Я забрал окровавленные вещи, дабы сжечь их в той подобии печки на заднем дворе школы — не хочу, чтобы выглаженная и накрахмаленная рубашка напоминала мне о враге всей жизни. Честно. Перспектива того, что у меня при надевании этой рубашки в черепушке мелькнет образ мертвой и ненавистной суки не радовала. Захудалый сарайчик как раз находился на заднем дворе, совсем близко к печке, в которой ученики обычно сжигали тетрадки к концу семестра или года. Туда же выкину симку, но банки с трофеем оставлю здесь и заберу их ночью. О, уже слышу оглушительный визг сирен полицейских машин и скорой помощи. Зачем они? Баба дохлая — кого спасать? Идиоты, не правда ли?
Эта одежда полностью идентична, поэтому мой наивный мальчик и умственно отсталые мешки с мясом ничего не заподозрят. Сердце и кожу я запрятал за деревянными балками. Ни одна женщина не захочет посадить занозу, да и заядлые мужики проявят свои отнюдь не мужские черты. Пидоры с короткими волосами. Я медленно приоткрыл дряхлую дверь сарайчика, которая отваливается к хуям. Петли предательски заскрипели, будто знали о моем жестоком преступлении и хотели выдать меня со всеми потрохами, но из-за противных сирен никто ничего не заметил. Сосите, сучки! Я не видел, мигающих синим и красным, маячков сирен, но их свет отражался на одной стене здания. Я быстро прошмыгнул на задний двор. Там среди дорогого, но ужасного ландшафта яркой кляксой выделялся мусоросжигатель. Я оглянулся, выясняя присутствие мясных уебанов, не оказавшихся по близости, к моей радости. Я с превеликим удовольствием закинул в мусоросжигатель стопку одежды и симку. Вещи мгновенно сгорели, а на поверхность вышел клубок пепла. Он бы еще санный череп изверг. Я ярко улыбнулся и показал этому всему многозначительный фак.
Теперь храбрый рыцарь Билл спешит спасать свою принцессу Сосенку из лап панической атаки. Главное не проебаться с рожей. Иначе, я говорю «она была шлюхой» и улыбаюсь так, будто прямо хочу жестоко выебать Сосну, хотя, это не пиздеж. Про рыжую бестию тоже. Ага, еще мусора че-нить там надумают и отправят меня за решетку. Мразоты. Ладно-ладно, сейчас главное не проебаться с еблом и успокоить Сосну. Мой милый мальчик. У него, наверняка, такие сладкие слезки. Хочу попробовать и видеть его милые, сладкие слезки. Любимый мой.
Я вышел из-за одной стены школы, выглянув перед этим и удостоверившись, что ни одной души вокруг не существует. По ушам режет противный и оглушающий визг сирен, а по глазам бьют ужасно яркие мигалки. Наперекор маячкам чуть ли не взахлеб ревет Сосенка, сидя на коленях. Его слезы… Такие прекрасные, а покрасневшие глазки еще прекраснее. Телефон моего мальчика включен, а на экране мелькают цветные фотографии, которые, конечно же, отправил я, но с неизвестного номера. Вокруг крутятся санитары, наверное, психологи, но они чего-то хуево помогают ему. Вот ебланы. Вместе с недо-врачами прыгает его полоумная сестричка, не думающая ни о ком, кроме подружек, шоппинга и мальчиков, она просто не понимает, что ее махание ручками никак не поможет психологической травме братца. Ну, тоже, недоразвитая, как эти санитары. Натягиваю ебло на подобии «Ах! Сосенка, почему ты плачешь?!». Подбегаю к нему. Он поднял свои наполненные болью глаза, от чего мне тоже стало не по себе. Я опустился рядом с ним на колени, обнял и тихо-тихо спросил:
— Сосенка? Почему ты плачешь, Сосенка? Что здесь делают все эти люди? — я говорил почти шепотом, чтобы не напугать и не усугубить его положение. От слов, вообще несвойственных мне, даже Звездочка остановилась и внимательно смотрела, как под моим воздействием мой мальчик медленно успокаивался. А санитары посмотрели с умным видом и легкой насмешкой, будто я, блять, не могу успокоить своего мальчика. Вот мрази ссаные! — Все, тише, успокойся, — я бережно погладил его по спине, продолжая тихо шептать и успокаивать. Он вздрогнул, но все же его плечи опустились — он расслабился. Но тут какую-то пизду угораздило крикнуть:
— Ой, смотрите, ее тело выносят! — все, в том числе и Сосновое Деревце, моментально уставились на людей, выносящих тело рыжей бестии, и на носилки с покрывалом. Он задрожал, глаза заблестели из-за капель слез, а секундой позже полились бесконечным ручьем по его нежным щекам. Я хотел бы слизать их и этим успокоить моего мальчика, но вовремя остановился, осознавая, что ни он, ни окружающие мясные мешки не оценят моего приятного жеста. Сосна снова разревелся, хуже прежнего. Блять, мне нужно его успокоить.
— Сосенка! Сосенка! — мой голос слишком нежен и взволнован, все в шоке. Неудивительно, блять. Я снова поглаживаю его по спине, обнимаю. Мясные мешки отошли от нас подальше, ну, кроме Звездочки, конечно. — Она не достойна тебя, — продолжал я успокаивать Сосну. Тут, наконец-то, Звездочка поняла, что нужно делать и присела вместе с нами. Мой мальчик на некоторое время остановил свой нескончаемый поток слез, посмотрев на меня. — Она… Она была шлюхой, — он раскрыл и без того большие глаза. Кажется, он не верил или просто не хотел верить. Мой мальчик вцепился в мою рубашку и смотрел с такой болью, он глазами говорил нам со Звездочкой: «Скажи, что это неправда, прошу!». Но лишь покачал головой, отмечая, что это правда. Падающая Звездочка помогла мне и подтвердила:
— Да! У нее было парней в несколько раз больше, чем у меня! Да что ты, и девушек у Венди было не мало, — она восторженно вскинула руки вверх, но тут же опустила их и малость поникла от своих слов. — Но она только пользовалась ими в свое удовольствие, — я согласно покачал головой. Сосновое Деревце метал взгляд то на меня, то на сестру. — Я боялась, что она сделает то же самое с тобой! — он опустил голову. Все, мы его окончательно успокоили, я надеюсь. Он все-таки похныкивает.
— Да, вы правы, — отозвался он хриплым, осевшим голосом. На него жалко смотреть. Я помог Сосновому Деревцу подняться на ноги. Звездочка тоже помогла, придерживая его за руку. Он еле стоял - похоже, ноги совсем отекли. Медленно мы подошли к машине полицейских. Они про что-то расспрашивали какую-то телку. То есть у учительницы нашей школы, которая, наверняка, заметила труп. Мы уже хотели отойти от них подальше, но один уж охуеть-не-встать-какой-веселый нас окликнул. Задушу, блять, нахуй, мразь.
— Хей, ребята, подойдите к нам! — он поманил нас рукой, от чего я скривился в душе. Мы подошли. Сосенку немного, но заметно трясло. Рядом с тем веселеньким-охуеть-не-встать стоял какой-то пиздец-сама-важность. После того, как мы подошли, он нам в лоб начал базарить о трупе и об особенностях убийства. Слава Дьяволу, что я вовремя закрыл Сосне уши. Ох, ебать, они долбоклюи.
***
Прошло около трех недель со смерти бестии. Газеты вообще не пестрели о жесточайшем убийстве. Уже ее начали подзабывать. На ее похоронах даже отца не было. Вот насколько я счастлив. Вот насколько ненавидели все это суку. Я так рад. Сосенка тоже благополучно отошел от случившегося и этому я рад. Он, как обычно, ходит с нами в школу. Все утихомирилось. На время, конечно. Я даже после ее смерти подарил Сосне новый телефон и симку. Номер я знаю — проблем нет.
Настало время свершиться моему плану без особых помех.
***
У Соснового Деревца зазвонил телефон. Он подошел и увидел незнакомый ранее номер, но ответил. В трубке повисло молчание. Диппер несколько раз повторил «Алло!» и с каждым разом старался громче, но в ответ звучали лишь помехи. Сосна уже хотел положить трубку, как помехи прекратились, а им на замену пришел грубый, низкий голос с хрипотцой.
— Здравствуй, Диппер Пайнс, — с той стороны провода послышался смешок. Диппер не посчитал нужным ответить, но голос продолжил. — Я так рад, что хотя бы взял трубку. Знаешь, я хочу встретиться с тобой. Но даже если я назову время и место встречи, ты не придешь, ведь ты абсолютно не знаешь, кто я и как меня зовут. Вдруг я маньяк-насильник, а ты милая и красивая жертва. Прекрасное начало, не правда ли? — снова смешок. Сосенка так удивился. Милая реакция. Его никто и никогда не называл милой и красивой жертвой. — Я знаю о тебе все. Я люблю тебя. Ты сейчас покраснел, я прав? — смешок. Голос, правда, угадал. Сейчас Диппер был жутко красный. Его переполняли эмоции. Страх, удивление, смущение. — А теперь пока, мне пора! — после прозвучали монотонные гудки. Диппер чуть ли не выронил новый, купленный мной телефон. Конечно, это я и мой голос, только измененный в отдельной программе.
— Диппер, тебе пришла посылка от неизвестного отправителя! — с первого этажа его окликнула мать. Диппер вздрогнул от неожиданности. Как хорошо, что он всегда носит новенький телефон с собой, на котором я заранее установил микрокамеру. Спустился по лестнице. Вижу миссис Пайнс. Слишком хорошая женщина и мать Сосенки. — Это только-только принес почтальон, — Диппер кивнул и подошел к коробке. Я-то знаю, что там прячется. Он присел на колени осмотрел коробку. Имени отправителя не было, как говорила мать. Даже не зная отправителя, и что находится внутри, он открыл коробку. Раз… Два… Три… Визг. Да, там лежали окровавленные зубы и написанная кровью записка «Люблю тебя».
***
Это следующий день после неожиданного звонка и «подарка». Сосенка рассказал во всех подробностях, которые я, конечно, знаю. Звездочка ушла в магазины с подругами, чему я до жути рад. Сейчас будет то, о чем Сосенка и в кошмарах не видал. Он о чем-то лепечет. Мы уже подходим к его дому. Сейчас никого нет, родители на работе, а его сестра ушла по магазинам. Хех, прости любимый, но это только ради тебя. Люблю. Он подходит к двери и берет ручку. Я не отхожу дальше и внимательно слежу за происходящим. Раз… Два… Три. Сосна не сразу понимает, во что вляпался, в прямом смысле этого слова.
— А! Что это?! Что это такое?! Почему это на дверной ручке?! — это паника. Просто паника моей Сосны. Он чуть ли не падает, смотрит на руки и просто не понимает, почему это происходит с ним. Просто потому что любовь, Сосенка, прости. — Как?! Зачем?! Кто?! — натягиваю рожу негодования и уже спешу спасать свою Сосновую принцессу из своих же дьявольских лап. Успеваю вовремя подхватить, ведь ноги от паники его не держат. Лицо покраснело. Руки в чем-то липком, белом и моем. Он не может оторвать взгляд. — Кто… Кто это делает?! Зачем?! — в уголках глаз выступили слезы. — Почему со мной?!
— С-сосенка! Что происходит? — конечно, я знаю, что происходит! Но нужно же мне держать рожу непонимания и сочувствия. Ведь это звонил я, и я присылал «подарок» и этот презерватив со спермой мой! Сосенка робко, дрожащей рукой указал на дверную ручку, где и находилась резинка.
