Persuadia

      В кабинете директора Хогвартса было бы тихо, если бы не звуки всевозможных потрескивающих и жужжащих приборчиков, выставленных на столе и многочисленных полках, и тихие переговоры портретов – бывших директоров, шепчущихся слишком громко, чтобы Гарри могла долго делать вид, что ничего не слышит. Девушка сидела в одном из кресел, расставленных по периметру комнаты, а за ее спиной висели те самые портреты, от болтовни которых, признаться, у нее уже начинала болеть голова. Поттер сверлила взглядом табуретку, приставленную к директорскому столу и предназначавшуюся для учеников, и придумывала ругательство позаковыристее. Если бы достопочтимые портреты обсуждали что-нибудь нейтральное, у Гарри не было бы никаких претензий, но дело было в том, что они беззастенчиво рассуждали о внешности и предполагаемых навыках будущей преподавательницы. Так, например, ее непослушные волосы уже подверглись всеобщей критике, а престарелые сплетники перешли с них на шрамы на руках и на лбу. Последний девушка как всегда скрывала под длинной челкой, но даже так эта деталь ее внешнего вида не укрылась от зорких нарисованных глаз.       Наконец, когда Гарри уже готова была вспылить, потайная дверца бесшумно отворилась, и в помещение степенно вплыл Альбус Дамблдор собственной персоной. Именно по его просьбе она сегодня приехала в школу, а старый прохиндей еще и заставил себя ждать.       Не далее как три четверти часа назад Поттер еще была дома и как раз готовилась спуститься на завтрак, когда сова с запиской от Дамблдора настойчиво постучалась в окно. В записке значилась короткая просьба прибыть в Хогвартс не позднее сегодняшнего дня, потому что потом уважаемый директор должен будет отбыть по весьма неотложным делам и, вероятно, не сможет вернуться в Англию до самого сентября. К просьбе прилагался пароль от школьного камина, которым девушке предлагалось воспользоваться. Наскоро позавтракав, Поттер шагнула в пресловутый камин и оказалась в директорском кабинете еще пятнадцать минут назад.       При появлении Альбуса Гарри неспешно поднялась, не потрудившись натянуть на лицо приветливое выражение, и молча дождалась, когда тот подойдет к ней достаточно близко для приветствия.       - Не думал, что вы примчитесь так быстро, – сказал Дамблдор, невесомо пожимая пальцы девушки.       - Если уж вопрос не терпит отлагательств, то чем скорее он будет решен, тем лучше, – прохладно ответила Поттер.       Она не чувствовала благоговения, которое охватывало ее в детстве с одним лишь упоминанием имени директора, вместо этого все внутри затопила обида на старика-интригана. Гарри понимала, что не имеет права на него злиться, она в общем-то и не злилась, только сожалела, что выстроенный вокруг нее розовый кокон однажды так болезненно разрушился. Малышка Гарри Поттер была всего лишь пешкой в руках Альбуса Дамблдора, которой волею судьбы удалось избежать уготовленной для нее участи.       Гарри усмехнулась собственным циничным мыслям и скривилась, когда директор указал ей на табуретку для учеников. Оказавшись здесь впервые, она никогда бы не подумала, что при всем величии директорского кабинета для детей выделят всего лишь жесткую деревянную табуретку сродни той, на которую они садились перед тем, как им на голову опускали распределительную шляпу. Девушка махнула спрятанной в рукаве палочкой, и табуретка превратилась в удобное, пусть и небольшое кресло.       Дамблдор пожевал губы, скосил недовольно глаза, но ничего не сказал и уселся в собственное пышно украшенное кресло. В будущем, отметила про себя Гарри, это кресло станет куда как невзрачнее и проще и не будет вызывать таких явных ассоциаций с королевским троном. Том сейчас съязвил бы что-нибудь про комплексы и компенсацию, Поттер почти услышала в голове его голос и едва смогла удержаться от смешка. Она неспешно опустилась в трансфигурированное кресло, закинула ногу на ногу и сцепила руки в замок.       - Итак, мисс Поттер, – Дамблдор улыбнулся в бороду и приманил к себе стопку бумаг, – вот контракт, который вам необходимо подписать. Я также подготовил для вас кое-какие бумаги, чтобы в сентябре вам было легче освоиться в коллективе.       Гарри благодарно кивнула и взяла протянутую ей кипу бумаги. Первым лежали несколько скрепленных между собой листов, на верхнем из которых большими буквами было написано «КОНТРАКТ». Листов было не так много, так что девушка пробежалась глазами по каждому и, не заметив ничего необычного, поставила на последнем размашистую подпись. Чернила тут же засветились и впитались в бумагу; такой же золотистый свет окутал Поттер и Дамблдора. Стоит отметить, что Гарри подписала контракт не просто так, естественно она уже его читала, читал его и Том, а сейчас девушка лишь проверила заклинанием, не придумал ли директор внести какие-либо изменения в оговоренные пункты.       Под контрактом лежала самая настоящая рукописная книга, подписанная профессором Эриком Хайпом. На тонкой бумаге убористым почерком профессор, казалось, умудрился записать все свои знания по предмету. У Гарри сложилось впечатление, что ей в руки дали обыкновенный учебник, настолько толстым и скучным он был. Тем не менее девушка улыбнулась, пролистала книгу до конца и посмотрела на довольного Дамблдора.       - Нужно будет непременно поблагодарить профессора Хайпа, – протянула Гарри.       - Боюсь, вы уже не успеете сделать это лично, девочка моя, – печально ответил Альбус, – ваш предшественник досрочно провел экзамены у студентов и вчера покинул замок.       - Какая жалость! – всплеснула руками Поттер. – Он оставил мне такое прекрасное руководство, и я даже не могу поблагодарить его лично. Быть может вы дадите мне его адрес, чтобы я могла послать к нему сову?       Дамблдор на эти слова лукаво улыбнулся, сверкнул очками-половинками и кивнул на форзац книги, которую Гарри все еще вертела в руках. Девушка опустила голову, провела пальцами по плотной обложке, и, о чудо!, на тонкой грязноватой бумаге выступили тонкие витиеватые буквы, написанные той же рукой, что и вся остальная книга. Эрик Хайп передавал Персеатии Поттер сердечный привет и приглашал ее в гости на чашечку чая, а также обещал обучить парочке трюков, которые он сам же и изобрел. Гарри хохотнула, мельком пролистала остальные бумажки и, не обнаружив больше ничего интересного, запихнула всю кипу в небольшую сумочку с чарами расширения пространства.       - Поздравляю, профессор Поттер, – широко улыбнулся Дамблдор, – не хотите ли выпить со мной чаю?       - Спасибо, директор, – отзеркалила его улыбку Гарри.       Она не спешила отвечать на вопрос, и Альбус не торопил ее, терпеливо ожидая. Предложение уже не относилось к работе, а было скорее личным, и девушка не совсем понимала, какие цели преследует старик. Она думала всего на мгновение дольше приличного прежде чем согласиться. Даже если директор напоит ее какой-нибудь гадостью, то ну и драккл бы с ним, пусть будет то, чему суждено случиться.       Перед Гарри возникла фарфоровая чашечка, наполненная горячим ароматным чаем; посреди стола образовалась вазочка с печеньем и еще одна с лимонными дольками. Дамблдор почти сразу приложился к собственной чашке, покрутил в руках любимую сладость и придвинул остальное девушке. Поттер, чьи скулы уже свело от постоянной улыбки, слегка склонила голову в знак благодарности и достала из разноцветных мармеладок одну, красную с зеленым ободком. Директор крутил в руках точно такую же, только с желтым ободком.       - Лимонные дольки, – сказал он, – с недавних пор мои любимые сладости.       - Никогда не пробовала, – соврала Гарри и отправила мармеладку в рот.       Эти сладости никогда не были ее любимыми, но все же пробовать ей их доводилось, хотя бы в кабинете того же Дамблдора пару десятков лет спустя. Девушка предпочитала мармеладу что-нибудь вроде заварных пирожных или леденцов, хотя в том же Сладком королевстве было множество видов мармелада, кроме, конечно, лимонных долек. Те вошли в моду совсем ненадолго как любимое угощение почившего великого А.П.В.Б. Дамблдора.       - Это маггловская сладость, – директор внимательно следил за ее действиями из-под неизменных очков-половинок, – надеюсь, вам понравилось?       - Немного слишком сладко, – честно ответила Поттер, – но с чаем довольно вкусно.       Она запила мармеладку чаем и тут же потянулась за еще одной.       - Что ж, похоже ваши сладости не так просты, господин директор, – засмеялась девушка, – съешь одну и непременно хочется еще.       - Прошу вас, дорогая моя, зовите меня Альбус, – он, казалось, и вовсе не обратил внимания на скрытый во фразе намек.       Гарри снова засмеялась, отхлебнула из чашки и задорно покивала. Ей неожиданно сделалось удивительно легко разговаривать с этим человеком, совсем как в детстве, когда он казался ей-малышке незыблемым авторитетом. Девушка прикрыла на мгновение глаза, а когда распахнула, ей показалось, что ей снова одиннадцать, и она впервые встречает этого потрясающего человека.       - Ох, Альбус, тогда и вы зовите меня по имени!       Неожиданно окно распахнулось, и в комнату влетела сияющая огнем птица. Она покружила вокруг, озаряя сиянием каждый уголок округлого кабинета, зависла на пару мгновений над директорским столом и плавно опустилась Гарри прямиком на голову. Девушка от удивления дернулась, и птица крепче вцепилась ей в волосы, приводя их в полнейший беспорядок. Дамблдор скривился, поманил птицу пальцем, но та лишь отвернулась и сложила сияющие огненные крылья. Поттер хихикнула и потянулась, чтобы погладить птицу по перьям. Они на удивление не оказались горячими, хотя иногда в них отчетливо сверкало пламя, скорее приятно-теплыми и мягкими, совсем не похожими на перья других птиц, виденных Гарри.       - Это мой феникс, Фоукс, – недовольно буркнул Дамблдор, но девушка не обратила внимания на его интонацию.       - Какая прелесть! – воскликнула она, поглаживая голову феникса пальцем.       Фоукс как будто бы мурлыкал совсем по-кошачьи, склонив голову набок он оттопыривал перышки, чтобы девушка могла достать до золотистого пушка, совсем невесомого и невероятно мягкого. Гарри, завороженная неожиданной открытостью мифической птицы, совсем позабыла о Дамблдоре и вспомнила лишь тогда, когда директор громко кашлянул, привлекая внимание. Он по-прежнему улыбался, но во взгляде его мелькали едва скрываемые нотки недовольства.       - Персеатия, я слышал, что вы помолвлены, – едва ли не скрипя зубами, проговорил он, – разве это не помешает вашей работе?       - Если вы, Альбус, думаете, что это помешает моей работе, почему спрашиваете об этом только сейчас? – рассмеялась Гарри и добавила себе под нос, – так непривычно.       Ей все еще было легко, и она вовсе не замечала ни разочарования Дамблдора, ни его недовольства. Фоукс перебрался к ней на плечо, и теперь девушка неспешно кормила его печеньем – от лимонных долек птица решительно отказалась.       - Непривычно? – переспросил Дамблдор словно невзначай.       - Ох, просто Том и все остальные зовут меня исключительно сокращениями, я уже почти отвыкла от полного имени.       Старик нахмурился, сверкнул очками-половинками и придвинулся ближе. Его длинная борода опустилась на стол, зашелестел пергамент, и длинное черное перо покатилось на пол. Гарри вздрогнула, махнула рукой, и перо, сначала зависнув в воздухе, плавно опустилось в специальную подставку. Дамблдор проследил за ее действиями, пожевал губы и заговорщически зашептал:       - Мы ведь говорим о Томе Риддле? Вы разве не знаете его коварных планов?       - Полагаю, в этом вопросе я осведомлена лучше всех, – как ни в чем не бывало ответила Гарри, – и я бы не назвала его планы такими уж коварными.       - Возможно вы просто не все знаете, – не унимался Дамблдор, – то, что этот человек делает сейчас, в будущем может иметь крайне дурные последствия.       - Вы говорите мне это, основываясь на личном опыте? – голос Гарри заледенел всего на мгновение, спустя которое милая улыбка вновь расцвела на ее лице. – И вообще, вам ли предупреждать меня о будущем, Альбус?       Лицо директора побелело и застыло нечитаемой маской, куском глины, из которого мастер пытался вылепить сразу множество эмоций. Желваки его подергивались, Гарри показалось, что она даже слышала скрежет зубов, тонкие губы слились в едва видимую линию, а голубые глаза пылали ярким чистым негодованием.       - Персеатия, девочка моя, – Дамблдор осекся на полуслове, кажется, так и не придумав, что должен сказать.       Лицо его уже приняло привычное приветливое выражение, однако в глубине льдистых глаз все еще полыхали яркие искорки, способные однажды перерасти в неутихающий пожар. Девушка напротив смотрела на него так, как смотрят гении и безумцы. Так, как смотрел на него когда-то Геллерт, еще не ослепленный жаждой власти, но уже слишком умный и сообразительный для своего возраста. Этот взгляд, слегка насмешливый, озорной и серьезный, так запал Альбусу в душу, что он все еще, спустя почти тридцать лет после заточения Гриндевальда в Нуменгарде, иногда видел его во снах. Сейчас он никак не мог понять, что же не так с Персеатией Поттер. Он запомнил ее в школьные годы, выделил как особо старательную ученицу, но уже тогда ужасался, видя иногда в ее глазах дьявольские искорки. Девочка несомненно изменилась не в лучшую сторону, потому что теперь на него глядели колдовские изумрудные глаза, в глубине которых не было и тени прежней излишне прилежной Персеатии. Он видел такой взгляд слишком часто, и каждый раз его хозяин не нес с собой ничего хорошего.       - Что ж, если мы закончили, то я, пожалуй, пойду? – Гарри медленно поднялась, одарила Альбуса сверкающей улыбкой и небрежно вернула креслу первозданный вид табурета.       Дамблдор дернулся под пронзительным взглядом изумрудных глаз, понял, что задумался непозволительно глубоко и рассыпался в любезностях, напоследок выбив из девушки обещание «подумать о своем поведении». Множество несказанных фраз повисло в воздухе, Поттер хохотнула и, обернувшись возле приоткрытой двери, спросила:       - Вы ведь не будете против, если я сейчас прогуляюсь по школе, пока я еще не преподаватель? А насчет моего прибытия первого сентября, мы уже говорили в прошлый раз, верно?       - Конечно, моя дорогая, – директор разом ответил на оба вопроса.       Эта действительно странная девушка вводила его в ступор, Альбус совсем не понимал, как ему следует к ней обращаться и что вообще с этой девицей делать. Она вызывала в нем жгучий полузабытый интерес, граничащий с опасением и даже паникой, в мозгу билась единственная мысль, что она опасна и следует от нее непременно избавиться. Но в то же время Дамблдор не желал отпускать девчонку ни на шаг, он не хотел повторения той же ошибки, упорно преследующей его всю жизнь. Поэтому он всеми правдами и неправдами будет следить за ней и попытается как-то решить скверную ситуацию с Томом, пока его стремления не зашли слишком далеко.       Выйдя из директорского кабинета, Гарри по инерции направилась в сторону Гриффиндорской гостиной. Она медленно брела вперед, пытаясь распутать собственные роящиеся в голове мысли и то и дело едва не сталкивалась с каким-нибудь также зазевавшимся студентом. Обстановка навевала ностальгию, все выглядело в точности, как будет выглядеть и тридцать лет спустя, уже после реконструкции пострадавшего в войне замка. Стальные доспехи устрашающе сверкали начищенными боками, но Гарри никогда бы не подумала, что эти воины могут вот так просто взять и подняться на защиту родного дома-Хогвартса, если бы не видела своими глазами, как ими командовала потрясающая Минерва МакГонагалл.       Именно она, профессор трансфигурации уже семнадцать (плюс тридцать в уме) лет, окликнула оказавшуюся напротив портрета Полной Дамы Гарри. Поттер подняла голову и тут же расплылась в счастливой улыбке. Женщина выглядела непривычно молодо, но была определенно все той же МакГонагалл, что и в детстве Гарри, строгой, но понимающей, непоколебимой и самую капельку озорной преподавательницей и деканом ее родного Дома. Темно-каштановые с серебром волосы были стянуты в высоком пучке, очки сверкали в отсветах факелов, а длинные тонкие пальцы были сцеплены на животе.       - Вы потерялись, мисс Поттер? – строго, но в то же время участливо спросила МакГонагалл.       Гарри неожиданно почувствовала себя неловко, словно была школьницей, только что совершившей что-нибудь запрещенное и попавшейся с поличным. Она потупилась и почесала затылок, пристыженно улыбнулась и только потом вспомнила, что уже шесть лет как не является ученицей.       - Я прогуливалась по замку и нечаянно забрела сюда, – смущение тем не менее не отпускало, и девушка принялась сдавленно оправдываться.       Лицо МакГонагалл вытянулось, она протянула Гарри руку и улыбнулась, отчего мелкие морщинки-лучики заплясали вокруг ее глаз.       - В таком случае почему бы вам не прогуляться со мной до Большого зала? Сейчас как раз время обеда.       Гарри уже хотела было согласиться, но портрет Полной Дамы как раз в этот момент отъехал в сторону, и из гостиной вывалилась толпа учеников разных возрастов. Все они громко переговаривались между собой, но разом замолчали, заметив профессора. Большинство ребят хором поздоровались и прошмыгнули мимо, однако несколько второкурсников не спешили уходить.       Рыжеволосая девочка с серьезным лицом вежливо поприветствовала МакГонагалл и, обернувшись к Гарри, поздоровалась и с ней тоже. Притаившиеся у портрета мальчишки, дождавшись, когда она скроется на лестнице, обступили девушку со всех сторон и яростно закивали своему декану.       - Я вижу, господа, что вы готовы проводить нашу гостью до Большого зала, – сказала она, – в таком случае я пойду вперед.       Стоило МакГонагалл скрыться, Джеймс подпрыгнул, воровато оглянулся и крепко обнял Гарри, уткнувшись лбом ей в ямочку между ключицами. Сириус радостно захохотал, хлопнул друга по спине и ослепительно улыбнулся; Ремус строго кивнул, а Питер разразился приветственной речью на добрых полминуты. Отсмеявшись и погладив всех по макушкам, Гарри первая ступила на лестницу. Мимо них то и дело пробегали ученики, косились подозрительно, но, зная о репутации четверых второкурсников-гриффиндорцев, ничего не говорили, только строили им всевозможные рожи, за что получали либо жалящее заклятие в нос, либо тычок под ребра. Джеймс крепко держал Гарри за руку и всем недовольным показывал язык.       - А та вежливая девочка… – Поттер томилась от любопытства, ей не терпелось расспросить Джима о его малышке-возлюбленной.       - Лили, – тут же подхватил мальчишка, заливаясь румянцем и ладонью ероша волосы.       - Эванс, – вторил ему Сириус с нотками восхищения в голосе.       Гарри рассмеялась и получила еще несколько комментариев от Петтигрю и Люпина. Так, переговариваясь, они наконец дошли до Большого зала, где мальчишки подхватили девушку под ручки и потащили прямиком к гриффиндорскому столу. Сама она в общем-то и не собиралась садиться куда-то в другое место, но искренне умилилась старанию второкурсников и послушно последовала за ними. Гарри бросила мимолетный взгляд на преподавательский стол и столкнулась с льдистыми глазами директора. Она заметила пристальное внимание, как только компания вошла в зал, и сейчас лишь подтвердила собственные догадки. Альбус Дамблдор следил за ней, ни на мгновение не выпуская из поля зрения.       Не удержавшись, Гарри помахала в сторону преподавательского стола, гриффиндорцы на это захихикали, и все остальные тут же обратили на них внимание. Со стороны слизеринцев послышались возгласы, от стола Рейвенкло отделилась низенькая темноволосая девушка, и вскоре шум охватил весь Большой зал. Информация передавалась из рук в руки, школьники один за другим оборачивались поглазеть на пришелицу, но никто кроме той рейвенкловки не решился покидать собственного места.       Если бы не чрезвычайно радушное, непривычно благодушное настроение, плохо переносящая повышенное внимание Гарри давно бы пожелала провалиться сквозь землю от стыда. Однако в данный момент ей все было нипочем, она продолжала улыбаться, изредка отвечая на шквал вопросов. Нашлись даже несколько старшекурсников, которые так или иначе были знакомы с Персеатией Поттер. Они было коршунами устремились к девушке, но Джеймс так сердито на них зыркнул, что, поглощенные хохотом, они и думать забыли о старой знакомой.       - Простите, мисс Поттер, – обратилась к ней веснушчатая девочка с каштановыми вьющимися волосами и карими, сияющими от любопытства глазами, – а вы правда можете усмирить любого волшебника?       - Марлин! – тут же возмущенно шикнула на нее сидящая рядом Лили.       Девочка надулась обиженно и сверкнула глазами на притихшего Джеймса. Лили, нахмурившись, буравила ее недовольным взглядом, а рядом с ней хихикала еще одна девочка, коренастая, но гибкая. Про гибкость Гарри отметила, потому что девчонка время от времени вытягивалась и становилась довольно длинной и через стол тянулась к тому или иному ученику. Она широко улыбалась, отчего ее белоснежные зубы ярко выделялись на смуглой коже.       - Ладно тебе, Лилз, интересно же! – воскликнула она и потрепала рыжую по волосам.       - Доркас дело говорит, Лили, – гораздо спокойнее поддержала ее Марлин, – Поттер такого понарассказывал, что мы теперь не уснем, если не узнаем правду.       - Но это же неприлично, вот так расспрашивать незнакомого человека, – попыталась возразить девочка.       - Послушай МакКиннон и Медоуз, Эванс! – заорал Сириус и обхватил Гарри за плечи. – Когда Атти станет преподавателем, ты уже не сможешь ничего спросить.       Гриффиндорцы, навострившие уши, тут же зашумели громче, а Джеймс отвесил другу оплеуху. Он обиженно насупился и не переставал лупить Сириуса, пока тот не взмолился о помощи.       - Ну хватит уже, – строго сказала Гарри Джеймсу и обратилась к остальным, – если вы хотите что-то спросить, можете это сделать, но я вовсе не обещаю отвечать на ваши вопросы.       - Вы правда будете преподавать в Хогвартсе? А когда? А что?       На бедняжку Лили тут же посыпались тычки и смешки от Марлин и Доркас, Ремус фыркнул, а Питер показал девочке большой палец. Лили, смущенная вниманием, покраснела и отмахнулась от шутливых нападок однокурсников.       - Кто дал тебе право называть тетушку Атти? – тем временем шипел Джеймс.       Сириус, уже раскаявшийся в своем импульсивном поступке, размахивал руками и всячески пытался успокоить разошедшегося товарища. Однако, несмотря на все его потуги, Поттер продолжал наседать так, что Блэк уже едва ли не падал со скамьи на пол. Никто не обращал на них внимания: Гарри завязала беседу с девочками, Рем и Пит старательно делали вид, что ничего не замечают, а остальные, привыкшие к их выходкам, и не думали как-то разнимать сцепившихся мальчишек.       Наконец, когда излишний шум начал мешать Гарри слушать собеседников, девушка взмахнула спрятанной в рукаве палочкой, и ссорящиеся мальчишки разъехались в разные стороны. Они скользили прямо по скамье, отчего остальным студентам приходилось подскакивать. Не слишком расторопные оказывались скинуты на пол, а Джеймс и Сириус продолжали скользить, пока каждый из них не повис на самом краю длинной скамьи.       - Вы мешаете другим, – только и сказала Гарри.       В такие моменты, когда Гарри внешне оставалась спокойной, но внутри кипела от гнева, она становилась чрезвычайно похожа на Тома Риддла. У многих, кто видел ее в этот момент, создавалось впечатление, что еще одно слово – и девушка сделает что-то такое, последствия чего будут чрезвычайными. Лицо Поттер делалось непроницаемым, пальцы ласково поглаживали теплое дерево волшебной палочки, а в глазах бушевал во время грозы лес. Что примечательно, взорваться и Гарри, и Том могли совершенно неожиданно, поэтому, завидев их в таком состоянии, собеседники предпочитали не будить лихо и сидеть как можно тише.       Сириус и Джеймс, в общем-то не знакомые с этим явлением, поняли все слету, синхронно кивнули и уткнулись носами в оказавшиеся перед ними тарелки. Гарри долго смотрела сначала на одного балагура, а затем на другого, глубоко вздохнула и премило улыбнулась, возвращая свое внимание девочкам. Палочка плавно скользнула вверх по руке и скрылась в складках мантии; только после этого сидящие ближе всего школьники вновь загомонили, принимаясь обсуждать невиданное доселе событие.       На выходе из Большого зала, когда собравшаяся вокруг Гарри толпа гриффиндорцев слегка поредела, девушку выловили двое сияющих светловолосых слизеринцев. Не трудно догадаться, что этими двумя были Люциус Малфой и Нарцисса Блэк, из-за спины которой любопытно выглядывала та самая рейвенкловка, в самый разгар обсуждения переместившаяся за соседний стол. Девушка с аккуратными каштановыми локонами была ниже Нарциссы где-то на полголовы и из-за своей миниатюрности и миловидности походила на искусно выполненную фарфоровую куколку. Яркие медовые глаза сверкали на ее узком личике неподдельным любопытством, а улыбка, казалось, уже не могла растянуться шире.       - Привет, Ихтис, – поздоровался с ней Питер.       Он, похоже, был единственным из компании, кто общался с девушкой довольно хорошо, потому что остальные второкурсники едва ли обратили на нее внимание, в штыки приняв само присутствие слизеринцев в обозримой видимости. Любознательная Лили, все еще не выдавшая полный список интересующих ее вопросов, не желала уходить, но Марлин и Доркас настойчиво тянули ее в сторону лестницы, так что девочке пришлось последовать за ними. Все остальные тоже разошлись, вокруг Гарри остались только Мародеры, Ихтис Скамандер и будущая чета Малфой.       - Тетушка Атти! – убедившись в минимуме свидетелей, воскликнула Нарцисса.       Джеймс тут же ощерился и едва не зарычал, крепко обхватывая Поттер за талию. Он все еще считал, что тетушка Атти безраздельно принадлежит ему (ну, еще немного мистеру Риддлу), и только у него есть право так ее называть. Нарциссу в свою очередь совсем не интересовало, чья там Атти тетушка, ведь именно она первая придумала так ее величать.       - Рад видеть вас, мисс Поттер, – как всегда надменно произнес Люциус.       Он потянулся было к ладошке Гарри, но Джеймс, подобно собачонке, едва не вцепился в его ладонь, так что Малфою пришлось довольствоваться исключительно словесным приветствием.       - Ты в порядке? – Ихтис бесцеремонно вырвала у Джеймса руку Гарри, прощупала пульс и встревоженно прикусила губу. – Я Ихтис Скамандер, приятно познакомиться! А теперь пойдем-ка пройдемся до Больничного крыла.       Гарри уже и сама почувствовала, что мысли потекли вяло, а ноги грозились вот-вот перестать держать ее. Она открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, но Ихтис шикнула на нее и за руку, которую так и не отпускала, потащила вверх по лестнице. Где-то на третьем этаже, в почти неиспользуемом коридоре Люциус схватил обеих девушек в охапку и затолкал в ближайший незапертый кабинет. Гарри только и успела что плюхнуться на стул, прежде чем ноги подкосились, и она расплылась по сиденью вязкой лужицей. Глаза ее закрывались, и она уже едва могла различить темные силуэты троих гриффиндорцев, двоих слизеринцев и одной рейвенкловки. Ихтис уже вовсю хлопотала над ней, что-то рассматривала и делала замысловатые пасы палочкой. Никто почему-то не спрашивал, что и зачем девушка делает.       - Ты же вроде по зверюшкам? – недоверчиво уточнил Джеймс, когда Скамандер принялась произносить диагностические заклинания одно за другим.       - Ну да, – легко согласилась та, – но какая разница, человек или зверь? Всего лишь немного отличаются внешне.       - Может лучше все-таки в Больничное крыло? – встревоженно всхлипнул Питер.       - Да не боись, Пит, – отмахнулась Ихтис, – сейчас мигом все исправим.       - Как ты вообще определила, что с ней что-то не так? – сложив руки на груди, спросил Люциус.       Он стоял, прислонившись спиной к двери, и пристально следил за угрюмыми второкурсниками. Нарцисса обеспокоенно нарезала круги вокруг Гарри и Ихтис, Сириус сердито зыркал на всех из угла, Питер заламывал пальцы и цеплялся за стоящего рядом Ремуса, а Джеймс сидел на полу, скрестив ноги и сцепив в замок пальцы.       - Расширенные зрачки, повышенное потоотделение, нервозность, учащенный пульс, – отчеканила Скамандер, не отрываясь от произнесения заклинаний. – А вообще, Малфой, чем тебе Больничное крыло не угодило?       - Слишком много свидетелей, – кратко ответил Люциус.       - Драккловы параноики, – беззлобно хохотнула Ихтис.       Они провели в молчании несколько минут, пока Ихтис заканчивала проводить осмотр. Все это время ни один из присутствующих не сдвинулся с места, только Скамандер расхаживала вокруг, да Гарри изредка ворчала о том, что с ней все в порядке. Вопреки своим словам она не могла нормально даже пошевелиться, все тело онемело и как будто превратилось в огромную каплю, которая должна вот-вот разлететься на мириады более мелких капелек.       - Похоже на отравление зельем, – резюмировала наконец Ихтис.       - Каким зельем? – встрепенулся понурый Джеймс.       Все мгновенно сгрудились вокруг пострадавшей, только Люциус остался стоять на страже дверного проема.       - Да Мордред его разберет, – шикнула Скамандер, – ты же сам сказал, что я по зверушкам, куда уж мне по симптомам зелье определять?       - Никогда не думала, что зельем Разговорчивости можно отравиться, – себе под нос прошептала Нарцисса.       Все взгляды тут же обратились к ней, и девушка хихикнула, прикрывая улыбку рукавом мантии. Джеймс приподнялся, глаза его сверкнули огнем, и Сириус едва успел схватить его за рукав, прежде чем парень шагнул вперед. От двери неспешно отделился Люциус, в комнате повисло напряжение, молнии почти видимо сверкали между гриффиндорцами и слизеринцами. Одна Ихтис закатывала глаза, но предпочитала не вмешиваться.       - Вы еще подеритесь тут, – едва ворочая языком, фыркнула Гарри.       Она уже немного пришла в себя и теперь могла хотя бы говорить и немного приподняться, чтобы лучше видеть всю картину происходящего. Благодушное настроение наконец отпустило, но взамен Поттер окутало покалывающее на кончиках пальцев раздражение. От собственного бессилия сводило зубы, затылок нещадно чесался, а еще хотелось домой и на ручки.       - Атти! – выкрикнул Джеймс.       Он дернулся было вперед, но остановился, застыл с видом побитой собаки, с протянутыми руками и полураскрытым ртом. Гарри оглядела всех присутствующих и едва дотянулась, чтобы щелкнуть опешившего Джеймса по носу. Слабость медленно сходила на нет, но руки и ноги все еще были словно ватными, так что девушке стоило больших трудов просто держаться прямо.       - Так и почему у вас у всех такой вид, будто я уже на смертном одре, не меньше? – Поттер поднялась на болтающиеся ноги, растянула онемевшие губы в кривой улыбке и пошатнулась, едва не падая.       С двух сторон ее подхватили Джеймс и Люциус, взяли под руки и хотели было усадить обратно на стул, но Гарри взбрыкнула, так что юношам пришлось остаться стоять, поддерживая ее в ровном положении. Ихтис провела еще парочку быстрых обследований и заверила, что состояние пострадавшей придет в норму где-то через четверть часа. Покручивая волшебную палочку в пальцах, Скамандер дала несколько рекомендаций, однако все они сводились к тому, что Гарри нельзя было некоторое время испытывать сильных эмоций и следовало воздержаться от приема каких-либо зелий.       - Зачем кому-то поить тебя зельем Разговорчивости? – задал наконец очевидный вопрос Джеймс.       - А что это за зелье? – уточнил Питер. – Я первый раз слышу подобное название.       Ихтис с Нарциссой переглянулись, Гарри, которой доводилось слышать о препарате от Снейпа, вздохнула, а Люциус презрительно фыркнул. Мальчишки переглянулись между собой с непониманием в глазах и уставились на Ихтис, по их мнению самую осведомленную, а также человека, которому однозначно можно доверять. Однако ответ, вопреки всем их ожиданиям, пришел не от Скамандер. Нарцисса закатила глаза, запрыгнула на одну из парт, прокашлялась и деловито продекламировала:       - Зелье Разговорчивости – это аналог Веритасерума, то есть сыворотки правды, – девушка выдержала паузу, наслаждаясь вытянувшимися лицами гриффиндорцев, – с одной стороны, оно более безобидное, потому что не заставляет жертву говорить одну лишь правду, и оно не запрещено международной конфедерацией магов, но с другой стороны, в больших дозах может повлечь за собой перевозбуждение, вспыльчивость, а также другие симптомы нарушения работы мозга. В некоторых случаях при частом применении может вызывать привыкание подобно наркотику.       - Жертва, в отличие от Веритасерума, не ощущает, что ее опоили, и может говорить все, что угодно, в том числе и врать, но делать это сложнее чем обычно, – дополнил Люциус, – зелье вызывает прилив дружелюбия и желание «поболтать», – он нарисовал в воздухе кавычки.       - Какой вы можете сделать из этого вывод? – спросила Ихтис у мальчишек.       Джеймс и Сириус снова переглянулись, Питер пожал плечами и прикусил губу – лицо его сделалось совсем расстроенным, а Ремус, после нескольких секунд раздумий, пораженно уставился на рейвенкловку. Скамандер покачала головой, щелкнула пальцами в сторону Люпина и озвучила то, до чего мальчишка только что догадался:       - Не пейте чай в кабинете директора.