Мисс Выжившая: Лиана Поттер и Философский камень

      — Лиана! Лиана! Вставай, немедленно! Одевайся и бегом готовить нам завтрак, слышишь? Давай, вставай, живее!       Лиана проснулась в своём чулане под лестницей от криков тёти Петуньи, которая громко барабанила в дверь. Девочка протёрла глаза и, взяв с тумбочки свои очки, надела их. Она быстро отыскала под кроватью поношенную парадную блузку, а потом принялась думать, какую из ужасных пёстрых юбок тёти Петуньи надеть на этот раз. «Всё равно,» — решила Лиана и, положив на кровать коричневую с белыми и красными цветами, начала одеваться. Лиану, наверное, впервые в жизни не волновало, насколько экстравагантно она будет выглядеть в своём глупом наряде. Поправив рукава, девочка обула ноги в потрёпанные серые башмаки. Но выходить из своей так называемой комнаты она не торопилась, потому что уже третий день подряд не могла выгнать из-под кровати паука, который теперь нахально ползал по груде тряпья, переворошённого Лианой в процессе поиска подходящей одежды. Лиана, как и Дадли, увлекалась охотой, но не на учеников школы Литтл Уингинга, а на пауков. Каждый раз, поймав очередного восьминогого вредителя, девочка сажала его в маленькую баночку и закрывала крышкой. Таким образом, все полки в чулане были заставлены своеобразными трофеями, и тётя Петунья приходила в ужас, заглядывая туда. Лиана схватила пустую склянку, раздобытую как-то ночью на кухне, и, наклонив её, опустила на пол и подождала, пока паук по горлышку банки не заберётся внутрь. Когда он оказался в ловушке, девочка победно вскрикнула и, подняв банку, закрутила на ней крышку. Зная свою тётушку, Лиана решила, что лучше будет спрятать все банки с пауками, на случай если миссис Дурсль всё-таки зайдёт. Девочка начала торопливо снимать с полок и раскладывать под кроватью своё скромное имущество. Внезапно раздался грохот, и всё в чулане затряслось и заходило ходуном. Лиана сообразила, что комната дрожит из-за Дадли, который прыгает на лестнице наверху. Иногда Лиана удивлялась, как это лестница выдерживает её кузена, который крупнее и тяжелее её раз в пять, если не больше. Грохот продолжался с минуту, пока Лиана расставляла свои трофеи.       — Просыпайся, кузина! — весело орал Дадли, но девочка, хотя и давно уже проснулась, всё никак не выходила из чулана.       Вдруг дверь распахнулась, и к Лиане, замершей с последней банкой пауков в руках, ворвалась тётя Петунья, недовольно ворча. Вдруг миссис Дурсль замолчала и скорчила гримасу, увидев в очередной раз свой кошмар, но, к счастью, быстро отошла.        — Ну, и долго нам ещё тебя ждать? Живо на кухню! У Дадли день рождения, ты что, забыла? — прокричала она визгливым голосом. — И убери уже эту гадость и перестань заниматься ерундой!       Петунья выхватила из рук у девочки банку и повернулась к двери.       — Да, тётя Петунья. — спокойно ответила Лиана и вышла из чулана следом за ней, хорошенько прикрыв за собой дверь. Про день рождения Дадли сложно было забыть, особенно если учесть, что он сам не упускал ни единого шанса лишний раз напомнить о нём кузине.       Девочка зашла на кухню. Стол был буквально завален подарками для капризного Дадли, который уже сидел в ожидании завтрака и пересчитывал их. Ему подарили новый компьютер, который он так ждал, ещё один телевизор и гоночный велосипед, не говоря обо всём прочем. Размышляя о том, почему Дадли так хотел гоночный велосипед, Лиана не удержалась от смешка. Её кузен был очень толстым и неповоротливым и ненавидел физические упражнения, хотя избить кого-нибудь был не прочь. Любимой грушей Дадли была Лиана, но ему редко удавалось поймать её, потому что та, хоть по ней и не скажешь, очень быстро бегала.       Лиане, несмотря на юный возраст, не раз приходилось работать на кухне. Уже через пару минут бекон поджаривался и весело потрескивал на огне, и девочка чувствовала, как у неё текут слюнки. Не то чтобы Дурсли морили её голодом, но они никогда не давали ей есть столько, сколько она хочет, а сладостями вообще практически никогда не баловали. Лиана аккуратно переворачивала подрумянившиеся ломтики бекона, теша себя мыслью, что в честь праздника тётя и дядя наверняка дадут ей добавки и может быть даже разрешать отведать хотя бы маленький кусочек именинного торта. Однако недовольные возгласы миссис Дурсль прервали её размышления.        — Поджаривай лучше, бекон ещё сырой! И следи, чтобы он не подгорел! Всё должно быть идеально! А если яйца окажутся пережаренными, то ты просидишь в своём чулане весь день без еды!       — Да, тётя Петунья. — обречённо вздыхала Лиана.       В кухню вошёл дядя Вернон.        — Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия.       Лиана лишь возвела глаза к потолку в ответ на это, но ей повезло, что мистер Дурсль не мог этого увидеть. Даже если бы она причесалась, её волосы всё равно не лежали бы на голове идеально гладко, и это ужасно раздражало девочку. Она вылила на сковородку яйца и делала яичницу с беконом. Как только всё приготовилось, Лиана разложила завтрак по тарелкам, которые потом еле уместила на столе — там почти не было свободного места. Дадли всё ещё пересчитывал свои подарки. Когда он закончил, лицо его вытянулось.        — Тридцать шесть, — произнёс он грустно и укоризненно поглядел на родителей. — Это на два меньше, чем в прошлом году.        — Дорогой, ты забыл о подарке от тётушки Мардж, он здесь! — поспешно выкрикнула тётя Петунья.        — Ладно, но тогда получается всего тридцать семь. — заныл Дадли, и лицо его покраснело. Лиана, которая опасалась гнева кузена, начала поспешно поглощать бекон, пока Дадли не перевернул стол.        — Мы купим тебе ещё два подарка, сегодня в городе. Ещё два подарочка, малыш, как тебе? Ты доволен?       Дадли задумался. Похоже, в его голове шла какая-то очень серьёзная и сложная работа.        — Значит, — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать… тридцать…        — Тридцать девять, мой сладенький! — поспешно вставила Петунья.        — А-а-а! Тогда ладно. — сказал Дадли и тяжело плюхнулся обратно на стул.       Вернон засмеялся.        — Этот малыш своего не упустит, весь в отца! Вот это парень! — воскликнул он и взъерошил волосы на голове сына.       Тут зазвонил телефон, и тётя Петунья метнулась к нему. А Лиана вместе с дядей Верноном наблюдала, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолёт с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон.       Когда Дадли разворачивал золотые наручные часы, тётя Петунья вернулась к столу. Вид у неё был явно раздосадованный и вместе с тем озабоченный.        — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять эту.       Тётя махнула рукой в сторону Лианы.       Дадли от ужаса оцепенел, а Лиана ощутила, как сердце радостно подпрыгнуло у неё в груди. Каждый год в день рождения Дадли Дурсли на целый день везли в Лондон сына и его друга, а там водили на аттракционы, в кафе и в кино. Лиану же в этот день оставляли дома одну, по крайней мере так было до того, как с ней начали происходить странные вещи. После этого Дурсли, опасаясь за свой дом, приняли решение оставлять племянницу с миссис Фигг, сумасшедшей старой кошатницей, жившей в двух кварталах от них. Лиана ненавидела проводить время в гостях у миссис Фигг, которая вечно заставляла её любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у неё в разные годы. Кошек девочка, конечно, любила, но дом старухи насквозь пропах кабачками, и от этого запаха Лиане становилось плохо. У неё кружилась голова, и её тошнило.        — Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя Вернон.        — Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит девчонку. — отрезала миссис Дурсль.        — Вы можете просто оставить меня одну, — вставила Лиана, надеясь, что она сможет посмотреть свои любимые передачи по телевизору, и может быть даже ей удастся поиграть на новом компьютере Дадли.       Вид у тёти Петуньи был такой, словно она проглотила лимон.        — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она.        — Но я же не собираюсь взрывать дом, — робко возразила Лиана, но её никто не слушал.        — Придётся взять её с собой. — раздражённо вздохнул дядя Вернон. — И нельзя оставлять её одну в моей новой машине!        — Я… Я не хоч-ч-чу, чтобы она ехала с нами! Она всегда всё по-по-портит! — заплакал Дадли крокодильими слезами. Его всхлипы, как правильно отметила Лиана, были абсолютно фальшивыми.       Миссис Дурсль успокаивающе обняла Дадли, и тот, высунувшись из-за её спины и повернувшись к Лиане, состроил гримасу.       В дверь позвонили, и через минуту в кухню вошёл лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Это был костлявый мальчишка, очень похожий на крысу. Он всегда участвовал во всех дурацких авантюрах главной школьной банды. Увидев друга, Дадли прекратил свой притворный плач.       Дядя Вернон взял с племянницы обещание, что та ничего не выкинет, и всё пройдёт гладко, и пригрозил ей, что в противном случае она просидит в чулане до Рождества.       Девочка запротестовала, что будет вести себя хорошо, но никто ей не поверил. Ей никогда никто не верил.       Проблема заключалась в том, что с Лианой часто происходили довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что она тут ни при чём. Быстро отрастающие после парикмахерской волосы, севший при надевании на Лиану уродливый джемпер Дадли — во всём этом Дурсли винили племянницу.       На этот раз девочке повезло. Она поехала в Лондон. Тётя с дядей, пусть и нехотя, угостили её мороженым, сводили вместе с мальчишками в зоопарк, чтобы понаблюдать за лохматой гориллой; они пообедали в ресторанчике, где Лиане разрешили наконец попробовать маленький кусочек торта. У неё никогда ещё не было такого прекрасного утра.       После обеда они пошли в террариум. Там, за стёклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Лиане всё было безумно интересно, а Дадли и Пирс скучали. Мальчишкам не терпелось увидеть ядовитых кобр и толстенных питонов.       Дадли заскучал ещё больше, вместе с отцом пытаясь разбудить огромную, длинную змею, и уныло поплёлся прочь. Лиана встала на освободившееся место и заворожённо наблюдала за змеёй. Внезапно та подняла голову и подмигнула девочке. Лиана выпучила глаза от удивления, потом обернулась, дабы убедиться, что никто не замечает происходящего, затем повернулась обратно и подмигнула змее в ответ. Змея кивнула головой в сторону дяди Вернона и Дадли, затем посмотрела на Лиану, будто говоря «И так каждый день».       — Я понимаю, — пробормотала девочка, — Наверное, это ужасно надоедает. Лиане странно было это осознавать, но похоже было, что она понимает эту змею, а змея в свою очередь понимает её, Лиану, и они разговаривают друг с другом, хотя девочке это по-прежнему казалось немыслимым. Лиана думала о том, как это, наверное, неприятно — проводить всю жизнь взаперти. Она-то могла выходить из своего чулана, а бедная змея обречена вечно смотреть на мир из-за толстого стекла.        — Кстати, а откуда вы родом? — поинтересовалась Лиана.       Змея ткнула хвостом в висевшую рядом табличку, и девочка прочитала: «Боа констриктор, Бразилия». Тогда Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и Лиана прочитала: «Данная змея родилась и выросла в зоопарке».        — А, понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии?       Змея покачала головой. Вдруг к окошку подбежал Пирс, а за ним приковылял Дадли и, с силой оттолкнув Лиану, прижался к стеклу. Не ожидавшая удара девочка с громким воплем полетела прямо в небольшой прудик. Пирс и Дадли с криками ужаса отпрянули от стекла. Насквозь промокшая Лиана вылезла из воды и раскрыла рот от удивления. Похоже было, что стекло исчезло! Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума.       Лиана могла бы поклясться, что змея, уползая прочь, поблагодарила её за свободу.        — С-с-спас-сибо, до с-с-свидания… — прошипел Боа констриктор.       Дадли и Пирс всё никак не могли успокоится, но ненадолго. Наконец Пирс, повернувшись к мокрой до ниточки Лиане, вдруг произнёс:        — А Лиана разговаривала с ней. Ведь так, Лиана?       По возвращении домой дядя Вернон отправил Пирса к его матери, а потом, разъярённый до невозможности, прорычал, обращаясь к Лиане:        — Иди… в чулан… сиди там… никакой еды.       Как только дверь чулана захлопнулась, девочка, завернувшись в полотенце, уселась на кровати и погрузилась в размышления. Она думала о том, что прожила у Дурслей уже почти десять лет, десять лет, полных лишений и обид. Несмотря на то, что Дурсли были её единственными родственниками, Лиана по-прежнему чувствовала себя совершенно чужой в их доме. Она совершенно ничего не знала о своих погибших родителях, и ей было запрещено задавать вопросы. В доме Дурслей не было никаких фотографий Лили и Джеймса, поэтому Лиана иногда даже сомневалась, что у неё когда-то были родители. Она чувствовала себя так, будто прилетела давным-давно с какой-то далёкой планеты, где всё совсем по-другому. Девочка время от времени утешала себя призрачной надеждой, что может быть однажды к ней в дом придёт добрый волшебник, о котором она много читала в позаимствованных у кузена Дадли книжках, волшебник, который протянет ей руку и заберёт с собой. Лиана, подумав об этом, грустно усмехнулась. Как можно быть такой наивной? Ведь всем вокруг известно, что волшебников не бывает. Но всё-таки девочка в глубине души надеялась, что где-то далеко живут её какие-нибудь неизвестные родственники, которые на самом деле любят её, и что скоро эти родственники её найдут, и тогда она сможет попрощаться с унылым домом дяди и тёти, в котором ей нет места. По щеке Лианы прокатилась слеза. Разве её кто-нибудь когда-нибудь любил? На самом деле сложно представить человека, который относился бы к ней тепло и с пониманием. С раннего детства девочка привыкла во всём потакать Дурслям, которые в свою очередь не делали для неё ничего приятного. И чуть что — сразу запирали её в чулане.       Несколькими часами позже в животе у Лианы требовательно заурчало. Она была готова отправиться на кухню в поисках чего-нибудь съестного, но только если Дурсли уже уснули. Девочка встала с кровати, и, тихонько подойдя к двери, приоткрыла её. В доме было темно и тихо, разве что Дадли и дядя Вернон храпели. Тогда Лиана немного пошарила под кроватью и выгребла оттуда украденный у дяди старый фонарик. Потом открыла дверь пошире и, засунув фонарик за пояс юбки, на цыпочках спустилась в кухню вниз по лестнице.       Оказавшись на месте безо всяких неприятностей, девочка включила фонарик, подошла к холодильнику и открыла его. Там лежали на тарелке несколько сэндвичей, и Лиана, не раздумывая, завернула парочку в пакет, чтобы взять с собой. Однако через минуту она услышала то, что ей сейчас больше всего не хотелось слышать — шаги дяди Вернона, который сонно ковылял в сторону кухни, чтобы попить воды. Лиана подавила стон и, быстро погасив свет, нырнула под стол. Через несколько секунд дядя приковылял к раковине и, спросонья еле-еле нащупав в буфете чашку, открыл кран и подставил её под струю воды. Лиана наблюдала за ним из-под стола, дожидаясь, пока он уйдёт, чтобы можно было продолжить разведку. Как только дядя вернул чашку обратно в буфет и удалился с кухни, девочка с облегчением вздохнула и вылезла из своего укрытия. Она снова включила фонарик и заметила, что дядя Вернон забыл закрыть дверцу буфета, где в миске оставалось немного овсяного печенья. Лиана набила печеньем карманы юбки, а после принялась думать, где можно спокойно поесть, чтобы тётя с дядей не заметили. Когда Лиану наказывали, по ночам Дурсли заглядывали в чулан раз по пятьдесят, а если девочки там не обнаруживалось, они грозились выгнать её из дома, когда найдут. Вдруг её осенило: крыша. Вот где можно спокойно и тихо подкрепиться, и тебя там никто не тронет. Вопрос только в том, как сделать так, чтобы Дурсли не заметили отсутствия Лианы в чулане. Но вот девочке в голову пришла гениальная идея. Недолго думая, она отправилась обратно в свою каморку под лестницей, положила на кровать несколько больших подушек и накрыла их покрывалом. Всё равно в чулане ночью так темно, что тётя Петунья и не заметила бы головы племянницы на подушке, так что и такой простенький макет сойдёт. На улице было прохладно, и Лиана закуталась в голубое одеяло, которое сняла с кровати. Потом вышла из чулана и, спустившись по ступенькам, прошла через гостиную, раздобыла в куртке дяди Вернона ключ и, убедившись, что Дурсли безмятежно спят и не замечают её ухода, тихонько отперла дверь.       Выйдя на улицу, Лиана вдохнула холодный ночной воздух. Ветерок трепал её и без того взъерошенные волосы, слышно было пение каких-то ночных птиц. Девочка заперла дверь на ключ и по садовой лестнице влезла на крышу дома.       Устроившись поудобнее, Лиана посильнее натянула на плечи одеяло, расстелила у себя на коленях освобождённый от сэндвичей пакет, выгребла из карманов печенье и, разложив всё на пакете, начала трапезу. Когда последняя крошка печенья исчезла во рту, девочка подняла глаза на ночное небо. Оно было сплошь усеяно звёздами. Ярко светила луна, и в свете её кружились и порхали ночные бабочки. Лиана подумала даже, что на крыше ночью не только романтичнее, но и гораздо уютнее, чем в пыльном тёмном чулане. Глядя на светящиеся на небосводе звёздочки, она думала о своих родителях. Тётя Петунья не любила говорить о семье Лианы, и это очень огорчало девочку. Лиана ничего не могла добиться, расспрашивая о своих родных Дурслей. Девочка наконец решила: раз тётя не хочет ей ничего рассказывать, то она всё узнает сама. Рано или поздно.       Вскоре убаюканная песнями птиц и свистом ветра Лиана начала ощущать, как глаза сами собой закрываются, и она медленно погружается в сон.