действиях каждой из сторон наблюдалась, вот только приказы, отдаваемые главой Джессо, поражали своей хитростью, изворотливостью и все чаще жестокостью. Вероятно, путаницы добавлял и тот факт, что стражи колец Вонголы явились в наше время из прошлого, отправляя в неизвестность свои повзрослевшие копии. Правда, неизвестностью их местоположение считалось до недавних пор, пока хранители семьи не пробрались на базу Милоне в Японии. В ходе подобного выявилось много интересных вещей: Ирие Шоиче вовсе не являлся врагом, Савада Тсунаеши из настоящего не погиб, а стал, как и остальные, частью странного сооружения (механизма), да и весь план с перемещением во времени принадлежит боссу Вонголы. Столь внезапные открытия в самом разгаре противостояния семей привели главу Варии в бешенство. Тогда по всему особняку будто прошелся холодок, леденящий кровь, а подчиненные организации отчаянно желали скрыться от чутья босса, проклинающего Саваду Тсунаеши и всех его наивных друзей. К счастью, как после упоминал Луссурия, разгневанный Скариани довольно быстро смирился с новой обстановкой, приказывая всем выметаться с третьего этажа, где и находился его кабинет. Кажется, само присутствие или знание того, что в паре тройке метров от него кто-то дышит, раздражали мужчину. Но кроме относительно хороших новостей в постоянных докладах, местами подпаленных чьим-то огнем предсмертной воли, встречались и плохие вести. Думаю, будет справедливо сказать, что некоторые из них ввергали тебя в отчаяние и какую-то тягучую бездну неподвижности, хотя, казалось, ты сам не имел ко всему этому никакого отношения. Слыша от Франа последние новости, я лишь задумывалась о том, как же много людей связано с мафией, Вонголой и Мельфиоре, если после смерти очередного отряда или разорения какой-либо базы, всегда оставались те, кто мог воевать. Вспоминая о плохих новостях… Уничтоженные ранее Вонголой и альянсом Погребальные Венки не являлись Погребальными Венками. И брат Белфегора, и Ирие Шоиче, и Гамма – все оказались обманутыми пешками, всего лишь подставными лицами, сослужившими Бьякурану хорошую службу. Они были задействованы светлым бесом лишь для запуска сил Мельфиоре, а также для окончательного исследования способностей хранителей из десятилетнего прошлого. Последние же хоть и принесли кольца Вонголы, утраченные в новом времени, шансы Вонголы на победу по-прежнему оставались малы. Хибари Кея, прежде чем уступить место своей молодой копии, говорил, что этих самых шансов практически нет. На самом деле с перемещением во времени дела обстояли странно. Подростки из Намимори то пропадали, то вновь появлялись. В последний раз, пока единственная, кажется, надежда семьи, пребывала в прошлом, Варии пришлось курировать огромную территорию, пока не захваченную противником. На это ушла масса вооружения, сил и тел. Наше настоящее отчаянно прогнивало, а герои все не появлялись. Однако в самый нужный момент хранители семи колец вернулись – Фернанд сказал, что они получили некое наследие от предков, создателей самой Вонголы. Звучало это пафосно, но не обнадеживающе. Сидя в относительной безопасности, размышляя над тем, удастся ли мне когда-нибудь жить прежней жизнью, я не понимала только одного. Отчего нельзя просто прекратить эти глупые разборки, оставляя людей в живых. В средневековье заключали мир, называя его каким-нибудь важным словом, почему бы не поступить точно так же и в этот раз. «Мафиозное перемирие», «Вонгольский договор», «Перемирие Намимори» - любое бы подошло. Однажды, к слову, я спросила об этом Луссурию, но мужчину перебил Леви-А-Тан, чье лицо никогда не бывало мягким или хоть немного расслабленным. Хранитель грозы будто пытался походить на босса Варии, но в своих стремлениях он немного ошибся: если внешний вид Занзаса вселял ужас и тревогу, не давая тебе сделать лишнего вдоха, лицо Леви вызывало отчаянное желание скрыться. Грубость и сдержанность оставили на его смуглых и угловатых чертах самые неприятные мимические морщины. Казалось, даже если бы он попробовал улыбнуться, увидевший это дергался бы в конвульсиях или впал в кому. «Дура, - грубо, с некоторым презрением и толикой жалостливости к моей глупости вмешался хранитель грозы. – Думаешь, это зависит только от Вонголы? Не мы развязали эту войну, не мы желаем уничтожения всего вокруг. Бьякуран Джессо – безумец. В других мирах он уже захватил пространство и время, но ему не хватает только нашей линии. Мы не герои и спасители всего живого, но речь идет и о наших жизнях». Тогда я просто проводила угрюмого мужчину ошарашенным взглядом, впервые услышав от него так много слов, но Луссурия, все это время находившийся рядом, только опустил руку на мое плечо. Он всегда носил перчатки, но даже сквозь них ощущалось нечто теплое. Правда, в отличие от хранителя солнца Вонголы, чья аура давала надежду и окутывала незримой заботой, аура Луссурии сдавливала что-то внутри. Даже когда этот человек улыбался и не желал причинить вреда, ты чувствовал опасность, исходящую от него, - прямо как лучи от солнца. Наверное, поэтому я и не любила находиться близко к офицерам Варии: от них всегда пахло застывшей в жилах кровью и страхом. А очки, с какими ни разу не расстался Луссурия, являлись поводом для бурных фантазий: казалось, что в его глазах как раз и виден тот страх, какой испытывала каждая его жертва перед гибелью. Будто он хранил в своих глазных яблоках последние секунды перед смертью. Но Скуало говорил, что «этот расфуфыренный петух, одним только видом позорящий имя убийц» просто слеп на один глаз, и из-за того, что ненавидит не-идеальность, носит темные очки. «Дорогуша, не думай, что Леви-чан выжил из ума, говоря такие благородные и странные вещи, – будто замечая в тот раз, что его прикосновения заставляют меня невольно скукожиться, отозвался хранитель солнца. – Бьякуран действительно безумец и гений в некоторой степени. Джессо каким-то образом научился перемещаться не только во времени, но и в пространстве. Говоря о «нашей линии», Леви-чан имел в виду то, что для всего мира наша временная нить – последний шанс, ибо в остальных… Там теперь нет ничего, кроме тирании босса Мельфиоре и разрухи. Всё, что за пределами нас, - постапокалиптический мир». Во все это было бы трудно поверить, если бы я не нашла однажды в Колизее кольца Хорн. После всего увиденного, что было далеко за гранью понимания «нормальности», можно было смириться даже с тем, что власть во всех временных развилках принадлежит одному человеку. Самым печальным было то, что этот человек до сих пор не смог остановиться, желая получить еще больше. Фран сказал, что, возможно, кольца Маре обладают той же силой, что и реликвии ада. Может быть, эти артефакты, возникшие для мира мафии из неоткуда, также способны завладеть сознанием. За время пребывания в особняке организации убийц мне все же пришлось испытать страх, не шедший ни в какое сравнение со страхом смерти. Уже однажды я получала приказ подняться в кабинет босса Варии, что закончилось относительно спокойным и сдержанным разговором, однако никогда прежде, открывая дверь на резкий стук, я не встречалась с тем самым боссом лицом к лицу. Признаться честно, дыхание от такой близости перехватило моментально, и далеко не от статной красоты и величия черноволосого мужчины. Какой бы закалки не были твои нервы, как бы ты не пытался стоять столбом, притворяясь самим спокойствием, ты бы невольно отшатнулся назад в подобных обстоятельствах. Вот и я почти отбежала в сторону, раскрыв дверь. Скариани был пьян, но пьян не так, как бывало обычно. Организм его, судя по привычной дозе алкоголя, давно натренировался оставаться трезвым, только вот в тот раз спиртом разило на расстоянии нескольких метров. «Мусор, тебя когда-либо учили не совать голову в пасть льва?» – вопрос был риторическим, да и отвечать на него не хотелось. Я отчаянно глядела за мужскую спину, мечтая найти хоть шанс на спасение, однако видела лишь свет в конце тоннеля. Босс Варии не сделал и шагу в небольшую комнату, по-прежнему опираясь плечом о дверной косяк из красного дерева, но его красные глаза уже давно пересекли порог помещения. И во взгляде этого человека, пожалуй, заключалась определённая сила: ты был готов упасть на колени и просить пощады по первому же приказу. В чем провинилась, я не понимала, но и ссылаться на опьянение главы организации не могла. Впрочем, я вообще ничего сейчас не могла. Хотелось только подобраться к окну и выпрыгнуть. «В последнее время ты только и делаешь, что спрашиваешь о делах Вонголы, о сражениях и успехах. Порой твои вопросы, - мужчина сделал шаг в комнату, а мое сердцебиение участилось, - пиздец подозрительные…» Когда дьявол с глазами, в каких бурлил сам ад, оказался очень близко (уйти ты бы тоже не смог, потому что один только взгляд предупреждал о расправе при попытке подобного), дыхание перебило. Голос босса убийц был глубоким и каким-то рычащим от природы, его вибрации вызывали панику в каждой клетке головного, а может, и спинного мозга, а ты начинал понимать, что аура, исходящая от любого офицера Варии, не шла ни в какое сравнение с аурой этого черноволосого человека. Неожиданно смуглая рука с длинными пальцами поднялась на уровень моей головы. Я была готова услышать хруст собственных костей, но услышала только хриплый смех самого босса. «Запомни, горе-информатор, это, - он обхватил пальцами мою макушку, чуть наклоняя ее из стороны в сторону, - твоя голова. А мафия, дела Вонголы и нынешнее – пасть льва. Не сунься в пропасть, если у тебя нет веревки, чтобы выбраться оттуда». Босс Варии продолжал смеяться, когда уходил, но прежде, чем оставить меня в покое, дал щелбан, целясь в лоб. Он щелкнул пальцами несильно – вероятно, так показалось ему самому, потому что под вечер на моей бледной коже застыл отчетливый синяк. Леви-А-Тан только злорадно хохотал, пытаясь заставить стены содрогаться от вибраций, а Луссурия жаловался на то, что в этом особняке нет никого, кто бы чтил красоту и идеальность. Я этого не видела (да и видеть не хотела), но знала по рассказам того же Фернанда, ставшего единственным человеком, проводившим со мной время. Если бы не он, я бы сидела в полнейшем одиночестве. И, тем не менее, пьяное настроение босса Варии, вероятно, спасло меня от чего-то, мягко говоря, неприятного. Внутреннее чутье подсказывало, что будь Скариани серьезным, его слова звучали бы иначе, и я бы не отделалась синяком на лбу. Кажется, босс организации до сих пор не доверял моим связям с Вонголой и работой «информатором», а потому его раздражали мои вечные вопросы. Нет, ему самому я бы в жизни не осмелилась задать самый малозначительный вопрос, но, скорее всего, об этом невзначай упоминал Луссурия. После этого я старалась быть как можно менее любопытной. К слову, как оказалось, пил в тот раз Скариани от, кхм, радости. С момента возвращения молодых хранителей и обновленных колец Неба прошло мало времени, но дела Вонголы немного улучшились. Что-то будто сдвинулось с мертвой точки, и какой-то план уже был разработан. Но спрашивать о нем я, опять же, не осмелилась, придерживаясь того, что меня это не касается. Однако после принятия мной подобной позиции волнующие вещи стали происходить заметно чаще. *** Экология мира всегда была важной частью жизни человечества. По крайней мере, той его части, какая хоть немного волновалась тем, где и как существует и будет существовать через пару лет. Несколько недель назад всемирные же новостные каналы переполнились скандалами, теориями и предупреждениями. Скандалами - потому что экологи обвиняли определенные фирмы или же совокупность заводов, говоря, что дыры в озоновом экране недопустимо увеличились из-за их производства. Теорий – потому что некоторые здравомыслящие не могли поверить в то, что все могло поменяться так резко, в конце концов, бреши образуются не за один месяц, а постепенно, по нарастающей. Тут же, глядя на статистику, напрашивалось лишь то, что кто-то пробуравливал слой. Сторонники теории заговора и верующие в инопланетную фауну тут же оживились… Но только ученые мафиозной семьи знали причину, знали, что пламя предсмертной воли влияет на тот самый озоновый экран. Выяснилось это недавно, раньше никто просто не интересовался. Из-за огромного количества пламени колец, выбрасываемого в атмосферу за последние месяца в ходе сражений, и начали происходить проблемы, остро обсуждаемые всеми каналами и известными лицами. Противостояния в скрытном мафиозном мире могли принести разруху и в мир обычного люда. К сожалению и отвращению, эта разруха будет связана не только с руинами зданий, но и с жизнью народов: различные болезни, начиная ожогами и заканчивая раком кожи… Всё это угнетало, а тебе хотелось сделать хоть что-то, чтобы прекратить войну, о какой не знали обеспокоенные своей судьбой люди, но ты также понимал, что ничего не изменишь. Даже если выбежишь на поле боя, становясь между противоборствующими сторонами, тебя и не заметят, устраняя, подобно насекомому. Еще и адские реликвии, после смерти забирающие твою душу в саму пучину мироздания, тревожили больше обычного. Молчащее Хорн вызывало отчего-то подозрения, хотя все и должно было быть так. Но я почти ощущала, как кольцо ликует где-то там, радуясь всем моим ошибкам и эмоциям, предвкушая, какую новую традицию внесет в свой кровавый мир глазных яблок и скульптур с моим приходом. Стать частью того ужаса, бурлящего кровью, частью черных молний, лишиться глаз и вечно испытывать боль, агонию, страдать без шанса умереть потому что уже умер… Мне было страшно, но страшнее становилось за Франа. Этого ребенка однажды я обрекла на страдания и печаль – судя по нынешнему состоянию, невероятную печаль -, а потому поступить так же во второй раз просто не могу. Верно, на условия своего кольца он согласился самовольно, зная, предполагая, что будет потом, но… «Из всех носителей адских реликвий ты единственная, кто видел мир, ожидающий заключившего сделку с преисподней, после смерти. Обычно, подобное запрещено…» - всплывали слова Фернанда в голове всё чаще, и мне начинало казаться, что Хорн отыграется на мне за все столетия бездействия, пока оно было заключено в стенах Колизея, пропитавшегося кровью по его же милости. Нет, все же страшнее было за себя… Ужасная жизнь. И я заслужила ее? За что же меня настигло всё это отчаяние и смятение, эта неразбериха и вечный страх? Ах, да, совсем забыла, святой я не была. Воспоминания о прошлом оставило Хорн как прощальный подарок: погибший из-за моего безразличия Джекки, слабость характера, подтолкнувшая к наркотикам, исчезнувший на долгие годы Фернанд Дюпон, видевший далеко не прекрасный мир, родители… Как ни посмотри, я виновата в каждом пункте. И что-то подсказывает, что список этот куда более обширен, нежели упомянутые грехи. Отвратительно и страшно. Недавно еще на базу Варии привезли какой-то груз, вероятно, ценный: все снаружи заволновались и засуетились, всё пришло в движение. А затем офицеры Варии и приближенные подчиненные где-то скрылись. Скорее всего, грузом оказалось некое оружие, нуждающееся в пробе. Кажется, все это случилось вчера – здесь все дни однообразны и скучны, хотя и происходит множество событий. Сегодняшней же ночью весь особняк не спал. Причина мне была не ясна, но горящие огни ламп снаружи настораживали, заставляя понимать, что происходит что-то серьезное. Я долго наблюдала за спешкой из окна, а затем на площадку, поднимая пыль и заставляя окна дрожать, а псов на привязи лаять, приземлился вертолет. Он пробыл на территории организации недолго – поднялся в воздух, стоило офицерам заскочить внутрь. Кажется, лопасти даже не прекращали вертеться, распугивая всех своим звенящим в голове рокотом. Отчаянное желание выйти из комнаты и узнать хоть что-нибудь о происходящем крутилось в голове, и я почти решилась на подобную авантюру. Однако стоило мне лишь приоткрыть дверь, как я наткнулась на Фернанда, чья рука тянулась к резной ручке. -Куда Вы собрались, Йоко-са-ан? – недавно сердце чуть было не выпрыгнуло из груди от страха, но теперь стало спокойно. По крайней мере, Фран остался здесь, и за дверью стоял не кто-то, желающий уничтожить. – Можно-о войти? -Что происходит там, снаружи? – кивая головой в сторону окна, поинтересовалась я, закрывая за спиной паренька двери. Пока он здесь, опасности снаружи ожидать не стоило, но все же я провернула замок. – Все засуетились. С тем же безразличием хранитель тумана проследовал к подоконнику, выглядывая через стекла на песчаную площадку, и лишь пожал плечами: -Сейчас та-ам тишина, каждый выполняет свою работу-у, а сад по-прежнему увядает. Однако мой взгляд, вероятно, дал понять, что на шутки времени не было. Потому парень недовольно опустился на кровать, стаскивая с головы огромную шляпу. Его явно напрягало самоуправление сэмпая, стремящегося испортить жизнь каждого в особняке, а потому, казалось, Фран должен радоваться отсутствию такой огромной проблемы. -Кажется-я, скоро начнется последняя битва,- Фран неожиданно умолк. Вместе с его словами какая-то мелкая волна дрожи прошлась по телу, впрочем, задевая нервные окончания. Я будто услышала, как кто-то говорит, что после этой битвы всё закончится и для меня, невольно втянутой в чужие разборки. Ветер за окном, поднятый вертолетом, давно стих, псы на цепях умолкли, а сигнальные огни погасли. Шелестели далекие деревья, скрывающие в кронах дозорных Варии, и небольшие вихри песка поднимались над землей, цепляя иногда и опавшие листья. -Но что-то не так, верно? – будто чувствуя недомолвку хранителя тумана, еле слышно поинтересовалась я. Пускай на его лице и не отображалось эмоций, пускай он вечно походил на манекен за витриной, сейчас какое-то нетерпение ютилось в худощавом теле. Нетерпение и трепет. -Босс сказал, нужно собрать всех хранителе-ей, но мой учитель не доберется самостоятельно-о. Я не знаю, просил ли Вас, Йоко-са-ан, о чем-либо, кроме как не исчезать, но сейча-ас прошу: мне нужна помощь кольца ада и Ваша сила иллюзиониста. – он вновь умолк, неожиданно поднимая глаза. Взгляд стал вовсе не туманным и безжизненным, в нем теперь читалось упорство и стремление. - Чтобы вытащить Рокудо Мукуро. Он спал больше десяти лет, и время выйти пришло. Пугало то, что сказал это Фран без привычного растягивания окончаний. Всё, что касалось таинственного Мукуро Рокудо, всегда было странным и, кажется, не поддавалось логическому осмыслению. - Мукуро Рокудо? – что-то странное было и в сочетании всех этих букв. Имя иллюзиониста Вонголы я слышала не единожды, даже пыталась встретиться с ним, но сейчас все как-то перевернулось. Сочетание звуков в «Мукуро Рокудо» само по себе обладало магическим или магнетическим свойством, не позволяя сознанию забыть о некогда услышанном имени. – Что ты хочешь от меня, Фернанд? Я помогу. *** Только когда вертолет практически застыл в воздухе, продолжая рассекать пространство своими лопастями, Йоко Оно поняла, куда их занесло. Вернее, девушка предположила, опираясь на снежный покров и безлюдность, отсутствие какой-либо цивилизации. От одного взгляда на безжизненные снежные холмы, стену метели за окном и завывания вьюги, слышные даже внутри летательного объекта, становилось до дрожи холодно и одиноко. Белизна казалась бескрайней, но никто из спутников даже не обратил на картину вокруг внимания: Франа и его знакомых всё это не интересовало, как не интересовало и то, что бывший адвокат понятия не имеет, что от нее хотят получить, доставив в столь отчужденное место. -Ты боишься высоты? – неожиданный вопрос светловолосого мужчины, чья куртка была расстёгнута, будто ему никогда не бывало холодно, заставил Оно слабо развернуться от окна, обращая внимание на одного из спутников. Ершистые волосы, нахальный и одновременно с тем какой-то не особо заинтересованный взгляд, напущенная бравада и значимость – всё, что давал увидеть в себе этот человек незнакомцам, вроде Йоко. -Нет. – вопрос малознакомого мужчины принять за заботу или волнение было невозможно, потому голос девушки остался невозмутимым. Возможно, она ожидала продолжения разговора, но светловолосый только кивнул, бормоча что-то вроде «Тогда, ладно». Йоко только в который раз глянула в окно, понимая, что вертолет по-прежнему почти зависает в воздухе над определенной точкой. -Даже если кто-то и боится, мне все равно, - голос персоны, что сидела рядом с пилотом, неприятно ударил по слуху через наушники, заставляя поморщиться и отвернуться, словно это чем-то могло помочь. Оно только смерила обернувшуюся к ним девушку взглядом. – Впрочем, здесь стоит бояться только Вендикарцев. -Ты там не была, поэтому молчи, ММ, - неожиданно вмешался в поутихший монолог девушки темноволосый мужчина. В отличие от своего приятеля, этот парень подготовился к снежным территориям куда лучше: меховая куртка, высокое горло, перчатки и шапка. Пожалуй, отличительной чертой мужчины были не столько очки, сколько странная татуировка. Скорее всего, ошибка молодости. Хотя все здесь были ровесниками, выделялся лишь Фернанд. Впрочем, Йоко Оно более не обращала внимания на поведение и внешность окружающих людей, стоило ей услышать до подозрения знакомое слово. Просеивая его в собственной голове через уйму мыслей и воспоминаний, девушка только зажмурила глаза, тут же проводя руками по лицу. Ее что-то начало тревожить, и это «что-то» имело отношение к прошлому, не такому далекому, но и не самому близкому. В голове всплыл ненавистный и когда-то угнетающий Намимори. Образы знакомых зданий, людей проносились мимо вместе с рокотом вертолета, а после подъезд одного из домов в трущобах застыл перед глазами. Йоко только метнулась к окну, жадным взглядом рыская среди однотипных сугробов. «Тюрьма в Европе, которой не найти даже со спутников», - слова знакомого компьютерного гения заставили адвоката только расползтись в кресле, устало прикрывая глаза. Верить в то, что за Мукуро Рокудо с незнакомыми людьми она приблизилась к стопроцентно опасному месту, связанному с мафией (не иначе), не хотелось вовсе. Но нутро подсказывало: «Ты уже здесь. Где-то рядом с Вендиче». Да, дело с этим названием Йоко уже имела, еще когда была адвокатом в Намимори. Правда, его быстро закрыли, как и дело Ламбо Бовино. Ох, если бы только она не встретила итальянца в тот дождливый день. От досады, Оно заскрипела зубами, непроизвольно сжимая кулаки, чем вызвала к своей персоне внимание Фернанда. Хотелось сказать, что его глаза были чуть удивленными, но, нет. Обернувшись, Йоко наткнулась на то же безразличие, направленное, правда, в этот раз в ее сторону. -Итак, сколько километров до Вендиче? – вновь послышался в наушниках голос ММ. Обращалась она к пилоту, чей взгляд неотрывно глядел на радары. Иногда мужчина отвлекался на что-то за окном, после же возвращаясь к привычным электронным картам. -В сорока километрах отсюда. Это минимальное расстояние, на каком тюремная разведка и местные радары не могут нас засечь. – пилот в очередной раз выглянул в окно, где ветер от лопастей разметал снег, а после добавил, - Местность проверена, в сугроб не должны провалиться, но вертолет здесь не сядет. -Придется спускаться по лестнице, - словно отвечая на все вопросы Йоко Оно, отозвался светловолосы Кен, застегивая куртку. Он бросил взгляд на альбиноса, подмигивая. – Хорошо, что ты не боишься высоты. Будет немного раскачивать из-за ветра, но ничего. Он точно издевался. -Через сколько здесь объявится-я Рикко? – голос Франа заставил пилота обернуться, словно у того не было точного ответа. Чуть помедлив и что-то проверив на одном из мониторов, мужчина у штурвала все же отозвался на вопрос. -Примерно через полчаса. Рикко пришлось долго возиться с вертолетом Мельфиоре, что смог найти Ирие Шоиче. Там были кое-какие неполадки, Сэр. Покидать вертолет, зависший над определенной точкой в снегах, пришлось действительно по лестнице. ММ, перебравшаяся незадолго до высадки в заднюю часть салона, захватила довольно внушительных размеров рюкзак. Однако, как и ожидалось, напрягаться из-за него девушка не стала, а просто сбросила все на Кена, говоря что-то, вроде «тебе все равно». Веревочная лестница была сброшена, она почти доставала до снежного покрова, но сильный здешний ветер вовсе не колыхал ее своими невидимыми руками. Смотря на то, как веревочные канаты дергались из стороны в сторону, становилось понятно, что даже эта часть операции является опасной для жизни. Пытаясь будто показать пример или свои храбрость и ловкость, Кен уверенно спускался вниз. Однако никого, кроме Йоко, его способности не поразили. Оно никогда не реагировала на провокации, но, вероятно, в этот раз спуститься по чертовой лестнице в воздухе ее заставил насмехающийся взгляд ММ, какая обладала просто невероятным талантом играть на нервах и твоей гордости. Однако стоило Йоко вцепиться в первые перекладины, как погодные условия дали о себе знать. Метель своим холодом почти перекрывала дыхание. Стоило тебе только вдохнуть ледяной воздух, будто переполненный режущими кожу снежинками и осколками льды, как что-то внутри отказывалось дышать. Чья-то нога словно наступала на легкие. Борьба в воздухе продолжалась недолго, но когда до земли оставалось совсем немного, Оно повалилась в снег, чувствуя, как белизна, схожая с цветом ее кожи, забирается под куртку. Йоко лежала на спине, раскинув руки в стороны. Капюшон слетел, наконец, с головы, и отсеченные боевым капитаном волосы разметались вокруг – спутать их со снегом было до удивления просто. Желание остаться именно в этой позе, чувствуя, как злой ветер будто рассекает кожу розгами, и видя отдаляющийся вертолет, появилось в воспаленной голове Оно, но растаявший за шиворотом снег напомнил о себе. Упав со смешной высоты, Йоко отчетливо слышала смех не самой приятной девушки на планете, но худощавый и напоминающий вечного клиента больниц Чикуса подал ей руку. Замечая ладонь мужчины в перчатке, Оно поняла, что единственной, кого не предупредили о метели, действительно была она. Жест Чикусы же был скорее механическим, чем каким-либо проявлением заботы или воспитанности. Его лицо только и говорило о том, что болезненного вида из-за своей бледности девушка тормозит их. Ноги проваливались в сугробы, и казалось, что высота по колено – далеко не предел этой неизвестной снежной тропы. При желании ты мог провалиться и по пояс. Куда ни глянь, повсюду был один только снег. Ни деревьев, ни камней, только снег и лед, прочной коркой покрывающий землю, такую же белую. От столь яркого цвета глаза начинали болеть, а ММ, в который раз обернувшись на Йоко Оно, автоматически ставшую ей неприятной, отметила лишь то, что, если бы не синего цвета пуховик, она бы никогда не отыскала альбиноса среди холодного снега. Что глаза, что кожа и волосы – всё было бесцветным. Более того, само лицо и мимика, отсутствие морщин говорили о том, что эта неожиданная знакомая Франа такая же пуская, как и ее внешность. ММ не любила скрытных людей, по чьему лицу ничего нельзя было прочесть. Она заметила, пожалуй, лишь складку меж бровей, какая говорила то ли о том, что человек часто плачет, то ли о том, что вечно злится и хмурится. «Живя на базе Варии, скорее научишься ненавидеть, чем ныть», - пронеслось в голове ММ ошибочное суждение, однако отвлекло от мыслей ее, да и остальных, сооружение, частично заметенное снегом. Это был небольшой дом, не шедший ни в какое сравнение с особняками Вонголы и Варии. Простой крохотный дом, одинокий и брошенный, посреди безлюдной снежной пустыни. Правда, пустыня эта обрывалась недалеко за постройкой, какую, как оказалось, Фран и искал, - через несколько метров виднелся крутой обрыв, говорящий о том, что дом стоит на холме, окруженном еще большими холмами. Йоко Оно была готова поклясться: если бы она смотрела на все со спутника, это выглядело бы небольшими горами, расположенными на приличном расстоянии друг от друга. Услышать, о чем говорили люди в метре от тебя, было невозможным из-за той же погоды, оттого Кену пришлось наклоняться к Фернанду, чтобы услышать речь парнишки. Хранитель тумана Варии вызывал только дрожь по коже от своего внешнего вида: он не сменил варийской формы, а она не выглядела самой теплой одеждой. Еще и эта огромная шляпа... Впрочем, после недолгого разговора, светловолосый Кен рванул вперед, к тому самому дому. Он и до этого не казался аккуратным, вызывал двусмысленные чувства, теперь же и вовсе напоминал животное. Ершистые волосы, безумный взгляд. Мех на куртке мужчины был взлохмачен так же, как и прическа, а глаза, недовольные, вечно мельтешили по сторонам, будто в поисках чего-то неопределенного. Не дожидаясь остальных, он принялся рыться в сугробе, отыскивая заваленную дверь. -Смотри под ноги, можешь провалиться по пояс или опять свалиться, - девушка с ярким и ядовитым цветом волос не желала оставлять Оно в покое. Собственные замечания ММ казались до ужаса оригинальными, и она пыталась добавить в свои слова все известные ей способы оскорбления, однако Йоко только смерила «подругу» уставшим взглядом, будто говоря, что все это нелепо. Впрочем, подобное разозлило ММ куда сильнее молчания и игнорирования. Бывший адвокат думала о том, о чем, казалось, никогда не задумается: Оно была благодарна бывшему боссу из филиала в Токио, по сравнению с каким ММ была довольно спокойным и мирным человеком. Оно думала о том, как сильно хочет оказаться в этом самом доме, где, определенно, лучше, чем снаружи. Но стоило только приблизиться к Кену, что принялся откапывать и окна постройки, указывая на них будто на чьи-то кости в земле, как колени подкосились от страха. Светловолосый мужчина, он был переполнен агрессией и жаждой войны. Энергетика, что исходила от него, повергала в полнейшее отчаяние: создавалось ощущение, что тебя заперли в клетке с диким зверем, один на один. И хоть бежать было куда – вокруг столько места -, ты ощущал близкий конец. А Кен ведь даже не обращал на Оно внимания, занимаясь домом. -Это особенные способности Кена, частично уподобляться животным. В прошлом он мог намного меньше нынешнего, - выудил откуда-то сознание Йоко голос Чикусы. – Мы уже можем войти внутрь, дверь свободна. Оно только кивнула, следуя за ММ и Франом, боковым зрением все же следя за светловолосым мужчиной. По его подбородку стекала слюна, а глаза, зрачок каких стал узким, налились кровью. Какому животному подражал Кен Йоко не знала, да и знать не хотела. Казалось только, что это некий искусственный организм, выведенный безумным гением в лаборатории. Какая-нибудь химера. Дрожь неприязни прошла по спине, расползаясь и дальше гремучими змеями. *** Внутри небольшого дома все было покрыто слоями пыли, в углах комнат же были заметны пятна влажности и каким-то образом наметенные небольшие кучи снега. Не успела я спросить о том, что предстоит теперь моей растерянной психике, как появившаяся в дверном проеме ММ решила эту проблему, всовывая мне метлу: -Займись комнатами, а мы позаботимся о действительно важных вещах. – глаза девушки в который раз окинули меня оценивающим взглядом, какой после сменился наигранным презрением и неудовлетворением. Француженка почти ушла в соседнюю гостиную, где поочередно загорались лампы, но неожиданно развернулась. – Думаешь, почему я так отношусь к тебе? Просто посмотри в зеркало и найдешь ответ. -Тебе, конечно, виднее, - устало выдохнула я, понимая, что подобные люди есть везде и всегда. Жаль, что с каждым из них я постоянно встречаюсь. Окинув взглядом всё еще темную комнату, я опустилась на не застеленную кровать напротив камина. Странным было то, что дымохода в доме не наблюдалось. - Угнетающее, однако, местечко. Подбородок уперся в руки, а голова с каждой секундой становилась всё тяжелее. Во всем доме ничем не пахло, абсолютно ничем. Присутствовал лишь еле уловимый запах сырых досок, но вообще здесь не пахло ничем. Ни природой, ни зимой, ни.. .домом. Такое чувство, что это место – пространство внутри иллюзии, но чутье отгоняло эту мысль прочь, утверждая, что дом реален. Полки на стенах пусты, редкая скудная мебель кажется вовсе не использованной. Это не похоже ни на дом, готовящийся к заселению, ни на дом, откуда съехали прошлые жильцы. Кому бы ни принадлежал этот участок, хозяева бывают здесь редко, а последний визит пришёлся на двузначную дату, не иначе. Честно сказать, даже в гостиницах уюта больше, чем здесь. Полнейший минимализм повсюду, куда ни глянь. -О, ты здесь… - свет ударил по глазам. Слова же прозвучали с надеждой, что я куда-нибудь исчезла. Я бы решила, что это вновь ММ, но голос принадлежал мужчине. Парень с татуировкой на лице. Впрочем, больше он даже не посмотрел в мою сторону: прошел к кровати, оставляя рядом с подушкой стопку, кажется, одежды и постельного белья, и так же незаметно ушел. -Йоко-са-ан?, - слышится из соседней комнаты голос Франа, и я, не желая больше думать о том, где нахожусь, с кем нахожусь и как все это произошло, иду в гостиную, где уже стало заметно теплее и живее. – Йоко-са-ан, у Вас есть план, как освободить учителя-я? А я думала, что Фернанд окончательно лишился чувства юмора. *** Я поняла, что оказалась в окружении безумцев именно в тот момент, когда Фран высказался по поводу плана действий, а остальные даже не попытались ему воспротивиться. Все вертелось вокруг силы иллюзии, колец и способностей туманника. Иллюзионист (назовем его условно №1) должен был пробраться внутрь тюрьмы Вендиче, примеряя на себя маску совершенно другого человека – коим являлся босс Мельфиоре. Это было бы даже не вторжение, а деловая встреча, причиной какой являлись бы принесённые документы, утверждающие заключение законной сделки о выпуске Мукуро Рокудо с нижних этажей. Впрочем, копирование личности не было самой сложной работой. Самих документов тоже не существовало (достать вертолет семьи Ирие Шоиче сумел, но подделать пламя посмертной воли Бьякурана было сложнее). Вместо необходимых и важных бумаг были предложены обыкновенные листы, чистые, не испачканные. Больше того, Чикуса и Кен играли роль сопровождения Джессо, чей облик также требовал изменений. Слушая весь этот план, я не думала о распределении ролей. Не думала до тех пор, пока Фернанд Дюпон не сообщил увлекательный факт: чтобы поддерживать иллюзию, способную одурачить стражей Вендикаре, вокруг себя, потребуются огромные запасы пламени. Поэтому туманнику №2 – то есть мне - придется воздействовать на обширный участок территории, туманя разумы служащих тюрьмы, создавая нужные документы, печати и меняя лица Кена и Чикусы. При создании данного плана меня никто не спрашивал о том, что я могу и умею, а сама по себе операция не терпела спонтанных действий, потому что дело в этот раз велось со стражами Вендикаре, именно поэтому в последний момент всё готово было рухнуть. Я просто физически не могла создавать иллюзии на больших расстояниях. Внушительные фокусы – пожалуйста, но не на сорокакилометровом расстоянии. -Почему мы не можем заменить Кена или Чикусу ей? Если всё дело в расстоянии, то это выход, - предложение ММ казалось разумным, и я была готова согласиться с ним, несмотря на то, что вторгаться в непонятное место, тюрьму не особо хотелось. Однако Фран меланхолично качнул головой. -Слишком много-о источников тумана для трои-их человек, и нам нужна страховка, на крайний случа-ай. -Ну, если ты решил сделать ее страховкой, - беспардонно тыкая пальцем в мою сторону, девушка только упала на стул, - то извини, идея так себе. ММ выглядела раздраженной, несомненно, но и толика печали присутствовала на лице. Подобное могло позабавить, но я лишь удивилась: она действительно о чем-то переживает. Возможно ли, что всё дело именно в Рокудо Мукуро? Кажется, и Хром Докуро говорила о том, что истинный хранитель тумана Вонголы уже долгое время не появлялся среди знакомых в своем реальном теле. После же и Фернанд упоминал десятилетний сон. Что такое с этой тюрьмой Вендиче? -Довериться ей?! – неожиданно взбунтовалась ММ, отвлекая меня от тревожных мыслей. – Да ты шутишь, Фран!? Она никак не похожа на человека, кому можно довериться, мы видим ее впервые, и разве это не по ее вине ты оказался!.. там, где оказался? Последнее больно полоснуло по сердцу. Повисло напряженное молчание, но внутри меня обида и вина отчего-то сменились дикой злостью. -Заткнись уже, - от всего навалившегося, зубы скрежетали, а в глазах темнело. ММ, ее ядовитые яркие волосы, издевки и приставания – всё раздражало до безумства. Каждый лишний звук воспринимался бензином, распаляющим гневный огонек. -Ты решила бросить мне вызов? – девушка, оперившись о столешницу, наклонилась слишком близко ко мне. Я слышала ее дыхание, но пелена повисла перед глазами. Казалось, ММ стала алым платком, появившемся на пути быка, на победу которого в этот день весь стадион сделал ставку. Я почти поверила в то, что набросилась бы на спутницу, желая пробить ее голову чем-нибудь тяжелым, заломать до хруста руку, вырвать волосы, но тот же меланхоличный голос вторгся в сознание, вытягивая меня из мира злобы. -Просто замолчи. – взгляд Фернанда будто извинялся за что-то, но в то же время в нем скрывалось отчаяние. Порой француженка, вероятно, перегибает палку, не понимая, насколько болезненные и старые раны пытается вскрыть. Отчего-то внезапно нахлынуло чувство одиночества. -Если не можете удерживать иллюзию на расстоянии, Йоко-са-ан, пойдете вместо меня, а я будду поддерживать состояние документов и Чикусы с Кеном, - неожиданно заключил Фернанд, стягивая с себя светлую куртку форменного костюма Мельфиоре. Вероятно, в этот момент я и убедилась в ненормальности всего своего окружения. Фран был так уверен в своих словах, что я не знала, шутка это или настрой туманника серьезен. Как оказалось, он не шутил. -Ты смеешься? – голос отчего-то дрогнул в нервной истерике. Нотки сомнения во всем вокруг уже зарождались в голове, но… -Он похож на человека, способного смеяться? – язвительно отозвалась ММ, будто указывая на мою тупость или отсталость в развитии. Ее фразы доводили до тряски раздражения, отчего я лишь закатила глаза.– Не цокай, дорогуша, похожа на кобылу. А закатывая глаза – на дохлую рыбину. Однако слова Франа интересовали больше, чем замечания Мм, какой словно не чем было заняться. -Фернанд, ты предлагаешь мне оказаться черт пойми где, в месте, в каком, заподозрив хоть что-то, меня незамедлительно убьют? Я не знаю ни того, что стоит говорить, ни того, чью роль буду играть. Может, кто-то здесь и безумен, но уж точно не я. Смешок со стороны Кена, будто опровергающий мои слова, насторожил. Заметив мои взгляд, светловолосый только сложил руки на груди: -Ты стала считаться безумной в тот момент, когда пошла с нами, - самодовольно говорил мужчина. – Подумай сама, пошла в Вендиче, вытаскивать того, кого даже не знаешь! Нет, ну не психопатка ли? -Фран, здесь господин Верде, – неожиданно отозвался молчаливый до этого Чикуса, скрывшийся на кухоньке. Стоило ему выглянуть из-за двери, как отчего-то усмирились даже ММ с Кеном. Фернанд же только устало выдохнул, будто говоря подобным жестом, что всё это ему уже надоело. Господином Верде оказался молодой на вид мужчина, возникший на мониторе. Черты его лица выглядели неподвижными, словно этот человек не только мало улыбался, но и вообще проявлял эмоции. Во время разговора мужчина часто поправлял очки, однако особого внимания заслуживали его глаза. Нет, они удивляли не своим цветом или формой, они поражали какой-то старостью и мудрость. Лицо господина Верде все же носило немного безумный отпечаток, выглядел он молодо, не старше тридцати, однако глаза – в них будто отражалась пережитая вечность. Именно этот человек вернул план действий к изначальной модели, делая его возможной. Впрочем, он был недоволен всей самодеятельностью, какую устроили Фран и его знакомые. «Я подозревал, что в вашей шайке может случиться что угодно, а потому забросил к вам то устройство. Им пользовался Мукуро десять лет назад, пытаясь создать реальную иллюзию», - подпирая голову рукой с бледными и тонкими пальцами, впрочем, покрытыми шрамами, Верде почти зевал, порой поглядывая на мониторы за спиной. Он чуть раскачивался в крутящемся кресле и не выражал особого интереса ко всему происходящему. Чикуса же выудил из рюкзака то самое устройство, о каком говорил мужчина в белом халате. Это оказались перчатки. – «На самом деле это первая их модель, поэтому, реальную иллюзию с ними создать не получится, но проблему с радиусом действия они решить должны. Хотя, все зависит от иллюзиониста». Снова всё упирается в меня. Появилось дикое желание отказаться от всей этой затеи: мне надоело слышать в свой адрес постоянные оскорбления и замечания. Однако даже если бы и попыталась уйти, то куда? Незнакомая местность, неблагоприятные погодные условия… «И, Фран, теперь Мукуро должен мне», - не дожидаясь возражений или какой-либо реакции, Верде исчез с экрана, растворяясь в черноте монитора. -Кто это был? – интересующий вопрос вырвался-таки наружу. Судя по халату, этот человек врач или как-либо связан с подобным. -Один из аркобалено,- пожимая плечами, отозвался Фернанд, рассматривая перчатки, о каких всё это время знал молчаливый и отчужденный Чикуса. – Не думал, что когда-нибудь смогу потрогать их. -Разве они не погибли в ходе борьбы с Мельфиоре? – кажется, участь аркобалено была печальной, о чем упоминал Луссурия, объясняя причину, по какой Белфегор заставляя Франа таскать на голове эту огромную глупую шляпу. -Это безумный доктор, о том, что он жив, знаем только мы, - раскачиваясь на стуле, вмешалась в диалог ММ. – Все аркобалено прокляты, заключены в теле невинных младенцев, что никак не гармонирует с их реальной силой, а Верде пришлось отдать свою пустышку, притворяясь мертвым. Если бы он действительно погиб, как остальные, Вонголе пришлось бы куда сложнее: коробочки, некоторые из нападений и разработка оружия – всё это его заслуга. -У нас осталось меньше получаса, - поглядывая на часы, оповестил Чикуса. Мужчина только с неким пренебрежением окинул взглядом светлую форму Джессо, давая понять, что с ней у него не самые лучшие ассоциации. – И, Кен, веди себя сдержаннее, когда окажемся в Вендиче. -Уж не знаю, справлюсь ли с желанием разорвать этих сволочей на куски, когда увижу их обмотанные морды… - рык послышался со стороны светловолосого, а после он показательно хрустнул костяшками пальцев. – Если бы мог, давно бы уничтожил из за то, что они сделали с Мукуро-самой. -Как бы не было прискорбно признавать подобное, но с большей вероятностью разорвали бы тебя. Поэтому мы с твоей подружкой, Фран, останемся здесь. – единственным успокоением было то, что ненавидела ММ абсолютно всех. - Сделаем все, чтобы Мукуро-сама чувствовал себя в безопасности. Какой бы стервой не была ярковолосая знакомая Фернанда, но стоило ей заговорить о туманнике Вонголы, как что-то в ее сердце будто таяло. Голос становился мягче и добрее, пронизывался уважением и трепетом… Что же за человек этот Мукуро Рокудо. *** Не прекращая наметать всё новые сугробы, метель за окном буйствовала, порой желая будто разбить стекла и обратить весь домишко в ледяное царство. Казалось, бурю слишком тревожило то, что в ее владениях объявилось нечто живое и теплое. Невольно, Оно забралась в куртку, порой потирая ладони, чтобы согреться. Казалось, такими темпами скоро дверь вновь завалит высоким сугробом, и Кену придется разбираться с подобным. Ах, да, Кена ведь здесь нет, и Фернанда, и Чикусы… Только ММ, тревожно и неподвижно застывшая на подоконнике с компьютером. Девушка не отрывала глаз от монитора, лишь изредка поглядывая за окно. Увидеть чего-то она не могла, но попыток не оставляла. Всё отчего-то выглядело безнадежным, хотя план Франа завершился успехом. Оно начинали одолевать страхи того, что она где-то прокололась, и теперь Вендиче выслали отряд для поимки решивших посягнуть на их правила и законы глупцов. Впрочем, голос ММ заставил чуть оживиться. -Они возвращаются. – из-за сильной метели, в какую подниматься в воздух было полнейшим безумием, отследить вертолет на радарах не удавалось, но пару минут назад сигнал вновь начал проходить, говоря, что с курса никто не сбился, и объект стал заметно ближе к очагу тепла на ледяном холме. Услышав в словах успокоившейся и облегченно выдохнувшей ММ приказ к отступлению, Оно только стянула с рук перчатки. Необъятная усталость тут же охватила тело и разум, заставляя потяжелевшую голову почти повалиться на столешницу. Замерший альбинос более не подала признаков жизни. Спрыгнув с подоконника, ММ только смахнула с бледного лица светлые локоны. Ее глаза по-прежнему выражали неприязнь, но девушка только натянула на голову Оно, мирно посапывающей, капюшон, будто выражая подобным образом благодарность. Она не могла поверить, что совсем скоро Мукуро Рокудо будет с ними, что он уже оказался в реальном мире. Счастье волнами расходилось по телу, а слезы отчего-то наворачивались на глаза. Десять лет они все могли только встречаться с Хром Докуро, узнавая об иллюзионисте жалкие крохи информации, после же началась эта война в мире мафии, и Мукуро умолк вовсе. Не верилось, что день воссоединения настал. От Йоко Оно же во все стороны исходило пламя тумана, будто освобождая тело от своего присутствия. Когда последний сгусток атрибута рассеялся в воздухе, ММ только стянула с пальца девушки кольцо ада. Неожиданно, противясь подобному, светловолосая распахнула глаза, выхватывая из руки француженки реликвию. Последовала молчаливая пауза, а затем ММ только выдохнула, что-то бурча себе под нос. -Кто этот Рокудо Мукуро? – словно и не засыпала от усталости, поинтересовалась Оно, вновь надевая на палец кольцо. Стянув с головы капюшон, девушка только отыскала за яркими прядями глаза подруги Франа, ожидая ответа. -Это не твое дело. – грубо отозвалась на расстоянии координирующая действия группы, вторгшейся в тюрьму, ММ, после смолкая. В помещениях дома стало заметно теплее, особо пыльные места вычистили, а горки снега растаяли самостоятельно. Как оказалось, дымоход здесь все же был, но, вероятно, не желая рисковать лишний раз, камины топили какими-то смесями, вызывающими изменение дыма до белого цвета. Хотя, вьюга за окном смела бы и серый природный дым. Лампочка у потолка потрескивала мирно и почти убаюкивая. -Что бы о нем не говорили, он хороший человек, - неожиданно заговорила ММ, отвечая на заданный пару минут назад вопрос. Она говорила о Мукуро Рокудо. - Лучше всех, кого я встречала в этой жизни… -Лучше? – Йоко Оно не знала истории знакомства этих людей, ни их прошлого и, тем более, ни будущего. Она полагалась на интуицию и скудные рассказы Фернанда, но проблема была в том, что о ММ, Кене и Чикусе парень никогда не говорил. Даже учителя своего он упоминал редко. Всё это для Оно было сплошной загадкой. -Забудь, - возвращая себе прежнюю раздражительность и холодность, отмахнулась француженка. – Лучше подумай о восстановлении пламени. Стоило ММ упомянуть об усталости и истраченных запасах сил, в глазах начало темнеть, веки потяжелели, да и тело стало вялым до неприличия. Казалось, язык заплетался, а всё вокруг крутилось. Сознание начало наполняться, кажется, тем самым туманом, делая все близкое далеким, а далекое недостижимым. Всё стало каким-то несуществующим, и Йоко Оно хватило только на жалкую попытку отозваться из незнакомой ранее вселенной: -Я посплю, пожалуй.- входная дверь за спиной тихо скрипнула, а метель скрыла рокот вертолета. Сквозняк же, прошедший по полу, проник в дом, наполняя его холодом и одновременно свежестью, заставляя чуть задрожать, а после темнота утащила разум в свой мир. Кажется, только снег остался на пороге. Да и он быстро растаял.