***
[отметка: неизвестно] Капитан Ленндин далеко не сразу заприметил странную парочку, периодически слонявшуюся у леерного ограждения левого борта в течение всего путешествия. Обычный контингент «Флагмана Мака» составляли контрабандисты, мелкие и не очень мелкие уголовники, надеявшиеся скрыться на Люциуме от закона, последователи постоянно преследуемых, но так и не искоренённых полностью Храмом Архитектора языческих и еретических религиозных учений, планировавшие укрыться на Люциуме не от закона, но от Храма, авантюристы и искатели приключений, надеявшиеся начать карьеру пирата, просто авантюристы и искатели приключений без всяких планов, мелкие торговцы наркотиками, вывозившие челночными рейсами втихую с Люциума партии ласса, а то и чего позабористее, доморощенные алхимики, собирающиеся организовать в пиратском городе собственную алхимическую лабораторию для производства «того самого» и прочая публика того же рода. Капитан так и называл пассажиров - «контингентом». Например, делая объявления с мостика через большой жестяной рупор. Например: «Вниманию контингента! «Флагман Мак» входит в сильный боковой ветер! Осторожность на палубе. К леерам не подходить!» Но потом и он сам, и помощник Ленндина Фехр Кривые Кости, крепко сбитый бывший профессиональный боец «без правил» возрастом чуть за пятьдесят, обратили внимание на необычных пассажиров. Он: громила высокого роста, на вид неопасный, но массивный и широкий в плечах как то ли мифический, то ли в самом деле существующий в природе вулканических островов северной гряды горный гломс*. Сразу бросившийся в глаза чужой одеждой необычного покроя. Светло-серым длиннополым плащом-накидкой с капюшоном. Цвета именно такого как шерсть того самого гломса по описанию тех, кто гломса то ли встречал, то ли врал безбожно ради популярности. Со множеством непонятных застёжек, пряжечек и даже патронташем блестящих металлических цилиндриков загадочного назначения на поясе. При этом Ленндин заметил, что плащ мешковатый, утянут, ужат поясами и портупеями и словно бы на три три-четыре размера больше в ширину. И с широченными рукавами, стянутыми сейчас до нормальной ширины множеством ремешков. Как если бы при пошиве закройщики планировали натягивать его на огромную бочку, бойлер или что-то подобное, а не на человека надевать. Плащ-накидку пассажир никогда не расстёгивал за пределами каюты и что у него на торс под ним надето - свитер, рубашка, сюртук или иная одежда - оставалось загадкой. На ногах у путника были грубые тёмно-бурые брюки, заправленные в ботинки, ещё более необычные, чем плащ. Вот на обувь капитан сразу обратил внимание. Чёрная, из непонятного материала, по бокам голенищ с обеих сторон выступы в форме сегментов сферы, кожа пупырчатая - если это вообще была кожа, в чём Ленндин сомневался. Когда незнакомец ходил по мокрой после дождя палубе ботинки отпечатывали рифлёный рисунок: короткий меч с парой крыльев. Явно не символ Храма, пиратского клана, не герб любого островного города. Она: на фоне спутника казалась совсем крохотулечкой, но если отходила, становилось понятно, что ей лет восемь-девять. Одета опять же в плащ-накидку с надвинутым капюшоном. Тёмно-зелёную, без рисунков и узоров. Столичного пошива. Из под пол видны юбка с оборочками, неяркие фиолетовые шерстяные рейтузы, высокие, до колена, тёмные, украшенные бахромой, мокасины из олелопьей кожи. Мужчину называла «папой». Вне каюты, как и отец, постоянно ходила с капюшоном на лице, но из под него выбивались чёрные пряди с отдельными рыжими волосками. Документы на «Флагмане Маке» спрашивать сочли бы оскорблением. У трети пассажиров документов не было, у трети они были поддельными. Но Фехр, получивший прозвище в молодости, когда участвовал по юношеской глупости в подпольных боях без правил и ему свернули набок нос и искривили челюсть, подошёл и спросил имена. Девочка, стоявшая оперевшись на леера и уже прославившаяся среди других пассажиров странной манерой говорить фразы, непонятные ни окружающим, ни её папаше, не изменила себе и на этот раз, сказав по поводу своего имени и отца так: - Зовите его Плисскин... А я госпожа Такш. Лелфейн Опра Такш. Она прямо так и сказала о себе «госпожа». Странным образом «госпожа», явная южанка по манерам, говорила нечисто. Причём, это были не свойственная многим детям «каша во рту» и неосознанное коверканье речи молодёжным сленгом. Выступая на ринге Кривые Кости избороздил весь свет, посетил все острова, кроме, разве что Селенцеруса и полумифического Антиариса. Ему доводилось слышать всё существующие наречия и диалекты. Но этого говорка и Фехр не узнавал. При том фразы строились грамотно. Слишком по-взрослому для ребёнка. Девочка необычно выговаривала окончания, некоторые звуки в её устах откровенно резали ухо. Словно бы драконова дочь после рождения училась говорить не на кенджанойском, а на чем-то совсем другом, чуждом нормальному человеку. Вроде языка лесных змей, гломсов - если гломсы вообще владели связной речью - или языка Морских Драконов. И лишь потом перешла на человеческий. - «Пороть таких плохо воспитанных «господ» надо с первого по тридцать первое любого месяца», - сделал мысленный вывод бывший профессиональный боец и спросил у громилы: - А Вы, уважаемый? Батяня малолетней «госпожи», против ожиданий, не повторил «Зовите меня Плисскин» - он, похоже, очередной закидон доченьки и сам не понял. Вместо этого он мягким баритоном попросил называть себя Странником. Сверкнув на мгновение из под капюшона глазами светлого золота, словно бы даже металлическими, Фехр первый раз за жизнь такие увидел. Кривые Кости не стал настаивать: не его дело чужие секреты, не хочет называть имя - и не надо. Бывали пассажиры, которые своё имя и сами едва помнили, привыкнув к бандитским «погонялам» да «погремухам». Ленндин так и записал: «Семейство Такш. Отец и дочь. Порт назначения - Люциум», приписав на полях судового журнала ремарку: «Что этот дылда забыл на Люциуме с ребёнком?» Ленндин пропустил, как парочка садилась на корабль, не знал, что у них за багаж: чемоданы, баулы, сумки, либо мешки и котомки. Какое в багаже теоретически можно спрятать оружие. И может ли парочка под прикрытием «отца с малолетней дочкой» перевозить в баулах не то, что ласс, а порох или даже - не приведи Архитектор! - алюминиево-кисло-железный огневой порошок в герметичных ёмкостях. Одних таких «затейников» капитан с матросами не так давно выбросили за борт в полёте на значительной высоте вместе с грузом: провозить на воздушных кораблях в багаже взрывчатку, термиты и огневые смеси строжайше запрещали не только государство, но и пираты. Ибо неровен час, это грозило гибелью всему судну. Однако, внешне семейка Такш не производила впечатление опасной. Ни пистолетов, ни укороченных мушкетов, хоть хитроумно скрытых под плащами-пыльниками, хоть в разобранном виде, не приметили ни капитанские глаза, ни взгляд Фехра. Путешественники открыто носили при себе лишь пару ножей в затейливых и дорогих ножнах, явно сшитых на заказ. Узкий, из серебристой стали, более напоминающий маленький наконечник копья, нежели нож, с жёлто-белой рукояткой из рога олелопы овального сечения, покрытой резных орнаментом из прямых и волнистых линий и рядами просверленных отверстий - справа не бедре у девочки Опры. Этот нож, чей клинок имел некоторый слабый наклон относительно рукояти, не в сторону обуха, как у прямых кавалерийских «клинков небесного дождя», что ковались из метеорного железа, а в сторону лезвия, подобно прямому ятагану, дочь Странника во время трапез в корабельной столовой частенько использовала в качестве столового прибора и заменителя вилки. Сам же Странник свой нож, по размерам скорее небольшой меч, никогда не доставал прилюдно и Ленндин видел только торчащую из ножен исчерна-серую рукоятку, более напоминающую какой-то корень, грубо обмотанный поверх жёлто-рыжей медной проволокой. Эта обмотка была единственным ярким, блестящим пятном на одежде обоих спутников вместе взятых. Всё остальное на Такшах было подобрано в чёрных, серых, или пастельных, неброских тонах, не притягивающих взгляд. Прибыв в порт «Флагман Мак» опустился брюхом до волн, охлаждая гравы морской водой. Это, естественно, приводило к жесточайшему образованию накипи на пластинах гравов, поскольку их температура после долгого перелёта была существенно выше 50° С, да и за разностью температур на различных гравах верхнего и нижнего рядов никто не следил хотя бы по причине отсутствия на них отдельных термометров с системами мониторинга состояния, и довольно скоро гравы начинали портиться, требуя ремонта и замены, но до простых правил ТБ при охлаждении морской водой кенджанойская «наукова думка» пока не дошла. Не хватало знаний химической термодинамики. В окрестностях порта, в основном лепились коробочки складов, помигивало зазывными фонариками множество таверн. Слева и впереди манил туристов и завсегдатаев «этого дела» Квартал Красных Фонарей, вверх по склонам к центру острова ползла внешне хаотическая жилая застройка, ближе к берегу, южнее Квартала Красных Фонарей мрачновато качала тёмными кронами деревьев лесо-парковая зона. Потихоньку просыпалась барахолка. Когда-то бывшая стихийным рынком, а теперь официальная и даже солидная и респектабельная. Если таковые понятия применимы к торговым рядам на пиратском острове. Основная часть города, «деловой центр», местный аналог ратуши, апартаменты Капитанов и тому подобные серьёзные кварталы прятались где-то в глубине острова. С моря невидимые. По побережью в этот ранний час - а солнце едва-едва показало краешек из-за горизонта - стлался густой туман, скрывающий контуры предметов и делающий дали призрачными. От порта до делового центра идти было долгой извилистой дорогой через несколько пусть маленьких, но районов. Пиратские капитаны справедливо опасались десанта с моря - от Храмовников или иной организованной силы, которой может однажды надоесть криминальная вольница Люциума - и самое важное на берегу не построили. Что бы в случае десанта с моря и воздуха противник не успел с ходу ворваться в штабы и сокровищницы, взяв всех «тёпленькими» и у Капитанов было время на организацию обороны и на то, что бы попытаться сбежать скальными тропами и расщелинами, прихватив жён, детей, любовниц, наложниц, наиболее ценное из «напираченного», а так же на уничтожение самых важных документов и компромата. Пока противник застрянет в кварталах прибрежной жилой застройки, построенных столь хаотично, что без спутниковой поддержки, на Кенджаное пока, естественно отсутствующей, в них потеряется любое стрелковое подразделение. Батарей мощных береговых пушек, линий фортов и укреплений вдоль берега на Люциуме не было и показать чудеса стойкости «обороны Севастополя» от воздушного десанта с моря пиратские Капитаны не смогли бы ни технически, ни тактически, ни стратегически, даже заимей они горячее желание войти в легенды героической обороной своей вотчины. Поэтому основной центр пиратского города построили в глубине острова, в месте, с трёх сторон окружённом островерхими скалами, призванными как создать естественное препятствие для вражеской пехоты, так и даже помешать свободному продвижению наступающих воздушных судов на гравах и альтернаторах, не способных подниматься выше определённого потолка. Вследствие отсутствия даже намёка на герметичность, максимальная высота воздушных кораблей Кенджаноя была не выше простейших тканевых авиеток с открытыми кабинами уровня самых первых опытов с аппаратами тяжелее воздуха, а скорость приблизительно равнялась скорости тех же авиеток с храбрыми авиаторами в регланах, кожаных шлемах, широких шарфах и больших очках. Иначе бы команду и пассажиров того же «Флагмана Мака» просто бы сдуло с палубы набегающим воздушным потоком, а маневровые мачты бы согнуло и сломало. Поэтому высокие скалы вокруг города, не представляющие никакого препятствия для высотного и скоростного воздушного транспорта любой произвольно взятой пост-индустриальной расы, начиная с весёлого орка на любом Истрибиле-Бомбиле с мотором и далее, для кенджанойских военных пилотов могли составить проблему. Пассажиры потянулись на выход. У обоих Такшей багажом оказались не баулы, чемоданы, котомки или мешки, а заспинные рюкзаки на ремнях и лямках у обоих. Подобранные по тому же принципу, что плащи-пыльники и остальная одежда семейки: вроде бы, на первый взгляд совершенно конструктивно разные, но подчинённые единым идее и стилю. Вовсе не округлые и не яйцевидные - как привычные «сидоры» у тех из пассажиров, кто также был при рюкзаках. Параллелепипедической формы, как корзина плетённый из бересты, рюкзачок у девочки. С откидной крышкой сверху. И, тоже имеющий в основе сглаженный вытянутый параллелепипед, с дополнительными боковыми отделениями и клапанами, с широкими горизонтальными стропами, весь какой-то пятнистый, словно шкура слевуара, большой, сообразно его комплекции, рюкзак у Странника. Покинув сходни, отец с дочкой затерялись в толпе и больше капитан Ленндин их никогда не видел. Тогда капитан ничего не понял и ни с чем не соотнёс странных путников. Но позже, когда Кенджаной привели к Согласию и Ленндин впервые случайно столкнулся с Лунными Волками не в их ужасной и смертоносной силовой броне, а в обычной человеческой одежде, он вспомнил папу с девочкой и сделал поразительный вывод, о котором не рассказал даже своим внукам до самой смерти, унеся этот невозможный вывод в могилу. Встретив группу Лунных Волков, мирно осматривающих окрестности одного из центральных островов, и увидев сверхчеловеческих воинов Империума без брони, превращавшей человека в широкого «робота», а в штанах и туниках, обладавший цепкой памятью на всё необычное капитан, мгновенно узнал и рост, и комплекцию, и специфическую пластику движений. И ещё в тот момент Ленндин задним числом осенило, отчего серый плащ-пальто папаши Такша показался ему таким мешковатым, странно скроенным - особенно в плечах и спине - и на несколько размеров больше, что его пришлось хитро ужимать ремнями и застёжками. Пыльник был сшит таким образом, что бы его можно было носить как поверх обычной одежды, так и поверх бочкообразной силовой брони астартес с широченными наплечными деталями и термоядерным бэкпаком. Старший Такш, назвавшийся Странником, не был человеком. Он был одним из ангелов Императора. Капитан Ленндин впервые столкнулся со сверхчеловеком-Космодесантником до Согласия, в том месте и в тот момент времени, где и когда никаких Космодесантников просто не могло быть.***
[отметка: 06.03.01] «Ночью все кошки серы» - есть такая пословица.. На Калте все были серы. Это в какой-нибудь настольной или видеоигре можно выставить на поле друг против друга ряды ярко окрашенных солдатиков... А, точно! Придумай по происходящим событиям некую настольную походовую игру на поле, расчерченном на квадратики. Назови как-нибудь как можно более дурацки и пафосно. Какое-нибудь «Колесо войны»... Нет, лучше не колесо, а молот. Да, «Молот войны», «Warhammer 30k: Horus Heresy»... Склей пластиковые модели бойцов в различных реальных марках силовой брони, окрась их броскими акриловыми красками с названием загадочным и многозначительным, например - «Цитадель». Выставь друг против друга и сиди играй, попивая кофе - кидай кости с точками-циферками. И будет у тебя стол ломиться от замерших друг против друга в ожидании броска кубика отрядов ярких игрушечных солдатиков. Одних помидорно-алых, с исчерна-серыми наплечниками оттенка мокрого асфальта - игрушечных Несущих Слово. Других глубокой небесной синевы, цвета тропического неба, цвета кобальта - пластиковых Ультрамаринов. Только в жизни всё не так. И это не видеоразвлечение на когитаторе и не настольная игра с кубиками, карточками и очками за действие. Воющая авиация, оставляющая за собой дымные следы. Чесночный запах раскалённого до фиолетового свечения металла. Шипящие бело-голубые плазменные жгуты, столь яркие, что на них нельзя смотреть без защитных очков, не рискуя повредить сетчатку. Небо, ставшее пылающим от внеатмосферных термоядерных взрывов... Несущие Слово, ярко-красные с серым и серые с красным, потоком вываливающие из посадочных капсул, спускающиеся целыми отделениями на канатах из открытых десантных люков серо-ржавых «Громовых птиц». Обтекаемо-зализанные, страшные, технологичные, сверкающие сенсорами цвета кофейного зерна. И окрашенные глубокой синевой, увешанные инсигниями, со светло-золотыми обращёнными «омегами», нагрудными воксами, в зловещих и хищных, крестообразным профилем напоминающих шлемы фантастических звездолётчиков, и словно «прищуренных» золотых масках бронекостюмов «Претор», утыканные рядами хромированных зеркальных «молекулярных заклёпок» Ульрадесантники. От задымления, копоти, поднятой бомбардировками пыли, пепла, непрерывным дождём сыплющегося с огненных небес, все они очень скоро становились однотонно грязно-серыми, покрытыми бурыми разводами словно экзотическим камуфляжем. Цвета Легионов исчезали, знаки различия и шевроны становились неразличимыми. Транслюди стреляли по тепловым сигнатурам в режиме инфракрасных авточувств, опознавали противника или друга по силуэту доспеха, по сигналу ответчика «свой-чужой». Мелькнул за дымовой завесой силуэт «Претора» - Несущий Слово нажимал спусковой крючок болтера. Обрисовался на мгновение на фоне пожарищ чёрный зализанный абрис, как молодой ёж иголками, топорщащийся короткими шипами, задвигались в дыму напротив тебя тепловая сигнатура, нейтронный и гамма-след бэкпака, опознанные авточувствами и машинным духом костюма как чужие, характерные по спектру для Несущих Слово - Ультрамарин, яростно сжав зубы, бил короткими, злыми импульсами из плазмопистолета с левой руки. Тут и там мелкие группы противников внезапно натыкались друг на друга на дистанции «последнего броска» и вспыхивали короткие, словно зарница в летнюю грозу, рукопашные. Десантники дрались ножами, подобранными арматурами, ствольными коробками болтеров, цепными топорами, гладиусами, пиломечами, шлемами, кирпичами... Ноосфера Калта схлопнулась, поражённая мусорным кодом Октета, электроника и машинные духи танков и БМД с обеих сторон отказывали, прицелы и триплексы были разбиты взаимным огнём снайперов - танкисты обоих противоборствующих Легионов, а большинство экипажей продолжали сражаться с пламенем на двигателе, отказываясь покидать свои горящие машины до того момента, пока танк ещё мог двигаться и не превращался в неподвижную мишень, уже давно наводили орудия и спонсонные лазеры «по стволу». И только деформированные, подсвеченные никогда не затухающим льдисто-голубым потусторонним пламенем, уродливые фигуры Гал Ворбак и огромные шагоходы Мхара Гал постоянно оставались ярко-алыми. Никакие копоть и сажа к ним не приставали и броский цвет их не менялся, словно бы их окружало электростатическое отталкивающее поле.***
[отметка: —?] Сойдя с «Флагмана Мака» и ловко затерявшись в толпе двое путников свернули на запад, к лесопарковой зоне. Где быстро сошли с мощёных дорожек и углубились в чащу, шлёпая ботинками и мокасинами по устилающей землю хвое с «пурпурных елей». - У тебя ботинки оставляют рифлёный отпечаток эмблемы Тёмных Ангелов, Первого легиона, - сказала девочка. - Да, тактические ботинки с верхом Несущих Слово и рисунком подошвы и гвоздиками другого легиона - трюк старый, как сама Вселенная, но всё ещё работающий, - ответил Странник, - надо поменять цвет плаща и посмотреть, куда нас приведёт Компас Изменений. - А пистолета у тебя нет? - вдруг спросила Опра. - Боишься, что ли? Нет конечно. Зачем он? В таких местах как Люциум без пистолета намного спокойнее, чем с ним. С оружием у нас точно будут неприятности. Да и оружия я не люблю. Работа агента процентов на семьдесят - работа головой, а не кулаками, пиломечом или болт-пистолетом. И головой далеко не в смысле сломать противнику ударом лба нос, а в смысле когнитивном. - Тем кто пристанет, можно «отвести глаза». - Вот ты этим и занимайся! Ты же отличный специалист по отведению глаз, а не я! - парировал Пулу. Зуэн нашёл место, которое не просматривалось ни с одной стороны, отщёлкнул от цилиндрика на поясе серебристую «таблетку» и подбросил в воздух. «Таблетка» взмыла на четыре метра вверх, повисла и выбросила вниз акустическое фазочастотное поле «конуса молчания». Теперь можно было хоть орать благим матом и в десяти метрах никто ничего не услышит. По хорошему неплохо было бы организовать невидимость и убрать запахи, что б не учуяли собаки или их аналоги, но таких технических возможностей у Странника не было. Частичную невидимость посредством плащей из метаматериалов могли позволить себе только Альфа-Легионеры и Отблески Сумерек из Повелителей Ночи. Впрочем, Отблески Сумерек и Рапторы Зо многое могли себе позволить, чего не было у остальных. Почти на уровне XI-го... XVII-й Легион ощутимо отставал от VIII-го в плане научно-технического оснащения спец-агентов. С запахами тоже имелась проблема. От Опры Такш несло тем чужеродным, неузнаваемым запахом, который Марк Ричардссон во сне, когда Опра называлась ему Майей, воспринял как «запах сказочных лунных цветов». Это не было условностью или галлюцинацией из снореальности. Запах был именно таким, каким его воспринял Марк. Что касается Зуэна... Как правило, от Легионес Астартес вообще ничем не пахло, они носили силовую броню на операциях, а броня запаха не имеет, но Пулу-то был в плаще с адаптивным камуфляжем, а не в доспехе! От Странника необычно пахло травами, лекарствами, как от апотекария, и чуть-чуть болотом, у непривычного человека могла закружиться голова. Плащ поменял цвет и из серого стал чайным, цвета слоновой кости, с размытыми коричневыми пятнами. Адаптивный камуфляж типа «хамелеон», подобный аналогичному покрытию артифайцера Зо Сахаала, где была реализована та же идея, мог не только изменить цвет, но и принять текстуру земли, травы, каменной стенки и слиться с окружением. - Вот это правильный камуфляжик! - сказал Пулу, глядя на пятна нечётких очертаний и окрас чайного цвета, - в отличие от всяких попугайских «флектарнов», которые не камуфлируют, а, наоборот, делают из тебя отличную мишень для снайпера. Плащ был особый. Во-первых – плотный, со множеством явных и потайных карманов, крючков, карабинчиков, ремешков и петель. Вo-вторых, верхний слой являлся адаптивным камуфляжем, смолянисто-чёрная подкладка – многослойным демроном-W, между которыми находилась прослойка из некстела. Благодаря мнослойному демрону-W с внутренней стороны плащ не только являлся одновременно бронежилетом, вернее – бронеплащом, но и был способен частично защитить от химических и радиационных угроз. Конечно, демрон и некстел делали пыльник весьма тяжёлым, но для трансчеловека это не было особой проблемой. В третьих, хитроумная система изменения размера позволяла при необходимости надевать его как поверх силовой брони с примкнутым бэкпаком любого типа и любой конфигурации сопел охлаждения, так и поверх цивильного костюма – как сейчас. Странник сбросил рюкзак и полез в него за Компасом Изменений. . В основном отделении, помимо прочего, лежала сверху бережно завёрнутая в импровизированную прозрачную суперобложку из пупырчатого целлофана «Книга Лоргара» карманного формата с текстом, набранным крошечными золотистыми буквицами. В правом боковом отделении сейчас находилась варп-склянка в непрозрачной оболочке. Несущий Слово потянул клапан левого бокового отделения - с контейнером... - Надо сделать всё чисто из без шума. В таких делах шум излишен. Тихо зашли, отдали что надо человеку, на которого укажет Компас Изменений, обеспечили условия, при которых человек передаст нашу посылку Алькарин, которая скоро тут появится, тихо вышли. И никакого геройствования. И уж тем более, никаких «вдруг появившихся» покойников по дороге. Вот почему, оружие не только нам не нужно - оно и вредно. - говорил Пулу, доставая цилиндрический контейнер. - Это ты у нас покойников не боишься. Поскольку по-детски кровожадная и чужую жизнь не ценишь. Я не то, что их боюсь и как член своего легиона гуманизмом не страдаю, но ты кровожадная бессмысленно. Там где это не просто излишне, но и может повредить делу. Подобно Повелителям Ночи. Организовать покойников ради покойников, жертвы ради самих жертв, устроить пальбу на пустом месте, просто потому, что у тебя неуправляемый всплеск эмоций и в голову ударила очередная «пятиминутка ненависти»... - Да ладно! Покойников и вообще смерти, погостов, могил, я и правда не боюсь. Я не собираюсь отмазываться. Я, а, точнее, не та я, что ты сейчас видишь, а одна из третей моей нынешней составной сверхличности, в своей предыдущей жизни держала за руку умирающую бабушку. Я одна тогда была. Мне четырнадцать лет было. Я сутки провела в квартире с трупом. Прежде, чем за мной приехали. Была чуть старше, чем в теперешнем теле. Потом я лежала в больницах. И во всяких больницах. Меня кормили успокоительными. - Значит, всё-таки, держание за руку умирающей и сутки в доме с трупом повлияли на тебя, - капеллан Пулу, казалось, даже удивился. - Не ожидал от тебя. Ведь по погостам не только утром, днём и вечером, но и глубокой ночью ты бегаешь как завзятая хаоситка. И больше, чем я, капеллан Несущих Слово и служитель Истинного Пантеона. Какое-нибудь Братство Ножа или Генный Род, по моим наблюдениям за тобой, Лелфейн, выглядят как дети малые рядом с тобой. И вдруг - подержала умирающую бабушку за руку и кормили успокоительными? Пусть ты и была тогда ребёнком, немногим больше, чем сейчас. Но всё же, как-то непохоже на тебя. Ты твёрже. Ты бесстрашнее. Или это две другие трети нынешней личности делают тебя такой, а тогдашняя ты была мягкой и слабой девочкой? - Ты не понял, Зуэн. Не от того, что несколько минут подержала умирающую бабушку за руку и сутки провела одна с мёртвой, меня позже пичкали лекарствами. Не было у меня никакого посттравматического синдрома и в помине, - строго возразила Лелфейн Опра. - Я могла сломать петуху ноги за то, что он прокукарекал. Наверное, у меня было раздвоение личности... Пулу извлёк из левого бокового отделения цилиндрический контейнер из серого керамита, стакан которого имел оребрение выпуклыми квадратиками сложного профиля, очень напоминающее рубашку осколочной гранаты. На верхней крышке имелась объёмная гравировка в форме охваченной пламенем раскрытой книги, с кричащем из языков огня карикатурным лицом с четырьмя ассиметричными рогами, двумя маленькими и парой больших, левый крупный изогнутый рог был заметно короче правого. Над гравировкой обновлённого XVII-го Легиона темнела замочная скважина. Зуэн снял с правого запястья чётки, среди бусин которых прятался ключ, вставил в стважину и повернул. Вслед за этим из крышки треугольником засветил рассеянный подвижный лучик, просканировавший глазное дно глаза космодесантника, ибо ключ-то кто угодно мог украсть или подделать. Поскольку рисунок сетчатки тоже можно было подделать, из крышки выскочила короткая иголочка, которой Несущий Слово проколол подушечку указательного пальца. Но и ДНК из крови возможно было подделать, скажем, напечатав на белковом 3D-принтере, и, в завершение авторизации, Зуэн нажал на определённые квадратики на корпусе в одному ему известной последовательности. Только после этого мигнул диод и крышка поднялась вверх на четырёх шпеньках. Странник извлёк из внутреннего фарфорового стакана, запеленатого в два слоя изоляции, серебристый вытянутый череп и чёрную сферу-маятник на цепочке. Он уже пользовался ими перед тем, как попасть в это время, это место и познакомиться с Лелфейн Опрой Такш вживую, найдя её в Гентиане. Перед тем, как сняв с пояса Эребов Осколок - листовидный атам, на ощупь скорее не из серого композитного металла, вроде вутса или оружейной стали, а из серого неизвестного камня, друзу с шершавой поверхностью из множества блестящих кристалликов, фрагмент укороченного Эребом кинебрахского Анафема, выращенный до кинжала в демонском ихоре - прорезать им червоточину не только в пространственном, но и во временном континуумах. Зуэн откинул на петлях крышку черепа, нёбо оказалось белым циферблатом над которым тотчас вспыхнул зеленовато-голубой, призрачный и слабо различимый при дневном свете, поворачивающийся вокруг оси, проходящей через одну из вершин, гололитический куб и кольца микроскопических рун, призванных изначально показывать оператору некие данные, но прочитать которые в целой Галактике никто не мог. Зашевелилась по крошечной координатной сетке на циферблате единственная двухцветная чёрно-золотая стрелка, указывая на значки и отметки, столь мелкие, что комфортно разглядеть их можно было только модифицированным зрением. - Это и есть Компас Изменений? Я его представляла по другому. На Кенджаное ко многому привыкнешь, и многие свои представления о технике и инженерии пересмотришь. Те же автоматроны чего стоят! На планете с нормальной технологией вряд ли кому-то в голову придёт подобная идея. А здесь - пожалуйста! Но этот Компас Изменений твой... Это просто какая-то «машинерия Искусника Крэга», а не понятный механизм, гентианские автоматроны «инженерным мэйнстримом» кажутся... Кто это изготовил и когда? Это не Тёмная Эра - точно! Я таких устройств не знаю, - прокомментировала Опра, увидевшая Компас впервые и весьма шокированная им, что Странника удивило и порадовало. Маска всезнайки и Господа Бога в земном мире с девочки впервые слетела и стало понятно, что она не всеведущая, коей пытается казаться, что и для неё в Галактике остались чудеса, способные поставить в тупик. Пулу повесил Компас Изменений на левое запястье, движением руки призвал обратно «таблетку» генератора конуса молчания, убрал её обратно в цилиндрический пенал на поясе и путники двинулись из лесопарковой зоны по направлению, которое указывал Компас Изменений. Боковым зрением Несущий Слово уловил некую смутную тень, подобно лесному духу промелькнувшую слева, на фоне ограждения квартала Красных Фонарей. - «Показалось или нет? И если не показалось, то что это было? Или кто?» - промелькнула мысль, но Лелфейн Зуэн ничего не сказал. - Странник, Странник... Зуэн Пулу - шлёпая мокасинами по лужам, произнесла девочка в пространство. Словно ни к кому не обращаясь, подобно одному древнему, забытому ещё до эры первой колонизации Солнечной, королю тех времён, когда Терра ещё называлась по иному, - агент “Wanderer” или “Vagus”. Chaotic Flame, специальный агент Лоргара Ауреллиана. Двадцать вторая Рота Несущих Слово, Орден Зазубренного Копья, капеллан... - К логопеду сходи. Здесь же есть логопеды или что-то подобное? - не выдержал вышеупомянутый. - У тебя мало того, что речь безграмотная: достаточно послушать как ты окончания слов склоняешь... Так ещё и акцент жуткий. Как ты звук «г» выговариваешь - это такой ужас, летящий на крыльях ночи, что и VIII-й Легион поседеет: у тебя это нечто среднее между «г» и «х», да ещё и долгое... Я на кенджанойском лучше тебя говорю, хотя родился на Колхисе. А должно быть наоборот. - Я грамотная. Я много читаю. Я пишу книгу по рунам. Я грамотная, - обиженно парировала «младшая Такш». - Лекции ещё начни читать. Платные. А Странником меня впервые назвал Малкадор Силиллит. Выслушав рацпредложение Лемана Русса, он сказал, что он, естественно, не Примарх, ему никакие подразделения специальных операций и агентов из отобранных Астартес не нужны, но если бы вдруг понадобились, то Сигиллит выкрасил бы их в светлый серебристо-серый оттенок композитной клинковой стали, наподобие вутса или порошковой, и назвал бы Рыцарями-Странниками Малкадора Сигиллита**. Добавив философски: «У Лоргара в Легионе, как я слышал, один свой Рыцарь-Странник уже имеется. Это легионер Зуэн Пулу из двадцать второй Роты». - Что за рацпредложение? Что за беседа с Руссом и Ауреллианом о агентах? - Лелфейн заинтересовалась. - Ты мне ничего похожего не рассказывал. - Давно это было. Почти сразу после того, как лже-Император и Сигиллит признали существование ХХ-го Легиона, а Альфария представили остальным семнадцати братьям и Миледи Сартано. О том разговоре я узнал со слов своего Примарха. Они как-то пересеклись втроём: Лорд Малкадор Сигиллит, Леман и мой Отец. И Лорд Русс сказал, что Альфа-Легион нас всех сожрёт. Постепенно, если ничего не предпринять. У Волчьего Короля была теория. Он вообще мужик умный и проницательный... - Знаю, он из «Восточного экспресса», - вставила Опра, но Зуэн продолжал, предпочитая пока пропустить непонятное замечание: - ...Жаль только, не на нашей стороне. И никогда не будет. Космические Волки, Укротители Штормов, Саламандры и Альфа-Легион изначально создавались как легионы специального назначения для узко-специализированных целей и задач. Недаром тот же XI-й изначально звался Космическими Рейнджерами. Название можно поменять, но не суть. И Примархи этих Легионов просто не могут себе позволить быть простыми. Все они намного глубже, чем кажутся... Здесь полно воды и земля мокрая. У меня ботинки из гортекса, а у тебя мокасины не водонепроницаемые - из олелопьей кожи местной. Ноги промочишь и простудишь. Садись-ка мне на плечи, - отвлекся вдруг от темы Несущий Слово, останавливаясь. Лелфейн Опра Такш забралась на загривок космодесантника, устроившись задницей на верхнем клапане его рюкзака и свесив ноги по сторонам шеи астартес. Со стороны в ещё не рассеявшемся утреннем тумане парочка стала напоминать призрака из полузабытого сна: несуразно высокую и узкую, непропорционально вытянутую фигуру. - Русс считал и продолжает считать, что номера Легионам и их Примархам присваивались отнюдь не хаотично, а отражали их положение в экспериментальной цепочке. Поколения, так сказать. У Тёмных Ангелов Лиона Эль'Джонсона первый номер. И самое чистое и стабильное геносемя. По мысли Лорда Русса они - изначальная матрица... - продолжал рассказывать Пулу, пока они шли к выходу из зелёной зоны Люциума. - Я поняла. Прото-астартес... - Да. Прото-астартес. И все остальные - лишь модифицированные копии I-го Легиона. Примархи с более высокими номерами создавались позже предыдущих. Опыт ранних лет Великого Крестового Похода и предыдущего поколения учитывался в последующем. Что-то убиралось, а что-то, напротив, добавлялось. И, если эта теория верна, как бы не пыжился Фулгрим Фениксиец, какими бы заносчивыми и высокомерными не были его Дети Императора, но Пертурабо и Железные Воины хоть на волос, но лучше. Ибо у Фулгрима и его Легиона III-й номер, а у Пертурабо IV-й. Тогда Фулгрим... - Несовершенный, - докончила девочка. - Но, выходит, двадцатый Примарх... - Верно. «Файнл конфигурэйшн». Завершённый проект. Все ошибки учтены, а огрехи убраны. Каким бы плюгавеньким не казался Последний Примарх, что бы не думал о нём и о себе Хорус Луперкаль, но Альфарий всегда будет хоть на чуть-чуть быстрее, выше, сильнее. Альфарии ХХ-го крупнее остальных космодесантников и у Русса имелось подозрение, что они уже не совсем Десантники, а занимают некое промежуточное положение между Астартес и Кустодес. «Если это так и мы не предпримем мер противодействия, то Альфарии постепенно вытеснят и поглотят все остальные восемнадцать Легионов, - сказал тогда Русс, - даже изначальную базовую матрицу Angelis Tenebrium, от которой происходят все остальные астартес. Не по злому умыслу. Просто по закону эволюции. Тут поневоле начнёшь эволюционировать в ответ!» И он предложил создать альтернативу альфариям в каждом Легионе. Подразделения специальных агентов. Призванных противопоставить методам Альфа-Легиона свои, эксклюзивные. Научиться противодействовать и подняться до их уровня. Пусть не всем Легионом, но маленькими отрядами, подчинёнными лично Примарху, минуя длинные командные цепочки. И сам же первый подал пример. Он создал Волчьи Тени. Особые агенты Влка Фенрика. Броня Mark XII Pattern Runic Armour эксклюзивной разработки***, дроны, «механические волки»... В те годы это было ново, неожиданно и весьма неприятно удивило Лорда Альфария. После Волчьих Теней у Волков как-то сразу появились Сайферы у Тёмных Ангелов. Настолько быстро и организовано, уже сразу с оснащением и тактикой, что возникает стойкое ощущение, что Сайферы, как и Мастера Тени Гвардии Ворона, существовали много ранее появления Альфария, ХХ-го Легиона и теории Лемана Русса. Просто вышли из тени. «Фирменный» стиль Сайферов - виртуозное владение пистолетами. Они чуть не единственные из Астартес, кто вообще пользуется пистолетами, а не болтерами разных модификаций. Личности их глубоко законспирированы. Очень мало кто видел вживую Сайферов, а из тех, кто видел, большинство уже ничего не расскажут, ибо мертвы. Сайферы носят чайного цвета стихари с тёмно-красным подбоем. Наподобие того плаща, что на мне, но значительно проще. Иногда говорят, что Сайфер у Тёмных Ангелов только один единственный агент, а не подразделение. - Сайфер... Сайфер... Сайфер и правда только один. Никакой он не «специальный отряд». Знаю я этого Сайфера, - сказала Опра и Зуэн снова не понял, шутит девочка или нет. Самой чудовищной возможностью - и не маленькой! - в этом внезапном признании было то, что вовсе и не врёт, а говорит абсолютную истину про своё личное знакомство с Сайфером, - точнее, того, кто сейчас на Калибане занимает должность Сайфера. Это ведь не имя, а пост. - Следом за Космическими Волками и Тёмными Ангелами новшество подхватил VIII-й Легион. Повелители Ночи вообще любят всё специальное и элитное. Они насоздавали великое множество особых отрядов с красивыми названиями, как действительно элитных, так и «элитных» лишь на пергаменте, - продолжил рассказывать Пулу, - элитные Атраментары, Отблески Сумерек, Ночные Рапторы Зо Сахаала, Рукокрылые... Но у них таковой юнит необычен. Тем, что подчиняется напрямую не приказам Примарха, а Первому капитану Иакову Севатариону по кличке «Яго Севатар». Подчинить своему Примарху тот же Отблеск Сумерек - элитный отряд супер-профессионалов, холодных и рассудительных мастеров своего дела, с наиболее совершенными в VIII-м оружием и экипировкой - среди Повелителей Ночи не решился бы никто. Да это и бессмысленно это. Лорд Кёрз, он... - ...Со странностями, - закончила фразу Опра, - с огромными странностями. У него крайне нестабильная психика, я знаю. - И вот так, постепенно, особые подразделения специальных операций стали возникать и в других Легионах: Чёрные Пантеры у Саламандр, Медузианские Сайлоны в Х-ом. В XIX-ом свои Мастера Тени были изначально, просто легализовались. В моём родном XVII-ом подразделение специальных операций до недавнего времени называлось Solidum verba - Твёрдыми Словами. С недавнего времени мы, как ты правильно сказала, Хаотические Пламена - личные агенты Лоргара Chaotic Flames. Все спец-агенты Легионов используют технологии, либо, в той или иной мере, запрещённые Адептами Марса, либо и вовсе Механикум неизвестные. У каждого вида спец-агентов свой уникальный «пакет» технологий, разработанный в его Легионе на базе стандартных, свои сильные и слабые стороны, свои вооружение и экипировка. Положенные техно-адептами в архивы технологии, отвергнутые или не доведённые до ума теории и модели... Отблески Сумерек в числе прочего используют одну модифицированную технологию, подобную имевшейся в давно приведённом к согласию Верхнем Городе. Изобретение, которое Механикум положили под трёхфутовый слой сукна до лучших времён, которые никогда не настанут. Но надо отметить, что Отблески Сумерек применяют не ту технологию, что Невидимые - элитная гвардия другого Императора Человечества - а собственную разработку на базе той же идеи. Не каждому, конечно, идея Русса пришлась по вкусу. У Лорда Ангрона личных телохранителей-то, считай, нет - только формально наличествуют. Какая уж тут служба специальных операций при убеждении, что все проблемы можно решить при помощи цепного топора и плазмопистолета? - риторически вопросил Зуэн, - Фулгрим тоже не создал спецагентов среди Детей Императора, поскольку теория Русса для него крайне оскорбительна. Как же, он всего лишь третий. Несовершенный. Весьма и весьма несовершенный, если принять теорию истинной. Считает, что Палатинских Клинков да Гвардейцев Феникса ему более чем достаточно для любой мыслимой задачи. Зато XI-й воспринял идею Волчьего Короля с полным восторгом. Миледи Алькарин по-видимому и раньше – ещё до обнаружения Альфария – вынашивала похожую идею. И предложение брата прекрасно наложилось на какие-то её странные представления... Там даже командир для спецконтингента нашелся мгновенно. Некий Лерайе Маланор – капитан Eius Serpens, Третья рота. Да он, вроде, откуда-то из этих мест родом, если я ничего не путаю. Не слышала о таком? - Не слышала, - резко, даже слишком резко, мотнула головой девочка. - И вообще, Ангрон Фаль'кр революционер-анархист в сердце своём. Чего от него хотеть и требовать? «Хоть чёрный, хоть красный, хоть синего цвета, всех просто напрочь мочи!» Была на Терре такая старая-престарая песенка про анархистов, ненавидящих любую власть и любой строй вне зависимости от того, насколько эта власть и строй хороши или плохи. Несколько миров и несколько цивилизаций назад, - пояснила Опра. - Если ты, дядя Зуэн, вдруг подумал, что он за Хоруса или же за тех, кому ты шёпотом молишься не ясным днём, а безлунными ночами, и не в храме, а на погосте, то ты больше так не думай, ладно? Ангрон не за Хоруса. Он хочет свергнуть Императора, которого ненавидит, а дальше хоть Галактика гори. И атеист он полный. Вот ваш Лоргар девять тысяч семьсот пятьдесят два тома текста настрочил и накатал. Один маленький томик «Книги Лоргара» ты сейчас несёшь в рюкзаке, на котором я попкой сижу. Девять тысяч семьсот пятьдесят два тома ни один нормальный человек не осилит, а Ангрон, уверена, и одной страницы не прочёл! Это ты у нас верующий, а для Ангрона «Книга Лоргара» и все эти разговоры про Хаос - бессмысленная белиберда. Он начал перекрашивать доспехи Легиона в зловещий тёмно-красный. Враги XII-го думают, что это под цвет крови и для устрашения, друзья полагают, что в честь Октета. И ты, наверное, тоже так думаешь. Но правда ни там и ни там, Зуэн. Красный - не только цвет человеческой крови, железа и Октета. Это цвет революционеров. Плевал он на Хоруса и на Хаос ваш. Вот построит Хорус не только в будущем относительно меня, но и в будущем относительно тебя, Империум Секундус с самим собой во главе, сделает твоего Лоргара главой Имперского Культа Хаоса, и вы подумали, что Ангрон станет вам рукоплескать? Займёт достойное место в вашем государстве? Он пусть не тут же, но рано или поздно повернёт Пожирателей Миров против Империума Секундус, своих братьев и Луперкаля. Он же бывший раб, социалист. Никто из вас этого не понял, даже Император не понял. Среди Пожирателей есть договороспособные люди. Стиан Гул, или Кхарн, для примера. Но самого Ангрона это не касается... - Вот ты про мои моления на погосте тут иронически отзываешься, а зря, - сказал Зуэн, задетый, казалось бы, небольшим замечанием. - Остоебенела мне эта ситуация. Мне надо сфотопитрировать шрам! Шрам на ноге остался, когда я ночью на погост по твоим делам бежала, Зуэн. Со свечёй в руке. Кладбищенский сторож тогда, среди ночи, а на небе ни одной луны, ни звёздочки, долго и тщательно целился из крупнокалиберного мушкета с обрезанным стволом и возрастом века чуть ли не Первого Храма мне в лоб, аккурат между глаз. Картечина прошла по касательной сквозь мягкие ткани ноги, - парировала девочка очень зло и с резкими интонациями, сначала говоря спокойным тоном, но под конец начав всё более «частить словами», путаясь в окончаниях, обрывая фразы и говоря быстро, словно в бреду. Что с её речью периодически случалось. Глаза Опры засверкали тёмным огнём, и, казалось, она вот-вот спрыгнет с плечей Пулу, развернётся и уйдёт обратно в сторону порта. - Хотела, чтобы ты был счастлив! - Не разговаривай матерным сленгом. Тебе не идёт. - Мне кажется, ты слишком вошёл в роль моего папаши за время путешествия от Гентианы сюда. А я ведь сирота, - едко сказала Опра. - Ты сирота, госпожа Такш. И мне до сих пор неизвестно, что ты такое на самом деле. Нерождённые этого не знают! Или не хотят отвечать. Ты наполовину местная с южных островов, наполовину... что-то ещё. От тебя даже пахнет как от ксеноса неизвестного вида, а не от человека! - капеллан, похоже разозлился и его «понесло» - На Кенджаной не водится киноидов, но если б были, они бы выли и плакали при твоём появлении за милю как на покойника! Влка Фенрика тебя бы сразу пристрелили бы. Без разговоров. Или забрали бы в подземелья Фенриса. Для опытов. У сынов Русса чрезвычайно острое обоняние. Они за световой год бы учуяли, что от тебя пахнет чем-то неопределяемым и более чужеродным, чем от орков и эльдаров вместе взятых. Что ты такое, Император тебя возьми? Если бы Космические Волки не были бы Псами Императора и могли бы присоединиться к нам, тебя бы следовало им отдать. Но они сюда не прилетят. Сюда скоро, в этом времени, прибудут Лунные Волки Хоруса. - Поправка. Я на треть местная с южных островов, на треть... ещё одна человеческая личность... скажем так, не отсюда... не совсем отсюда... и на треть то самое «что-то ещё». Даже сам знаешь кто никогда не сталкивались со «вселенцами» и «попаданцами» полиличностного типа. Я сюрприз и для них. Не говоря уж о ваших диковатых Волках Фенриса и вашем смешном Империуме. Волки Русса, к слову, как и их Примарх, тоже далеко не идиоты. Как и у Лемана у них имидж такой. «Восточный экспресс», своего рода. «Трудно в мире подлунном брать быка за рога. Надо быть очень умным, чтоб сыграть дурака. И, освоив страницы со счастливым концом, так легко притвориться мудрецу дураком». - Что за «восточный экспресс»? Откуда это? - удивился Пулу. - Долго рассказывать, уклонилась от ответа Опра. - Ты сама к себе это относишь, да? «Надо быть очень умным, что б сыграть дурака». И страницы со счастливым концом ты наизусть выучила, ведь правда? Ты изображаешь девочку, но ум у тебя взрослой женщины. Сколько тебе лет в действительности, а не биологически, госпожа Такш? Ты играешь человека, но людей я видел всяких разных. И смертных, и транслюдей астартес, и пост-людей Примархов. И у меня большие сомнения в твоей принадлежности к роду человеческому, идущему корнями с древней Терры. Хоть и смотришься ты как местная. Глаза, разве что, у тебя необычного цвета. А местные - определённо потерянные потомки терранских колонистов. - Я с тобой года два общаюсь. Пусть и через снореальность до самого последнего времени. И не заметил, что бы у тебя особо проявлялись несколько различных личностей. - А у меня ощущение, наше с тобой общение продолжается уже столетия, тысячелетия... Мне иногда кажется, что мы с тобой будем связаны до конца жизни. Теперь два слова о моих личностях и о том, почему ты их не слишком замечаешь. Вот в твоём Легионе есть такой человек, как Аргел Тал, капитан седьмой штурмовой роты бывшего ордена Зазубренного Солнца, Алый Владыка Гал Ворбак и Вакра Джал. У него совершенно чётко видна граница между человеческой и демонической составляющей, между Аргелом Талом и Раумом, что внутри Аргела. Когда Алый Владыка говорит, можно отчётливо услышать одновременно два голоса. Все три моих личности - явления и сущности совершенно разной природы. Как ветер, лунный свет и сила гравитации. Волей случая и силою вещей три сознания подобрались совсем разные. Положи рядом бусинки из стекла, камня, пластрона, дерева, металла, жемчужину морского моллюска с Южных Архипелагов, семечко неизвестного растения и шарик из крашеной рутой, корой тополя и бирючиной вязанной шерсти, оторванный от моего плаща. Во мне живёт душа кенджанойского ребёнка - рожденной на островах южанки, душа взрослой девушки из... не совсем этой эпохи, и ещё одна душа. Из такого далёка, что выразить это можно лишь циферками, возведёнными в четырёхзначные степени, но никак не наглядными понятиями. Эта третья моя душа... не знаю, как перевести на человеческий язык... это тоже душа ребёнка. И даже, можно сказать, совсем маленького ребёнка. Младше кенджанойки Опры Такш, если мерить не в абсолютных мерках возраста, а в относительных. Пока уровня игрушек, тряпичных кукол из лоскутков, цветных зонтов и голубых мячиков. Это если говорить в человеческих понятиях. Но это сознание маленького ребёнка уже родилось кричащим сморщенным младенцем с расфокусированым взглядом тогда, когда по древней Терре ещё разгуливали динозавры. Ну, не знаю... Представь себе Зуэн, некую условно представимую форму жизни, чей жизненный цикл длится не миллионы, а миллиарды терранских лет и сравним с возрастом даже не планет, а звёзд. Несомненно, что каждый такой осколок разума влияет на соседние. Но влияние может быть различным. Иногда сознания имеют ясно различимые границы, как в случае с Раумом и Аргелом Талом, но я служу примером того, как всё слепилось в единое целое, плотно завязанный узел. Розу белую с чёрной жабой удалось в этот раз повенчать. И фокус тут не в дихотомии белое-чёрное, а в том, что белая роза - это шиповник, растение, а чёрная жаба - земноводное. И они относятся к разным царствам живого. Стекло, металл и камень сплавились в монолит, дерево проросло сквозь керамит, шерсть опутала золотой самородок. Психические способности древнего малыша проклюнулись в теле человеческой девочки. - «Душа молодой девушки» - звучит-то как! Опра Такш, хотя бы со мной называй вещи своими именами. «Во мне живёт душа мелкой, но изощрённой и циничной взрослой уголовницы никто не знает какого происхождения». Вот это будет точно. Другой легионер, Ультрамарин или Гвардеец Смерти, просто общаясь с тобой ничего бы не заметил. Сын Фулгрима из III-го был бы вообще очарован твоим богатым внутренним миром, широчайшими познаниями и эрудицией. Но я-то Несущий Слово! И, вдобавок, специальный агент Лоргара! Мы, легионеры XVII-го, почти священники, нас специально учили читать в душах. И, как бы ты не прятала свои наклонности и характер, я, даже просто общаясь через сон, увидел и «блатные» замашки, тщательно тобой скрываемые, и специфическую «проф-деформацию личности», свойственную людям, осознанно выбравшим криминальную карьеру, и твои глубокие познания в очень узких областях человеческой деятельности вроде: «Незнание законов не освобождает от ответственности. А вот знание - запросто!» и «Гоп-стоп. Мы подошли из-за угла...» Вот у меня есть тормоза и внутренние ограничители, у моего генетического Отца есть тормоза и внутренние ограничители. Что хорошее, а что плохое, что делать можно, а что нельзя. Я не знаю, врёшь ты про три души в одном теле, или это правда, но все твои моральные ограничения были перейдены давным-давно. Я это ясно вижу в тебе. Ты вообще не знаешь, что такое «мораль». Ты считаешь, что тебе это позволено. И, если тебе надо, ты пойдёшь на всё. Именно тебе надо! Не Истинному Пантеону, не лже-Императору, не ради высшей истины - как у Лоргара - тебе! У тебя, Такш, как кастрюля на голове: ты всем угрожаешь Высшими Силами, в том числе, и мне, но про себя саму уверенна - абсолютно уверенна! - что тебе всё позволено. Сама прямо говоришь, что тебе абсолютно всё равно, кто и что о тебе говорит и думает. Не имеешь никаких ограничений, при этом требуя от мира хорошего и морального встречного к тебе отношения и свято веришь в то, что Высшие Силы тебя защитят и сметут с твоей прямой дороги все препятствия. «Мои друзья? Они идут по жизни маршем. И остановки только у пивных ларьков!» Вот это про тебя. Однако, попробуй, при этом, кто-то тронь тебя в ответ на твои решения и поступки! Сразу начинаются дичайшие крики на всю Галактику от Ультимы до Пацификуса и от Обскуруса до Темпестуса: «Я сирота! Стража! Полиция! Храм Архитектора! Ребёнка-сиротку, без родителей, безродную, беспомощную, злые дяденьки обижают!» и «Вам не стыдно?! Вам не стыдно?! Вы прекращайте это делать, хорошо? А то потом по голове получать будет... нехорошо. От Высших Сил». Позиционируешь себя ведьмой и считаешь себя Избранной совершенно искренне и с полной убеждённостью. Принципиально не приемлешь малейшей критики в адрес себя любимой. Я до тебя знал только одну личность с точно такой же кастрюлей на голове и похожей жизненной философией - Эреба. Поэтому тогда и предупредил Ричардссона во сне, что ты сука из сук и верить тебе ни в коем случае нельзя. Нас, Несущих Слово, лоялисты считают лжецами, но большинство из нас - дети в сравнении с тобой, Опра. Я скажу тебе, с кем бы ты отлично спелась и кто тебе идеально подойдёт с союзники и соратники. Нет, не Лоргар ни в коем случае. Он огромный идеалист и к своему Примарху я тебя на дистанцию прямого выстрела из корабельного лэнса никогда не подпущу. Эреб, Первый капеллан нашего Легиона и Тёмный Апостол, называющий себя временами Архитектором Ереси. Типаж, архетип и мужчина совершенно того же типа, что и ты. Только пол у вас не совпадает. - Тебя забыла спросить. Пива я не пью. И никаких ларьков я не знаю. Я никого не обманываю. И никого я не подставляла, - сказала Опра с недетским металлом в голосе, и Зуэну стало понятно, что она ни-че-го из сказанного не поняла; что даже профессиональное красноречие Несущего Слово к этому сердцу не пробьётся. - У тебя в этом рюкзаке лежит книга, переплетённая человеческой кожей. Ты, капеллан Пулу, поклоняешься тем, кого зовёшь Истинным Пантеоном, и, вроде бы, должен знать сам по себе из опыта, что в магии нет таких понятий как «хороший» или «плохой», «нравственно-безнравственно», «по понятиям-не по понятиям»... Девочка опять начала заводиться, говоря зло и вбивая слова словно гвозди молотком. - Это твоё право считать меня кем угодно! Ты меня изначально считал мошенницей! Изначально! - И в Бога ты не веришь и никогда не верила, - капеллан-агент спокойно продолжал, не обращая внимания на злобу Опры. - Я не верю в Бога?! - Лелфейн искренне возмутилась, - Меня спрашивают: «Ты что, не веришь в Архитектора?» Я верю в Бога. Я верю во всех богов... Я сегодня могу с Архитектором работать, завтра с другими. Я верю в Бога. Вот есть и такой эгрегор - я в него верю. Он есть. Но в церковь я не хожу. Нравится кенджанойская традиция и магия. Изучаю потихоньку. И, когда у меня будут дети, я не стану им ничего навязывать. Подрастут - сами выберут... В церкви иногда такие вещи можно делать, что на погосте не сделаешь. Только я туда не хожу. Не потому, что мне плохо. Просто не хожу. Вот ты давеча спрашивал: «Ты посвящённая?» Я не посвящённая. Кто мою бабушку, не с Кенджаноя, тут у меня никогда бабушки не было, а другую, из предыдущей жизни, где меня звали Лелфейн, посвящал?! Кто ей покрывало накидывал?! А тебе, дядя Пулу, кто покрывало накидывал? Кто тебя самого-то посвящал? Ауреллиан твой? Кор Фаэрон? Зуэн чуть разжал руки, которыми удерживал ноги Опры, сделал резкое, со стороны почти незаметное, волнообразное движение корпусом от поясницы и девочка кувыркнулась назад с рюкзака и с шеи космодесантника, полетев спиной на брусчатку с более чем двухметровой высоты роста капеллана. - Хватит! - прошипел Несущий Слово голосом, резко севшим до шёпота, его необычные прозрачно-золотые, с металлическим отблеском, глаза светились под капюшоном, как у кошки, и было видно, что Зуэн шепчет в гневе, от ярости. - Ты забылась. Я сейчас достану атам, открою пространственно-временную червоточину в своё будущее, в настоящее Ереси и пусть потом будут хоть хроноклазм, хоть парадокс причинности, хоть петля времени, хоть изменение истории, хоть конец света, хоть сингулярность, но ты останешься здесь на Люциуме одна. И дальше крутись как хочешь! Я не знаю, и, может быть, никогда не узнаю, правду ли ты рассказывала про Чёрных Странников с их боязнью временных парадоксов и сингулярностей и манипулировали ли Ричардссоном в снореальности, или он просто тупой. Пусть мне Чёрные Странники хоть голову за это снимут! А мне уже всё равно! - последнюю фразу Зуэн выговорил с интонациями и мрачными фатализмом и решимостью Шатуна. - Никогда, слышишь никогда - не только словами, но и в мыслях, ни в бреду, ни пьяная, ни под наркозом! - не смей трогать моего Примарха и Отца Лоргара! Не смей трогать Кора Фаэрона! Тем более, отзываться о них свысока и иронически! В том ключе, что они некомпетентны! Случись такое на любом другом острове, какая-нибудь чрезмерно бдительная дородная тётка, увидев нависающего на ребёнком громилу, подняла бы крик, привлекла внимание городской стражи, служителей правопорядка и дальше «гражданин» бы «прошёл» для выяснения, но на Люциуме все безразлично шли мимо, делая вид, что ничего не происходит. Лишь высокий, худой человек с крючковатым носом в необычной серой экипировке наблюдал за этой сценой из укрытия, будучи уверенным, что Зуэн его не видит, и не подозревая, насколько сильно он ошибается. Опра показала кончик языка и начала подниматься. Конечно, если бы Пулу девочку не просто скинул с себя, а бросил бы борцовским приёмом, упав сверху или рядом - настали бы госпоже Такш, да любому другому обычному человеку на её месте, «лютые гаечки». Поскольку, в этом случае к гравитационной массе, инерции и импульсу падающего прибавляются масса, инерция и импульс проводящего бросок, что при массе Астартес критично и даже при разрешённых спортивной борьбой бросках не на ковёр, а на твёрдую поверхность правила обязывают делать страховку противнику. А так всё обошлось. Зуэн не знал, каково ускорение свободного падения на Кенджаное, но падение спиной на твердое покрытие с двухметровой высоты прошло без последствий. Вдобавок, плетёный берестяной рюкзак за спиной, упругий и набитый в основном всякими тряпками платьями и т.д., сыграл роль отличного компенсационного буфера. - Сволочь! - крикнула девочка, и замахнувшись на Несущего Слово, сделала резкое движение навстречу. Детский кулачок ударил в бедро капеллана и параллельно Опра сказала быстро и тихо: - Нас «ведут». Очень тёмный брюнет или рыжий. С бородой. Я не могу разглядеть черт его лица. И самое важное: на нём боевой костюм спецназа Тёмной Эры Технологий. И стрелковый комбайн Тёмной Эры в руках... - Давно вижу, - одними губами ответил капеллан. - Волос чёрный. Короткая стрижка с пробором. Глаза только очень светлые, льдисто-голубые или вообще белые - в точности как у Примарха Альфария. Странно, но я тоже не могу разглядеть черт его лица. А моё зрение - не чета твоему. И на нём... что? - Костюм спецназа Тёмной Эры. И оружие оттуда же. Нуменеры. И очень сложные нуменеры. У этого снаряжения есть режим частичной невидимости, но этот тип то ли забыл включить, то ли не знает, что режим имеется. Я уверена, что они лежали в стазисе. Больше такому неоткуда здесь взяться. - Откуда знаешь, что на нём? - Видела именно такие... В прошлой жизни... И да, - сказала Опра совсем тихо, но с металлическими, «бряцающими» интонациями на три тона выше на слове «понятно», интонациями человека, привыкшего повелевать и командовать, и даже, как показалось, с лёгкими нотками истерики. - Про «хватит» или не «хватит», про то, что бы я не высказывалась про Лоргара и Фаэрона, и твои угрозы меня одну бросить. Первый раз у меня такое. Ты мне сейчас... Ты сейчас пургу просто мне несешь, бред сивой кобылы. Я не собираюсь не за кем бегать. Понятно??! Зуэн, помни, что обращаясь к ВЕДЬМЕ - веди себя с ней как с ВЕДЬМОЙ, а не как с подружкой или служанкой... Иначе помнить будут ТЕБЯ... - Вот не надо на меня бряцать словесами. Нерождённые и не так бряцают. Хотя, я ж забыл, что ты полагаешь себя выше Хаоса и выше Нерождённых... Я весь этот период явно разговариваю с Лелфейн, а не с Опрой. А та девочка - она вообще жива ли там - внутри сознания? Неизвестно, хитроумно ли ты врёшь про тройное сознание или правда. Но если не брехня и отсюда твоя манера частенько говорить быстро и сбивчиво, как в бреду, то я скажу, кого ты ещё напоминаешь, кроме Эреба. Фулгрима Фениксийца. Тот, по слухам, одержим демоном Тёмной Принцессы - бога эльдарского происхождения и «психически-эгрегорного производства», так сказать. Только там, если верить этим слухам, личность демона задавила сознание Примарха, а душа настоящего Фулгрима заточена где-то глубоко внутри и лишена влияния, а в тебе личность Лелфейн - предельно мерзкая на мой вкус, прямо скажу, на уровне Эреба, которого я терпеть не могу, хоть он и Первый капеллан и Тёмный Апостол моего Легиона - подавила душу девятилетнего кенджанойского ребёнка. И даже того, третьего... иного. Поскольку взрослей ума Опры в абсолютном выражении и третьего, нечеловеческого, сознания в относительном выражении. Развитей, опытней и циничней. И как Эреб мне мерзок, но приходится работать вместе, так и ты мне тоже мерзка, Лелфейн - именно Лелфейн, а не Опра Такш! - но опять же приходится работать вместе. И никуда не денешься. Работа такая.***
[отметка: 07.15.04] Пытаясь самостоятельно приладить себе правой кистью со штурмовыми когтями для рукопашного боя такую же левую кисть взамен полностью израсходовавшей боекомплект и сброшенной многоствольной ротационной пушки, оставшись один и среди мертвецов, перестав обращать внимание на постоянную канонаду вдали и невольно сосредоточив слух на близких тихих звуках Почтенный Юстарий и услышал впервые тихий, казавшийся слуховой галлюцинацией, детский плач. И это его испугало. Несущие Слово использовали какие-то... силы. Почтенный Юстарий всегда считал себя материалистом, человеком научного склада ума. И в ранней юности, до того, как стать астартес, и будучи космодесантником славного и искренне любимого XIII-го, и сейчас - в саркофаге Дредноута - Юстарий не любил понятий «нематериальный» и «сверхъестественные силы». Но теперь нельзя было признать, но и невозможно было не согласиться: «нечто»... существовало. Юстарий видел Гал Ворбак, он дрался с изменённым Мхара Гал на базе «Контемптора» и свалил того лишь в режиме подвига, колоссальным напряжением всех сил, многие из Ультрамаринов столкнулись... с чем они столкнулись? С демонами? С чертями? С бесами? Почтенный Дредноут, убеждённый материалист до недавнего времени, не знал ответа да и не было времени в бою искать ответ. Многие слышали голоса, что-то нашёптывающие в умерших воксах, заглушенных мусорным кодом и сейчас Юстарий подумал именно о таком явлении. До этого вокруг Почтенного гибли товарищи, Ультрамарины, а он не мог прийти им на помощь, ибо, глухо рыча в саркофаре, сцепился с Мхара Гал, который сковал движения и тянул на себя и тянул. В основе Мхара Гал явно лежал «Контемптор», но изменённый, словно тот мутировал, будто когда-то славный «Контемптор» поразила порча. «Контемптор» и в обычном состоянии сильнее и выше марсианского Mk. IV «Кастраферрумa» Юстария, а у этого прямо на корпусе, сквозь керамит, открывались клыкастые пасти, прорастало что-то похожее на рёбра и оголённые омерзительно-белёсые позвоночные диски, змеились и подрагивали дополнительные щупальца наподобие кальмаровых. И накинулся он на Почтенного, имея тело плоское, как вырезанный из картона силуэт, оставляя за собой череду тающих, фиолетово мерцающих, призраков-копий... Скованный в клинче Юстарий не мог ни бить, ни стрелять, а только бороться на захватах и контр-захватах и делать «подставки» запястьями под бьющие конечности-молоты одержимого чудовища. Наконец, Почтенный Ультрамарин «пережал» на чистой «физухе», на голых фибромускулах, ярости и норадреналине, сумел провести заднюю подножку, бросок и добил упавшего под ноги Мхара Гал в упор, последними бронебойно-зажигательными выстрелами в уже почти пустой ленте ротационной пушки, установленной слева, но было уже поздно. Его окружали одни покойники. В живых не осталось ни друзей, ни врагов. И в этой почти мёртвой тишине после грохота боя, после криков и глухих ударов, после стонов, матов и проклятий отчётливо заплакали дети. Дредноут активировал систему автосброса, отстрелив ставшие бесполезными патронный ранец, ленту и роторное орудие и стал прилаживать на левую культю запасную клешню с когтями для ближнего рукопашного боя. Одной правой клешнёй это делать было крайне неудобно, рядом не было ни технодесантника, ни Механикум Марса, разбиравшихся в тонких и хитрых механизмах, ни даже простого сервитора, что бы подержать клешню. В итоге соединение удалось установить с огромным грехом пополам, но трёхпалые когти левой руки двигались плохо и локоть сгибался с задержкой. - «Инвалидная команда», - подумал Юстарий, и суеверно и из почтения - где лежат свои, а где чужие было уже не разобрать - стараясь не наступать на трупы, что с короткими ногами саркофага марсианского производства удавалось с трудом, стал двигаться к источнику звука сквозь висевшую в воздухе уже много часов пылевую взвесь. - Кто? - с хриплым выкриком из туманной дымки плюнул малиновым глазом лазерный целеуказатель. - Кто идёт? Выговор у спрашивающего был калтский. Юстарий поднял ладонями вперёд обе штурмовые клешни. - Мы маршируем во имя Макрейджа! Я Юстин Федро, - Почтенный не знал, что его заставило именно сейчас назваться этим старым именем, - не стреляйте, я свой, я Ультрамарин! Я безоружен. - Почему такой огромный? - спросил неизвестный с подозрением в голосе, но огня открывать не стал. - Потому, что я в саркофаге. Меня сумели разбудить и привести в действие. Я Дредноут. Я Почтенный Юстарий. - Ты один? - Один. Все остальные погибли. - Николай Тум, ополченец, - сказал голос. - Выходи, Юстарий... Юстин Федро. Юстарий вышел на голос. - Амбриэль Адамайтис, капитан. Сто пятая рота особого назначения... Бывшая... - представился десантник в «продвинутой» специальной модели. Оба - и Тум, и астартес - были вооружены нештатным оружием. Вероятно, трофейным. Одно ухо у ополченца было перебинтовано. - Почтенный, вы с детьми работать умеете? Последнюю воспитательницу убило десять минут назад, - сказал Адамайтис и, повернувшись к кому-то невидимому, громко проговорил: - Спокойно, дети, спокойно! Сейчас дядя Дредноут покажет фокус... - «Святой Трон!» - пронеслось в голове Юстария и он спросил: - Откуда тут дети? - Эвакуировали детский садик, - пояснил тактическую ситуацию Николай, - попали в окружение. К нам прибился капитан Адамайтис. Вся его Рота погибла. Пробираемся к своим через линию фронта. - На северо-востоке держит оборону капитан Рем Вентан и его люди, - сказал Почтенный. - Доктор Берл! Товарищ военврач! - позвал Адамайтис. К Юстарию, пошатываясь, вышел курчавый человек с длинным тонким носом и серым от усталости лицом. - Агазон умер. Он был последним из раненых. Теперь все раненые умерли. Остались только мы и дети. Я сделал всё, что мог. Макс Берл стал тихо читать азкарат нешамот. Ни Агазон, ни другие погибшие не были евреями, но сейчас это не имело ни малейшего значения. - Что он делает? - удивился дредноут. Происходящее неприятно напомнило ему некоторые действия культистов. - Читает молитву по усопшим, - ответил Амбриэль, - народ доктора Берла вопреки Имперской Истине сохранил древнюю веру в какого-то Бога, в которого никто кроме них давно не верит. - Да кому она теперь нужна - Имперская Истина?! - махнул клешнёй Юстарий и продолжил, - ведите к вашим детям. Придётся успокаивать и побыть нянькой. Потом будем совещаться как пробиться к Вентану. - Эреб - обманутый щенок, - выплюнул Гераддон.- Он мнит себя помазанником, однако всё, что он сделал - открыл дверь. Грэм Макнилл «Мстительный дух. Битва за Молех» Я не знаю, кто такая урождённая Опра Такш, кенджанойка, периодически называющая себя то Лелфейн Вечной, то Майей, то десятком иных имён по выбору. Я не знаю, правду ли она говорит о том, что в ней три личности, одна из которых девочка с Кенджаной, вторая, с её слов, невероятно, непредставимо древняя и нечеловеческая, но при этом одновременно очень юная и детская, а третья родилась в Тёмную Эру Технологий. Я не знаю источника её познаний о Чёрных Странниках и всём прочем, о чём она любит пафосно рассуждать. От неё не добьешься настоящей правды. Мешает правду и действительные события в неразличимую смесь столь искусно, что могла бы составить конкуренцию и самому Альфарию! Я обращал взгляд в варп. Я приносил жертвы, спрашивал у Нерождённых. Они не ответили. Как верующий хаосит не должен такого писать, но как честный человек с принципом “Не врать как минимум самому себе” и как специальный агент с привычкой всё документировать и навыком дедуктивно рассматривать всё возможности, даже самые невероятные, написать обязан: возможно, кто она такая Нерождённые тоже... не знают. Но из общения с Опрой или Лелфейн, как бы её не звали по-настоящему, одно я усвоил точно: Сука она и шарлатанка. Из личного органайзер-дневника Зуэна Пулу, спец-агента Странника, капеллана Двадцать второй роты Несущих Слово, Орден Зазубренного Копья. * Гломс кенджанойское название йети - снежного человека. ** Knights-Errant. *** Не путать с костюмом Mark XII Pattern Runic Armour на базе Mark VII Aquilla Armour! Mark VII в эпоху ВКП и Ереси ещё не существовало. Как и снаряжение Отблесков Сумерек, это полностью оригинальный бронекостюм и к Mark XII Pattern Runic Armour из W40k он относится приблизительно так же как Mark IV «Максимус» к Mark IV «Претор». То есть, чуть менее, чем никак: все детали конструкции отличаются.