Беги, таись, молчи

Пухлые руки врача порхали над пациентом. Губы под медицинской маской что-то мягко выговаривали, но Алан из-за предобморочного звона в ушах не слышал, что именно. Он чувствовал только, как с него сняли липкие от крови рубашку и пиджак, обтерли тело губкой, промыли водой глаза. — Кожу не принес? — услышал он, едва только звон в ушах начал стихать, а шею начала обжигать сильная боль. — Демон ее зубами вырвал, — раздался второй, будто извиняющийся голос. — Я в тот момент вообще не думал к нему в пасть лезть, мне главное было Алана к вам доставить. — Ну, молодец, — хмыкнул первый. — Да перестань же ты так трястись. Все хорошо, цел твой ученик и частично невредим. Сейчас зашью, через несколько дней и следа не останется. — Так долго? — Ну так это и не царапина ведь, а укус демона. Крови еще нечистой натекло много, так что будем надеяться, что нагноения не случится. Алан медленно приоткрыл глаза. Перед ним стояли две сильно расплывчатые человеческие фигуры — одна белая, другая черная. Он не сразу понял, что все так плохо видно из-за того, что кто-то забрал еще и очки. — Вы его оставите в лазарете? — Вот еще, — фыркнуло белое пятно. — Делать мне нечего, как покусанными диспетчерами койки засорять. До вечера здесь побудет, коли захочет, а потом домой уйдет, как миленький. Черное пятно только вздохнуло. — Дайте ему хотя бы больничный, мистер Гибз. Это его первая встреча с демоном, пусть в себя придет. Ну и шею подлечит. — Больничный дам, — после некоторого раздумья согласился Гибз. — Спасибо… Алан? Алан вяло махнул рукой, пытаясь отлепиться от кушетки. От резкого движения шею пронзила боль, вниз по плечу и груди потекло что-то теплое. — Постарайтесь не шевелиться, мистер Я-убью-всех-демонов-Лондона, — велел Гибз. — Сейчас будем вас латать. В ваших же интересах сидеть тихо, чтобы все быстро закончилось. Алан зашарил вокруг себя. Чья-то рука перехватила его руку, несильно сжав запястье, и вложила в слабые пальцы очки. Кое-как Алан водрузил их на нос и осторожно посмотрел вокруг. В больничном крыле он оказался впервые. К помощи доктора Гибза, единственного лекаря-шинигами Лондона, в основном прибегали диверсионщики и иногда криминалисты, порой сталкивающиеся в своих исследованиях с разными рода опасностями. В ране заплясали инструменты. Алан прикрыл глаза, стараясь справиться с болью — Гибз не стал тратить время и анестезию на такой пустяк, как отсутствие кусочка кожи. Десять минут слышалось только напряженное сопение врача, проталкивающего изогнутую иглу через кожу. Эрик не сводил с Алана взгляда. — Все, — удовлетворенно цокнул врач. — Как новенький. Хамфриз бережно коснулся шва. Кожу на шее немного стянуло. — Как себя чувствуешь? — зависло перед ним доброе лицо доктора. — Нормально, — ответил стажер. — Мне кажется, я вполне могу пойти работать дальше. — Я тоже так считаю, но твой наставник попросил меня дать тебе больничный, и в чем-то он прав: кровь и слюна демона в открытой ране — не шутки. Шея какое-то время будет ныть и болеть, работать станет сложнее. Сейчас не времена чумы, когда выходили на больничные только в исключительных случаях, так что можешь посидеть три денька дома, подождать, когда все затянется. Головой шибко не верти, не мешай регенерации. — Понял, — Алан еще раз потрогал швы, отметив, что боль и жжение в ране все усиливаются, и ясность разума уже почти окончательно вернулась. — Спасибо вам, доктор Гибз. Я все-таки пойду, пожалуй. — Да не за что, стажер, — улыбнулся врач. — В следующий раз береги шею — если ее перегрызут, пришивать голову придется гораздо дольше. И проблематичнее. — Непременно, мистер Гибз. Эрик смотрел неодобрительно, но все же взял рубашку и пиджак Алана и вышел за ним следом. — Я провожу тебя до дома. Алан хотел было отказаться, но передумал. — Хорошо. Только давай пойдем быстрее, пока мистер Спирс не увидел меня в таком виде, — Алан зябко поежился и провел рукой по голой груди, кое-где все еще измазанной красно-черными потеками. — Если Спирс уже не знает об этом, то точно узнает к вечеру, — хмыкнул Эрик, до сих пор немного бледный. — На мой пиджак, накинь на себя. Издали не особо заметно будет, что это мой, а близко к другим постараемся не подходить. — Испачкаю ведь, — с сомнением произнес Алан, принимая от наставника одежду. — Невелика беда. Все вышло согласно плану Эрика: они молча и максимально быстро прошли мимо других сотрудников окольными путями, отметились на проходной, и Эрик практически сразу телепортировал их обоих в названное Аланом место. Это оказалась его квартира. Хамфриз, тяжело дыша, опустился в кресло и закрыл глаза. Эрик с любопытством огляделся. Прежний Алан не имел собственного угла, и теперь Эрику было интересно, как тот обставил бы свою квартиру. Однако из-за того, что помещение делили двое, угадать было сложно, к чему руку приложил Алан, а к чему — Хелен. В любом случае, квартиру только-только начали обживать, и обстановка еще создавала ощущение пустоты. Пока он озирался, Алан заставил себя встать, вспомнив о гостеприимстве, и пройти на кухню. Там его Эрик и догнал, едва успев подхватить пошатнувшегося, серого от слабости стажера и посадить его на табуретку. Другую он подтянул ногой и сел рядом, все еще не выпуская Алана из рук. Все, что он так старательно похоронил в себе за этот месяц, в единый миг вырвалось на свободу. Тяжелым взглядом Слингби уставился на холодильник, где одиноко висела, пришпиленная магнитом, совместная фотография Алана и Хелен. Он отвернулся, и руки против воли обернулись вокруг юноши сильнее. — Со мной все в порядке, — раздался тихий голос. Сероватый оттенок кожи потихоньку уступал нормальному цвету. Алан утомленно вздохнул, не шевелясь, и Эрик увидел, как щеки стажера краснеют сильнее всего. На секунду ему словно тихонько подули в лицо, но ощущение это тут же испарилось. Слингби удивленно тряхнул головой. Он почувствовал какие-то неясные, смутные образы, но они исчезли так же быстро, как и появились. — Ты уверен? — мягко спросил он. Волосы на голове Алана были в опасной близости от его носа, но Эрик понимал, что ученика может взбесить, если он наклонится вдохнуть его запах. Поэтому ничего, кроме легкого подергивания пальцев, не выдало его желание. — Не совсем, если честно, — признался Алан. — Укус вроде пустячный, но мне нехорошо. — Гибз сказал, что это из-за крови демона, — неразборчиво произнес Эрик. — Она попала в рану. Ну, и плюс слюна еще, конечно… Тоже мало приятного. Алан скривился. Эрик внимательно посмотрел на него. — Почему ты напал на него? Молчание. — Ты ответишь мне? — Я… — неохотно начал Хамфриз. К вящей радости Эрика, он не спешил выпутываться из его объятий, хотя вполне вероятно, что ему просто было еще очень плохо. Во всяком случае, Слингби уже отучил себя за это время видеть в действиях Алана какой-то подтекст. — Ну? — Не очень легко это объяснить, — задумчиво произнес стажер. — Сам не знаю, почему я так сделал. — Тебе стало жаль того смертного, и ты решил отомстить? Эрик почувствовал, как напрягся Алан, и успокаивающе погладил того по плечу. — Прости, я только предположил. — Демон вообще не был причастен к смерти Невилла, — никак не отреагировал на его извинение Алан. — Он наткнулся на него случайно. В том, что я напал, полностью моя вина, Эрик. Это я напортачил. — Так почему ты это сделал? — Я не знаю, — еле слышно произнес Хамфриз. На нем все еще был пиджак наставника, незастегнутый, и взгляду открывалась бледная грудь в потеках крови и плоский живот с тонкой дорожкой волос, уходящей под брюки. Эрик отвел взгляд. — С одной стороны, я готов признаться, — продолжал Алан, — что не смог справиться с эмоциями этого Невилла. — Возможно, от растерянности. Ты впервые оказался в такой ситуации. — Может быть. Но это только если посмотреть с одной стороны. — А с другой? — Другую я не могу описать. Эрик, я возненавидел этого демона, как только увидел, — Алан снизил голос до шепота, словно кто-нибудь мог услышать их. — Я не знаю, что со мной произошло… И я… — он запнулся и замолчал. — Продолжай. — Я… боюсь этого. Точнее, я испугался тогда, в доме Невилла, потому что не понимал, что со мной происходит. Эрик, я хотел перегрызть демону глотку безо всяких там кос, хотел разорвать его своими руками… Слингби внимательно слушал, не выказывая никаких признаков удивления или отвращения. Алана это приободрило. — Извини, что я не сдержался. Я никогда не стал бы намеренно подводить тебя, — смущенно закончил он. — Буду стараться себя контролировать, честно… Может быть, это я от страха все наделал — я здорово перепугался… Эрик вместо ответа прижал его к себе и посмотрел на фотографию улыбающейся Хелен, размышляя о случившемся. Возможно, лютая ненависть к демонам в Алане — вскипевший древний инстинкт ангелов. Или же, наоборот, отголоски ничего не забывшей человеческой души, побывавшей в адском чреве. Или и то, и другое одновременно, такое тоже возможно. Среди жнецов гулял слушок, будто бы, даже ничего не помня о своей смерти, шинигами побаиваются того, что их убило. Даже сам Эрик порой замечал в себе неприязнь ко всему высокому — возможно, свою смертную жизнь он закончил, прыгнув с какого-нибудь обрыва, или крыши замка, или даже с Тауэра. Вот его он, кстати, не переваривал совершенно. Догадки свои он оставил при себе. — Зачем ты сюда пошел? — сменил Эрик тему. — Я про кухню. — Решил показаться хорошим хозяином, — уже несколько бодрее ответил Алан. — Чаем тебя угостить. — Если ты не против, я сам все сделаю. — Да, давай. Эрик наконец отпустил его, поставил чайник и залез в кухонный шкаф. — Каркаде? Алана перекосило. — Нет, не надо. Лучше черный. — Не любишь? — Хелен взяла его один раз у заезжего купца-смертного, тот говорил, что вкусно, а результате ни она, ни я не допили. Кислый какой-то. Эрик кивнул, убрал коробочку каркаде на место и вытащил обычный черный чай. И не удержался: — Алан, а ты когда-нибудь делал кофе с молоком пятьдесят на пятьдесят? Если Хамфриз и удивился, то не подал виду. — По-моему, нет. Не помню. А что? — Нет, ничего. Просто интересно. Чайник вскипел. Эрик подал кружки к столу как раз в тот момент, когда на кухню торопливо вошла Хелен. Все это произошло так быстро и внезапно, что Эрик чуть не облился кипятком. Девушка взглянула на Алана и на секунду прикрыла глаза, будто собираясь с силами. Затем открыла и устало улыбнулась. Хамфриз вскочил на ноги и быстро приблизился к ней. — Хелен… — На перерыве коллеги сказали, что какой-то стажер у диспетчеров лежит в больничном крыле, — сдержанно отозвалась та, увидев, что они не одни, — собранный буквально по кусочкам. Насколько я помню, ты в своем отделе единственный стажер. Здравствуйте, мистер Слингби. — Здравствуй, Хелен. — Со мной все хорошо, — мягко отозвался юноша. — Просто немного шею повредил, и все. Вот, — он слегка повернул голову, демонстрируя швы. Хелен осторожно потрогала нити самыми кончиками пальцев. Потянула носом и едва заметно поморщилась. — Да, демоны дурно пахнут, — улыбнулся Алан. — И это мистер Гибз еще героически попытался меня отмыть. Хелен неожиданно грузно опустилась на табуретку и осторожно взяла Алана за запястье. — С тобой точно все хорошо? — Немного стыдно за произошедшее, во всем остальном нормально, — пошутил Алан. — Как ты узнала, что я дома? — Поб… пошла к мистеру Гибзу, а он сообщил, что тебя увел куда-то твой наставник. Затем пошла в ваш отдел, там в кабинете только этот чудик… Ой. То есть, я хотела сказать… — Все нормально, — хмыкнул Эрик. — Мистер… э-э-э… — Сатклифф, — подсказал Алан. — Мистер Сатклифф сказал, что вы оба здесь не появлялись, ну я и решила, что вы у нас дома. Угадала. Смерть великая, налейте мне чего-нибудь. — Чай? — поднялся со стула Эрик. — Нет. Виски есть? — Вот этого не знаю. — Вроде был, — Алан полез в холодильник, и Слингби заметил, как через секунду он внезапно очень сильно вцепился в дверцу. Хелен и Эрик дернулись в его сторону, но Хамфриз уже вытащил початую бутылку и предупреждающе покачал головой. В следующую секунду его лицо исказила боль. — Головой мотать больно, — прошипел он в ответ на встревоженные лица. — И только. Хватит волноваться. По лицу Хелен невозможно было понять, о чем она думает. Однако она коротко кивнула и принялась смиренно ждать свой виски. Янтарная волна омыла прозрачные бока стакана и заполнила его собой примерно на три дюйма. Алан пододвинул стакан поближе к Хелен, и она залпом выпила, на секунду зажмурившись. — Пожуй, — Хамфриз протянул ей пакет с кофейными зернами. Она засыпала несколько себе в рот, стремясь избавиться от запаха спиртного. Эрик молча наблюдал. Хелен глянула сначала на него, затем мельком — на часы. — Мне пора, — она встала. Ее бледные скулы окрасил легкий румянец, глаза заблестели немного ярче, во всем остальном ничего больше не указывало на градус в ее крови. Алан слегка нахмурился. — Уже? — Я пришла в обеденный перерыв, — напомнила Хелен и настойчиво посмотрела на Эрика. — Вам, наверное, тоже нужно идти на работу. Слингби равнодушно вернул ей этот взгляд. — Души собраны — это главное, — вмешался Алан. — Нам остается только сделать отчет, это недолго. — Вам виднее, — кивнула Хелен. И хотя тон ее был спокойным, Алан кожей почувствовал, что что-то не так, и выглядел обеспокоенным даже после того, как она ушла. Беспокойство это передалось и Эрику тоже. Вопреки здравому смыслу он начал рассуждать о том, в какой момент мог себя выдать перед этой девчонкой. Очень скоро Эрик помотал головой, решив, что становится параноиком. Более чем вероятно девушка Алана просто была недовольна тем, что ее парню не дают полноценно отдохнуть после случившегося. Вынырнув из своих мыслей, он заметил, что молчание неприлично затянулось. Алан подавлено пил свой чай, ссутулив плечи и окаменев лицом. На Эрика он не смотрел. Тот почувствовал себя не в своей тарелке. — Все еще болит? — Ага… — машинально произнес Хамфриз. — То есть, нет. Не болит, если не шевелю головой. Все в порядке, в общем. Эрик мысленно поискал темы для разговора, с легкой тоской вспомнив времена, когда им было комфортно даже молчать в компании друг друга. Сейчас такого не было, и тишина тяжело давила на плечи. Алан не собирался ему помогать. Глоток за глотком — и чай в его кружке кончился. Тогда он аккуратно отставил кружку и посмотрел на Эрика таким взглядом, что тому немедленно захотелось распрощаться и уйти. Что он и не замедлил сделать. *** Три больничных дня показались Алану Хамфризу раем и адом одновременно. С одной стороны, он искренне наслаждался обществом Хелен и отсутствием агонизирующих клиентов, с другой — его все же неумолимо тянуло на работу. Хелен смеялась и говорила, что в Алане просто очень силен этот шинигамский дух, якобы заставляющий ангелом смерти ставить долг превыше всего остального; но смех ее казался неискренним, а глаза порой становились то грустными, то злыми — Алан каждый раз моргал, чтобы убедиться в этом. Он никогда раньше не видел в Хелен столько гнева и упорно отказывался признавать его существование, поскольку в поведении девушки ничего вообще не выдавало негативных эмоций. Она, как и обычно, была легка на подъем, шутила и поддерживала разговор на любую тему. Любую, если это не касалось Эрика Слингби. Стоило Алану упомянуть своего наставника, как Хелен скучнела и начинала отвечать короткими, односложными фразами. Алан ощущал себя преступником: чувство вины за то, что он перестал обращать внимание только на Хелен, жгло как укус демона. Он по-прежнему не сомневался в своей симпатии к девушке, но отчетливо понимал, что подобные чувства испытывает не только к ней. Это повергало в уныние, равно как и навязчивая, граничащая с паранойей мысль о том, что Хелен прекрасно знает о его терзаниях, и этим обусловлена её реакция на все, что, так или иначе, касалось бы Эрика Слингби. Вот и сейчас, стоило Хамфризу заговорить об Эрике, как Хелен неуловимо изменилась, и ее улыбка из искренней превратилась в натянутую. Алан сразу пошел на попятную и быстро откопал тему более нейтральную, в душе кляня себя на все лады. По всей видимости, он так часто говорит об Эрике, что Хелен начала что-то подозревать. Они сидели на парапете моста, соединяющего Сити с Саутуарком и смотрели вниз. У Алана кружилась голова всякий раз, когда он чуть дольше обычного вглядывался в мерно шумящую бездну. Каждый раз, когда он смотрел вниз, в желудке щекотало, и хотелось спрыгнуть. — Ты разобьешься, — отстраненно, будто задумавшись о чем-то своем, сказала Хелен, тоже завороженно глядя на волны. — Для шинигами это не страшно, но все-таки больно. Алан кивнул и почти сразу вздрогнул, с легкостью отвернувшись от бездны. — Я это вслух сказал? Хелен моргнула. — О чем? — Что хочу спрыгнуть. Секунду Хелен напряженно хмурилась, пожевала губу. — Да… — протянула она неуверенно. Где-то наверху пронзительно завизжала чайка. Алан пожал плечами, улыбнулся. Улыбнулась и Хелен. Они весь день провели вместе, гуляя по Лондону и заглядывая в мелкие лавчонки со всякой снедью. Ничего не покупали, только смотрели. Только у аптекаря Хелен остановилась и начала шарить по карманам — она была поклонницей различных сомнительных лекарств семнадцатого века, куда с недавних пор были включены опиум, мак и изредка спорынья. — Детки плохо спят? — участливо поинтересовался аптекарь, пока Хелен расплачивалась за конопляные настои. — Ага, — просто ответила девушка. — Спасибо. Пойдем, Алан. — Приходите еще, — донеслось вслед. Солнце потихоньку усмиряло свой бег и теперь клонилось к горизонту. Хамфриз, щурясь, смотрел на багровые от заката здания. От залитых алым и оранжевым домов и сверкающих окон он испытал странное, щекочущее чувство дежавю и какое-то время ежился в необычных ощущениях. Когда совсем стемнело, они сидели на берегу реки, вдыхая запах рыбы и ряски, густо усеявшей прибрежные воды. Хелен выпила три пузырька конопляной выжимки и помутневшими глазами смотрела вдаль. Алан не беспокоился по этому поводу, памятуя о хорошей регенерации шинигами. Он сам порой присоединялся к Хелен в ее увлечении наркотиками, хотя сам факт такого баловства у столь серьезной, рассудительной девушки немного удивлял. Алан вдруг вспомнил, что до того, как начать с ним встречаться, Хелен вообще не употребляла никаких веществ. Когда они начали жить вместе (редкое везение: удалось махнуться общажными комнатами с другими студентами), Хелен какое-то время не выказывала желания попробовать наркотики, а затем Хамфриз случайно нашел остатки териака в ящике стола. Из курса шинигамской биологии Алан помнил, что разрушительные для человека вещества типа табака, алкоголя и наркотиков не несут никакого вреда для шинигами, и потому не стал вслух комментировать свою находку. Еще через время Хелен перестала скрываться и начала употреблять опиум, мак, каннабис и многое другое в открытую. Впрочем, дальше их семьи это не выходило. — Дай мне тоже. Хелен пошарила в рюкзаке и вытащила увесистый пузырек с конопляной настойкой. Алан глотнул, чувствуя саднящую горечь от спирта, и расслабленно уставился на темно-синий горизонт. — Алан? — голос девушки был хриплым от долгого молчания. — Да? — Ты все еще уверен, что хочешь работать в отделе душекосов? Конопля еще не начала действовать, и потому Алан почувствовал легкое раздражение. Какого демона каждый второй сомневается в его компетентности? — А почему нет? — Довольно напряженный график и ответственности много, — завела девушка. — Плюс… — А в твоем отделе, значит, ничего такого нет? — перебил ее Алан. — Есть. — после недолгой паузы ответила Хелен. — Но не приходится иметь дело с умирающими. — Приходится, — возразил Алан. Кончики пальцев закололо, ладони потеплели. — Вам регулярно со всей Англии тащат разные трупы. И не только трупы, но и чужие души в том числе. И все нормально, никто не переживает по этому поводу. Так в чем дело? Возможно, он высказал это с большей, чем следовало, горячностью. Хелен притихла, не зная, что сказать, но все равно остро чувствуя потребность выплеснуть свою тревогу. Алан немного успокоился. Он не любил кричать, не любил выяснять отношения. Тем более, он понимал, что Хелен просто беспокоится, и тому есть причина. Для себя Алан решил, что нечестно было бы пытаться затоптать это беспокойство, не объяснив своей точки зрения. — Хелен, — начал он. — Ты права — мне и впрямь работать сложнее, чем я предполагал. Пока что у меня так себе с попытками абстрагироваться от эмоций умирающих людей. Он сделал паузу, тщательно взвешивая каждое свое последующее слово. Внимательный взгляд Хелен придавал сил. — Думаю, с этим сталкиваются многие, не я один такой уникальный. Я сейчас очень сильно стараюсь стать хорошим жнецом, и времени у меня на это осталось совсем немного: совсем скоро меня приставят наблюдателем за каким-нибудь человеком. И… От того, что и ты, и Эрик во мне постоянно сомневаетесь, сил и уверенности не прибавляется ни на унцию. Скулы Хелен залил нежный румянец, заметный даже в сумраке. — Я не подумала об этом, — трогательно пробормотала девушка. — Прости. — Ничего страшного. Я просто хотел сказать, что если ты будешь верить в меня, а не сомневаться, я справлюсь со всем этим гораздо быстрее. Он понял, что подобрал нужные слова. Воздух вокруг словно стал чище и свежее. Алан вдохнул полной грудью. Конопляная выжимка уже добралась до мозга и окутала его владельца приятной негой. Они отрешенно глазели в пустоту, дожидаясь, когда ускоренный метаболизм начнет очищать организм от наркотической забавы. Алан изо всех сил старался не думать о завтрашнем рабочем дне. Мысли об Эрике тоже гнал прочь, но они, будто бумеранг, возвращались обратно. — Насчет той девочки, которую ты спас… — вдруг ожила Хелен. Алан скривился. — Пока ничего неизвестно. Я вроде говорил, что мне надо будет ее убить? — он дождался кивка и продолжил. — Я сделаю это, если таков будет вердикт комиссии, не волнуйся. Грелль сказал, что могут Эрика вместо меня послать, раз уж я еще не экзаменован и якобы не умею косить души. — Ты не жалеешь о об этом? — Да как сказать… Не знаю. Это было неосознанное решение, так, рефлекс. Я просто хочу, чтобы это все побыстрее закончилось, — признался юноша. — И так много всего навалилось. — Понимаю. Давай тогда не будем об этом, пусть идет своим чередом. Больше они в тот вечер серьезные темы не обсуждали, переключившись на всякие милые пустяки. Алан изо всех сил поддерживал непринужденный разговор, смеялся, болтал и шутил, и выходило у него это неплохо. Тем не менее, завтрашний день он ждал с ужасом.