Horn Hell Ring

Исполинских размеров особняк, невольно внушающий тебе бесценность и твоей жизни, и взглядов на эту самую жизнь, растягивался на километры в стороны. Он был окружен лесом и, определенно, его можно было заметить с любого из спутников. Однако отчего-то люди сюда не захаживали ни на экскурсии, ни просто из любопытства. Честно признаться, и по делам сюда не особо охотно совали носы. Тишина, окружающая протяженное здание, казалась осязаемой, к ней словно можно было прикоснуться кончиками пальцев. Да и вообще казалось, что хозяином поместья является некий аристократ, обязательно чтящий предков, их традиции, наследие и само понятие тишины. Верно, так казалось. Казалось ровно до того момента, пока в левом крыле не громыхнул взрыв, и черный столб струящегося дыма не устремился в небо. Часовые по периметру лишь лениво обернулись, своим внешним видом объясняя, что подобное здесь - обычное дело. Для них было странным только то, что после грохота не последовало цепной реакции, и серия взрывов не уничтожила внушительную часть особняка. Тогда бы его вновь пришлось чинить, в третий раз за это полугодие. К слову, страдал штаб Варии в редких случаях нападения. Правда, после подобного Скариани сполна отвечал вторгшимся на территорию его детища идиотам. Не то чтобы босс организации был приверженцем тишины и ценителем архитектуры прошлых веков – он сам временами буйствовал в собственном кабинете. Но Скариани терпеть не мог, когда кто-то портил вещи, принадлежащие ему. Это был будто собственнический инстинкт. «Наверное, в детстве босс не делился игрушками с другими детьми», - порой шутили подчиненные. Но подобного рода шутки позволяли себе даже далеко не все офицеры, а потому глупых и, кажется, лишенных разума рядовых довольно молниеносно лишали формы, отличительных знаков и скудного звания. Если повезет, они устраивались телохранителями поставщиков оружия одной из семей альянса. Хотя чаще фигурировал иной способ «увольнения». Не самый человечный. Порой Савада Тсунаеши пытался договориться со Скариани, говоря, что убийство – не лучший показатель репутации. Однако босс Варии довольно четко разграничивал территорию «мямли Десятого» и свою собственную. «Я не роюсь в твоем дерьме, Савада, поэтому, пошел нахуй от меня, - красноречиво выражался хранитель пламени ярости. – Убийство для организации убийц самая лучшая репутация, мусор». На подобное Тсунаеши устало выдыхал, примиряясь хотя бы с тем, что Скариани выполняет его просьбы. С невозможным недовольством, но выполняет. -Бел-сэмпа-ай, а Вам влетит от босса за то, что Вы-ы убили того, кого нужно было защища-ать, - протянул Фран, появляясь за спиной светловолосого мужчины, какой терпеть не мог подобных нотаций. Лениво обернувшись, чуть клоня голову, хранитель урагана разочарованно цокнул языком. Он знал, что подобная оплошность станет причиной очередных колкостей. Хотя больше его печалил факт того, что даже умелое избавление от тела не сумело закрыть эту тему. – Вы что-о, так глупы, что не можете-е отличить слова «ликвидировать» от «защитить»? -Научись докучать самому себе, плебей, - устало махнув рукой, отозвался Белфегор, вальяжно падая на диван. - Я убийца, а не защитник. Фран лишь поражался, как спустя годы сэмпаю не надоело вести себя подобным образом. Помнится, в первую встречу туманник решил, что это какой-то местный прикол. Как оказалось, принц действительно был чудаковат. После смерти брата-близнеца, к слову, совсем шизанулся. -Ох, я тоже порой скучаю по временам войны с Мельфиоре, - неожиданно вмешался в разговор Луссурия, чье лицо скрывалось за какими-то документами. Читал их хранитель словно какую-то газету. Впрочем, это были радующие вести о том, как кто-то из отряда где-то погиб, другой пропал или лишился ноги. Подобное чтиво служило упокоением для солнца Варии. – В те времена можно было хоть немного повеселиться. А теперь что? Вонгола снова расцвела, стала безоговорочным лидером, Савада не умер… Единственная проблема – экология, но кого она вообще волнует? -Врой! – привычно пиная двери, зло рыкнул капитан, одним только взглядом посылая в сторону раскрывшего рот не по делу Луссурии ненавидящие мысли. – Если нечем заняться, отправляйся в лабораторию к Верде, солнечный придурок! Супербия только швырнул бесцветную папку в сторону хранителя, целясь нарочито в лицо. К его разочарованию Луссурия, ойкнув от досады, поймал документацию. Впрчоем, сверкающий ярче обычного меч капитана говорил о неплохом расположении духа. Что-то подсказывало, что он готовится к довольно забавной миссии, в ходе которой острое лезвие обязательно окрасится алым. -В отличие от вас, кретинов, не различающих слов «ликвидация» и «защита», думающих задницами и о задницах мельфиоровских придурков, этот задрот-очкарик в белом халате делает хоть что-то, - говоря о том же Верде, в последнее время занятом изучением озоновых дыр, не унимался заведенный капитан. – Подними своё растянутое очко и вали в лабораторию! -А я ведь говорил, Бел-сэмпа-ай, – нарочито неприятно и еще сильнее обычного протягивая окончания, почти завыл Фран. – Сначала от капитана получите-е, пускай хорошенько-о промоет Ва-ам мозги, хотя сомневаю-юсь, что они там есть. Потом и от босса-а. -Эй, мелкий… - как оказалось, Супербия не только громко орал, но и обладал прекрасным слухом. А потому, стоило ему услышать какие-то шушуканья в стороне, замечая и собственное упоминание, его глаза донельзя сузились. – К боссу, живо! -Охо, - с ликованием отозвался Белфегор, будто победитель смотря на хлипкого туманника. Не успел, однако, хранитель урагана чего-то съязвить, как его перебил Фран. -Надею-юсь, босс разрешит мне убить Вас, Бел-сэмпа-ай. -Не смог убить за два года, думаешь, что-то получится теперь? -Поживем –увиди-им. *** -Савада заключил гребаную сделку с Торментос? – отчет о содержательных диалогах последних дружеских и сдержанных переговоров Вонголы с независимой семьей, не вошедшей после войны ни в один альянс, красовался сейчас перед Скариани. -Почти, босс, - гулко отозвался Леви-А-Тан, присоседившись за плечом мужчины. Пожалуй, хранитель грозы чувствовал себя особенным, зная, что объект его восхвалений и восхищений позволяет находиться за его спиной. Хотя, это было вызвано не столько доверием, сколько способностью босса уничтожить любого, без разбора. -Чем думает этот идиот? – откидываясь в кресле, будто на столе перед ним лежали не впечатляющие словарным запасом беседы, а какое-то зловонное дерьмо, фыркнул Скариани. Хотя, кажется, это больше походило на рык раздражения. - Детали? -Для окончательного завершения сделки и принятия Торментос в альянс противоположная сторона требует следования старым обычаям – хотят скрепить всё брачными узами. – замечая остервенелый от подобной наглости взгляд босса, Леви тут же поторопился: - Не злитесь, босс. Главе Торментос хватило ума требовать союза не с самой Вонголой. Они согласились и на одну из семей уже воссозданного альянса. - Положили глаз на Каваллоне? – складывая один плюс один, сделал не самый радужный вывод Скариани. Стоило признать, что из всех семей, последняя выделялась особенно заметно. Впрочем, Дино бы не обрадовался. – Захотели сопливую семилетку в бантах Дино? -Именно, - сдержанно кивнул хранитель грозы. - Но Савада точного ответа не дал, прося время для решения. Хотя, он всегда был идиотом… -Закрой рот. – неожиданно и с какой-то предупреждающей угрозой рыкнул Занзас. – Союз с Торментос выгоден для Вонголы, они - поставщики крупных партий оружия через Россию. Более того, помогают Вонголе со всеми этими дырами в заднице озона. Если Десятый Вонгола не дал скоро ответа, то этому молокососу точно о чем-то визжит сирена интуиции. Идиотом этот кусок дерьма могу называть только я. -Понял. – Леви, кажется, лишь сглотнул ком в горле. Как бы он не восхищался боссом, но мазохистом не был. Кто знает, в каком расположении духа оказался Скариани сегодня. Это один из вопросов Вселенной, на какой никогда нет точного ответа. -Проваливай. -Босс? – стоило мужчине прикрыть глаза, слыша хлопок закрывающейся за хранителем грозы двери, как в проеме показался очередной подчиненный. Иногда Скариани мечтал сделать этот особняк постапокалиптическим миром, чтобы никого, ни единого идиота и слабоумного дегенерата, не было в радиусе пары десятков километров. Босс организации только выудил из ящика в столе подозрительно худощавую папку, что говорило о колоссально малом количестве информации, а, следовательно, о серьезности миссии, и швырнул ее на стол. Швырнул с таким пренебрежением и раздражением, что Фран отчетливо понял намек сваливать из кабинета. Монотонно кивнув фигуре Скариани, туманник скрылся за дверью, позволяя мужчине выдохнуть сквозь зубы: -Заебало… *** Привычные коридоры казались хранителю тумана, какой умело сместил Мармона на место бухгалтера, пользуясь советами Мукуро Рокудо, до ужаса надоедливыми. Его руки почти что чесались от желания раскрасить их хотя бы иллюзиями. Однако понимание того, что его поймут отнюдь неправильно, изгоняло данную дурость. Хилая папка с информацией о миссии велела отправляться в Японию, ставшую конечным путем всего мира. И одно это уже давало миссии высокий уровень сложности. Отсутствие припасов, озлобленные люди, при виде не помятого человека набрасывающиеся на тебя, вечная жара и пески. Еще и незнакомый город, давно стертый с карт… Франу думалось лишь о том, почему нельзя было отправить его в ту же Японию, но хотя бы в Токио или Намимори, какие поддерживались якудзами и Вонголой, соответственно. Однако делать нечего. Задержавшись на базе из-за случайности, проходя по гравийной дороге, хранитель тумана удивился лишь тому, что впервые за время его здесь пребывания сад зацвел. Но, сбросив всё это на смену климата, вызванную озоновыми дырами, и вовсе забыл о странностях. *** Я потеряла год жизни в этом мире, упустила то, как погибала природа и люди. Хотя, я могла потерять куда больше, могла вообще не узнать обо всем этом, растворяясь под той зеленой каплей. Кажется, я поклялась себе забыть про лживую совесть, настроившуюся отчего-то против меня самой. То, чем я занималась последующие два года после возвращения «с того света», получив документы на имя Алекс Росс, нельзя назвать простым или легким занятием. Я искала, находилась в поиске неизвестно чего. Честно признаться, не представляю, как много церковных книг различных вероисповеданий я прочла, как много священников повстречала, расспрашивая каждый раз о разном, представляясь чужими именами и выбирая различные профессии. Израиль и вражда палестинцев с евреями; католичество Америки и вечные вечерние службы; преимущество христианства в Англии, порадовавшей приятным климатом; шаманизм африканских племён; медленно угасающее язычество скрывающихся в тропиках жителей… Столько всего смешалось в голове, что я уже и не знала, было ли это вообще когда-нибудь возможным: уничтожить адские реликвии. Спустя два года после окончаний войны и год после моего «воскрешения», имея множество теорий и рассказов, что смешивались в черепной коробке, я поняла, что одних знаний недостаточно. Поэтому, когда начался отсчет следующих двенадцати месяцев, я начала искать кольца, а не способ их уничтожения. Вопрос с реликвиями не казался таким плачевным, как история и способ их уничтожения. Одна из них была у меня, еще две – у Мукуро Рокудо, какого по-прежнему называли самым гадким, но опасным туманником. И последний из известных мне артефактов находился у Фернанда. Всего получалось четыре кольца из шести. Не самый плохой расклад. Хотя, честно сказать, я понятия не имела, где искать оставшиеся части мозаики. В итоге, засиживаясь в Америке, делая квартиру флегматичного и непредсказуемого по натуре дяди своим «штабом», я кидалась из одного конца планеты в другой, стоило узнать о странных происшествиях. Когда появлялись новости о событиях, что не поддавались логическому объяснению, у каких не было решения, завершения или это была простейшая резня, я просто покупала билет, доставая из коробки с карточками поддельное удостоверение журналиста. Забавно, но каждый раз, как в первый, я надеялась, что очередная поездка увенчается успехом, время не будет потрачено впустую, и я не вернусь на порог родственника с высушенным видом. Стоит ли говорить, как я была благодарна Киоши Хамада: его будто и не удивил рассказ о моем воскрешении, о преисподней и мафии. Он просто улыбнулся, потрепал меня по голове, но, так же улыбаясь бесцветными губами, сказал что-то вроде «надеюсь, ты понимаешь, что в своем доме якудз, монстров из ада я видеть не хочу?» На том и решились небольшие междоусобицы: я не напрягала дядю своими проблемами, он не требовал выслушивать его рассказы. Правда, вечерами мы порой всё же собирались, говоря о том, о сём. Подобные моменты были любимыми, потому что я ощущала себя ребенком, которому дарили и заботу, и тепло, и любовь. Я была так благодарна своему дяде… К слову, о поиске странных событий. Естественно, в газетах и теленовостях укрывается большинство фактов и деталей, а потому, пользуясь тем же вымышленным именем Алекс Росс (что стало теперь моим), в Америке мне удалось устроиться в местную захолустную контору адвокатов. Дела сюда приходили крайне редко, обращающиеся за помощью были уж точно в отчаянии, да и зарплата была ниже любой нормы, однако база данных предоставлялась. А, следовательно, тебе открывался полный доступ к тем или иным «знаниям», какие помогали отслеживать странности, предположительно вызываемые кольцами ада. Я часто бывала и в странах третьего мира, пытаясь разъясняться на английском с теми, кто его отродясь не знал. Видела места, пришедшие в упадок. Но, как ни прискорбно, ни одно из подобных местечек не выглядело так, как выглядела Япония в мой последний визит. К слову, выбраться оттуда многого стоило: самолеты почти не ходили, только из Токио, и то раз в неделю, и денег пришлось отдать немерено. Последние нашлись в доме. В страну восходящего солнца я больше не совалась. Посещала, кажется, Рим и Ватикан, но и там оказалось глухо. Между мной и дядей существовало негласное правило: для остальной семьи я умерла и никогда не воскресала. Они бы не поняли подобного, тетушка Аи захотела бы отдать меня в исследовательский центр, для изучения загробной жизни. Ее бы не волновало и то, что наука отрицает наличие веры как таковой. Впрочем, сам дядя тоже будто умер для семьи, когда переселился в Америку. Тогда от него многие отказались, говоря что-то о предательстве традиций. -Привет, милая, - послышался голос на том конце, - мир как обычно представляется тебе в черно-белом спектре? -Я не собака, так что цвета различаю, - вяло отзываясь на звонок, я задумчиво вертела в руках карандаш. – Что-то случилось, ты нечасто звонишь мне сам? -Последние дни ты только и делала, что засыпала среди своих бумажек со странными событиями, уверен, ты и сейчас над ними чахнешь, - усмехнулся мужчина. К слову, он оказался прав. Я лишь с какой-то досадой отпихнула стопку газет и распечаток в сторону, тяжко вздыхая. – Подсобить? -Ты шутишь? – я только встрепенулась, оживляясь и настораживаясь одновременно. Хотелось, было, упомянуть отношение родственника к любого рода странностям и непонятным вещам, однако я осеклась на подобной мысли. – Помощь не помешает. -Ирландия, деревенька на побережье. Массовое убийство с поджогом. Туда, кажется, прислали агентов из спец. служб. Знакомые говорят, соваться туда – бред полнейший, но тебя не вразумить. – я была уверена, что Хамада пожимает плечами, опираясь о какой-нибудь дверной косяк или стену. -Спасибо. – Подобные подарки судьбы случались нечасто, но за прошедшие три года в немного изменившемся мире, всё же ситуация с Японией, значительно повлияла и на остальные государства, я научилась их принимать. -Полей кофейное дерево, - не давая положить трубку, неожиданно напомнил дядя. -Боже, оно все равно не цветет уже лет десять!– я бы развела руками, если бы те не были заняты. -На кой черт его поливать? -Полей, Йоко, - серьезнее обычного настоял Киоши, будто ставя точку в диалоге, заставляя сдаться. -Хорошо. *** Деревня на краю географии сама по себе оказалась пугающей. Из-за вечно высокой влажности и близкой к суше воды не только утром, но и чаще на протяжении всего дня пространство было окутано густым туманом. Одно это наталкивало на определенные мысли… Скота в деревне, людей и развлечений – всего было мало. Большинство домов пустовало, а гостиница на холме, откуда занавес тумана был заметен особенно сильно, слишком редко принимала постояльцев. Оттого, вероятно, условия были не самыми приятными. Впрочем, из окна доставшейся мне комнаты, можно было разглядеть сгоревший черный кабак, где произошло массовое убийство. Местные служители порядка всё сбросили на случайное возгорание, а спец службы и вовсе не показывались на побережье. В первый день пребывания в туманной деревеньке выяснить ничего не удалось, кроме, пожалуй, того факта, что на берегу любители фотосъемки и птиц совмещают подобные занятия, наблюдая за гнездами ласточек. Усталость ломила тело, а потому я пообещала себе разобраться со всем на следующий день. К слову, опрос свидетелей на следующее утро отнял огромное количество времени, но результат дал мизерный. А всё потому, что на одну лишь информацию о том, что я журналист, люди реагировали слишком уж возбужденно. Они начинали говорить о своих предках, прошедших то или иное сражение, участвовавших в постройке деревни, о собственных достижениях в сельском хозяйстве и других мало полезных вещах. Они, честно сказать, говорили обо всем и никак не желали возвращаться к моим вопросам. Встретив старейшину деревни, не удалось открутиться и от экскурсии по всей деревни. Глава населенного пункта часто намекал на то, что было бы неплохо написать что-то этакое, чтобы люди приехали в некогда культурный центр Ирландии и потратили свои деньги, но я только кивала, со всем соглашаясь. Впрочем, климат этой страны был таким приятным: никакого солнца и почти что вечная прохлада… Когда же, наконец, мне удалось оказаться у руин некогда шумного кабака, популярного среди жителей и редких приезжих, староста назойливо крутился вокруг, расспрашивая обо всем подряд. «Из какой Вы газеты? Как много читателей? Давно работаете? Вы альбинос? Родились в Китае или Японии? Бежали с родины после аномалий?» Я ощутила себя на некотором подобие интервью, от какого устаешь слишком уж быстро. Избавившись от главы деревни, пообещав написать не одну статью, а столько, сколько понадобится, - естественно я соврала – я всё же забралась через обгоревшие обломки в само здание кабака. От пола осталось одно упоминание, и ты шагал по почерневшему песку, а потолок оказался частично прожженным и обвалившимся. От конструкции заведения остались нечеткие границы, но примерно понять, где что располагалось, оставалось возможным. Впрочем, присутствия любого иного кольца здесь не ощущалось. Солнце начало заходить, и сквозь туман лучи его казались лиловыми и холодящими душу, нагоняющими страха, однако прятаться в гостинице я не спешила. Где-то снаружи копошился старейшина, пытаясь будто рассказать мне очередную историю, не решаясь пролезать через обломки горевшего здания, но я его уже не слушала, питая кольцо энергией, какую реликвия жадно высасывала из всего тела. Когда закрываешь глаза, ощущаешь подобное особенно остро: ты почти видишь, как струи разноцветных волн подбираются к кончикам пальцев, а затем будто испаряются, концентрируясь в кольце. Хорн действительно было способно играть со временем – это я в полной мере поняла, пожалуй, в тот раз, когда лишилась года жизни за одно мгновение. Однако в этом же была величайшая сила реликвии: она была способна воссоздавать образы прошлого, рисуя их цветными силуэтами, будто набросками живописца-дальтоника. Загудела волынка, звуча отдаленно и глухо, но с каким-то весельем, а после среди темного горевшего кабака начали мелькать цветные тени, восстанавливая былые события. Уж не знаю, видел их только носитель кольца – в подобном я не практиковалась -, но зрелище было захватывающим, пускай требовало колоссальной растраты энергии, после чего еле тащил позади себя ноги. Силуэты тех, кто был в кабаке тем вечером, предстающие в виде различных цветов и оттенков, шевелились, дергались, кажется, хохотали. Сиреневые тела пересекались с неоновыми, зеленеющие - с ярко-желтыми, охристые суетились в стороне. Неожиданно через парадную дверь вошел красный, ярко-алый силуэт, на какой, однако, никто не обратил внимания. Он и оказался убийцей, после устроившим поджег. Правда, он сгорел в огне с остальными, что походило на действие колец тумана с теми, кто не проходил испытаний. Но самого присутствия кольца ада Хорн не учуяло, отчего пришлось смириться с той мыслью, что время потрачено зря. Неожиданно цветные силуэты смешались, а играющая волынка оборалась отчаянными криками. Стало невыносимо жарко. А после всё вмиг исчезло, и я вновь оказалась посреди руин. Подобной той усталости я не испытывала даже во времена побега из Вендиче. В тот раз было тяжело, но со временем я поняла, что этому «тяжело» нет границ. Вместе с тем, как ты становишься лучше и чуть сильнее, планка всегда вырастает, заставляя идти вперед. И, кажется, ты понимаешь этот хитрый план, понимаешь, что уже пора остановиться, однако отчего-то не можешь. Похоже на наркотик. С помощью удивленного моим состоянием старейшины деревни я всё же добралась до гостиницы, где пожилой мужчина не повременил в очередной раз полюбопытствовать о статье, на что в этот раз я лишь отмахнулась рукой. Чувствуя на спине его взгляд, я только поднялась по лестнице, а после развалилась на кровати. Когда рассматривать потолок надоело, а за окном стало слишком уж темно, я нырнула под душ, какой всегда, кажется, был холодным. Теперь, сидя в кресле, я лишь считала, как часто капли с мокрых прядей падали на ключицы, после ускользая куда-то вниз, и думала обо всём этом. Порой приходило такое настроение, в каком казалось, что всё, что ты делаешь – простейшая трата времени. Что всё это зря, что никому не нужно. Гоняться за странными кольцами, искать способ их уничтожения, перебирать кучу имен и избегать губительного для кожи, лишенной пигмента, солнца. Я временами верила в то, что в действительности не встречала никакой мафии, что никогда не была ни в Намимори, ни в Вонголе, что Фернанд был лишь плодом воображения. Мне начинало казаться, что в тот раз, еще в самом Токио, после ссоры с новым начальником я всего лишь поскользнулась и ударилась головой о холодный кафель, впадая в кому. И, возможно, после нескольких лет родственники просто смирились с тем, что я не очнусь, отключили аппарат жизнеобеспечения и закопали меня на после снесенном в лесах Японии кладбище… Это казалось более реальным, чем то, чем я занималась. Я верила, что сошла с ума, и что лишь я вижу все эти образы, рисующиеся Хорн. А дядя? Может, он просто решил потакать желаниям безумной племянницы? Или, может, он сам такой же, как я? Может, все альбиносы богаты на фантазию и уязвимы для психических расстройств? Тяжело… Три чертовых года… Сеть в деревне ловила паршиво, но больше заняться было нечем. То ли от ностальгии, то ли по какой-то другой причине, я отыскала на сервере канал парнишки, что рассказывал обо всём, происходящем в стране восходящего солнца. Новостные каналы уже давно не вещали на территории островного государства, только, кажется, в Токио было местное телевидение, а потому узнать что-либо о родине можно было лишь на этом самом канале. Занимательным было то, что паренек в своих рассказах и показах охватывал обширные территории, порой прогуливаясь с компанией друзей по заброшенным городам – они находили там много полезных вещей. Зайдя на сайт этим же вечером, я наткнулась только на новый выпуск. Короткий, но, как оказалось, очень… очень важный. В Намимори, где, казалось, слишком давно или вовсе никогда не происходило ничего плачевного или плохого, даже после увеличения озоновых дыр, несколько дней назад случилось не самое приятное из происшествий. Резня на одном из заводов: полиция, во главе какой выступал знакомый Ямагата Саданару, ничего не могла сказать, родственники проклинали виновного, а тот самый виновный лично просил запереть его в психиатрической больнице, все еще функционирующей. Врачи доказали его невменяемость. У меня же в голове в тот вечер всё сложилось. Я не знала ни подробностей инцидента, ни точного количества жертв или обстоятельств, но всё уже сложилось. Намимори, где и начались безумства, Намимори, близ какого прошла ни одна битва мафии, где находился штаб Милоне… Этот город просто обязан был оказаться местом, в каком ужилась бы адская реликвия. Я, кажется, на скорую руку собрала вещи, но не успела отправила Киоши Хамада, занятому совещаниями, сообщение, а после заскочила в неожиданную попутку до аэропорта. Предстояло долгое ожидание, затраты и множественные пересадки, но волнение отчего-то бушевало внутри. Возможно, из-за близости находки, а может, из-за самой Японии. Хотя, честно говоря, я была уверена, что всё это из-за Намимори и моего возвращения. Как же сильно я ненавидела этот город. И как же сильно я его любила.